Капиталистическое Трудовое правоотношение

1. В буржуазной юриспруденции традиционной является постановка вопроса не о трудовом правоотношении, а только о трудовом договоре.

Объясняется это прежде всего тем, что капиталистические трудовые правоотношения возникают обычно из договора купли-продажи рабочей силы, а в буржуазном гражданском праве вообще по сути дела принято термином «договор» обозначать не только двустороннюю сделку, но и порождае­мое ею правоотношение.

Такое терминологическое отождествление представляется^ безвредным тогда, когда содержание правоотношения (права и обязанности сторон) определяется исключительно догово­ром {на основе бланкетных и диспозитивных норм -права) и реализация правоотношения состоит в одном или нескольких однократных, скоропреходящих действиях.

Напротив, если содержание возникающего из договора правоотношения определяется не столько или не только до­говором, а иными актами и если реализация правоотношения- состоит не в совершении предусмотренного договором кон­кретного действия, а * в продолжительном взаимодействии участников, то наименование такого правоотношения догово­ром может вызвать извращающие действительность представ- -ления.

В частности, представление о капиталистическом трудо­в-ом правоотношении как только о договоре, несомненно, ис­ходит из .отражения этЬго правоотношения в буржуазных гражданских кодексах, игнорировавших специфические по­следствия договора найма труда сравнительно с последст­виями- договоров найма вещей. Конечно, если считать внут­ренний распорядок капиталистических предприятий «мета- юридическим» явлением то нетрудно капиталистическое TpyaoiBoe шра'воотношение свести к договору найма^[137].

•К подмене вопроса о трудовом 'правоотношении вопросом только о трудовом договоре буржуазных юристов побуждает и традиционное двучленное деление права на частное и пуб­личное. Строго «цивилистический» подход к трудовому до­говору обязывает буржуазных юристов оставаться, исследуя этот вопрос, в рамках «частного» права и элиминировать свои жонструкции. от «публично-правового» регулирования отноше­ний между наемными рабочими и нанимателями (т. е. от за­конодательства о правилах внутреннего распорядка, о 'про­должительности рабочего дня и т. д.)^[138].

Напротив, те идеологи буржуазии, вроде цитированного выше Реннера, которые считают принцип «свободы договора» для XX века устаревшим .и не могущим больше служить це­лям защиты капитализма, говорят о трудовохм отношении и при -этом изображают его как на «девять десятых» отноше­ние публично-правовое, а на долю частно-правового догово­ра' оставляют одну десятую К

Наконец, третьи полагают, что «в трудовом праве частное *и публичное право не, поддается разграничению», и также говорят не только о трудовом договоре, но и о «трудовом отношении» ^[139].

Во ©сяком случае о «трудовом отношении» буржуазные ■юристы начинают говорить тогда, когда они предпочитают не игнорировать, а, наоборот, рассматривать и представлять в розовом свете возникающее из трудового договора дляще­еся отношение, в котором поведение сторон точно не может быть предусмотрено договором, а определяется «нуждами предприятия», т. е. на деле волей конкретного эксплоатато- ра, регламентированной отчасти «-.публичным правом» (т. е. коллективной волей эксплоататоров).

Признавая, что трудовой договор порождает длящееся отношение, противопоставляемое «скоропреходящим» отно­шениям (как, например, покупка вещи), буржуазные юристы пытаются представить положение так, что якобы буржуазное государство учитывает особый характер трудового отноше­ния сравнительно с иными длящимися отношениями и охра­няет личность трудящегося.

«Труд — это всегда личная деятельность, и возникающая на основе длительного отношения необходимость наблюдения и надзора выступает, с тем большей силой, что обязавшийся вкладывает в дело свою личность, а это вложение более вы­сокого разряда, чем имущественное; притом для народных масс, которых это касается,' оно является большей частью единственным' средством для существования семьи. Поэтому на работодателе, помимо . обязанности вознаграждения, дол­жен лежать ряд тех социальных обязанностей, которые нашли себе, в частности, выражение уж с самого начала в промыш­ленном ,уставе, а затем и в -специальных законах; и само ли­цо наемного труда должно быть защищено {имеются в виду коллективные договоры. — И. А.) от вполне возможного с его стороны сбивания расценок на работу и тарифов зара­ботной платы»^[140].

Важно отметить, что буржуазные юристы как тогда, ког­да они при рассмотрении трудового правоотношения ограни­чиваются только трудовым договором, так и тогда, когда они подвергают особому рассмотрению возникающее из этого договора длящееся отношение, — неизменно пытаются завуалировать угнетенное положение рабочего класса.

Такова общая классовая сущность буржуазных теории трудового права, несмотря на разнообразие их аргументации. У сторонников частно-правовой концепции трудового догово? ра рабочий, продающий свою рабочую силу, выглядит най- модателем, равным всем наймодателям и продавцам иных товаров. У сторонников «социально-правовой» конструкции аналогичное мнимое «социальное равенство» обосновывается возложением на работодателя «социальных» обязанностей по соблюдению законодательных норм об охране труда, соци­альном страховании и т. д.

Вот почему нельзя только по формальным определениям считать' одну точку зрения буржуазной, а формально проти­воположную ей — антибуржуазной. Важно всегда вскрывать, каким ' целям служит та или иная конструкция у дан­ного автора, ибо для защиты капиталистического строя ис­пользуются различные, внешне противоположные концепции.

. Мы уже видели, что, например, одни буржуазные юристы приравнивают рабочую силу к имущественным объектам, а другие, напротив, отвергают это приравнение. Одни буржуаз­ные юристы считают хозяйскую власть «метаюридическим» яв­лением, я другие рассматривают ее в качестве правового ин­ститута и т. д. Но в конечном счете все буржуазные конст­рукции трудового права Преследуют одну цель — доказать,, что .классовые противоречия между трудом и (капиталом при- миримы и что фактическое неравенство устранимо посредст­вом юридического «равенства», достигаемого, как уверяют одни, посредством «свободы ^чдоговора» или, как уверяют другие, посредством «социального» законодательства, защи­щающего неимущих.

Наконец, следует отметить, что все буржуазные юристьг выводят, свои определения трудового правоотношения либо из труда «вообще», либо из «социальной политики», но не из определенных экономических отношений в классового гос­подства. Термины «трудовое отношение» и «трудовое п р а- в ост ношение» в буржуазной юридической литературе применяются обычно как равнозначные. «Трудовым отноше­нием, — пишет Знльбершмидт, — можно именовать всю сово­купность правоотношений, существующих на основе трудово­го договора или предоставления работы» ^[141].

Правда, в друпам месте тот же Зильбершмидт вслед за Гюком говорит о «фактических и правовых отношениях, воз- пикающих ер результате деятельности для других»Но «фак­тические». трудовые отношения рассматриваются отнюдь не •в качестве материальной основы правовых трудовых отно­шений, а как сопутствующие им отношения.

Гюк (Hueck) .различает следующие четыре значения поня­тия трудового отношения:

а) обязательственное отношение, вытекающее из трудово­го договора;

б) правоотношение, обязывающее к труду независимо от тот, вытекает, ли оно из трудового договора или нет;

в) фактическое трудовое отношение, как «то положение, что выполняется работа»;

г) отношение работодателя ко всей совокупности его на­емных работников, включая и отношения организации обеих сторон, и во всяком случае все правоотношения, возникающие •на основе трудового договора или фактической занятости, также и с другими лицами, соработниками и т. д.^[142].

