Quot;рс ,. 1Арс 4 страница

которые не были знакомы с убийцей — с 10,7 до 16,8%, в то время как по всем другим категориям жертв произошло снижение их доли в об­щем числе убитых [30, с. 40].

Среди незнакомых жертв преобладают убитые вне жилых помеще­ний: убиты в ситуациях внезапно возникших ссор и драк в местах про­дажи и распития спиртных напитков (на улицах, в скверах, во дворах домов, иногда в местах общественного питания, на вокзалах). Наибо­лее распространенными мотивами убийств незнакомых лиц являлись месть, а также хулиганские мотивы и, в ряде случаев, стремление удов­летворить сексуальные потребности. Нередко отсутствовали явно вы­раженные мотивы.

Девять с половиной процентов стали жертвами корыстного убий­ства, в том числе примерно каждый второй был убит у себя дома в це­лях хищения имущества. При этом 9 из 418 потерпевших были убиты с целью завладения автомобилями либо иным имуществом предприя­тий, организаций, а 3 — в связи с приватизацией квартир.

Показательно, что около 65% потерпевших от корыстных убийств были знакомы с преступником. Судя по результатам исследований, в этих случаях наибольшему риску стать жертвой подвержены те, кто, располагая значительными суммами денег и ценными вещами, откры­вает доступ в свой дом случайным людям. К указанной группе риска относятся торговцы алкоголем, проститутки, а также предоставляю­щие свою квартиру малознакомым или незнакомым лицам для вре­менного проживания и распития спиртных напитков (проще говоря, содержатели притонов) [30, с. 42].

Новым феноменом в российской преступности выступают заказные убийства, большинство из которых пока не раскрывается. Поэтому виктимологическое изучение убийств и других преступлений требует обращения не только к рассмотренным в судах уголовным делам, но и к приостановленным уголовным делам, а в ряде случаев и к прекра­щенным [128, с. 233-234].

Из того обстоятельства, что соответственно около 80 и около 60% потерпевших находились в родственных или иных близких, стабиль­ных отношениях с преступником, очевидно, что преступление явилось результатом длительного развития событий, постепенного обострения обстановки. Несомненно, что такого рода ситуации возможны лишь при наличии между жертвой и преступником длительного контакта, исключающего или затрудняющего выход за пределы взаимного об­щения.

Уязвимость потерпевшего находится в лрямой зависимости от его способности оказать сопротивление преступнику и реализации этой способности. Большинство потерпевших было способно оказывать сопротивление преступнику — соответственно 69 (убийство) и 87,3% (умышленное причинение тяжкого вреда здоровью). Неспособность к сопротивлению выглядит так (табл. 4.4).

Таблица 4.4

Из 31 % не способных к сопротивлению (убийство) 12% находились в беспомощном состоянии (сон) в момент совершения преступления, т. е. здесь сыграли свою роль не стабильные качества личности, а, в из­вестной мере, случайное стечение обстоятельств. Следовательно, с учетом стабильных качеств личности объективная способность к со­противлению имелась примерно у 81% потерпевших от убийства. Вме­сте с тем далеко не все потерпевшие реализуют свою способность к со­противлению. Не использовали имеющуюся в момент преступления возможность сопротивляться преступнику 17% потерпевших от убий­ства (из 69% сопротивлялись только 52%) и 22,3% жертв от причине­ния тяжкого вреда здоровью (из 873% потерпевших сопротивлялись 65%). Причины такого поведения различны, но в большинстве своем — это проявление негативных качеств личности: трусости, нерешитель­ности, неумения ориентироваться в обстановке и предвидеть перспек­тиву развития событий.

Значительная часть потерпевших 41% (убийство) и 51,9% (тяжкий вред здоровью) находилась в состоянии алкогольного опьянения, ко­торое, как известно, влияет на способность к сопротивлению и пони­манию ситуации, а также и в целом на поведение (нередко агрессивное или, наоборот, совершенно пассивное, что в различном плане негатив­но сказывается на развитии криминологической ситуации). Важен здесь и другой момент: 58,5% потерпевших от убийства и 46,4% потер-

певших от умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, на­ходившихся в состоянии опьянения, употребляли спиртные напитки вместе с преступником (возможно, знакомым или родственником), причинившим им в дальнейшем вред. Другими словами, поведение потерпевшего так или иначе являлось провокационным по отношению к потенциальному преступнику.

Из потерпевших, находившихся в состоянии опьянения (убийство и причинение тяжкого вреда здоровью) (табл. 4.5):

Таблица 4.5

Значительность криминологической нагрузки, которую имеет опь­янение потерпевшего в преступлениях, где он стабильно связан с пре­ступником, подтверждает и соотношение количества потерпевших этих категорий и потерпевших, находившихся в состоянии опьянения. Так, из числа потерпевших, являвшихся родственниками и знакомыми преступников, были пьяны 39,9% (убийство) и 53,7% (причинение тяжкого вреда здоровью). Практика свидетельствует, что отношение к алкоголю жертв и преступников мало чем отличается.

