С*КА!!!!! МА­МОЧ­КА , КАК ЖЕ БОЛЬ­НО!!!!!!! 45 страница

Этот дис­со­нанс уби­вал, от этих раз­ных эмо­ций его раз­ры­вало на две час­ти…

Ве­чером Том на­пил­ся – впер­вые, за пос­леднее вре­мя. А до это­го он поч­ти два ча­са про­сидел над лис­том бу­маги, на ко­тором смог на­писать толь­ко три сло­ва.

» При­вет, мой род­ной…».

И все, даль­ше ни­чего не по­луча­лось. И это ока­залось для То­ма вы­ше его сил.

И ког­да в гос­ти­ную вош­ла Си­мона, то ее сер­дце прос­то рух­ну­ло вниз – Том си­дел в крес­ле, зак­рыв гла­за и от­ки­нув го­лову, в ру­ках у не­го бы­ла по­чатая бу­тыл­ка «Кам­па­ри».

Ее не бы­ло до­ма днем, но она зна­ла, что Том по­лучил за­пис­ку от Бил­ла, Хель­га ей уже поз­во­нила по это­му по­воду. И сей­час Си­мона по­нима­ла, что да­же ес­ли бы она бы­ла до­ма – ни­чего бы это не из­ме­нило, Том все рав­но бы вы­пил.

Она до­гады­валась, что пись­мо ста­ло пос­ледней кап­лей, ко­торая пе­репол­ни­ла ча­шу его тер­пе­ния.

Ус­по­ка­ива­ло од­но – впе­реди бы­ли вы­ход­ные, и она на­де­ялась, что эти два дня да­дут воз­можность То­му прид­ти в се­бя.

Она по­дош­ла к не­му, ста­ра­ясь не шу­меть, и ос­то­рож­но заб­ра­ла бу­тыл­ку из рук. Но он не спал.

От­крыв гла­за и уви­дев Си­мону, Том поп­ро­сил:

– Не за­бирай, ма, не на­до…

Она пос­та­вила бу­тыл­ку ря­дом с крес­лом, при­села на под­ло­кот­ник и при­жала к сво­ему пле­чу его го­лову.

– Очень пло­хо, сын? – она пос­мотре­ла в гла­за То­ма, ког­да он под­нял к ней ли­цо и встре­тила аб­со­лют­но трез­вый взгляд, ко­торо­му внут­ренняя боль, пе­режи­вания и тос­ка при­дава­ли от­те­нок от­ча­яния.

– Он на­писал мне, – чуть по­мед­лив, ска­зал Том, все так же гля­дя в гла­за ма­тери.

– Хель­га мне зво­нила, я знаю, что те­бе пе­реда­ли от Бил­ла пись­мо.

Гу­бы То­ма чуть тро­нула улыб­ка.

– Да, он на­писал. А я вот да­же от­ве­тить не смог… Пы­тал­ся, но по­ка ни­как…

– Смо­жешь, сол­нышко. Не се­год­ня, так зав­тра…

– Спа­сибо, ма… Зна­ешь, мне Билл все-та­ки на­писал, что опе­рацию ты оп­ла­тила…

Си­мона ус­мехну­лась, вздох­ну­ла, кив­ну­ла ут­верди­тель­но.

– Я не мог­ла ина­че, ты же по­нима­ешь.

Том по­рывис­то об­нял мать, при­жал­ся го­рячим лбом к ее ще­ке.

– Мам, я так те­бя люб­лю…

– Знаю, род­ной мой, знаю, – Си­мона лас­ко­во, как в детс­тве, по­цело­вала его в ма­куш­ку.

– Спа­сибо те­бе за все, ма… Что бы мы без те­бя де­лали…

– Вы мне то­же очень нуж­ны, Том… Очень…

– Да… я знаю. Билл про­сил об­нять те­бя, по­цело­вать и поб­ла­года­рить за все.

Си­мона улыб­ну­лась и ут­кну­лась ли­цом в во­лосы сы­на. Так они про­сиде­ли не­кото­рое вре­мя. Мол­ча­ли, чувс­твуя, что внут­реннее нап­ря­жение пос­ледних дней по­нем­но­гу от­сту­па­ет, а их вза­им­ная под­дер­жка да­ет си­лы пе­режить мно­гое.

– Том, те­бе ска­зали, что, ско­рее все­го в по­недель­ник, вам раз­ре­шат уви­деть­ся?

– В по­недель­ник? – Том поч­ти зас­ку­лил. – Гос­по­ди, по­недель­ник! Он прос­то на­писал, что че­рез нес­коль­ко дней, мо­жет быть… А про по­недель­ник те­бе Хель­га ска­зала?

– Да, ес­ли все бу­дет хо­рошо, то она счи­та­ет, что зав­тра Билл нач­нет вста­вать по­тихонь­ку, а в по­недель­ник, ми­нут на де­сять вы смо­жете уви­деть­ся. Билл это­го очень ждет.

Том за­кивал.

– Да! Я то­же очень хо­чу его уви­деть.

– Ну, вот и хо­рошо. Ты ел се­год­ня что-ни­будь?

– Нет, по-мо­ему, не пом­ню…

– По­нят­но… И пь­ешь, да?

– Я нем­но­го. Не ус­пел… – Том ви­нова­то опус­тил го­лову.

– То­моч­ка, – Си­мона чуть отс­тра­нилась, – сол­нце, да­вай я те­бя сей­час по­кор­млю, и мы вмес­те по­едем в клуб? Пос­лу­ша­ешь му­зыку, с на­шими по­об­ща­ешь­ся, там все за Бил­ла бес­по­ко­ят­ся. Пос­мотришь выс­тупле­ние…

– Без Бил­ла…– выр­ва­лось у То­ма.