В таком смысле понятие трудового отношения охватывает вообще всё «взаимоотношения трудящегося по его работе с окружающим «миром и в особенности с тем -лицом, которое работу использует. Работа же .исключ для собствен­

ных нужд трудящегося не создаетникакого трудового отно­шения» ^[143]. - ; ...Д/к- ' , ' , Жаскель под «трудовым ^отношёнием» понимает всю «со­вокупность правоотношений, существующих между рабочим и /нанимателем, по договору с которым обязывается рабочая сила; между рабочим .и его товарищами, с которыми отдель- ■ ; вместе в производстве и объединен ЙДи;^ ..рргащзацией', и, .наконец, гранда-

обязано защищать рабочую •• навдшальное достояние»^[144].

Для бур^ЩШ^^^с^удакщии,. таким, образом, харак­терно соедшеяйе^вКобя^^ ;«'трудфого отношения» даже таких раз® срочных отношений, как правоотношение между эксплоатируёмым и эксплоаггатором и " внутрипрофсо- юзные отношения. Включая, правоотношение между работни­ком и работодателем в общее понятие ■ «взаимоотношений трудящегося по его работе с окружающим миром», буржу- язныелористы смешивают славное отношение с производны­ми и затрудняют уяснение сущности этого «главного отноше­ния, непосредственно выражающего основное для капитали­стического способа производства экономическое отношение между капиталистом и рабочим.

2. Что касается понятия трудового правоотношения в смысле только отношения между трудящимися и «работодате­лем», то по этому вопросу в буржуазной .юриспруденции сложилось два основных направления, формально противо­положных, но, как мы постараемся показать ниже, одинако­вых по своей классовой «сущности.

Представители одного, более старого, сложившегося еще 'до первой мировой войны направления вслед за Эндеманом ^[145]и Лотмаром ^[146] предлагают под трудовым договорам понимать всякое правоотношение, в котором одна сторона обязуется выполнить или выполнять какую-либо работу для другой стороны за вознаграждение. Они настаивают на обособлении и объединении в одном общем понятии «трудового догово­ра» всех видов обязательств,' заключающихся в возмездном исполнении работы, и конструируют понятие «трудового пра­ва в !широком смысле», охватывающего, наряду с наемным трудом, и такие, например, отношения, как отношение меж­ду ремесленником и клиентом и т. п.^[147].

Согласно взглядам представителей указанного направле­ния, вне сферы «трудового права» должны остаться лишь та­кие договоры, связанные с затратой труда, в которых затра­ты труда «поглощаются отличительными признаками другого договора». Так, например, «трудовой договор» поглощается договором купли-продажи (вещи), если непосредственным предметом договора служит вещь, которая должна быть из­готовлена на риск «работника» и затем предложена покупа­телю. Поглощение происходит также при договоре о постав­ке товара^[148].

Буржуазная «классовая сущность изложенной концепции «трудового права в широком смысле» состоит в следующем. Эта концепция, с одной стороны, преследует цель затуше­вать особенности экономического и реального правового по­ложения лиц наемного труда, лишенных средств производст­ва и потому вынужденных продавать свою собственную ра­бочую силу эксплоататорам. Капиталист-экеплоататор и ря­довой потребитель — клиент ремесленника — одинаково пред­ставляются «работодателями». С другой стороны, концепция «трудового права в широком смысле» позволяет поставить в один ряд^[149] с рабочими и служащими в качестве «работников» не только -мелких и -средних предпринимателей, ,но и органи­заторов капиталистических монополий.

«Трудящимся народом, — пишет Зильбершмидт, — являет­ся в действительности весь трудящийся народ, включая и занятых работой лишь организационно и не по договору най­ма, а не та только часть народа, которая себя считает тру­дящимися. Только таким путем трудовое право может* осво­бодиться от политики» (имеются в виду требования рабочих политических партий в области «социального законодатель- .ства»)

Зильбершмидт сочувственно цитирует другого автора, считающего «весьма прискорбным» тот факт, что «социал-де­мократическая агитация присвоила ярлык «рабочего» только одному классу трудящихся людей и тем самым, ложно пони­мая -труд, сузила понятие его» ^[150].

^?Койрепция «трудового права в широком смысле», таким образом,; пытается создать иллюзию существования в буржу­азном!;^^ «равенства» людей как «рабочих», занятых ■ f ^датами рядами труда.

^Друггё и внешне противоположное первому, на­

правление /в''буржуазных.'учениях о, трудовом правоотношении пытается создать иллюзию .«равенства» с помощью иных ар­гументов. * / • : '

Представители этого • направления не отрывают трудовое право от «социальной политики». Они, напротив, рассматри­вают ^его как результат этой политики, приписывая последней

чудодейственную силу исцелять социальные недуги, обусло­вленные капиталистической эксплоатацией трудящихся^[151].

Представители этого направления, в отличие .от предста­вителей первого («лотмаровского») направления, не считают возможным признать трудовым правоотношением всякое от-^[152]ношение, в котором одно лицо выполняет за вознаграждение ту или иную работу для другого.

Так, например, Каскель прежде всего указывает, что по­нятие «трудовое право» -так же нельзя выводить из понятия «труда», как понятие «гражданское право» из понятия «гражданин»^[153]. Напротив, возникновение трудового пра'ва Каскель связывает с тем «промышленным развитием», кото­рое вынудило многих лиц, «поступаясь своей самостоятель­ностью, ятти на службу к предпринимателям на несамостоя­тельную работу». Этим людям «с самого начала угрожало многое в отношении их физического и хозяйственного состо­яния»; отсюда возник «рабочий вопрос». Для разрешения этого вопроса, для улучшения положения промышленных ра­бочих .и было создано во всех «культурных государствах» трудовое право как специальное право для . промышленных /рабочих, которое «постепенно распространялось на родствен­ные профессии, прежде всего на служащих, домашнюю при- . слугу, сельскохозяйственных рабочих, квартирников и моря­ков»^[154].

В приведенных высказываниях Каскеля содержится при­знание того, что «специальное право» в буржуазном общест­ве потребовалось именно для промышленных рабочих и род­ственных им «профессий» {служащих и т. д.), а не для регу­лирования любых- отношений, связанных с трудом. ^v- : Но; эта. же цитата содержит и типичное для буржуазной' юрисщ)у1денцни извращение сущности буржуазного трудово­го управа в двояком направлении.

Во-первых, далеко не всегда и не во всем буржуазное «трудовое право» направлено хотя бы к «некоторой защите лиц наемного труда от произвола нанимателей. Достаточно вспомнить хо'тя бы современное буржуазное законодательст­во, затрудняющее или вовсе запрещающее стачечную борьбу рабочих, законодательство, предусматривающее меры под­держания дисциплины на капиталистических предприятиях •(штрафы и т. д.).

^ь Во-вторых, та часть норм буржуазного. трудового йрава, которая до известной степени охраняет труд наемных рабо­чих, обусловлена отнюдь не «(культурностью страны», а представляет собой, как известно, вынужденную классовой борьбой пролетариата уступку «со стороны буржуазии. Эта часть норм трудового лрава также выражает волю эксплоа- та'торских классов, направленную к упрочению капиталисти­ческих трудовых отношений. В данном случае эта. воля пре­следует задачу укрепить капиталистические трудовые отно­шения посредством буржуазных реформ, разновидностью ко­торых и являются акты буржуазного законодательства об ох-, ране' наемного труда.