Состояние опьянения преступника — компонент предкриминальной ситуации, выступающий в роли катализатора, ускоряющего или облег­чающего совершение преступления. Опьянение жертвы — виктимоген-ный фактор криминогенно-Провоцирующего характера.

Превалирование стабильного контакта преступников с потерпевшим, естественно, определяет и превалирование «домашних» преступлений перед «уличными».

Рассматриваемые преступления по месту совершения распределя­ются следующим образом (табл. 4.6).

Место совершения преступления определяется не только харак­тером отношений между преступником и его жертвой, но и состояни­ем опьянения потерпевшего.

Таблица 4.6

Очевидно, что определенное (большее или меньшее) виктимологи-ческое значение имеют оба обстоятельства, но суммировать их чисто арифметически нельзя. Их совокупность приобретает новое крими­нологическое качество, в котором каждое из этих обстоятельств зани­мает место в зависимости от особенностей того или иного конкретного преступления' Изучение связи между состоянием опьянения потер­певшего, его отношением к преступнику и местом совершения убийства или причинения тяжких телесных повреждений показывает, что име­ются зависимости, свидетельствующие о повышенной виктимности по­терпевших, независимо от того, где развертываются события.

Есть все основания утверждать, что «родные стены» (да и стены во­обще) мало помогают находящимся в состоянии опьянения. Данная категория составляет значительную часть потерпевших от убийства и умышленного причинения тяжкого телесного повреждения. Совер­шенно закономерно, что почти все убитые у себя дома стали жертвами родственников и знакомых;, тогда как убитые на улице — незнакомых им преступников. Подавляющее большинство убитых и раненых в жилище преступника были пьяны, причем среди них имеется ряд лиц, для которых знакомство с преступником было случайным. Это значит, что потерпевшие, находясь в состоянии опьянения, устанавливали контакт с лицами, им незнакомыми, и следовали с ними в жилище, ни­чего не зная ни о намерениях этих лиц, ни о помещении, в которое они направлялись.

Примерно такая же картина складывается и с приглашением потер­певшим к себе домой малознакомых лиц. Пониженная критичность, выразившаяся в установлении контактов с незнакомыми лицами, чет­ко иллюстрируется как тем, что процент потерпевших, находившихся

^х Таблица 4.8
Взаимозависимость и процентное соотношение следующих
факторов: состояние опьянения потерпевшего,
место причинения тяжкого вреда здоровью, отношения,
связывающие потерпевшего и преступника

Процентные соотношения, характеризующие показатели совершен­ных убийств и причинения тяжкого вреда здоровью, конечно, несколь­ко различаются, но, в принципе, они аналогичны. Например, некоторое уменьшение количества потерпевших от преступлений в собственном жилище компенсируется увеличением количества потерпевших в жи­лище третьих лиц. Это понятно: стабильный контакт, состояние опьяне­ния может равно реализоваться криминальным образом как в «госте­вом», так и в «домашнем» варианте.

Рассмотрим также соотношение образовательного уровня, состояния опьянения и поведения жертв. Это позволит выяснить, насколько четко проявляется взаимозависимость этих компонентов, составляющих, с одной стороны, определенные личные качества потерпевшего — образо­вание, и связанный с ним культурный уровень, с другой — реализацию личных качеств в плане поведения непосредственно в момент преступ­ления и в обстоятельствах, ему предшествовавших: приведение себя в состояние опьянения и действия в этом состоянии (табл. 4.9).

Из приведенных данных следует, что имеется очевидная зависимость между образовательным уровнем потерпевших, состоянием опьянения и характером поведения. Зависимость в данном случае обратная: чем ниже образовательный уровень, тем выше процент негативного поведе­ния в этой категории. Не меняют общей картины и некоторые незначи­тельные отклонения, так как тенденция здесь налицо. Показательно, на наш взгляд, и то, что по всем категориям потерпевших, кроме имеющих высшее и неполное высшее образование, негативное поведение харак­терно для большинства.

Внешне менее четко прослеживается соотношение состояния опь­янения и негативного поведения, но эта «неувязка» вполне объясни­ма и не должна влиять на принципиальную оценку рассматриваемой зависимости. Так, в частности, сравнительно невысокий процент по­терпевших, находящихся в состоянии опьянения, по категории имею­щих среднее образование, объясняется тем, что в этой категории мно­го женщин (пострадавших от мужей жен). Надо учитывать и то, что состояние опьянения не всегда «впрямую» соотносится с негатив­ным поведением: в той же категории со средним образованием, несмотря на сравнительно небольшой процент потерпевших, нахо­дившихся в состоянии опьянения, потерпевших с негативным пове­дением значительно больше. Это опять-таки характерно для женщин, реже употребляющих спиртные напитки, но нередко демонстрирую­щих поведение, чреватое возможностью криминальной развязки.

Таблица 4.9