– По­ка – без Бил­ла… – Си­мона спо­кой­но кив­ну­ла. – Да­вай, зай, а? Я не хо­чу, что­бы ты си­дел один. По­едем, То­моч­ка?– ма­мины паль­цы уб­ра­ли вы­бив­шу­юся из дре­дов прядь во­лос.

Том вы­дох­нул и кив­нул.

– Да­вай…

Че­рез пол­то­ра ча­са Си­мона ос­та­нови­ла Том­кин джип на сто­ян­ке воз­ле клу­ба, и они вмес­те, под вни­матель­ные, оце­нива­ющие взгля­ды на­рода, тол­пя­щего­ся воз­ле вхо­да, прош­ли внутрь, поз­до­ровав­шись с «боль­шим» Мар­ти­ном, пос­то­ян­ным ох­ранни­ком.

Он об­ра­довал­ся, уви­дев То­ма, «неж­но» сжав его ру­ку, так, что Том ох­нул и чуть при­сел от это­го.

– Март!… гос­по­ди…– Том прос­то­нал сквозь смех, трях­нув кистью, – ты монстр, блин…

– Я то­же рад те­бя ви­деть, – прог­ре­мел Мар­тин, при­выч­ный к та­ким «ком­пле­мен­там».

Сле­ду­ющие нес­коль­ко ча­сов Том про­вел в клу­бе.

По­сидел воз­ле стой­ки, пот­ре­пал­ся с бар­ме­ном, и о Бил­ле, и во­об­ще про жизнь. Пить не стал, как и по­обе­щал Си­моне еще в ма­шине. Смот­рел на лю­дей, ту­су­ющих­ся вок­руг не­го. Де­воч­ки, оби­тав­шие здесь пос­то­ян­но, зна­ли, кем был этот сим­па­тич­ный блон­дин с дрэ­дами. И хо­тя он яв­лял со­бой очень за­ман­чи­вый сек­су­аль­ный и не толь­ко, объ­ект, они зна­ли, что ох­му­рять его бес­по­лез­но. Ни­ког­да в клу­бе ма­тери Том ни­кого се­бе не сни­мал. Так по­чему-то по­велось с са­мого на­чала, и так и про­дол­жа­лось до сих пор.

По­том бы­ло выс­тупле­ние танц­груп­пы, и Том смот­рел на сце­ну, ло­вя се­бя на том, что не­воль­но ус­ме­ха­ет­ся.

Рань­ше ему нра­вились поч­ти все шоу, ко­торые ста­вили в клу­бе, а те­перь…

Не бы­ло на сце­не то­го, на ко­го бы он смот­рел с за­мира­ющим сер­дцем.

Не бы­ло здесь, а в сер­дце – был…

Чуть поз­же, пос­ле оче­ред­ных выс­тупле­ний, к ба­ру под­тя­нулись тан­цо­ры из груп­пы, от­дохнуть, вы­пить бо­кал ви­на, пе­реки­нуть­ся па­рой слов с То­мом. Все пе­реда­вали Бил­лу при­веты и по­жела­ния выз­до­ров­ле­ния. Это по­радо­вало То­ма, по­тому, что он знал – Билл не был осо­бен­но бли­зок со сво­ими то­вари­щами по це­ху, а они все рав­но за не­го пе­режи­вали.

Пе­ред са­мым ухо­дом Том пос­мотрел еще один пос­та­новоч­ный но­мер груп­пы, и по­чему-то имен­но те­перь, этот пос­ледний та­нец так сог­рел его ду­шу и нас­тро­ение под­нял. Это выс­тупле­ние ста­ло ка­кой-то га­ран­ти­ей, обе­щани­ем то­го, что еще не раз он уви­дит на сце­не Бил­ла. И еще не раз он бу­дет тан­це­вать для не­го. Для од­но­го То­ма…

Вы­ход­ные прош­ли на удив­ле­ние спо­кой­но, хо­тя Том так и не смог зас­та­вить се­бя не ез­дить к кли­нике, хоть и не­надол­го. Он был там и в суб­бо­ту пос­ле обе­да, и в вос­кре­сенье днем, но нер­вы не бы­ли так на­тяну­ты, как обыч­но – он был спо­ко­ен. Мо­жет, это бы­ло боль­ше на­пус­кным, но Том на­чал да­же за­мечать, что ду­мая о Бил­ле – улы­ба­ет­ся. Это бы­ло уди­витель­но при­ят­но.

За эти поч­ти спо­кой­ные вы­ход­ные он был бла­года­рен Си­моне – имен­но за то, что она вы­тащи­ла его в клуб, и да­ла воз­можность оку­нуть­ся в ус­по­ка­ива­ющую ат­мосфе­ру, ко­торой ды­шал Билл до то­го, как их жизнь зак­ру­жилась и ус­ложни­лась до пре­дела.

Ве­чером в вос­кре­сенье поз­во­нила Хель­га по по­воду зав­траш­ней встре­чи То­ма и Бил­ла. Она бы­ла раз­ре­шена его ле­чащим вра­чом, и одоб­ре­на са­мой Хель­гой. Билл уже вста­вал, хо­дил по­нем­но­гу по сво­ему бок­су и очень ждал этой встре­чи.