•Но так- или иначе именно «.специальное право» промыш­ленных рабочих и других лиц наемного труда обособляет сделки найма рабочей силы от иных ■гражданско-правовых сделок, вызывающих применение .личного труда. ^ Поэтому в -реальной • действительности в особый вид правоотношений выделяются в буржуазном • обществе не все ^.'-правоотношения, связанные с примененном труда, а ^отношения^г: между нанимателями рабочей силы и наемны- ^й'^бодамн. . : . / •

Отс^нйиков гконцеодии трудового п-рава в узком смыс­ле —;ка[к «права/ 'регулирующего труд'* «несамостоятельных» или зависимы* for работодателей работников, — нельзя уп­рекнуть в ложном выборе объекта , нс^ (таким объ­ектом у «их являйся 'трудовые отношения зависимых или несамостоятельных работников с работодателями, а не труд ' «вообще»). Однако классовая буржуазная сущность этой кон­цепции состоит в создании ложного представления о том, что будто бы капиталистическое трудовое право создает такую охрану труда, которая парализует возможные отрицательные -для работника последствия его несамостоятельности и зави­симости от работодателя.

Теория трудового права в узком смысле, в смысле «со- ;йиального трудового права» или специального права для Промышленных рабочих и некоторых категорий служащих, ^сложилась непосредственно после окончания второй мировой войны, когда под влиянием Великой Октябрьской .социали­стической революции поднялась в капиталистических стра­нах Европы огромная волна революционного движения и для буржуазии было единственным спасением поставить у вла­сти правых социал-демократов, чтобы посредством псевдо­социалистических реформ ослабить революционный подъем масс и спасти устои империализма. Теория «социального трудового права», независимо от формальной партийной при­надлежности отдельных ее авторов, и является отражением социал-демократического реформизма в буржуазной юрис­пруденции. Наиболее видные представители этой теории (Реннер, Зинцгеймер и др.) являются и формально социал-де­мократами.

Эта теория в настоящие годы, после второй мировой вой­ны, вновь приобретает значительную актуальность, поскольку в ряде стран (Англия, Франция, Австрия, Бельгия, Норвегия) у власти стоят правые социалисты К

Как отмечено исторической -Декларации совещания- представителей некоторых компартий (сентябрь 1947 г.), в современной борьбе д'вух противоположных лагерей -г- импе­риалистического и антиимпериалистического — «Особое ме­сто в арсенале тактических средств империалистов занимает использование предательской политики правых социалистов типа Блюма во Франции, Эггли и Бевина в Англии, Шумахе­ра в Германии, Реннера и Шерфа в Австрии, Сарагата в Ита­лии и т. д., стремящихся скрыть подлинную разбойничью сущность империалистической политики под маской демокра­тии и социалистической фразеологии, а на деле во всем яв­ляющихся верными пособниками империалистов...»^[155]. Концеп­ция социального трудового права», якобы обеспечивающего надлежащую защиту труда и справедливое распределение доходов, и представляет собой одно из средств пособничест­ва империалистам.

* Надо отметить, что в новейшее время и сторонники преж­него «лотмаровского» направления в буржуазном «трудовом праве», конструируя систему своего «трудового права в ши­роком смысле», выделяют в качестве особого раздела «соци­альное трудовое право», призванное регулировать отношении зависимого труда ^[156], в то время как отношения независимого •труда рассматриваются «в качестве «индивидуального трудо­вого права»^[157]. .

Таким образом, различие между трудом зависимым (не­самостоятельным) и трудам независимым (самостоятельным) имеет теоретическое значение для обоих указанных выше направлений в буржуазных учениях о трудовых отношениях. Однако именно теоретическое, но в м-алой степени практиче­ское, поскольку буржуазное так называемое «социальное законодательство» обычно не имеет в «виду регулирование всех отношений по применению зависимого труда, а распро­страняется на те отдельные категории наемных рабочих (фабрично-заводские рабочие, торговые служащие), правоот­ношения которых без каких-либо затруднений можно отли­чить от отношении по выполнению подряда и т. п. .

Что же касается теоретического определения различий между зависимым и независимым трудом, то буржуазная юриспруденция, рассматривая данную проблему не на осно­ве анализа структуры производственных отношений капита­листического общества, встретилась с непреодолимыми труд­ностями.

Так, например, Зильбершмидт неоднократно отмечает, ,что основные затруднения сводятся как .раз к различению «неза­висимого и -зависимого труда» ^[158]. _ «Всякий договор о труде,, в том числе и самостоятельного, работника,— пишет ,в дру­гом месте Зильбершмидт, — подчиняет волю последнего. во­ле работодателя, и грань, где начинается" социальная зависи­мость и подчиненность, будет оставаться ггакой «же подвиж­ной, как грань между договором наймя и договором подря­да»?.

Безусловно прав Д. М.- Генкин, отметав, что вопрос об отличии трудового договора от договора подряда явился, «....камнем преткновения для буржуазной юриспруденции» К

Особо важно, однако, отметить, что вопрос ,об отграниче­нии договора найма труда (услуг) от договора подряда мо- . жет и не совпадать с вопрооом о границах между зависимым (несамостоятельным) и независимым трудом. Дело в том, что буржуазные гражданские кодексы ' в большинстве .случаев (см., например, § 611 Германского Гражданского Уложения) понятием «договор личного найма» или «договор найма ус­луг» {«найма труда» и т. ,п.) охватывают более широкий круг отношений, нежели отношения нанимателей с рабочими или служащими. Так, например, германский ^ Dienstvertrag охва­тывает не только договоры с рабочими или служащими, но и договоры найма /таких ,услуг, которые не сопряжены с ус­тановлением служебно-трудового отношения^[159], если в то же В|ремя эти услуги по своему характеру не составляют пред­мета договора Подряда (т. е. не сводятся к доставлению ка­кого-либо овещеетвленногЪ результата труда).

Наем отдельных услуг, не сопряженных с установлением служебно-трудового отношения, можно было бы квалифици­ровать как договор трудового поручения. Но к этому препятст­вием является либо признание предметом договора поручения только (юридических действий ((французское право), либо соединение договора поручения обязательно с признаком без­возмездности оказываемых услуг „(германское право). Из континентальных буржуазных гражданских кодексов в этом ©опросе, как известно, иную позицию занимает Швейцарский обязательственный закон , 1911 г., согласно которому предме­том договора поручения могут быть не только юридические , действия, но и просто фактические услути, и притом не толь­ко безвозмездные, но и возмездные (ст. 394). Только в по­следнем случае вопрос об отграничении, зависимого (несамо­стоятельного, служебного) труда от. независимого (самостоя­тельного) совпадает с вопросом о различии между договором личного найма (рассматриваемым, в связи с расширением понятая договора поручения, в качестве трудового договора в тесном смысле), с .одной стороны, от договоров подряда и поручения, (в широком .Смысле), с другой стороны.

В немецкойлитературе по' трудовому праву 20-х годов нашего столетия для обозначения трудового договора с ра­бочим или служащим было , принято особое наименование] «Anstellunssvertrag» — договор об определении (зачислении, поступлении, приеме) на работу.

Anstellungsvertrag представляет собой понятие более; уз­кое, нежели Dienstvertrag.

«Всякий Ansteiiungsvertrag есть Dienstvertrag, но не каж­дый Dienstvertrag есть Ansteiiungsvertrag» ^[160].

Ansteiiungsvertrag и является договором о зависимом тру­де, т. е. о труде, который выполняется под чужой властью. Отдача работникам себя in од чужую власть наступает бла­годаря «фактическому включению (Einordmmg)» в сферу вла­сти работодателя^[161].

' Ansteiiungsvertrag направлен на установление. «отношения * -единства», «а не на отношение «между отдельными», как это бывает при найме отдельных услуг^[162].

