Студопедия

КАТЕГОРИИ:

АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника


Основной источник




1. Петренко В.Ф. Конструктивистская парадигма в психологической науке. //
Психологический журнал. 2002, Т. 23, № 3, с. 113-121._______


Гендерный подход к социальной психологии и его специфика

Гендерный подход в социальной психологии сформировался на так называемом фоне феминизма в культуре и науке. Само понятие «гендер» было введено лингвистами применительно к правилам, ассоциируемым с грамматической категорией мужского и женского (C. Martin, 1999, c. 253). Сегодня это понятие используется и как предмет поле­мики применительно к понятия «пол», используемому в психологической литературе. Эта полемика концентрируется в основном вокруг вопросов причинности или каузальности, заключающихся в выяснении соотношения природного и приобретенного в различиях, присущих мужчинам и женщинам. Некоторые исследователи считают, что понятие пола должно использоваться при объяснении биологических различий, а понятие гендера - по отношению к социокультурным различиям. Другие исследователи считают, что причины различий коренятся в биологических и в социокультурных факторах и не сводимы к како­му-либо отдельному причинному основанию. Относительно распространенной считается точка зрения о том, что понятие пола скорее применимо к различию между мужчинами и женщинами, а гендера более - к объяснению феноменов маскулинности и фемининности.

Сегодня пол и гендер являются многомерными понятиями. В психологической ли­тературе представлены различные аспекты данной проблемы, включая биологический гендер, гендерные социальные отношения, атрибуты гендера, стилевые и символические особенности и т.п. Для оценки содержательных аспектов гендера привлекаются различные методы исследования. Многомерность этого явления обусловила наличие широкого спек­тра позиций в отношении данных вопросов. Порой они носят характер радикальной кон­фронтации между представителями радикального феминизма с одной стороны и ортодок­сального сциентизма - с другой. Тем не менее, сегодня можно говорить и о некотором от­резвлении с обеих сторон, проявляющемся в поиске возможных компромиссных решений. В наиболее общем плане эволюцию гендерного подхода можно свести к следующим эта­пам:

1. Критика маскулинности психологического знания. Эмпирическое доказа­
тельство маскулинной предубежденности психологических исследова­
ний, выражающейся в демонстрации преимуществ мужчин над женщи­
нами, основанной на использовании неадекватных эталонов сравнения.

2. Предложение фемининных теоретических альтернатив. Эмпирическое
доказательство преимуществ женщин над мужчинами при использовании
иных сравнительных эталонов.

3. Этап переосмысления накопленных знаний, приведший к осознанию не­
продуктивности конфронтации и необходимости поиска компромиссных
решений. Осознание порочности традиционной сравнительной логики,
строящейся по принципу «или - или» и необходимости ее замены на ло­
гику «и - и».

Эволюция представлений, привязанная к изменениям в культуре, привела к пони­манию того, что невозможно сравнивать несравниваемое, так как мужчины и женщины различаются биологически и социально. Следовательно, необходимо смещать акценты не


Содержательные рамки гендерного подхода в социальной психологии. 161

на нахождении различий, а на поиск сходств и наиболее продуктивных путей сосущество­вания.

Определяя содержательные рамки гендерного подхода в социальной психологии, к ним, по мнению Шон Берн, можно отнести исследование «социальных норм, обусловли­вающих то, как реагируют на половые различия отдельный человек, группа или целое культурное сообщество» (2001, с. 22). В этой связи Лотт считает, что социальная психоло­гия не может оставаться вне гендерной проблематики, так как «изучать условия, которые формируют и поддерживают социальное поведение, означает - изучать то, как культура выстраивает гендер» (1991, с. 506).

Следует отметить и то несомненно позитивное влияние, которое гендерный подход и проводимые под его эгидой исследования оказали на процесс переосмысления многих теоретических и методологических представлений в современной психологии. По степени влияния гендерные исследования вполне соизмеримы с кросс-культурными исследова­ниями, привнесшими в социальную психологию немало принципиально новых продук­тивных идей и решений.

Эпистемологические основания гендерного подхода

Исходно гендерный подход в социальных науках формируется на критике объекти­вистской или позитивистской эпистемологии, выступая в качестве альтернативной эпи­стемологии. Такой критицизм имеет под собой вполне естественные основания. Именно в рамках позитивистской эпистемологии, анализ которой был представлен в предыдущих разделах, наиболее рельефно просматривается тенденция к единообразию и универсаль­ным решениям с акцентом на обеспечение объективности научного знания. Причем эта объективность приобретает весьма тенденциозную направленность, нивелируя или пред­ставляя в качестве артефактов, не вписывающиеся в ее рамки подходы и результаты ис­следований. Представителями феминистской волны в социальных исследования вполне обоснованно показана маскулинная природа такого рода объективизма как в теории по­знания, так и в методологии и исследования.

Первый тезис этой критики сосредоточивается на традиционном для позитивист­ской методологии стремлении к дистанцированию от объекта исследования с целью сня­тия так называемого влияния личностного фактора, выражающегося в субъективизме, преодолению которого и должны способствовать соответствующие процедуры, например, операционализация и верификация. Подробный анализ возможных направлений и аргу­ментов критики позитивистской методологии приводился нами выше; там же мы приво­дили и контуры альтернативной так называемой «гуманитарной парадигмы», во многом пересекающейся с гендерной.

В гендерном подходе, наоборот, признается, что познающий субъект обладает кон­кретными желаниями и интересами, процесс познания локален, контекстуален и преодо­леть субъективность исследователя невозможно в принципе. Призывы к беспристрастно­сти и личностной невовлеченности являются самообманом, тщательно маскируемым со­ответствующими спекуляциями. Как отмечают Е. Здравомыслова и А. Темкина, исследо­ватель, не осознавая своей имплицитной заинтересованности, тем более «будет способст-


Многообразие парадигмальных координат современной социальной психологии 162

вовать сохранению и воспроизведению существующего социального порядка и властных отношений» (2001, с. 177).