Хель­га пре­дуп­ре­дила, что по­сеще­ние наз­на­чено на пос­ле­обе­ден­ное вре­мя, ми­нут на де­сять, не доль­ше, и что­бы Том ни­чего с со­бой не при­носил – все рав­но не раз­ре­шат пе­редать. И еще про­сила То­ма пе­рез­во­нить ей, пе­ред тем как он бу­дет вы­ез­жать в боль­ни­цу, что­бы уж на­вер­ня­ка все ос­та­валось в си­ле. Си­мона поб­ла­года­рила Хель­гу, от­клю­чилась и тут же пош­ла в ком­на­ту к То­му.

Он ле­жал на по­лу, вы­тянув­шись во весь свой не­малень­кий рост, за­кинув ру­ки за го­лову, и слу­шал нег­ромко иг­ра­ющее, ста­рень­кое «Placebo», то, что и са­ма Си­мона лю­била.

– До­рогой, мне толь­ко что Хель­га зво­нила.

Том вски­нул­ся, и ес­ли бы ос­ве­щение бы­ло чуть яр­че, Си­мона бы уви­дела, как ее сын мгно­вен­но поб­леднел.

– Что слу­чилось? – прох­ри­пел он.

Си­мона при­села ря­дом, чуть сжав пле­чо на­пуган­но­го сы­на.

– Ну, ты че­го? Все нор­маль­но, мой род­ной. Она прос­то ска­зала, что зав­тра вам раз­ре­шили встре­тить­ся…

Том вы­дох­нул и, опус­тив го­лову, прик­рыл гла­за.

– Прос­ти, я прос­то ис­пу­гал­ся, ду­мал, что-то слу­чилось. Раз­ре­шили? – он сел на по­лу, об­няв ко­лени, и пы­тал­ся уго­монить тре­пещу­щее сер­дце.

– Да, То­моч­ка. Пос­ле обе­да мож­но бу­дет. То есть, пос­ле кол­леджа ты смо­жешь сра­зу по­ехать к не­му.

– К не­му… – Том об­ли­зал гу­бы, слов­но про­буя эти сло­ва на вкус. – Хо­рошо.

Под­нял го­лову, пос­мотрел в гла­за ма­мы и пов­то­рил с улыб­кой

– Это очень хо­рошо…

– Да, это хо­рошо… Ему это нуж­но, как и те­бе. Ты толь­ко не по­купай ему ни­чего, все рав­но не пе­реда­дут – нель­зя, опас­но очень. И пе­ред тем как со­берешь­ся по­ехать, обя­затель­но поз­во­ни Хель­ге – она про­сила. Окей?

– Да, я по­нял, – эти сло­ва и по­кон­чи­ли с его вре­мен­ным спо­кой­стви­ем…

POV Tom

Два ча­са но­чи… Том, ты еще жив во­об­ще?? Пос­ле та­кого ко­личес­тва вы­пито­го ко­фе и вы­курен­ных си­гарет.

Это сос­то­яние пос­ле звон­ка Хель­ги, по­хожее на ман­драж пе­ред эк­за­мена­ми… Толь­ко раз в де­сять силь­нее… По­чему так?

Блин, иди­отизм, ка­кой-то… По­нимаю, но по­чему-то не мо­гу ус­по­ко­ить­ся. Я бе­зум­но хо­чу встре­чи с то­бой, род­ной мой! Хо­чу так, что аж ску­лы сво­дит. Я вол­ну­юсь, очень вол­ну­юсь. Да­же силь­нее, чем пе­ред са­мыми пер­вы­ми на­шими сви­дани­ями. Столь­ко сей­час все­го в ду­ше на­меша­но, что нет воз­можнос­ти рас­пу­тать…

Хо­чу ви­деть твои гла­за, хо­чу по­чувс­тво­вать те­бя ря­дом – пусть и за стек­лом, но я уви­жу те­бя. Твои гла­за и гу­бы. Как до­жить до ут­ра, и как по­том еще вы­сидеть столь­ко вре­мени в кол­ледже?

Гос­по­ди, по­моги! И как бы сей­час еще зас­нуть, для пол­но­го счастья…

Я вто­рой раз вы­хожу на кух­ню, пос­ле то­го, как уже вро­де как бы лег спать. Спать… нуж­но, пос­пать…

Я ус­тал. Тя­желые ве­ки, пос­тель, по­душ­ка… Ну, хоть чуть-чуть, по­жалуй­ста! Сов­сем нем­но­го…

Вска­киваю со звон­ком бу­диль­ни­ка, яр­кий свет сле­пит гла­за, не мо­гу по­нять ко­торый час – я спал? Я смог зас­нуть все-та­ки? Да! Ут­ро… УРА! И не пом­ню, что сни­лось, да и не на­до мне это пом­нить.

Сей­час я пом­ню толь­ко од­но – я уви­жу те­бя се­год­ня. До встре­чи – во­семь ча­сов.

Во­семь, черт… Пе­ретер­плю. Те­перь обя­затель­но!

– При­вет!– встре­чаю удив­ленный взгляд Ку­ла, ког­да здо­рова­ясь по до­роге со все­ми, прод­ви­га­юсь по­тихонь­ку к не­му.

– При­вет, – хло­паю его по пле­чу, и он плю­ха­ет­ся на стул. Я са­жусь ря­дом.

– Том, выг­ля­дишь ужас­но, но све­тишь­ся так, как буд­то вы­иг­рал мил­ли­он бак­сов, – Кул под­пи­ра­ет ру­кой го­лову и в упор смот­рит на ме­ня.

Сме­юсь, и сам чувс­твую, что смех поч­ти нер­вный.