Зинцгеймер' отказывается дать общую формулу, согласно которой (можно было бы в ка'ждом отдельном случае уста­новить, имеет ли место договор о зависимом труде или до­говор о независимом' труде. Так, основной «точкой опоры» .для ответа на этот вопрос Зинцгеймер считает прежде «всего то, что при зависимом труде обещаются не отдельные. услу­ги, а длительная деятельность, конкретизация которой прояв­ляется уж в дальнейшем указаниями работодателя. Однако, указывает. Зинцгеймер, имеются договоры, которые должны быть отнесены к договорам о зависимом труде, хотя этими договорами обещаются отдельные услуги; таков, например, договор .монтера с фабрикой .об .установке машины. Если работник «не может сам определять свое рабочее время и " оно ему предписано, то, как . правило, надлежит считать, что имеет место зависимый труд»^[163].

Зинцгеймер, далее, .указывает, что для «понятия зависимо­го' труда (и договора Ansteiiungsvertrag) важно не то, что ра- • .ботник «фактически подчинен чужому распорядку,'а то, что . он может быть ему тгодчинен. Если работодатель посылает монтера¹ за границу для .того, чтобы он. у покупателя монти- Т^вал машину, — поясняет Зинцгеймер, — то монтер внешне фактически чужому распорядку не⁴ под чинен и может рабо­тать'/ когда и как он хочет. Но «(при договоре о зависимом >груде. — работодатель вправе предписать ему не

-только распорядок его работы, но распорядиться его трудом ;-Другим образом: отозвать его обратно, поручить ему другую, ^работу и т..д.»^[164].

Следует отметить, что представление о договоре личного £яайма, не различающие договор о поступлении на работу ^AnsteJlungsVertrag) и договор найма отдельных конкретных ^уёлуг, служит классовым целям буржуазии тем, что оно пря- уш* затушевывает различия ^ежду зависимым и независимым;

трудом, сводя эти различия в лучшем случае к внутренней? классификации договоров личного найма.

Но иным образом тем же классовым буржуазным целям служит и внешне противоположная конструкция, противопо­ставляющая договор найма ра!бочих и служащих договору найма услуг, не связанных с установлением служебного от­ношения. Дело в том, что буржуазные юристы выделяют *в особый вид правоотношений отношения зависимого труда вовсе не за тем, чтобы вскрыть эксплоататорскую их, сущ­ность и доказать необходимость уничтожения системы зави­симого труда. Напротив, буржуазно-реформистские концеп­ции» вависимого труда пытаются доказать необходимость хо­зяйской власти в силу организационно-технических условий крупного производства и уверить читателя в том, что «рабо­чее» -законодательство всеми доступными ему средствами ограждает интересы зависимых рабочих. i

Зинцгеймер, например, в качестве первого признака суще­ства хозяйской власти указывает, что она «объединяет всех: действующих ^отдельно в едином действсУвашш», соединяет отдельных людей «под приказом и порядком к совместному действованию» и создает, таким образом, отношения «един­ства», в которых люди «перестают быть отдельными» и ста­новятся «частями целого»^[165].

Трудовое отношение зависимого работника Зинцгеймер противопоставляет гражданским обязательственным отноше­ниям на том основании, что в последних «отдельные люди остаются отдельными», совершай действия обмена, в то вре­мя как трудовые отношения являются отношениями «един­ства» ^[166].

3. Буржуазные понятия зависимого (несамостоятельного) труда можно ;в основном разбить на две группы..

Согласно^: одним понятиям, зависимый труд представляет . собой только экономическое, но не юридическое явление. Эта* точка -зрения лежит в основе известной работы Розина «Das •Recht der ArbedterversMiemng». Для Розина зависимый труд— это .'только , «хозяйственная пассивность», выражающаяся в исполнении ^только таких работ, которые указываются чужой волей^[167]. _V у . : _ I ' \ I/

Напротив, .;сотласно другим понятиям', зависимый труд — .это правовое явление,Так,например, ^Зинцгеймер, полемизи­руя с Розиным, определяет зависимый труд как такой «труд, который осуществляет . работающий человек в правовом от­ношении власти»^[168].

Нетрудно заметить, что «зависимый труд» в розинском под­нимании охватывает не только работе -с луж ебн ы е отношения* но и отнбшения между ремесленником и заказчиками. Бур­жуазная классовая сущность такой трактовки «зависимого- труда» состоит в затушевывании различий между эксплоати- руемым наемным рабочим и ремесленником, выполняющим заказы клиента, и в игнорировании хозяйской власти как од- . ного из основных (институтов буржуазного права (писаного или неписаного).

Но и буржуазные определения зависимого труда, призна­ющие его правовым явлением, та1кже затушевывают специфи­ку капиталистических служебно-рабочих правоотношений, от­рывая правоотношения власти-подчинения от их экономиче­ского содержания и скрывая тем самым их эксплоататорскую сущность.

Так, нацример, JI. С. Таль, еще раньше Зинцгеймера по­лемизировавший с Розиным, писал, что несамостоятельность надо понимать «...н е в смысле зависимости от данного ра­ботодателя или принадлежности к определенному социально­му классу...» К Принадлежность работника к тому «ли дру­гому классу, по мнению Таля, не оказывает «...непосредст­венного влияния на природу договора...» ². ^[169]

Весьма важно, далее, отметить следующее. Признание некоторыми буржуазными юристами (Зинцгеймер, Таль и др.) ^зависимого труда юридическим (а; не только фактиче­ским) явлением вовсе не означает признания того существен­ного факта, что буржуазное право санкционирует и закре­пляет власть експлоататоров над эксплоатируемыми наемны­ми работниками. Напротив, буржуазная трактовка зависимо­го труда как правового явления преследует как раз противо­положные «задачи, а именно — доказать, что буржуазное пра­во регулирует, зависимый труд якобы в целях ограничения за­висимости наемного работника тем минимумом, который не­обходим для поддержания «сотрудничества» или «единства» индивидов внутри предприятия!

Зинцгеймер, например, прямо указывает, что современный- зависимый труд (т. е. наемный труд при капитализме) отли- _ ..чается от фактически зависимого труда, возникавшего * из римской locatio-coriductio operamin и средневековой коммен- •дадии, двумя моментами: во-первых, современное (буржуаз­ное) право допускает «частную власть над людьми только постольку, поскольку этого требует труд», и, во-вторых, труд .«оценивается не как функция вещи, а как функция,-челове­ка, который принадлежит не только-'себе, но также и цело­му»^[170]. Зинцгеймер, таким образом, пытается скрыть тот «факт, что буржуазное -право поддерживает частную власть •над людьми постольку, поскольку ©того требует именно ка­питалистическая эксплоатация труда, а не труд «вообще». Он, далее, скрывает и то, что проданная ((отданная в наем) рабо­чая сила принадлежит именно експлоататору-капиталисту, а не «единству» -или «целому».