Второй тезис связан с критикой предмета исследования, который в классических подходах определяется как нахождение «соответствия с реальностью», а не с идеальными понятиями или социальными конструктами. В разделе, посвященном проблеме онтолого-эпистемологических оснований психологического знания, эта проблема обсуждалась дос­таточно подробно; здесь же отметим, что гендерный подход во многом пересекается с со­циально-конструктивистским в своем утверждении контекстуальности реальности. «Пози­тивистская методология маскирует интересы познающего, выдавая субъект за аксиологи-чески свободный и безэмоциональный. На самом деле внеположенной социальной реаль­ности не существует. Она сконструирована взаимодействием познающего и познаваемо­го» ( там же, с. 178). В радикальном варианте эта критика утверждает, что исследователь не может «прорваться к объективной реальности: рамки личного и группового опыта прони­зывают весь процесс познания и сказываются в его результатах. «Различия между «фак­том» и «фикцией» исчезают полностью, «истина» и «объективность» становятся синони­мами «лжи» и «субъективности» (Stanley S., Wise S., 1993, c. 171).

Утверждая, что пережитый и переживаемый опыт неизбежно находит превращен­ное выражение в создании социальной реальности, в позиции познающего и в процессе социального познания, представители гендерного подхода ставят в качестве своей основ­ной задачи деконструкцию этой позиции. Отказавшись от критериев научной объективно­сти, предложенный позитивистской эпистемологией они утверждают, что предпонятия, эмоции, предрассудки задают рамки исследования, которые находят свое выражение в выборе предмета изучения, формулировке задач, языке обсуждения, методах сбора дан­ных, анализе и в конечном счете интерпретации полученных результатов.

Третий тезис связан с критикой позитивистских критериев обеспечения научной объективности знания - операционализации и верификации. Ранее уже была показана сложность обеспечения измеряемости и повторяемости выявленных закономерностей в социальном знании ввиду отсутствия непосредственного доступа к самой изучаемой ре­альности, что имеет место в естествознании. Представители гендерного подхода считают, что новое знание озвучивает «молчавшее бытие», которое контекстуально, индивидуально и зачастую уникально, т.е. не проверяемо и не повторяемо. По существу, тут продолжают­ся дебаты о соотношения идиографического и номотетического. При внешней привлека­тельности полюса идиографии в ней всегда присутствует опасность растворения предмета психологического исследования, так как теряется возможность соотнесения отдельных идиографий друг с другом.

Развивая критику позитивистской методологии, представители гендерного подхода пытаются переосмыслить представления о субъекте и объекте познания, предлагая их но­вые определения. Обосновывая маскулинную природу понятия «субъект», в качестве аль­тернативы предлагается понятие познающего (познающий в английском языке представ­ляет отглагольное существительное гендерно-нейтрального рода - В .Я.). В данном контек­сте подчеркивается социальная детерминированность позиции познающего. Вместо тер­мина «объект познания», предполагающего внеположенность и объективность социаль­ных фактов, предлагается использовать категорию «познаваемое». В целом гендерная де-


Эпистемологические основания гендерного подхода. 163

конструкция приводит к заключению о властном характере субъект-объектных отноше­ний.

Критика эпистемологических оснований позитивистской методологии не является огульной. В гендерном подходе предлагается альтернативная эпистемология, претендую­щая на междисциплинарность.

В качестве основания таковой предлагается обращение к женскому опыту, как от­личному от традиционно господствующего в научном мышлении опыта мужского. Это прежде всего опыт инакомыслия, обладающий ресурсом преодоления стереотипов тради­ционного мышления с его тенденциозностью и предубежденностью, и имеющие три из­мерения: 1) специфический женский опыт, отличающий их от мужчин; 2) опыт женщин-участниц движения против дискриминации по признаку пола; 3) опыт женщин-исследовательниц, развивающих критическую перспективу в оценке накопленного психо­логического эмпирического материала и его теоретической интерпретации с позиции анд-роцентризма маскулинного типа

Первым тезисом альтернативной эпистемологии является признание разных эпи­стемологий; определение в их координатах увязывается с целями исследования. Такая эпистемология называется номадической (кочующей), полагающей, что представления о познающем и познаваемом, об истинном и ложном могут быть разнообразными в зависи­мости от целей и задач исследования.

Альтернативная эпистемология основывается, по мнению Е. Здравомысловой и А. Темкиной, на феминистском эмпиризме, позиционизме, социальном конструктивизме и постмодернизме (2001, с. 1850). Эмпиризм представляет собой исследовательскую страте­гию включения женщин в позитивистский дискурс. Предполагается, что такого рода включение позволит сформировать «новый взгляд» на психологическую феноменологию, более свободный от сложившихся патриархатных стереотипов. Прелагается несколько способов включения: 1) физический, предполагающий включение женщин в сообщество исследователей социальной феноменологии; 2) формирование женской темы в ряде тра­диционных исследовательских областей, направленной на выявление женской идиографии или имики в изучаемой феноменологии; 3) изучение специфических женских опытов, на­пример, насилия и т.п. с позиции переживания этих практик и их изменений. Общая идея развития феминистского эмпиризма в рамках позитивистской методологии заключается в обосновании необходимости свежего или нового взгляда на изучаемые явления, способст­вующего получению более объективных оснований для интерпретации.

Позиционизм также исходит из тезиса о том, что объективное знание может быть получено на основе общего женского опыта угнетения. В духе марксизма утверждается, социальная позиция угнетенного создает возможности для истинного знания. «Осмысле­ние женского опыта происходит по аналогии с осмыслением опыта пролетариата» (там же, с. 187). В соответствии с этой логикой женщина - исследователь обладает рядом преиму­ществ: аутентичность знания, полученного через опыт страданий и сопротивления; воз­можность проблематизации тех сфер жизни и практики, которые оказались упущенными патриархатной наукой; чувственность и конкретность женского мышления, позволяющая изучать особые опыты и практики, не попадающие в сферу интересов традиционной нау­ки. В исследовательской работе женщин основными метафорами исследования становится «рука, интеллект и сердце (Rose H., 1983). Гендерные различия обнаруживаются в интерпретации познающего, познаваемого и процесса познания как единства «физического, ум­ственного и эмоционального».