– Выг­ля­жу так, по­тому что вче­ра пе­ред сном вы­курил сто си­гарет и столь­ко же ча­шек ко­фе вы­пил, а зас­нул ча­са в че­тыре ут­ра. А си­яю, по­тому, что се­год­ня я встре­чусь с Бил­лом, ему раз­ре­шили вра­чи, на­конец-то… – пы­та­юсь го­ворить это спо­кой­но, но так хо­чет­ся орать.

Час, два, три…

Гос­по­ди, еще ни­ког­да так вре­мя не тя­нулось. Я смот­рел на ча­сы в мо­биль­ни­ке каж­дые нес­коль­ко ми­нут, по­ка Кул у ме­ня не заб­рал его.

– От­дам пос­ле за­нятий, или ес­ли бу­дет зво­нить! – ска­зал он.

Заб­рал и пра­виль­но сде­лал. Так ста­ло по­лег­че, и вре­мя вро­де бы да­же чуть быс­трее пош­ло.

Вро­де бы в а­уди­тории не жар­ко, но мне при­ходи­лось час­то ути­рать с вис­ков и вер­хней гу­бы ис­па­рину. Пси­хую, блин… Я хоть и спал ма­ло, но был на удив­ле­ние бод­рым, хо­тя это то­же, по-мо­ему, не бод­рое, а как буд­то на взво­де.

Че­тыре ча­са, пять, шесть…

Еще два ча­са – и я смо­гу по­ехать к те­бе…

Кул так и не от­да­ет мне мо­биль­ник, за­раза… И ку­рить мно­го не да­ет. И пить ко­фе… Ну что за ре­бенок, а?

– Ты на нер­вах, Том, я же ви­жу, – ког­да он го­ворил это, я знал, что он бес­по­ко­ит­ся за ме­ня. Ви­жу, что это все ис­крен­не, от ду­ши, и я бла­года­рен ему за это.

Все! Толь­ко что за­кон­чи­лись па­ры. Я смог! Я про­дер­жался…

– Дер­жи, – Кул про­тянул мне те­лефон, и я, схва­тив его, на­бираю но­мер Хель­ги.

Гуд­ки, а я заж­му­рива­юсь, умо­ляя, что­бы те­бе не ста­ло ху­же, что­бы все бы­ло хо­рошо, и нам да­ли с то­бой встре­тить­ся.

– Ал­ло, Том, это ты?

– Да, я, Хель­га! Доб­рый день, как он? – чуть под­пры­гиваю на сту­ле, как буд­то ши­ло у ме­ня в од­ном мес­те. – Я сей­час при­еду к Вам, в боль­ни­цу…

– Здравс­твуй, до­рогой. Все хо­рошо. Мы тог­да бу­дем ждать те­бя, я сей­час Бил­лу пе­редам, что ты при­едешь. А ты под­ни­мись ко мне, и я от­ве­ду те­бя в от­де­ление, окей?

– Да, я по­нял, сей­час бу­ду…

Сор­вался с мес­та и че­рез па­ру ми­нут, стис­нув Ку­лу ру­ку на про­щание, я за­водил джип.

Ма­шина за­ур­ча­ла как ог­ромный и неж­ный зверь, и я еще па­ру раз вы­дох­нув, на­чал ос­то­рож­но вы­водить ее со сто­ян­ки.

Че­рез пол­ча­са я поч­ти вле­тел в ка­бинет Хель­ги.

– Здрас­те…

– Гос­по­ди, Том! – Хель­га да­же из-за сто­ла прив­ста­ла, так я вва­лил­ся не­ожи­дан­но. – А ну, при­сядь на ми­нут­ку!

Я сел, пы­та­ясь от­ды­шать­ся. Она осуж­да­юще по­кача­ла го­ловой, вста­ла и при­под­ня­ла за под­бо­родок мое ли­цо, чуть от­тя­нула ве­ко.

– Спал се­год­ня? А вче­ра?

– Угу…

– Ты уве­рен?

– Поч­ти…

– Маль­чик мой, ты по­садишь се­бе сер­дце си­гаре­тами и ко­фе…

– Я пос­та­ра­юсь по­мень­ше ку­рить, по­том…

– Уж пос­та­рай­ся! Билл выг­ля­дит луч­ше, чем ты!

– Луч­ше? – счас­тли­во ус­ме­ха­юсь и по­лучаю под­за­тыль­ник, но неж­ный.

– Луч­ше, – улы­ба­ет­ся она.– Он ждет те­бя. Да­вай ус­по­ка­ивай­ся, и пой­дем пе­ре­оде­вать­ся…

Удив­ленно под­ни­маю бро­ви.

– Да, до­рогой, пе­ре­оде­вать­ся. Ты сей­час пой­дешь в сте­риль­ный бокс, где нет ни од­но­го мик­ро­ба, и по­это­му на те­бе не бу­дет ни од­ной улич­ной ве­щи. И мас­ку на­деть при­дет­ся, что­бы не дай бог ни чих­нул. Для Бил­ла это сей­час край­не опас­но.

– Серь­ез­но? Мас­ку?

Хель­га взды­ха­ет и вста­ет.

– Да, Том, это серь­ез­но, а еще там бу­дет стек­ло, че­рез ко­торое вы бу­дете об­щать­ся.

– Ну, это да, я знаю. Но мас­ка? А Билл, он то­же в мас­ке бу­дет?

