Глава четвертая. Еще такой же набор укусов оказался на шее справа

Еще такой же набор укусов оказался на шее справа. Они были так похожи по размерам на первые, что я подумала о втором укусе того же вампира. Но линейки у меня с собой не было. И вообще ничего не было из моего снаряжения, я сегодня собиралась ехать на свадьбу, а не выезжать на труп.

Я спросила, есть ли тут у кого-нибудь чем померить радиус укусов. Один из техников предложил измерить их для меня. Я с радостью согласилась. У него с собой был кронциркуль – я раньше никогда им не пользовалась.

Измерения не врут – это был не тот же самый вампир. И на внутренней стороне бедер, и на запястьях – это был не тот вампир. Если считать укус на груди, всего выходило семь. Семь вампиров. Вполне хватит, чтобы высосать насухо взрослого человека и почти не оставить крови.

Как сообщил эксперт, признаков сексуального насилия не обнаружено. Приятно слышать. Я не стала объяснять, что сам по себе укус может иметь оргиастический эффект и для убийцы, и для жертвы. Не всегда, но зачастую, особенно если вампир хорошо умеет туманить сознание. Вампир с достаточной силой может заставить человека радоваться собственной смерти. Страшновато, но правда.

Осмотрев каждый дюйм тела убитой женщины так тщательно, что ее бледная плоть могла танцевать в моих снах в этих пластиковых туфлях, я повернулась к Дольфу.

– Рассказывай, – велел он.

Я знала, что ему нужно.

– Семь вампов. Один очень хорошо умеет подчинять разум, и жертва радуется тому, что с ней делают, или хотя бы не возражает. Иначе кто-нибудь услышал бы крики.

– Ты входила в клуб? – спросил он.

– Нет, а что?

– Там гремит музыка и полно народу.

– Так что ее бы не услышали, даже если бы она кричала?

Он кивнул. Я вздохнула:

– Следов борьбы нет. Еще посмотрят у нее под ногтями, но никаких признаков сопротивления. Жертва даже не понимала, что с ней происходит – по крайней мере, до тех пор, пока не стало слишком поздно.

– Это точно? Ты уверена?

Я задумалась на пару секунд.

– Нет, не уверена. Это мое наилучшее экспертное предположение, но, быть может, она вообще не из тех, кто умеет давать сдачи. Может, когда на нее налетели семеро вампиров, она просто сдалась. Не знаю. Что за человек была Шарлин Морисси? Могла она за себя постоять?

– Еще не знаю.

– Если да, то на нее воздействовали вампирскими приемами. Если нет, если она действительно была мямлей, то может быть и по-другому. Может быть, мы ищем шайку молодых вампиров. – Я покачала головой. – Но мне в это не верится. Я бы сказала, что хотя бы один из них, если не больше, стар и отлично знает свое дело.

– Они спрятали тело, – сказал он.

Я закончила его мысль:

– И выставили его на обозрение, чтобы его нашли.

Он кивнул:

– Мне это тоже покоя не дает. Если бы они всего лишь запахнули на ней пальто и не стали вытягивать волосы, сегодня бы ее не нашли.

– В клубе ее хватились бы, – сказала я. – Или она на сегодня закончила?

– Нет, не закончила, и ее бы хватились.

Я оглянулась на тело.

– Но нашли бы ее?

– Может быть, – ответил Дольф, – но не так быстро.

– Да, она еще свежа. Уже холодна на ощупь, но умерла недавно.

Он глянул в свои записи:

– Всего два часа как со сцены.

Я оглянулась, посмотрела на яркие галогеновые фонари. Спрятать здесь чего-нибудь негде, кроме как за мусорными ящиками.

– Там они ее и сделали, за ящиками? – спросила я.

– Или в машине, – сказал Дольф.

– Или в фургоне, – предположила я.

– Лучший друг серийного убийцы, – заметил Дольф.

Я на него посмотрела пристально, пытаясь что-нибудь прочесть в безразличных коповских глазах.

– Серийный убийца? Что ты хочешь сказать? Насколько я знаю, это первый случай.

– Ага, – кивнул он и стал отворачиваться.

Я его поймала за рукав – осторожно. С ним это надо было осторожно делать – он слишком многое мог воспринять как агрессию.

– Коп не скажет «серийный убийца» без крайней необходимости, Дольф. Во-первых, не захочет, чтобы это оказалось правдой. Во-вторых, чтобы репортеры не вцепились.

Он посмотрел на меня сверху вниз, и я выпустила его рукав.

– Здесь репортеров нет, Анита. Есть только убитая стриптизерша в Согете.

– Тогда зачем такие слова.

– Может, я экстрасенс.

– Дольф!

Он почти улыбнулся:

– Дурное предчувствие, только и всего. Это либо их первая жертва, либо первая жертва, которую мы нашли. Только жуть до чего аккуратно сделано для первого убийства.

– Кто-то хотел, чтобы мы ее нашли, Дольф, и нашли сегодня.

– Да, но кто? Убийца или убийцы? Или кто-то другой?

– Например? – спросила я.

– Посетитель, который не хотел, чтобы жена знала, где он был.

– И он распахнул на ней пальто и вытащил волосы, чтобы ее было лучше видно.

Дольф едва заметно кивнул.

– Не проходит, Дольф. Нормальный человек не мог бы трогать мертвое тело, да еще пальто распахивать и волосы расчесывать. Кроме того, тело было раскрыто так, чтобы было видно именно так, как мы его видели. Нормальный человек мог бы вытащить ее из-за ящиков – допускаю, но возиться с ней так не стал бы.

– Ты говоришь «нормальный человек», Анита. Будто не знаешь, что нормальных нет. Есть только жертвы и хищники.

С этими словами он отвернулся, будто не хотел, чтобы я видела, что у него на лице.

Я не мешала ему отвернуться – пусть побудет наедине с собой. И кроме того, мы с Дольфом пытаемся восстановить дружбу, а с друзьями, бывает, иногда нужно лезть в душу, а иногда убраться на фиг и не приставать.