Социальный конструктивизм избирается из-за его основного тезиса о конструируе-мости мира в процессе повседневного взаимодействия. Выше представлялась общая ха­рактеристика этого подхода в психологии. В соответствии с задачей исследования стано­вится реконструкция гендерных отношений в разных контекстах, создаваемая из множест­ва локализованных дискурсов, нарративов и систем репрезентаций. Контекст, в котором находится исследователь, также становится предметом обсуждения. Предполагается, что рефлексивность знания повышает его релевантность, включение же в процесс исследова­ния интеллектуальных биографий исследователей помогает понять влияние позиции ис­следователя на результаты данных, их интерпретацию.

Четвертый вариант альтернативной эпистемологии вписывается в рамки постмо­дернизма, она отрицает идею нейтральных «фактов», существующих независимо от тео­рии. Полученное знание по своей природе порождаемо ценностями и интересами по­знающего, представляя собой культурное производство власти, поэтому любые претензии на объективную истину беспочвенны. Дискурс, который является структурой познания, определяет, какие идеи могут быть выражены, какие отвергнуты; устанавливает «режим истины», определяя область анализа, т.е. то, что подлежит осмыслению и чему позволено быть истинным. Как только знание признается истинным, оно становится императивом власти, главная здесь - деконструкция гендерного порядка.

Предложенные альтернативные эпистемологии подвергались критике. Однако эм-пиристское направление фактически не преодолевает слабостей позитивистского подхода Аргументация же о большей объективности женщин по сравнению с мужчинами не вы­держивает критики уже по самой постановке вопроса - на каком основании? Конструкти­вистская эпистемология подвергается критике как релятивистская. Во-первых, тезис о раз­личии опыта женщин, принадлежащих к разным социально-культурным группам, подры­вает исходное положение об универсальном мужском господстве и тем самым лишает теоретических оснований конфронтацию. Во-вторых, локализованное знание не может претендовать на статус научного в силу отсутствия надежных оснований доказательности. Эти же критические замечания можно адресовать и постмодернизму.

Тем не менее, гендерная эпистемологическая альтернатива конституирует новые ис­следовательские темы, устанавливает новые междисциплинарные соотношения, ставит вопрос о необходимости гендерно-чувствительного подхода к процессу познания. Она может рассматриваться также и как своеобразная рефлексия современности, подвергаю­щая сомнению основополагающие принципы рационализма в культуре и науке.

Специфика методов исследования в гендерном подходе

В гендерных исследованиях проблема обсуждения философско-методологических оснований, в частности, эпистемологии, напрямую связана и с методологией, которая в свою очередь не может быть независимой от теоретических оснований, на которых стро­ятся исследования. Несмотря на то, что в гендерном подходе речь идет не об особенностях методов, а об особенностях их применения, все же можно говорить о некоторой располо­женности к качественным, или более «мягким» методам. Их преимущество в том, что они


в меньшей степени навязывают позицию исследователя и стремятся к более глубокому озвучиванию различных миров. Здесь наиболее популярны наблюдение, биографический метод, феноменологическое и нарративное интервью, фокус-группы и т.п. В последнее время широко используются методы, относящиеся к так называемой методологии второго лица, предполагающие тесное взаимодействие между исследователем и участниками ис­следования, в частности, многоголосом исследование. Как правило, все эти методы спо­собствуют повышению валидности результатов исследования.

Исследователи пытаются переосмыслить отношения между познающим и позна­ваемым на предмет выявления влияния властных отношений и нахождения путей их пре­одоления. Власть, пронизывающая дискурс, проникает и в исследовательскую ситуацию, проявляется в асимметрии положения исследователя и исследуемых, в возможностях ма­нипулирования и управления последними, ведь исследователь всегда находится в пре­имущественном положении и, обладая монополией на знание, задает вопросы, анализиру­ет ответы, обладает более высоким социальным статусом и «властью».

В гендерных исследованиях имеет место постоянная рефлексия интерпретации по­лученных результатов. Но возможности ее лишь в небольшой мере изменяют отношения между исследователем и исследуемыми. В качестве дополнительных инструментов ис­пользуются диалоговые или интерактивные интервью, направленные на преодоление от­чуждения исследуемых в процессе исследовательских процедур, включение их в обсужде­ние результатов. Идеальной ситуацией считается совместная интерпретация полученных результатов всеми заинтересованными сторонами. Признается, что исследователь - это не невидимый, автономный, беспристрастный субъект, а исторически локализованная лич­ность с конкретными желаниями и интересами, влияющими на постановку задач, на спо­собы исследования, интерпретацию его результатов.

В то же время речь не идет только об установлении аутентичности или обеспечении экологической валидности. Достаточно серьезное внимание уделяется усилиям по сниже­нию влияния искажающих факторов, что в свою очередь способствует совершенствова­нию измерительных инструментов, более качественному анализу. Возможности контроля за измерительным процессом заключаются в поддержании интерсубъективности как ба­лансе между перспективой исследуемых и условиями контекста, достигаемом посредст­вом включения ряда интерпретаторов. Аналогичную роль в обеспечении валидности игра­ет процедура методологической триангуляции (о ней чуть ниже), предполагающая опти­мальную комбинацию количественных и качественных методов, позволяющая утроить контроль за счет не только расширения круга интерпретаторов, но и применяемых методов анализа, теоретических подходов, исследовательских данных.

Гендерная проблематика в социальной психологии

Исследования гендерной проблематики базируются на констатации того факта, что пол и гендер являются понятиями многомерными; это биологические основания гендера, активность и интересы, соотношение личностных и ситуативных факторов, гендерный аспект социальных отношений, стилистическое и символическое содержание. К изучению содержания гендера привлекаются различные подходы, включая оценку понятий и пред­ставлений, самопрезентацию, предпочтения аттитюды, ценности и т.п. Важность много-


мерного подхода к изучению гендерной проблематики обусловлена тем, что с его помо­щью возможно установить отношения между различными аспектами этого сложного со­циально-психологического феномена.