- Буржуазные юристы признают зависимый труд правоот­ношением не для того, чтобы констатировать закрепление хо- . зяйской власти капиталистов буржуазным правом, но для то­го, чтобы не регламентирозанную непосредственно правом фактическую власть над рабами и крепостными противопо­ставлять буржуазной хозяйской -власти, которая якобы пре­красно совмещается с юридической ^«свободой» работника и допускается лишь (гкклшъку, шско^шку надо «реализовать единство», требуемое-при совместном труде нескольких инди- вадов. , • •• -

Зинцгеймер особо подчеркивает, что буржуазная хозяй­ская власть над зависимым работником — это ограниченная правом власть над «свободными» людьми. Зависимый труд яри капитализме не вытекает из правового статуса работни- ' к<а (посколЫку последний не является ни рабом, ни крепост_: нььм.и т. д.), а составляет содержание того правоотношения, влсрторое ©ступает работник, не утрачивая своей правоспо­собности свободного лица. Никаких других 'отношений зави­сим ости, кроме «основанных на труде» и проявляемых в труде, не .существует между нанимателем и наемным работ­ником, подчеркивает Зинцгеймер^[171], . затушевывая значение экономической зависимости, обусловленной " собственностью • капиталистов на средства (производства и отсутствием этих средств у работников производства, вынужденных, продавать Х<>тдавать) свою'рабочую-силу и вступать тем самым в от- .-нощёния зависимого труда. ' V

-Ёщедо Зинцгеймера Флеш утверждал, что-смысл соци­альных (буржуазных) реформ как раз состоит в том, что ют- Бошения между сторонами договора личного найма преобра­зуются -из фактических -отношений власти-подчинен в пра­вовые отношения?. ^ ••/..':>' • •'■ ■

Несомненно, что буржуайноеп^ . отношения

зависимого труда, закрепляя ^власть; капиталиста над наем­ными рабочими в процё^ и ограничивая эксцессы в ее проявлении.Но. реальная зависимость наемного работни­ка от нанимателя далеконе^тертшаётся тем, что бывает записано в правилах внутреннего распорядка .капиталистиче­ских «предприятий. Достаточно хотя бы напомнить об обще­известных фактах распоряжения нанимателем голосами сво- -их^наемн&х работников при проведении «свободных» буржу- ¹ азно-демократических выборов и т. и. Экономическая зави­симость ^члиц, лишенных средств производства, от собствен­ников этих средств не только обусловливает заключение ' «свободных договоров» о зависимом труде, но и порождает . такие отношения зависимости между конкретными эксплоа- таторами конкретными эксплоатируемыми, которые (отно­шения) лишь отчасти приобретают выражение в легальных \ правомочиях и обязанностях сторон.

На самом деле зависимый (несамостоятельный, служеб­ный) тру# при капитализме — это и фактическое и отчасти юридическое отношение власти-подчинения, возникающее из- / сделки купли-продажи (найма) рабочей силы и опосредству- •ющее капиталистическую эксшюатацию наемного труда лиц„ - «свободных» по своему правовому статусу, но ограничивших асвою свободу обязанностями, вытекающими из договора о >?;зависимом труде (Anstellungsvejrtrag'ai).

4. Что касается юридической природы правоотношений по применению зависимого труда, то «и по этому вопросу в бур- •жуазной юриспруденции слсшились\,два .напра1вления, внеш- Н не противоположных, но преследующих одни и те же цели • защиты капитализма.' ' л • . :

Одни буржуазные юристы продолжают отстаивать взгляд[172] согласно которому трудовое правоотношение является раз­новидностью обязательственного отношения¹ между сторр- равными не только при заключении^договр- -реализации. Они считают, что", -«социальная (разумеется, буржуазная. -—//. А.) лякШ^ .трудовое .отношение от тех ире-"

Цшг^^ f подлинному • равенству

^|сторон»&S: :^;а[ктоша v "фавоотнощёния как обяза-

й,те ;ш<5твет отношения ^шокхзвствует укреплению взгляда, ^согласно которому работодатель и работник стоят на рав- ^тшй ;ноге» и хотя «при трудовом отношении в 'узком смысле Щтоположение 'фактически изменяется, но юридически вос­станавливается»³. _ч

£^у-В>отличиё от. Потгофа, Зинцгеймера и других Зильбер- йййдт не придает особого значения пресловутой «производ- лствендой общности» работодателя и работника, считая, что с /ярем-яке основанием моокно говорить и о «домовой общности», '^нМающей из найма- помещения, хотя никто не подвергает

«сомнению обязательственный характер отношений по найму жилища

В России нечто аналогичное приведенным взглядам Зиль- •бершмидта было высказано еще раньше Вормсом, предлагав­шим так регулировать договор личного найма, чтобы отно­шения с крепостническим характером были преобразованы в "чисто обязательственный договор ^[173].

Другие буржуазные- юристы, напротив, указывают, что преобразование трудового правоотношения в чисто обяза­тельственное противоречит потребностям «крупного предпри­ятия, которое поставило проблему трудового права и которое останется в будущем решающей формой предприятия»^[174].

Так, Потгоф считает, что при зависимом, труде имеет ме­сто не меновое, а организационное отношение^[175], при­надлежащее к сфере .лично-правового регламентирования.

Трудовое отношение — это, согласно Потгофу, -основан-. *ное, как правило, на договоре, но возможное и без догово­ра,* социально-правовое отношение, далеко выходящее по сво­ему значению за рамки договора, который отступает на вто­рой «план перед законом, тарифным положением и «правилами внутреннего распорядка, которые связаны только с фактом •работы^[176].

В отличие от Зильбершмидта и Вормса Потгоф не счи­тает, что «социальная политика и демократия» способны пре­образовать трудовое правоотношение в чисто «обязательствен­ное отношение между равными субъектами. Напротив, Пот­гоф считает, что крупные предприятия нуждаются в' «органи­зационных отношениях», характеризующихся лично-правовой •зависимостью наемного работника от предпринимателя. Но "Потгоф при этом пытается доказать, что эта лично-правовая ^зависимость якобы обусловлена техническими потребностями •крупного, предприятия, а не потребностями капиталистиче­ской эксплоатации. По Потгофу, буржуазное трудовое право тшеет тенденцию развиваться «от индивидуализма к коллек­тивному «строю». Потгоф сочувственно отзывается о чудо­вищном, утверждении Гирке, что «власть предпринимателя *-останется_той же «самой, если на место частного предприни­мателя вступит объединенный коллектив рабочих».

Аналогичные взгляды развивает и Зинцгеймер. Он ука­зывает, что при обязательственных отношениях «отдельный

человек остается отдельным», а трудовое правоотношение устанавливает '«единство», для реализации которого -нужна власть. Так же ка'к и Потгоф, Зинцгеймер считает, что лично- правовая зависимость работника необходима прежде всего для объединения отдельных лиц к совместному действова- нию и в подтверждение своего тезиса '.ссылается на... Маркса. Зинцгеймер приводит^[177] известную цитату из третьего то- 1ма «Капитала» о том, что при всех работах, в которых со­трудничают многие индивиды, общая связь и единство про­цесса должны быть представлены «...одной управляющей во­лей и функциями, относящимися не к частичным работам, а ко всей деятельности мастерской, как это имеет место с дириже­ром оркестра» ^[178]. Но Зшгцтеймср умалчивает о том, что Маркс, на которого он ссылается, учил различать, с одной стороны, ^функцию управления совместным трудом, поскольку «...она вытекает из самой природы общественного процесса труда...» :и, с другой стороны, ту <же самую функцию, поскольку «...она вытекает из капиталистического, а .следовательно, из анта­гонистического характера этого процесса»^[179]. Каниталистиче- •ское управление трудом, учит Маркс, имеет «...двойственный ."характер соответственно двойственности самого подчиненно­го ему производственного процесса, который, с одной сторо­ны, есть общественный процесс труда для изготовления опре­деленного продукта, с другой стороны — процесс само­возрастания стоимости капитала» ^[180].

Существо «организационного» характера капиталистиче- ' •оких трудовых (правоотношений ¹и обусловленной ими лично- правовой зависимости наемного работника как раз и состоит прежде всего в том, чтобы организовать самовозрастание 'стоимости капитала, обеспечить процесс эксплоатации наем­ного труда. Разумеется, одновременно капиталистические тру- довые_чправоотношения обеспечивают и/ту организационную гевязь между работниками производства, которая требуется .при всяком неединоличиом (кооперированном) труде, но ?рри этом в буржуазном духе извращают социально необходи­мое содержание этой связи^[181]. Согласованность совместного |груда многих индивидов и их подчинение единому руковод­ству и • единым правилам при капитализме используются в Щелях возможно большей эксплоатации рабочих.