– Нет, Том, он в прак­ти­чес­ки гер­ме­тич­ном бок­се, но под­вергать его здо­ровье опас­ности мы не дол­жны. Пер­вые нес­коль­ко встреч бу­дут толь­ко так. И еще, Том, вы бу­дете не од­ни, там всег­да де­журит мед­сес­тра – по­это­му я хо­чу, что­бы ты взял с со­бой блок­нот, на ко­тором бу­дешь пи­сать то, что за­хочешь ска­зать толь­ко Бил­лу, окей?

Я по­нял, что она име­ла в ви­ду. Ко­неч­но, по­нял…

Че­рез нес­коль­ко ми­нут, вмес­те с Хель­гой мы под­ня­лись на два эта­жа, ку­да ме­ня не пус­ка­ли, ког­да я к те­бе рвал­ся.

Че­рез па­ру ми­нут Хель­га за­вела ме­ня в от­дель­ную ком­на­ту, в ко­торой бы­ли толь­ко стел­ла­жи с упа­кован­ны­ми ха­лата­ми, фор­мой, ба­хила­ми и про­чей боль­нич­ной ерун­дой.

– Так, – Хель­га по­дош­ла к стел­ла­жу и, прос­мотрев эти­кет­ки, дос­та­ла па­кет и про­тяну­ла мне зе­леную фор­му. – Сни­мешь всю вер­хнюю одеж­ду, сви­тер, джин­сы и на­денешь это. Там еще

есть ша­поч­ка – под нее убе­решь дрэ­ды, окей?

По­тяну­лась вы­ше, на пол­ку, и про­тяну­ла дру­гой па­кет, по­мень­ше.

– Это ба­хилы, их на­тянешь на ке­ды, по­верх; пе­ре­оде­вай­ся, я при­ду че­рез па­ру ми­нут, по­могу на­деть мас­ку и про­веду те­бя в бокс.

Я ос­тался один, гля­дя на эти па­кеты в мо­их ру­ках и чувс­твуя дрожь, ко­торая все уси­лива­лась, – на­ша встре­ча бы­ла та­кой близ­кой…. Сов­сем ско­ро я уви­жу те­бя.

Я за­тяги­вал на се­бе ру­кава кур­тки не­пос­лушны­ми паль­ца­ми, ког­да вер­ну­лась Хель­га.

– Спра­вил­ся? Кра­савец!

– Угу, – я сму­тил­ся, – это точ­но.

Эта иди­от­ская ша­поч­ка не рас­счи­тана на мои дрэ­ды, блин! Я еле ее на­тянул.

– Нор­маль­но, сей­час за­вяжем мас­ку, и те­бя бу­дет не от­ли­чить от пер­со­нала.

ель­га лас­ко­во улы­балась мне. Я по­нимал, что она ви­дит, нас­коль­ко я нер­вни­чаю, и пы­та­ет­ся ме­ня при­обод­рить.

Она за­тяну­ла на мо­ем за­тыл­ке за­вяз­ки от мас­ки, а я, гля­дя на се­бя в зер­ка­ло, что ви­село у вход­ной две­ри, ви­дел толь­ко гла­за, ко­торые от ме­ня ос­та­лись.

– Он ме­ня не уз­на­ет, – ска­зал я.

– Ку­да он де­нет­ся, Том. Глав­ное, что ты его уви­дишь.

Я ус­мехнул­ся и кив­нул.

– Ну, что? – Хель­га по­вер­ну­ла ме­ня к се­бе и ос­мотре­ла с ног до го­ловы. – За­меча­тель­но упа­кова­ли, мож­но ид­ти. Не за­будь блок­нот.

Я кив­нул.

– Не за­буду.

– Ну, пой­дем, до­рогой. Он ждет те­бя.

Иду как на при­вязи, но­ги ват­ные – сос­то­яние та­кое, что мне ка­жет­ся, вот-вот грох­нусь в об­мо­рок.

Ви­жу, как мы под­хо­дим к проз­рачным две­рям, за ко­торы­ми на пос­ту си­дит са­нитар, в та­ком же точ­но об­мунди­рова­нии, как и у ме­ня.

– Те­бя про­ведут к не­му, Том. Все хо­рошо? – ви­димо, в мо­их гла­зах ис­пуг.

– Здравс­твуй­те, это к Кер­не­ру.

– Да, я в кур­се.

– Все, То, иди, – чуть сжа­тый ло­коть, и я пе­рес­ту­паю зо­ну бок­са.

Ту­да, где ты, мой ко­тенок. Ту­да, где ты ждешь ме­ня.

POV Bill

Я знаю, что ты дол­жен прид­ти с ми­нуту на ми­нуту.

Знаю, что те­бя кол­ба­сит не мень­ше, чем ме­ня.

Я еще очень ма­ло хо­жу, поч­ти сра­зу сла­бость на­вали­ва­ет­ся, но сей­час прос­то на­чала кру­жить­ся го­лова. Я по­нимаю, что это от вол­не­ния, по­нимаю, То­моч­ка, ты уже ря­дом сов­сем. Ря­дом.

У нас все­го де­сять ми­нут, я знаю. Гос­по­ди, как же это ма­ло.

У ме­ня под­ня­то жа­люзи на од­ной сто­роне проз­рачной сте­ны. От­сю­да мы и бу­дем го­ворить…

Я по­ка си­жу на пос­те­ли, об­хва­тив ру­ками ко­лени, и сле­жу за каж­дым, кто про­ходит ми­мо. Го­тов вско­чить, ког­да пой­му, что это – ты.

Но не ты, по­ка. По­чему-то не хва­та­ет воз­ду­ха… и эта дрожь. Она с са­мого ут­ра все уси­лива­лась.