Бурное развитие гендерных исследований в 1970-е годы связано с понятием андро­гинии, обозначающим людей, успешно сочетающих в себе как традиционно мужские, так и традиционно женские психологические качества Сандры Бем (Bem, 1974). Согласно Сандре Бем (Bem, 1974), андрогинные люди, в силу обладания маскулинными и феминин­ными чертами, обладают широким спектром доступных типов поведения, наиболее эф­фективных по отношению к определенному ситуативному контексту; очень гибки в меж­личностных отношениях. Люди однополовой идентичности, наоборот, крайне ограничены в возможностях поведения (либо маскулинного, либо фемининного) и в силу этого прояв­ляют более низкий уровень гибкости. Андрогинные люди легче психологически регули­руемы. Для определения уровня маскулинности и фемининности, понимаемых как незави­симые измерения личности, был разработан специальный опросник, в котором мужчины и женщины подразделяются на четыре группы (см. табл. 12).

Таблица 12. Характеристики маскулинности и фемининности

Приводится по: Клецина И.С. Гендерная социализация. - СПб: изд-во РГПУ им. А.И. Герцена, 1998.

Типы Выраженность маску­линности Выраженность феми­нинности
Маскулинный Высокая Низкая
Феминный Низкая Высокая
Андрогинный Высокая Высокая
Недифференцированный Низкая Низкая

В работах Бем показано, что не только мужчины, но и женщины могут быть маску­линными, и не только женщины, но и мужчины могут быть фемининными, сохраняя при этом психологическую комфортность и адаптированность к различным ситуациям. Плек (Pleck, 1987) тоже обосновывает идею о расщепленности, фрагментарности, гендерных ролей, которая находит свое выражение в ролевых конфликтах, ранее объяснявшихся на­личием низкой самооценки. Примером такого рода является конфликт ролей деловой женщины (независимой, честолюбивой, сильной, активной и т.п.) и матери (эмпатичной, воспитывающей, хозяйственной и т.п.).

Однако и в отношении к андрогинии был выявлен ряд противоречий (Deaux, 1984). В частности отмечалось несоответствие между путями ее измерения и концептуализации (Martin, 1999). Типичным методом оценки андрогинности является идентификация инди­видов, демонстрирующих высокий уровень маскулинных и фемининных качеств лично­сти, но маскулинность отражает только инструментальный аспект оценки личности, в то время как фемининность - экспрессивный, что не дает возможности выявления всего спектра аспектов маскулинности и фемининности.

Следующим шагом в контексте сказанного, было представление о гендере как о схеме или концепте, который был введен культурой и выступал как когнитивно-аффективная структура для упорядочивания индивидуального опыта, организации челове­ком своего поведения (Е. Иванова, 2001). Теперь гендер начал понимать как социальную


категорию процессуального свойства, как динамическую, ситуационно детерминирован­ную характеристику, а не как некую статичную черту личности.

«Гендерных исследований в психологии стало значительно больше, однако распре­делены они неравномерно: в одних областях их больше, в других - меньше» (там же, с. 313). В социальной психологии гендерные исследования в большей степени связаны с проблемами гендерной идентичности, социализации, межличностного взаимодействия, стереотипизации и социальных отношений. Понятие гендерной идентичности обычно ис­пользуется для описания субъективных ощущений индивида в отношении себя как муж­чины или как женщины. Причем рассматривается она как независимая от подчинения со­ответствующим ролевым представлениям или специфическим качествам личности. В рам­ках социальной психологии развития большое внимание уделяется процессу формирова­ния ролевых представлений и самоощущений себя как мальчиков и девочек.

Понятие гендерной роли используется также для представления гендерных стерео­типов или гендерных отличий. В более узком смысле оно обозначает социально предпи­сываемые роли, традиционно ассоциируемые с полом. В феминистской психологии в ра­ботах М. Мид убедительно показана несостоятельность убеждения предуготованности мужчин и женщин к соответствующим социальным ролям. Ее наблюдения за жизнью трех племен в Новой Гвинее показали, что мужчины и женщины исполняли совершенно раз­личные роли, иногда прямо противоположные общепринятым стереотипам роли, считаю­щиеся «естественными» для обоего пола

Многообразие гендерных ролей в различных культурах свидетельствует о культур­ной детерминации их и связанных с ними стереотипов. Представители разных культур по-разному решают вопрос о распределении домашней работы, воспитании детей, отношении к карьере и т.п.

В свою очередь И.С. Кон пишет: «Если рассматривать этот вопрос исторически, нельзя не заметить, что традиционная система дифференциации половых ролей и связан­ных с ними стереотипов маскулинности-фемининности отличалась следующими харак­терными чертами: 1) мужские и женские виды деятельности и личные качества отличались очень резко и казались полярными; 2) эти различия освящались религией или ссылками на природу и представлялись нерушимыми; 3) мужские и женские функции были не просто взаимодополнительными, но и иерархическими - женщине отводилась зависимая, подчи­ненная роль, так что даже идеальный образ женщины конструировался с точки зрения мужских интересов» (1981, с. 53).

Сегодня изменения в социокультурной ситуации привели к изменению соответст­вующих гендерных стереотипов. Доказано, что не существует «чисто» мужской или жен­ской личности, в обыденном и научном сознании осознается факт социокультурного про­исхождения гендерных стереотипов.

На основании данных, полученных в исследованиях социальных стереотипов, Г. Тэджфел пришел к ряду обобщений, вполне применимых и к гендерной проблематике. Люди с легкостью проявляют готовность характеризовать обширные человеческие группы недифференцированными, грубыми и пристрастными признаками. Такие стереотипы про­являют тенденцию сохранять стабильность на протяжении длительного времени, конечно, они могут изменяться в зависимости от социальных, политических или экономических изменений, но этот процесс довольно долгий. Стереотипы усваиваются очень рано и ис пользуются детьми задолго до формирования их собственного мнения о тех группах, к которым они относятся.

Социокультурная детерминированность стереотипов создает предпосылки и для их изменения, и для изменения методики социально-психологических исследований - отказ от идеи внеполовой универсальности и поиск альтернативных решений.

В целом значение гендерной традиции можно определить так:

1. Гендерные исследования стали неотъемлемой частью психологической
науки, пронизывающей широчайший спектр проблемных областей.