«Управление капиталиста есть не только особая функция* возникающая из самой природы общественного (в смысле объединенного, кооперированного или неединоличного. — И. А .) процесса труда и входящая в состав этого последне­го, оно есть в то же время функция* эксплоатации этого об- _v щественного процесса труда и, как таковая, обусловлена неустранимым антагонизмом между эксплоататором и сырым материалом его эксплоата1ции» *

Напротив, Зинцгеймер и другие* сторонники концепций «трудового црава в узком смыслГе» пытаются уверить, что благодаря так называемой «рабочей конституции» (имеется в виду право рабочих коалиций, заключение коллективных до­говоров, примирительно-третейское разбирательство коллек­тивных трудовых конфликтов и т. д.) управление капитали­ста, его власть могут быть использованы' в общественных интересах и, следовательно, классовая борьба может усту­пить место классовому сотрудничеству.

' По Зинщгеймеру, наряду с трудовыми отношениями как отношениями, имеющими место с целью выполнения работы, в состав «трудовых связей» входит также «рабочая консти- . туция», которую он определяет как отношение между рабо- тополуч'ателем и работодателем с целью общественно­го использования прав работодателя по управлению зависимым трудом^[182]. -

Следует, далее, особо указать на порочность проводимого Потгофом и другими противопоставления буржуазного трудо­вого правоотношения, как организационного отношения с лич­но-правовой зависимостью,- и обязательственного, менового отношения. Это противопоставление имеет целью отрицать тот основной факт, что рабочая сила при капитализме была : и остается товаром, несмотря на' какие , бы то/ни было «со­циальные реформы».

/ „Характерным для капиталистических трудовых правоотно­шений основанием их возникновения является именно граок- даноко-правовая, обязательственная сделка купли — на вре­мя'{т. е. юридически — сделка найма)— рабочей силы капи­талистом у ее физического обладателя. Длящееся организа­ционное правоотношение, характеризующееся лично-правовой зависимостью работника,-возникает из этоЙ фаЩданско-пра- вовой сделки именно потому, что ябкупаётря (нанимается) •такой своеобразный товар, как рабочая сила," неотделим а я от личности работника и покупаемая (нанимаемая) 'именно с целью эксплоатации,. с целью извлечения капиталистической прибавочной стоимости.

Таким образом, в целях оправдания капитализма извра­щают действительность' обе отмеченные выше буржуазные юридические теории: как та, которая стремится изобразить капиталистическое трудовое правоотношение в качестве раз­новидности обычного длящегося обязательственного отноше­ния между равными (не только в правоспособности, но и по положению в конкретном трудовом правоотношении) субъек­тами (Зильбершмидт), так и та, которая хотя т признает лично-правовую зависимость «свободного рабочего», но от­рицает подлинный источник этой зависимости (продажа ра­бочим на время своей рабочей силы как товара) и ее неиз­менную экспло-ататорскую сущность' (Потгоф, Зинцгеймер).

5. Сторонники буржуазной концепции «социального тру­дового права» непрочь подвергнуть критике (и иногда до­вольно острой) хозяйскую власть собственников-капитали­стов, но... эта критика относится лишь к той хозяйской вла­сти, которая складывалась на основе «свободного трудового договора» до появления «социального» законодательства и признания за профсоюзами права на заключение коллектив­ных договоров.

«...Со времени разрушения феодальных связей, — пишет Зинцгеймер, — отдельный работник не принадлежит конкрет­ному работодателю. Поэтому он может выбирать себе гос­подина. Однако если этот выбор свершится, то трудящийся подчинен работодателю в трудовом отношении" и часто даже за пределами трудового отношения, как подданный абсолют­ному монарху. Границы этого подчинения ставятся только экономическим 'законом спроса и предложения и государст­венными законами охраны труда... До тех пор, пока власти работодателя не противопоставлена никакая другая власть, работодатель является единственным «господином в доме», хозяйство имеет одного носителя, который обладает властью в силу (права) собственности»

Но Зинцгеймер пытается уверить', что характер взаимоот­ношений между собственником и работниками коренным об­разом меняется :тогда, когда труд становится «коллективной силой» и за профессиональными союзами признается право на «равных началах» с предпринимателями регулировать ус­ловия труда и заработной платы. Так, в Германии, по Зинц- геимеру, ст. 165 Веймарской конституции «даровала труду сферу власти», уравняла «власть труда» с властью собствен­ности и связала труд и собственность' в «новое органическое единство». Если «единство» предприятия покоилось ранее только на воле собственника, то в результате коллективных договоров, это единство становится «двучленным, органиче­ским единством» Отмечая, что собственность заключает в себе «ein Haben, ein Verwerten und em Verwalten», Зинцгеймер указывает, что благодаря участию профессиональных союзов в регулировании условий труда Verwalten уже становится функцией «совместной воли» трудящихся и собствен­ника, что и приводит к «общности» между трудом и капита­лом, которая может быть названа «хозяйственной демократи­ей», противопоставляемой абсолютизму собственника ^[183].

Так, отравляя сознание отсталых слоев рабочих мошен­ническими фразами о «рабочей конституции», о «хозяйствен­ной демократии», об «общности» между трудом и собствен­ностью, лжемаркс?ист Зинцгеймер стремится укрепить расша­тывающиеся основы капитализма.

Интересно отметить, что после второй мировой войны в капиталистических странах, где возникли правительства пра­вых социал-демократов, повторяются те же концепции, кото­рые .выдвинуты были после первой мировой войны, когда в ряде капиталистических -государств буржуазия также пред­почла передать на известное врем;я правительственную власть правым социал-демократам, чтобы охранить устои капитализ­ма от революционного подъема народных масс. Так,-в наши дни лейбористы, ставшие у власти в Англии, проводят в об- .ласти регулирования трудовых отношений по сути дела ту «же политику, которую в свое время проводили деятели -Вей­марской республики.

Мориссон, например, обратился в 1947 г. к капиталистам с лицемерным советом «руководить своими предприятиями в условиях гораздо меньшей свободы действий, -чем это было до сих пор, и когда общий доход 'предприятия в реальных ценностях окажется меньшим, чем тот, к которому . они привыкли»^[184]. Одновременно Мориссон поспешил успокоить' капиталистов следующим заявлением по адресу . рабочих:, «Если бы мы стали и дальше выжимать «средства из доходов богачей, то достигли бы либо очень малого, либо совсем ни­чего не достигли бы в деле 'повышения жизненного уровня. Отныне все то, что мы получаем в области содиально-куль- 'курного обслуживания и повышения.заработной платы, нам нужно будет, принципиально говоря, заработать более высо­кой производительностью труда». Вместе с тем Мориссон объявил всякую забастовку, которой «можно избегнуть», са­ботажем, а «забастовку, не одобренную профессиональным союзом, саботажем «с применением насилия непосредствен­но против рабочего движения».

Мориссон призывает рабочих к ^сотрудничеству» с адми­нистрацией предприятий с целью содействия «гармоничному продуктивному ходу всего производственного механизма» ; и призывает видеть в таком сотрудничестве «корни подлин- ; ной индустриальной демократии». В порядке реализации та­кого «сотрудничества» английские лейбористы в 1948 г. запре­тили какое-либо повышение заработной платы (политика так называемого «замораживания» заработной платы), несмотря на рост капиталистических прибылей и повышение цен на предметы первой необходимости.

Таков современный английский вариант, «хозяйственной де­мократии» и «общности труда и собственности».

6. Попытки представить капиталистическое трудовое от­ношение как отношение «сотрудничества» не новы.