Я жду те­бя, То­моч­ка. Жду…

Взгляд цеп­ля­ет­ся за са­нита­ра, те­ло нап­ря­га­ет­ся, чувс­твую, как сер­дце дол­бит в вис­ках; он ос­та­нав­ли­ва­ет­ся и ко­му-то по­казы­ва­ет в мою сто­рону…

Не ви­жу еще ни­кого, но…

Я под­ры­ва­юсь, ес­ли это так мож­но ска­зать, и тут же ос­та­нав­ли­ва­юсь, бо­ясь оши­бить­ся.

Чувс­твую, как кру­жит­ся го­лова, и под­ги­ба­ют­ся ко­лени…

Кто-то под­хо­дит к стек­лу – не­уве­рен­но, поч­ти роб­ко…

Да!!! Это ты…

Гла­за…

Бл*дь!!!

Ры­вок и…

– Том, – и я при­жимаю ла­дони к стек­лу, – Том…

Твои гла­за, ши­роко рас­пахну­тые и тем­ные, та­кие, как всег­да в ми­нуты силь­но­го вол­не­ния или воз­бужде­ния, толь­ко они вид­ны из-под мас­ки…

Гос­по­ди, То­моч­ка, ла­па моя!

– Билл, – твой го­лос приг­лу­шен­ный, проз­рачной пе­рего­род­кой. – Билл! При­вет, род­ной.

– То­моч­ка, при­вет…

Не от­ры­вая от ме­ня взгля­да, как буд­то бо­ясь, что я мо­гу ис­чезнуть, кла­дешь на ря­дом сто­ящий стул блок­нот и руч­ку, а по­том прик­ла­дыва­ешь свои ла­дош­ки ту­да, где мои ру­ки ка­са­ют­ся стек­ла…

Хо­лод­ный пот, он выс­ту­па­ет на спи­не…

Это все уже бы­ло, бы­ло во сне. Ты пы­тал­ся по­чувс­тво­вать ме­ня, вот так… И по­чувс­тво­вал, в кон­це кон­цов.

Тог­да ты раз­бил это стек­ло… Раз­бил…

Под­хо­дишь так близ­ко, как толь­ко это воз­можно – и смот­ришь, смот­ришь, смот­ришь на ме­ня блуж­да­ющим взгля­дом.

На гу­бы смот­ришь, на мои ще­ки, ску­лы, под­бо­родок…

Гос­по­ди, знаю, что выг­ля­жу прос­то ужас­но, но в тво­их гла­зах вос­торг и неж­ность та­кая, что сто­нать хо­чет­ся.

У ме­ня та­кое ощу­щение, что мое сер­дце сей­час в ла­донях, там, где мы бли­же все­го друг к дру­гу…

Пусть меж­ду на­ми стек­ло, да, но я все рав­но чувс­твую те­бя, сер­дцем чувс­твую и ду­шой… Я хо­чу быть бли­же, Том, хо­чу чувс­тво­вать те­бя все­го.

Чуть сдви­га­ет­ся с тво­его за­пястья ру­кав кур­тки, и я ви­жу брас­ле­ты на тво­ей ру­ке, оба.

За­мира­ет ды­хание, ко­мок в гор­ле.

Ты ло­вишь мой взгляд, и ви­дишь, как мои гла­за на­пол­ня­ют­ся сле­зами.

И ки­ва­ешь, мой хо­роший.

Я по­нимаю, ЧТО ты хо­чешь этим ска­зать – что я прав, что мы, как и эти два брас­ле­та, ос­та­ем­ся скреп­ленны­ми друг с дру­гом, да­же сей­час, ког­да не вмес­те.

Твои гла­за чуть при­щуре­ны, и я по­нимаю – ты пы­та­ешь­ся улы­бать­ся. Пы­та­ешь­ся улы­бать­ся, но я ви­жу, что ты скры­ва­ешь сле­зы за этой улыб­кой. Так близ­ко твои гла­за. Так мно­го в них все­го на­меше­но, так мно­го. Они крас­ные, чуть за­пав­шие – ты не спишь поч­ти, мно­го ку­ришь и пь­ешь ко­фе. Я знаю… Мо­жет, да­же иног­да пла­чешь.

Но сей­час так прис­таль­но всмат­ри­ва­ешь­ся в ме­ня… С та­кой неж­ностью и тос­кой… Да, тос­ка в тво­их влаж­ных гла­зах…

Но что-то еще есть в тво­ем взгля­де, че­го я не за­мечал рань­ше. Что это? Я не мо­гу по­ка по­нять. Что-то стран­ное в тво­ем взгля­де…

Нет, уже нет. Прос­то по­каза­лось…

Мы мол­чим, эти нес­коль­ко пер­вых се­кунд, но эта ти­шина – толь­ко для дру­гих, мы оба прек­расно зна­ем, что ду­ши на­ши сей­час прос­то раз­ры­ва­ют­ся от кри­ка, сто­на и не­воз­можнос­ти быть бли­же.

Сло­ва, сло­ва… Раз­ве мож­но ска­зать сло­вами боль­ше, чем ду­шами?

И мы в эти мгно­вения вслу­шива­лись в на­ши ду­ши, в их го­лоса… А в гла­зах пы­тались уви­деть часть се­бя друг в дру­ге. Ме­ня очень мно­го в те­бе, я ви­жу это.

Ни­чего не из­ме­нилось – ты лю­бишь не мень­ше, мне так важ­но бы­ло по­нять это…

– Как ты тут, род­ной? – твой го­лос, я его слы­шу, но не ви­жу тво­их губ.