2. Гендерный подход продемонстрировал социокультурную детерминиро­
ванность многих социально-психологических феноменов и явлений, не­
обходимость переосмысления методологии и методов исследования.

3.

Глоссарий

Андрогиния - от греческого andros (мужчина) и gyne (женщина) - условия при которых у представителя одного пола проявляются характеристики обоих по­лов. Термин используется как в отношении биологических / физических, так и психологических / поведенческих характеристик.

Гендер - социально-биологическая характеристика, с помощью которой опре­деляются понятия «мужчина» и «женщина». В силу многих сложностей возни­кающих в связи с дифференциацией с понятием «пол» часто используется для описания различий между мужчинами и женщинами, идентичности, социальных ролей и т.п.

Гендерная идентичность - понятие, используемое для описания субъективных ощущений себя как женщины или мужчины.

Гендерная роль - сформировавшаяся в культуре система нормативных пред­ставлений о поведении мужчин и женщин, выраженная в форме распространен­ных стереотипов. В более специальном значении гендерные роли включают куль­турно-специфические наборы качеств личности и поведения, ассоциируемые с тем или иным полом.

Маскулинность - состояние организма, отражающее или проявляющее при­сутствие качеств и поведенческих паттернов мужских представителей вида.

Мизогиния - женоненавистнический характер маскулинной науки позитивист­ского толка, проявляющийся в использовании неадекватных сравнительных ис­следовательских эталонов, исходно ставящих женщину в неравное положение с мужчинами.

Фемининность - состояние организма, отражающее или проявляющее при-сутствие качеств и поведенческих паттернов женских представителей вида.

Вопросы для обсуждения

1. В чем своеобразие гендерного подхода к анализу социально-психологической
феноменологии?

2. Каковы основные тенденции развития гендерного подхода в социальной пси­
хологии?

3. Почему представители гендерного подхода концентрируются на критике по-


Глоссарий 169

зитивистской методологии?

4. В чем специфика гендерного исследования особенностей взаимодействия че­
ловека с окружающим миром?

5. Какие особенности присущи методам исследования в гендерной традиции?

6. Каковы основные достижения гендерного подхода в развитии психологиче­
ского знания?

Для дополнительного чтения

1. Вильямсон Ю. Создание гендера // Труды СП б ИС РАН СП б, 1997, с. 96-
134.

2. Грошев ИВ Полоролевые стереотипы в рекламе // Психол. журн. 1998. Т 19,
№3,с. 112-119.

3. Клецина И.С. Гендерная социализация - СП б: Изд-во РГПУ им. А.И. Герце­
на, 1998.

4. Кон И.С. Психология половых различий // Вопросы психологии. 1981. № 2, с.
51—60.

Основной источник

1. Берн Ш. Гендерная психология - СП б: Прайм-ЕВРОЗНАК, 2001.

2. Введение в гендерные исследования. Ч. 1. Учебное пособие / Под ред. И.А.
Жеребкиной - Харьков: ХЦГИ, 2001: СП б: Алетейя, 2001.


Интегративно-эклектический подход к анализу социально-психологической феноменологии и его специфика

Ориентация в многообразных системах парадигмальных координат современного социально-психологического знания создает трудности для отечественного читателя, при­выкшего к одномерной логике существования истины и, соответственно, ищущего един­ственно верных решений. Принципиальная невозможность нахождения такого рода «пра­вильных» решений в сфере социально-психологического знания послужила основанием для поиска решений, построенных на иной, многомерной, логике, предполагающей воз­можность использования богатых достижений психологического знания для более глубо­кого постижения социально-психологической феноменологии. Сегодня в науке формиру­ется своего рода вариативное мышление, которое оперирует множеством решений про­блемных ситуаций, а задачу выбора «абсолютных истин» заменяет поиском комплимен-тарности, т.е. дополнительности гносеологических результатов.

Необходимость такого диатропичного мышления становится очевидной прежде всего с осознанием иллюзорной, утвердившейся в традиционной научной ментальности, уверенности в успехе познания, как бы «обязанном» завершиться объективной истиной. Отрыв от реалий жизни, уклон в области абстракции, находится в полном противоречии с тем, что в действительности познание обрекает исследователя не в меньшей степени на неудачи, нежели на успехи. Эта ситуация особенно характерна для академической психо­логии, в которой результаты экспериментального исследования, да еще обработанные ма­тематически, приобретают самодовлеющее значение даже при очевидном расхождении с практикой жизни. При этом последняя объявляется «наивно психологической», не имею­щей научной ценности. Забывается тот факт, что социальная психология призвана описы­вать не жизнь человека в ее реальном переживании; что исходные данные для последую­щего научного анализа опять-таки поставляются этим же «наивным» человеком, и что в действительности он полагается не на научную картину происходящего, а на свои собст­венные интерпретации.

Особенность современного научного познания такова, что в нем преодолевается асимметричность противоположения единственной истины множеству заблуждений за счет допущения многоликости истинного результата, его конструирования посредством множества мнений путей и средств. Для современного анализа проблемных ситуаций это оказывается не менее плодотворным, если не единственной альтернативой, так как факт существования множества подходов к решению общей задачи раскрывает ее конструктив­ный потенциал. Наглядный пример тому - современные неклассические логики, показы­вающие, что, подобно тому, как теория познания строились согласно двузначной логике Аристотеля, современной гносеологии отвечают многомодальные логики.

В.С. Библер определяет современную европейскую культуру как «многоместное множество», как «контрапункт самостоятельных Разумов, различных ответов на различ­ным образом поставленный вопрос: «Что означает понимать» - себя, других людей, вещи, мир?» [1991, c. 4]. Плюрализм мнений, оценок, свободных в своем выборе и имеющих серьезные основания для него людей - это идеал гуманистического общества.