«Ядро трудового отношения, — утверждал Эренберг,— состоит именно в том, что предприниматель и рабочий явля­ется органами предприятия и имеют общий интерес в его преуспевании, гораздо более действительный, чем существу­ющие⁴ между ними противоположные интересы»^[185].

Бастиа даже уверял, что отношение между работодателем гя работником представляет такое сотрудничество, при кото­ром работник занимает чуть ли не более выгодную позицию, ^;*чем работодатель, поскольку работнику заранее гарантирует- •'Ся определенный доход, не зависящий от результатов «обще- то дела», а риск несет один работодатель. Бастиа самое де­ление людей на работодателей к работников объясняет тем, что «людям вообще свойственны стремление к обеспеченно- ^му'-су^ж^вованию и определенному, доходу и желание не ^^двёргат^ся'. риску», почему они и становятся наемными ра- >ботн1иками,Гпредоставля ^; возможность особо смелым людям ?б)Ь1тъ'-.ра^^гсмат^яш!, которые за свой риск ведут дела пред- йприятйя-^[186]. ;' > : , ;. ' *

ОдHiaKo; современные' представители буржуазного рефор­мизма⁴ не решаются повторять попыток изображать и н д и в и- ;дуальное капиталистическое трудовое отношение в ка­честве отношения «сотрудничества». Они.считают, что такие Попытки слишком очевидно лишены какой-либо реальной поч- |&ы и настолько сшиты белыми нитками, что не могут рас- Щ^итывать на успех. Более того, буржуазные реформисты |и]йо?гда.; подвергают острой критике .индивидуальное буржуаз- ;^ное;трудовое отношение. Потгоф, например, объясняя разли- ^щ^^ещу обязательственным и трудовым отношением, го-

случае всегда дело идет об имуществен- яШх ценностях, а во втором — тот, кто «не в состоянии дать имущественные ценности в оплату за дозволение находить­ся, работать и жить на немецкой земле», отдает самого себя на службу другому, предоставляет свою рабочую силу в рас­поряжение работодателя ^[187]. Каскель отмечает, что фабричные рабочие, чтобы не впасть в безработицу и тем.самым в «без­граничную нужду», вынуждены принимать условия, дик­туемые работодателем, и подвергать свою рабочую силу чрезмерному использованию за недостаточную оплату^[188]. Зинц­геймер указывает, что собственность над вещами дает право распоряжаться и над людьми, лишенными собственности и по­тому «добровольно» отдающими себя под власть собствен­ника, предоставляющего им.возхможность работать и жить^[189]. «Основой зависимого труда является собственность. Собст­венность на средства производства приносит, зависимость и является властью распоряжения, которая определяет, зависи­мость» ^[190].

Буржуазные реформисты признают, что трудовое отно­шение между работодателем-собственником и «работополуча- телем» есть отношение зависимого труда, а не отношение со­трудничества или товарищества. Но... таковым это отноше­ние остается якобы лишь постольку, поскольку его рассмат­ривают лишь как индивидуальное отношение. Каждое же трудовое отношение, поскольку у одного работодателя заяя- то одновременно несколько работников, не исчерпывается «индивидуальным отношением». Оно в то же время является элементом «солидарного» трудового отношения, которое яв­ляется «общим для известного числа «работополучателей», работающих у данного «работодателя»^[191]. «Солидарные» трудовые отношения приобретают .значение благодаря -при­знанию за рабочими организациями «коллективного права труда» определять по соглашению с работодателем тарифы заработной платы и иные условия труда ⁶. И если индивиду­альное трудовое отношение является отношением лично-пра­вовой зависимости, то коллективные («солидарные») трудо­вые отношения и становятся отношениями «сотрудничества» предпринимателей и рабочих организаций в, определении , ус­ловий труда ⁷. Даже целью борьбы между рабочими и пред­принимателями является, по Зинцгеймеру, восстановление на­рушенного сотрудничества или «общности» труда и капи­тала ^[192].

В действительности коллективные 'трудовые отношения отнюдь не приводят к равенству предпринимателя и рабочих, ибо невозможно равенство эксплоататора и эксплоатируе-j мых. Сотрудничество с предпринимателями, осуществляемое реформистскими профсоюзами, означает на деле одну из' форм удушения пролетарской борьбы против буржуазии.

Товарищ Молотов в докладе на XVI съезде ВКП(б) (1930 г.) дал следующую оценку правительственной деятель­ности германских социал-демократов: «...Вставшая у руля власти социал-демократия и ее реформистские профсоюзы сделали все для удушения пролетарской борьбы против .на­ступающего капитала. Социал-демократия провела огромную работу для германской буржуазии и, опираясь на государст­венный аппарат своими партийными и профсоюзными органи­зациями, сделала все, чтобы обуздать рабочих и сковать вся­кие их попытки в борьбе с капиталом» ^[193].

Таково практическое значение проведения в жизнь рефор­мистских идей о «социальном трудовом праве».

Приведенная товарищем Молотовым оценка правительст­венной деятельности германских социал-демократов приобре­тает в наши дни особую актуальность, поскольку ныне в ряде капиталистических стран у власти вновь' стоят прави­тельства из правых социал-демократов.

7. Буржуазные теоретики «трудового права» считают «вечным законом» экономическое неравенство людей, деле¹ ,ние общества на различные «социальные классы». «Во все времена и у всех народов находим мы, — утверждает. Валь­тер Каскель, — экономическое и общественное различие лю­дей, оно следует из прЬтивоположйости богатства и бедно­сти» ^[194]. 'Противоречия между классами ведут к «социальной борьбе» и отсюда,;говорит -Каскель, перед «обществом» воз­никает важнейшая проблема: преодолеть или по крайней ме­ре смягчить социальные противоречия. «Такая проблема обо­значается как; «социальная- проблема» или «социальные во­просы». Они «играли, — продолжает фальсифицировать исто­рию Каскель', — важную роль у всех народов и во все вре­мена-и часто решающим образом влияли на развитие»^[195].

Далее Каскель отмечает, что «никакая другая социаль­ная проблема не имела такого огромного значения, как воз­никшая к началу прошлого {XIX) столетия проблема преодо­ления социальных противоречий между фабрикантами и про- мышлёнными рабочими». Эту проблему Каскель и называет «социальным вопросом в узком смысле», или «промышлен­ным трудовым вопросом» К

Каскель прямо указывает, что задачей «трудового», или • «социального», права «несамостоятельных» работников яв­ляется разрешение «социального вопроса» ^[196].

Каскель рассматривает «трудовое право» в' качестве про­дукта «социальной политики», направленной на разрешение указанного социального вопроса ^[197].

Буржуазные юристы, как мы видели, выдвинули несколь­ко различных н внешне даже противоположных определений капиталистического трудового правоотношения. Но все эти определения, равно как и все буржуазные учения о трудовом праве или трудовом договоре, проникнуты одной маскирую­щей капиталистическую зксплоатацию труда генеральной идеей — идеей «примирения .классов», идеей «социального мира», необходимого для сохранения современного буржуаз­ного общественного и государственного строя.

Самое главное даже не в том, отрицает ли данный бур­жуазный юрист, превращение рабочей силы при капитализме в товар или не отрицает, признает ли он наличие хозяйской власти или не признает, а в том, с какой целью и с каких позиций высказывается тот или иной взгляд.

С этой точки зрения важно констатировать, что любой взгляй, высказываемый буржуазными юрисЬгами по поводу существа и правовой природы трудового отношения, исходит из позиции оправдания капитализма и служит целям «при­мирить» классовые противоречия путем идеологического по­рабощения трудящихся. . .