Гос­по­ди!

Я не мо­гу к ним сей­час при­жать­ся, не мо­гу по­чувс­тво­вать их неж­ность…

Но мне так хо­чет­ся их хо­тя бы уви­деть…

Это са­мое силь­ное же­лание сей­час, и мозг раз­ры­ва­ет от это­го…

POV Tom

– Я нор­маль­но, Том, мне уже луч­ше, нам­но­го…

Впи­ва­юсь в те­бя взгля­дом и не знаю, как смо­гу отор­вать­ся…

Де­сять ми­нут… все­го де­сять…

Ты так по­худел, эти ще­ки вва­лив­ши­еся, со ще­тиной, как я и ду­мал…

Вис­ки, на ко­торый вид­на ис­па­рина, ви­димо от сла­бос­ти, а не от то­го, что жар­ко… Гла­за твои, Билл… они та­кие, как бы­ли при на­шей са­мой пер­вой встре­че, пусть сей­час с тем­ны­ми кру­гами вок­руг, но все рав­но – как два ому­та, в ко­торые я по­пал ког­да-то, и так и не смог боль­ше выб­рать­ся.

Ты, зая моя… это ты…

Вот та­кой, без ма­ки­яжа, с соб­ранны­ми в хвос­тик во­лоса­ми, в боль­нич­ной одеж­де…

Ты, мой маль­чик – это ты. Са­мый лю­бимый и са­мый кра­сивый, мой маль­чик…

Так близ­ко на­ши ла­дони, их раз­де­ля­ет толь­ко тон­кое стек­ло, но нет воз­можнос­ти его уб­рать…

Стек­ло, сно­ва стек­ло, как и на опе­рации де­сять дней на­зад.

Я не ка­сал­ся те­бя пол­ме­сяца, а мне ка­жет­ся, что веч­ность це­лую…

Веч­ность, за ко­торую ус­пел уз­нать, что у ме­ня есть брат, веч­ность, в ко­торой я дал сло­во те­бя не ка­сать­ся…

Род­ной.

Ты – мой брат, я знаю, что ты на ме­ня по­хож, нам это го­вори­ли и рань­ше, но ни­ког­да я не пы­тал­ся най­ти в те­бе свои чер­ты или чер­ты Си­моны. Сей­час я впер­вые всмат­ри­ва­юсь в те­бя имен­но для то­го, что бы УВИ­ДЕТЬ – и те­перь я ви­жу это.

Ви­жу гла­за, ко­торые все­го нес­коль­ко ми­нут на­зад ви­дел в зер­ка­ле, ког­да смот­рел на се­бя.

Гу­бы ви­жу – они у нас од­ной фор­мы.

Я мно­го раз це­ловал эти гу­бы, сей­час чуть под­ра­гива­ющие, так по­хожие на мои.

Смот­рю на те­бя и знаю, что ты не прос­то че­ловек, ко­торо­го люб­лю боль­ше жиз­ни, а еще и че­ловек, в ко­тором те­чет моя кровь, и в пря­мом, и в пе­ренос­ном смыс­ле…

Билл, я люб­лю те­бя, Билл…

– То­моч­ка, эта мас­ка…Черт, я так хо­чу ви­деть твое ли­цо, Том!

От­ри­цатель­но ка­чаю го­ловой.

– Нель­зя сни­мать, зая. Сни­му, и ме­ня вы­гонят… я не мо­гу…

Взды­ха­ешь, чуть прик­рыв гла­за, на стек­ле по­яв­ля­ет­ся ту­ман­ный след от тво­его ды­хания. По­том ки­ва­ешь.

– Я хо­чу поп­ро­сить те­бя при­нес­ти мне фот­ку твою, ну ту, пом­нишь, мы у Ку­ла фо­тог­ра­фиро­вались?

Чуть сжи­ма­ешь паль­цы на стек­ле, как бы ста­ра­ясь пог­ла­дить мою ру­ку.

– Пом­ню, ко­неч­но, Билл. Я при­везу, обя­затель­но! На­пишу те­бе пись­мо и в мес­те с ним пе­редам. Хо­рошо? А по­том еще за квар­ти­ру зап­ла­чу. Толь­ко, Билл, мо­жет не сто­ит боль­ше те­бе сни­мать квар­ти­ру, а? Ко­тенок, да­вай я пе­реве­зу твои ве­щи ко мне, а? И все. Ну, зап­ла­чу, ко­неч­но, что там на­бежа­ло. И пе­реве­зу. Я же все рав­но те­бя не от­пу­щу, по­нима­ешь?

Прис­ло­ня­юсь к стек­лу лбом, и это прох­ладное при­кос­но­вение ме­ня ос­ту­жа­ет, и я по­нимаю, что го­ворю ве­щи, ко­торые не нуж­но знать пос­то­рон­ним…

Но я смот­рю на те­бя в упор и жду, жду… Ты толь­ко не от­ка­зывай­ся, ко­тенок!

– По­жалуй­ста, – шеп­чу это, хо­тя знаю, что ты ме­ня не ус­лы­шишь и по гу­бам, скры­тым по­вяз­кой не проч­тешь.