Методолого-психологические основания подхода. 171

Хорошей иллюстрацией подобного рода является мысль А. Эйнштейна о том, что «в глазах последовательно мыслящего философа он предстает как оппортунист, бросаю­щийся из одной крайности в другую. Как человек, пытающийся понять мир, не зависящий от актов восприятия, он кажется реалистом. Как человек, считающий понятия и теории свободными (не выводимыми логическим путем из эмпирических данных) творениями человеческого разума, он кажется идеалистом. Как человек, считающий свои понятия и теории обоснованными лишь в той степени, в которой они позволяют логически интерпре­тировать соотношения между чувственными восприятиями, он является позитивистом. Он может показаться точно также и платонистом, и пифагорейцем, ибо считает логическую простоту непреложным и эффективным средством своих исследований» [1967, c. 311].

Понятия поливариантности истины, онтологического плюрализма, диалогики и диа-тропики составляют методологический фундамент интегративно-эклектиктического под­хода в качестве возможного компромисса в социально-психологическом сообществе, на­правленном на углубление взаимопонимания и нахождение новых решений. В этих поня­тиях, как и соответствующих им теоретических подходах, красной нитью прослеживается характеристика нынешней ситуации в научном познании—отказ от одномерности.

Во многом переход к многомерности обусловлен переходом от модернизма к по­стмодернизму, для которого как раз характерна множественность истин, типов реально­стей, логик, наконец, диатропичности в целом. Шоттер, один из крупнейших социальных психологов современности, пишет в этой связи: «Постмодернистский подход к понима­нию требует от нас, в первую и главную очередь, отказа от "великой повести" о теоретиче­ском единстве знания, проявляющемся в более локальных и практических целях. Это оз­начает отказ от глубочайших выводов (и надежд), от мышления эпохи просвещения: за­ключающемся в утверждении о том, что то что реально доступно восприятию и представ­ляет собой упорядоченный и систематический мир, (потенциально) одинаковый для всех нас - таким образом, что если мы упорствуем в своих исследованиях и аргументах, тем самым мы защищаем универсальное согласие о его природе»; «наша неудача в доказатель­стве существования универсальности является важной неудачей; мы продолжаем обра­щаться с тем что, по-видимому, является единством гетерогенности (означающей систему отличий), как с единством гомогенностей (означающем систему сходств)» (1997, с. 69-70).

Осознавая тот факт, что в реальном взаимодействии с миром человек стремится ак­кумулировать наиболее интересные и продуктивные знания вне зависимости от их пара-дигмальной принадлежности и находит самые неожиданные пути сочетания противоречи­вых аспектов в качестве базовой категории, была предложена интегративная эклектика, на протяжении ряда лет успешно используемая в рамках психотерапевтической практики для налаживания продуктивной научной коммуникации.

Интегративно-эклектический подход к анализу социально-психологической фено­менологии предполагает постижение природы феномена через сопровождаемое критиче­ской рефлексией интегрирование различных традиций, логик и инструментов, при сохра­нении их автономии в последующем развитии. Суть его заключается в многоплоскостном, полилинейном, разновекторном анализе, создающем возможность качественно иного ин-сайтирования, предполагающего включение в плоскость анализа аспектов множественно­сти, диалогичности, диатропичности феномена. Включение в конкуренцию идей, критиче­ской рефлексии, позиционирования предоставляет возможность остраненного анализа как


«вечного движителя» прогресса знания. Речь идет не об интеграции, неизбежно порож­дающей тенденцию к монополии истины со всеми вытекающими отсюда последствиями, а о свободном оперировании разноплоскостным, разновекторным знанием, связанным с наиболее продуктивным инструментарием.

Методологический фундамент интегративной эклектики составляют такие понятия, как поливариантности истины, онтологический плюрализм, диалогика и диатропика. Ин-тегративная эклектика предполагает привлечение к анализу находок и достижений тех подходов, которые с большей отдачей работают в конкретной феноменальной области с последующей возможностью диффузии инсайтов и идей, их критической рефлексии через альтернативное позиционирование, способствующее преодолению парадигмальной и ав­торской предубежденности и на этой основе - продвижения к более глубокому постиже­нию исследуемого феномена, более высокому уровню обобщения, более активному рас­смотрению теоретических построений разных порядков сложности.

В дескриптивной концепции процесс установления истинности рассматривается как особый тип философской рефлексии результатов разных видов знания и практики, тради­ций и типов рациональности, мнений и проблем в том «свободном пространстве» поиска интегрального гносеологического процесса, в котором плюрализм истинных результатов сочетается с осознанием их ограниченности и условий дополняемости. Применительно к развитию психологического знания подобная рефлексия, осуществляемая через равно­правный диалог альтернативных традиций, свободных от предубеждений приводит, во-первых, к преодолению доминанты абсолютной истины собственных предпочтений; во-вторых, рефлексивной идентификации с правомерностью рассуждений партнера; в-третьих, к нахождению точек соприкосновения и пересечения подходов и позиций, соз­дающих возможность совместной проработки идей на более высоком диалогическом ос­новании.

Онтологический плюрализм предполагает существование разных типов реальности, что уже само по себе освобождает воображение исследователя от сковывающих рамок одномерности. Наличие таких реальностей (биологической, символической и рефлексив­ной как базовых), отличающихся качественно и требующих разных исследовательских методологий, создает основания для обсуждения вопросов, их соотнесения и сопряжения друг с другом; разграничения круга и компетенции исследуемых аспектов, при обсужде­нии их соотношения с целым - социальным бытием личности и ее окружения; рассмотре­ния вопросов концептуально-критериальных оснований научности, их возможных вариа­ций применительно к исследуемым типам реальности в связи с их спецификой.

Методологический плюрализм утверждает, что наука должна рассматриваться как развивающийся процесс, имеющий место в структуре исторических обстоятельств, ис­пользуя многообразие методов, а не какой-нибудь один инвариантный, универсальный метод [Sankey, 1997, c. 3].

H. Sankey предлагает пять тезисов, представляющих основные темы исторического подхода:

Множественность правил: ученый применяет многообразие методологических пра­вил в оценке теории и осуществлении рационального выбора между альтернативными теориями.


Методологическое варьирование: используемые ученым правила подвергаются из­менению и ревизии в процессе развития науки.

Конфликт методологических правил, возможный в применении к конкретной тео­рии.

Отменяемость: методологические правила, применяемые скорее индивидуально нежели совместно, отменяемы.