Из всех буржуазных теорий трудового права наиболее • , способной отравлять сознание рабочего класса является тео­рия «трудового права в узком смысле» как права, регулиру­ющего труд зависимых работников в целях разрешения «со­циального вопроса». Представители этой теории пытаются - уверить, что будто бы при современном капитализме рабочие «на равных началах» с предпринимателями призываются к установлению таких условий труда, которые соответствуют «высшим интересам производства», а не «групповым» инте­ресам только работодателей или работников.

Теория «социального трудового права» преследует своей целью замаскировать тот основной факт, что при капитали­стической собственности на средства производства движу­щим мотивом и определяющей задачей процесса производ­ства является не «общественный интерес», а «самовозраста­ние стоимости капитала» посредством эксплоатации наемно­го труда

8. Рассматривая правовую форму капиталистического тру­дового отношения, мы в качестве ее объективной, экономиче­ской основы указали на формальное (в смысле общественной формы, организации труда) подчинение труда капиталу². Это формальное подчинение эксплоатируемого труда капиталу получает при посредстве буржуазной государственной , воли юридическое закрепление в капиталистических трудовых пра­воотношениях, в которых одна сторона в отношении приме­нения своей .рабочей силы подчиняется хозяйской власти дру­гой стороны, купившей с целью эксплоатации право Пользо­вания чужой рабочей „силой.;

Отличительным признаком самой правовой формы капи­талистического трудового отношения является хозяйская •власть нанимателя (осуществляемая им непосредственно или через агентов) -над нанявшимся на то время (рабочее), в ко­торое последний за обусловленное вознаграждение обязан на­ходиться в распоряжении нанимателя и применять свою рабо­чую силу по его указанию, под его руководством и надзо­ром.

Таким образом, с юридической стороны буржуазное тру- 'Довое правоотношение представляет собой такое правоотно­шение, в котором одна сторона (нанявшийся) за вознагражде­ние обязана в течение известного времени находиться в от­ношении применения своей рабочей силы в подчинении у дру­гой стороны— нанимателя.

Таковы экономический и юридический признаки капитали­стического .трудового правоотношения. Указывая эти призна­ки, мы исходили .не из понятия труда «вообще», но из опре­деленной, а именно капиталистической общественной формы организации труда.

Поскольку именно классовая борьба, развивающаяся на почве капиталистических трудовых отношений, вызывает к жизни законодательство, посвященное специально этим от­ношениям, наш подход к определению капиталистического трудового правоотношения соответствует реальной истории буржуазного права, показывающей, что предметом особой юридической нормировки становится наемный труд, а не труд вообще.

Основное для буржуазного общества, специфичное для капиталистической собственности, трудовое правоотношение между нанимателем и подчиняющимся его хозяйской власти наемным работником не должно быть смешиваемо с правоот­ношениями, которые выражают побочные или сохранившиеся от времен, предшествовавших господству капитализма, пере­ходные формы пользования чужим трудом.

«Всего яснее становится отличительный характер ф о р- мального подчинения труда капиталу (а следовательно, и капиталистического трудового отношения.— Н. А.) при сравнении с эпохами, — указывает Маркс, — ког­да капитал уже существует в определенных, подчиненных функциях, но еще не в его господствующей, определяющей всю общественную форму, функции непосредственного поку­пателя труда и непосредственного присвоителя процесса про­изводства» К

Например, торговый капитал, эксплоатируя труд кустарей, дает заказы ряду непосредственных производителей, -аванси­рует их сырьем, деньгами и т. д., но не вмешивается в самый процесс производства и потому еще не создает формального подчинения труда капиталу. Здесь нет еще непосредственной покупки живого труда^[198], при которой именно и создается формальное подчинение труда капиталу.

При капитализме подряд, выполняемый единоличным тру­дом, служит либо переходной формой от труда единоличного товаропроизводителя к наемному труду (что соответствует переходу от торгового капитала к промышленному), либо по­бочной формой труда, сохраняющейся преимущественно в .сфере обслуживания личных бытовых нужд (ремесленники, работающие по заказу клиентов, и т. д.).

Как и при единоличном подряде, нет непосредственной покупки живого труда при различных правоотношениях, свя­занных с пользованием отдельными услугами единоличного •интеллектуального труда (договор поручения, договор найма услуг, не сопряженный с установлением служебно-трудового отношения, и т. д.), когда в самом процессе! труда: трудящий­ся не является зависимым от контрагента, не подчиняется его руководству. *

Во всех случаях, когда нет. формального подчинения тру­да нанимателю, содержание обязанности трудящегося всеце­ло заключается в доставлении конкретного, объективированно­го в том или ином виде результата труда, а не в предостав- • лении рабочей силы (физической или умственной)'в пользова­ние контрагента на известное время.

Напротив, в трудовых правоотношениях содержание обя­занности работника заключается в доставлении живого тру­да по указанию нанимателя, купившего право пользоваться чужой способностью к труду, а тот или иной объективи­рованный результат труда, составляя экономическую . цель найма рабочей силы, юридически может иметь значение лишь для определения срока найма (наем на срок выполнения оп­ределенной работы), для определения • интенсивности труда (норма выработки) и для расчета размера вознаграждения (сдельная оплата).

Поскольку гражданско-правовые формы пользования чу­жим трудом (подряд и т. д.) выражают в основном либо по­бочную форму общественного труда, либо форму, переходную от труда единоличною производителя, продающего продукт своего труда, к наемному труду, постольку отдельные право­отношения могут находиться на пограничной полосе .между гражданско-правовыми и трудовыми отношениями.

В правоотношениях, находящихся на грани между граж­данским и трудовым (в узком смысле) правом, иногда затруд­нительно установить наличие или отсутствие подвластности работника контрагенту в процессе труда. Однако безусловным доводом за квалификацию такого пограничного правоотно­шения как трудового будет служить то обстоятельство, что подлежащая исполнению работа определена только родовы­ми признаками: труд, обещанный в виде известного рода деятельности, неизбежно направляется чужой волей, устанав­ливающей конкретные трудовые задания.

. Более затруднительной становится квалификация погра­ничного правоотношения в тех случаях, когда работа, подле­жащая исполнению, обозначена индивидуально-определенным признаком. Такое, правоотношение следует рассматривать как трудовое в том случае, если трудящийся связан определен­ным местом затраты' труда и распределением его во времени.

Следует иметь в виду, что возможность*указанных выше пограничных правоотношений^ по.общему правилу, исключе­на для основной арены применения труда в капиталистическом обществе — для капиталистических фабрик, заводов, торго­вых предприятий и т. п., где подвластное положение работ­ника отчетливо^[199] выступает в правилах внутреннего распоряд­ка, в распорядительной и дисциплинарной власти собственни­ка 'предприятия или уполномоченных им лиц.

§ 3. Признаки трудового правоотношения, обусловленные природой не-единоличного труда вообще

1. Выше ¹ мы рассмотрели отличительные признаки к а- питалистического трудового правоотношения, необ­ходимые нам для противопоставления их в дальнейшем отли­чительным признакам социалистического трудового правоотношения (§ 4).

При всей коренной противоположности ка­питалистической и социалистической систем организации об­щественного труда между ними, однако, существует то об­щее, что они- являются формами не разъединенного труда мелких единоличных производителей, av формами коопериро­ванного труда в государственно организованном обществе. Под кооперацией труда Маркс, как известно, понимал ту форму труда, при которой «...много лиц планомерно и со­вместно участвуют в одном и том же процессе труда или в разных, но связанных между собою процессах труда...» К

. (Капиталистическая и социалистическая кооперации труда при всей их принципиальной противоположности имеют, да­лее, то общее, что кооперированные индивиды являются пра­воспособными субъектами, тогда как. спорадическое приме­нение кооперации труда в античном мире и в средние века покоилось