Не от­ка­зывай­ся, я все рав­но боль­ше ни­куда не от­пу­щу те­бя! Ви­жу, как на тво­их гу­бах по­яв­ля­ет­ся сна­чала роб­кая улыб­ка, и, на­конец, ты ки­ва­ешь…

Вы­дыхаю об­легчен­но и бе­ру блок­нот…

POV Avt

Ми­нуты стре­митель­но та­яли…

Две па­ры ши­роко рас­кры­тых глаз всмат­ри­вались друг в дру­га, пы­та­ясь впи­тать в се­бя лю­бимый об­раз, каж­дую чер­точку, каж­дую кро­шеч­ную де­таль. Зна­ли, как быс­тро­теч­но вре­мя, и бо­ялись хоть что-то упус­тить за эти, ус­коль­за­ющие как пе­сок сквозь паль­цы, се­кун­ды. Что­бы по­том, ког­да сно­ва бу­дут врозь вспо­минать, пе­реби­рая в ду­ше эти мгно­вения об­ще­ния, так не­об­хо­димо­го для них.

Билл смот­рел, как Том что-то пи­шет в блок­но­те, смот­рел с за­кушен­ной гу­бой, слег­ка улы­ба­ясь…

Неж­ность омы­вала ду­шу вол­на­ми, ох­ва­тывая ее поч­ти бо­лез­ненны­ми спаз­ма­ми…

Том на­писал и при­ложил к стек­лу.

«Билл, ко­тенок, я люб­лю те­бя, мне так хе­рово, зая, ты не пред­став­ля­ешь да­же, как ты мне ну­жен».

Он про­читал и под­нял гла­за на То­ма.

– Я люб­лю те­бя, я то­же очень те­бя люб­лю – ты ведь зна­ешь, это, прав­да? – гу­бы шеп­та­ли, и Том за­кивал, он прек­расно по­нимал все, да­же поч­ти не слы­ша го­лоса лю­бимо­го.

– Мне кро­ме те­бя не ну­жен ник­то, Том… Я хо­чу быть с то­бой… к те­бе хо­чу, очень…

Том смот­рел на Бил­ла и ки­вал, ки­вал…

Он сно­ва скло­нил­ся над блок­но­том, и че­рез па­ру се­кунд Билл про­читал:

» Я знаю, зая, я все знаю. Мое сер­дце в тво­их ру­ках, пом­нишь?»

Билл кос­нулся паль­ца­ми сво­их губ и на мгно­вение зак­рыл гла­за. Том по­нимал, что он бо­рет­ся с ком­ком в гор­ле.

Маль­чиш­ки зна­ли, что ми­нуты ис­текли. Зна­ли, что сей­час их отор­вут друг от дру­га, и ког­да в па­лату Бил­ла вош­ла мед­сес­тра, и ска­зала ог­ля­нув­ше­муся на нее Бил­лу: «Про­щай­тесь, маль­чи­ки, вре­мя уже выш­ло, у вас од­на ми­нут­ка ос­та­лась».

Сер­дце То­ма за­мер­ло, он с но­вой си­лой при­жал ла­дони к стек­лу.

Од­на ми­нута, Гос­по­ди!

Билл то­же приль­нул к стек­лу всем те­лом и об­ли­зал пе­ресох­шие гу­бы. Ему бы­ло неп­росто сей­час, он еще ни ра­зу нас­толь­ко дол­го не вста­вал пос­ле опе­рации. Ко­лени дро­жали, го­лова кру­жилась, гла­за ту­мани­лись, но сей­час он не смог бы доб­ро­воль­но отой­ти от­ту­да, где бы­ли ла­дони То­ма. Он всмат­ри­вал­ся в его гла­за и не мог нас­мотреть­ся.

– Билл, – шеп­та­ли гу­бы.

– Том, по­жалуй­ста, Том, сни­ми… – Билл кос­нулся сво­его ли­ца, по­казы­вая, че­го он хо­чет.

Том вы­дох­нул. Как же он по­нимал это его же­лание…

По­нимал – и по­это­му стя­нул вниз чер­то­ву мас­ку…

– Да, – прос­то­нал Билл, и смот­рел на гу­бы, ко­торые так хо­тел уви­деть, – да…

Он улыб­нулся и про­вел кон­чи­ками паль­цев по стек­лу, как бы ка­са­ясь лю­бимых губ. Сей­час для То­ма и для Бил­ла был са­мый ин­тимный мо­мент во всей их встре­че, в эти нес­коль­ко зап­ретных се­кунд они рас­тво­рялись друг в дру­ге. Рас­тво­рялись и по­нима­ли, что дол­жны бы­ли сде­лать это, что­бы бы­ла воз­можность до­жить до сле­ду­ющей встре­чи…

По­нима­ли, что сей­час их отор­вут друг от дру­га, и это бу­дет ма­лень­кая смерть…

По­нима­ли, что так бу­дет до тех пор, по­ка они не ока­жут­ся вмес­те. Нав­сегда…

Том про­шеп­тал – ему од­но­му, ко­торо­му ког­да-то приз­нался в том, что лю­бит боль­ше жиз­ни, то­му, кто эту жизнь пе­ревер­нул од­нажды с ног на го­лову, вор­вавшись в нее яр­кой звез­дой.

Ему, сво­ему Чер­но­му Ан­ге­лу…

– Я люб­лю те­бя, ко­тенок…

Билл про­читал это по Том­ки­ным гу­бам и вы­дох­нул, кив­нул, при­жал кон­чи­ки паль­цев к сво­им гу­бам, а по­том эти паль­цы при­жал к стек­лу, там, где за ним, за этой проз­рачной, но неп­ро­бива­емой прег­ра­дой, бы­ли лю­бимые, теп­лые и та­кие неж­ные гу­бы.

Сес­тра гля­нула в их сто­рону и выш­ла из па­латы. Том знал, что она сей­час вер­нется.