Не алгоритмизированная рациональность: рациональный выбор между теориями не управляется алгоритмизированной процедурой принятия решений, направленных на вы­бор единственной теории среди множества конкурирующих.

Диалогика обосновывает необходимость привлечения разных логик к процессу глу­бинного постижения социальной феноменологии. Диалог разных традиций, разных взгля­дов и подходов, их инструментальных ресурсов способствует расширению горизонтов видения и изучения проблемных областей, преодолению парадигмальной и личностной предубежденности, нахождению новых решений и перспектив развития.

С. Библер, при сопоставления различных логик познания, доминирующих в истории науки, отмечает, что спор о том, какая лучше, на деле оказывается спором о том, чье пред­ставление о мироустройстве вернее. Однако обозримая историческая ретро - и перспекти­ва не дает оснований для скорого решения мировоззренческих проблем. Поэтому выбор «парадигма исследования состоит в том, чтобы сознательно выводить ее из текущих миро­воззренческих позиций, соглашаясь с тем, что другие ученые вольны выстраивать иную исследовательскую платформу» [Доценко, 1997, c. 22-23].

Ключевая идея В.С. Библера заключается в том, что мы живем в период смены ло­гики, которой руководствуется человечество в своем стремлении понять мироустройство, - от доминирующей сегодня рациональной логики к диалогике - диалогу разных логик -«диалогической полифонии (и взаимопереходе) многих логик, многих всеобщих форм мышления» [Библер, 1991]. Наука XXI века -способна совместить в себе как существо­вавшие в предшествующие эпохи, так зарождающиеся сегодня логики. «Нет необходимо­сти доказывать, что один способ объяснения лучше, чем другой. Каждый подход имеет своих защитников, и у каждого есть свои и преимущества и слабые стороны по сравнению с другими», - подчеркивают Пуул (M.S. Poole) и Макфи (R.D. McPhee). С этой же идеей солидаризируется и Е.Л. Доценко, отмечая, что «во-первых, начинать необходимо со зна­комства с феноменологией, на первом шаге пытаясь проникнуться богатством ее связей, а во-вторых, это должен быть диалог несовпадающих логик. Не борьба, не высокомерное (или тревожное) игнорирование, а всестороннее обсуждение всех проблем на разных язы­ках» (1997, c. 24).

Диатропика парадигмальных координат, культурных, субкультурных, индивиду­альных миров личности и ее окружения позволяет создать необходимые предпосылки оп­ределения оптимального соотношения идиографии и номотетики в психологическом ис­следовании, признания уникальности индивидуальности, как и человеческой природы во­обще.

Ю.В. Чайковский понимал под разнообразием совокупность отношений различия и сходства между элементами этого множества (1993, c. 6); в его версии, разнообразие имеет свои собственные законы, достаточно общие и существенные, но не формальные и строго однозначные. Разнообразие - не хаос, но и не космос ... Оно - как бы цемент, скрепляю-


щий здание материальных объектов и представлений о них (там же, с. 7-8). Общее, харак­терное для систем (изоморфизм) неизбежно сочетается с особенным, уникальным (поли­морфизм), наконец, есть свойства разнообразий, не зависящие от природы элементов, об­разующих множества (параллелизм).

Разрабатывая идею упорядоченности наблюдаемого, автор выделяет три ее типа -линейный, параллельный и иерархический, обосновывая тезис их достаточности для фор­мулировки разнообразия. Каждая психологическая традиция обладает своими уникальны­ми особенностями, но объект их един - человеческое поведение. И узнавание его новых граней, обусловленное иным подходом, дает возможность углубления в понимание приро­ды изучаемых феноменов, сохраняя свободу поиска в рамках каждой традиции и подсте­гивая творчество в ней конкуренцией.

Любую фундаментальную категорию социальной психологии и персонологии мож­но рассмотреть с разных сторон и прийти к диаметрально противоположным, но, главное, научно обоснованным, результатам. Так, поведение личности в социальном мире при ана­лизе с позиций биологической перспективы, основывающейся на физиологии и этологии, рассматривается по аналогии с поведением представителей животного мира в их естест­венной среде обитания.

В рамках когнитивного подхода, ориентирующегося на эксперимент и выявление номотетики, в качестве исходной предпосылки выступает признание объективной реаль­ности. Как следствие, особое внимание уделяется операционализации предмета исследо­вания. Другой основополагающей метафорой выступает компьютер и лежащие в основе его функционирования процессы переработки информационных баз данных. Но и в рам­ках этого рационалистического подхода присутствуют элементы эклектики. С одной сто­роны, отмечается потенциальная регулярность взаимодействия людей и их интерпретации окружающего мира, являющейся результатом фиксированных характеристик перерабаты­вающих информацию систем (таких, как категоризация). С другой - влияние культуры на когнитивный стиль показывает наличие огромной подвижности.

В рамках экзистенциально-феноменологического подхода, служащего методологи­ческим основанием гуманистической традиции, акценты смещаются в сторону субъектив­ных жизненных переживаний и рефлексивной осведомленности. Отсюда акценцация на феноменологическом анализе жизненных переживаний и концептуализация путей пере­живания мира. И в этом случае имеет место эклектизация рационального анализа и схва­тывания жизненных переживаний, ведь субъективные переживания обладают способно­стью не только репрезентировать, но и генерировать. Посредством рефлексии и мышления возможен подход к изменениям и новизне. Другое основоположение заключается в при­знании человеческой способности к рефлексированию собственных переживаний, которое может играть существенную роль в генерировании того, о чем мы думаем, что ощущаем, делаем, чем становимся; мы обладаем способностью создавать самих себя, и в то же время отмечается присутствие некоторых характеристик человеческого существования (напри­мер, ограниченность, способность выбора), которые являются фундаментальными и при­сущи всем людям (обладание правом игнорирования возможности выбора).

Социальные конструктивисты исходят из утверждения ведущей роли языка и дис­курса в конструировании человеком социального мира. Утверждается, что язык и дискурс конструируют социальную и индивидуальную реальность. Как и экзистенциальные фено-


Методолого-психологические основания подхода. 175

менологи, социальные конструктивисты подвергают сомнению полезность эксперимен­тального подтверждения абстрактных обобщений о поведении человека. Одновременно сомневаются и в самосодержательности и личностности субъективных переживаний, ут­верждаемых экзистенциальными феноменологами. Их скорее интересует история рассуж­дений об экзистенциальных потребностях, нежели рассмотрение их в качестве фундамен­тальных аспектов человеческой сущности. В то время как представители биологического подхода больше акцентируют внимание на универсальной природе основополагающих процессов, например, эмоциональной экспрессии, социальные конструктивисты больше интересуются тем, как осуществляется взаимодействие между социальным и биологиче­ским.

Психологи, работающие в рамках психодинамического подхода, при всех их специ­фических отличиях от оригинальной версии З. Фрейда, едины в одном, а именно в том, что «структура, содержание и динамика психики не обязательно доступны сознанию» [Thomas, 1996, c. 286]. Если социальный конструктивизм приглашает к радикальному пе­реосмыслению природы человеческих переживаний и социальной жизни, то же самое де­лают и представители психодинамического подхода. Но в отличие от первых, психодина­мики выдвигают биологическую природу и бессознательное. В отличие от рационализма когнитивистов и, с определенными оговорками, экзистенциальных феноменологов, дела­ют акценты на иррациональность.

Обзор рассмотрения проблемы социального поведения с разных позиций ставит во­прос о стратегиях взаимодействия. При неизбрании такой стратегии минимизируется по­тенциал взаимообогащения идеями и решениями.

Одной из самых сложных проблем межпарадигмального диалога является нахожде­ние точек сопряжения несопрягаемого. Стивенс и Везерелл ставят в этой связи ряд вопро­сов: Что должно быть сделано? Какой позиции должен придерживаться исследователь, сталкиваясь с различиями такого рода? Каковы знания, его истинность, природа реально­сти.

Этими же авторами предлагаются две возможные стратегии:

1. Дискуссии между перспективами и существованием конкурирующих
объяснений могут рассматриваться как эмпирическая проблема, озна­
чающая, что расхождения могут быть преодолены в ходе установления
истинности и природы реальности. В случае невозможности проведения
итогового эксперимента, мы должны рассматривать данную проблему как
решаемую в будущем по мере развития теории.

2. Признание конструируемости реальности. В соответствии с данной пози­
цией не существует реальности, независимой от наших концепций и тео­
рий: в этом случае дискуссии являются серьезным вопросом, т.к. они свя­
заны с выяснением путей сопряжения несовместимых мировоззрений при
присутствии ограниченного числа критериев для арбитрирования. Един­
ственное, что мы можем сделать в данной ситуации, это убеждать друг
друга при помощи аргументов и будущих исследований, проясняющих
дебатируемые вопросы. Изменения наступят со временем (не обязательно
лучшие) скорее через разработку новых мировоззрений и новых парадигм


Многообразие парадигмальных координат современной социальной психологии 176

научных дискуссий, нежели при помощи эмпирических решений (там же, с. 366).

В случае избрания первой стратегии возникает проблема критериев и оценок, кото­рые могут быть применены к столь несовместимым подходам. В то время как биолог апеллирует к осязаемым измерениям физиологических процессов, социальный конструк­тивист может делать заключения, исходя только из идеологии и ее влияния; представитель экспериментального направления полагается на результаты эксперимента; экзистенциаль­ный феноменолог обращается к жизненным переживаниям.

Герген, например, пропагандирует вторую стратегию, отрицая идею о том, что лю­бое знание может репрезентировать некоторые фундаментальные основания или универ­сальность в понимании реальности. По его мнению, направления в психологии должны рассматриваться как проникновение в дискурсивную практику мира (1980, c. 103). Опти­мальные формы одного дискурса нуждаются в оценке со стороны других дискурсов - ли­тературы, политики, мнений людей. Разговоры и диалоги между ними являются необхо­димыми и континуальными; в этом контексте социальный психолог имеет этические и политические обязательства внести собственный вклад в аргументацию, реализующуюся в демократическом обществе. Эта идея продуктивности междисциплинарного подхода к пониманию социально-психологической феноменологии делает само собой разумеющим­ся признание того же и в отношении социально-психологической науки во всем многооб­разии присутствующих в ней традиций и подходов.

Налаживание продуктивной межпарадигмальной коммуникации предполагает оп­ределение соответствующих механизмов интегративной эклектики.

Механизмы интегративной эклектики

Нахождение ресурсов продуктивного межпарадигмального или позиционирования решения уже само по себе является достаточно сложной проблемой в виду противополож­ности исходных онтолого-эпистемологических оснований и становится абсолютно невоз­можным в рамках логики, строящейся по принципу верно - неверно, либо - либо. В то же время диалоги такого рода нужны хотя бы для проверки границ той или иной теоретиче­ской модели с точки зрения оценки ее возможностей и генерализироваться на другие ас­пекты и контексты.

Решение этой проблемы допустимы и на гипотетическом уровне, но реализация его предполагает разработку специальных механизмов, позволяющих определить своеобраз­ные «правила игры», и согласование принятых решений в виде соответствующих конвен­ций. Думается, такого рода механизмы должны строиться на обеспечении коммуникации представителей различных традиций и подходов, соответствующих условий и принципов организации научного диалога. Так как в научную коммуникацию вовлечены люди, при­держивающиеся разных взглядов, (в том числе и альтернативных), возможно использова­ние наработок социальных психологов для разрешения конфликтов, принципов ведения дискуссий, принятия управленческих решений. Интегративная эклектика предлагает ряд механизмов развития социально-психологического знания: парадигмальное позициониро­вание; интегративно-эклектический диалог альтернативных традиций; критическое реф­лексивное позиционирование (альтернативный круг).


Глоссарий. 177

Теория и практика налаживания продуктивного диалога предполагает в первую очередь четкое определение предмета разногласий, уточнение обсуждаемых понятий и аргументов, выработку установки на принятие суждений оппонента как имеющих под со­бой определенные, пусть и не согласующиеся с собственными, основания. Такую возмож­ность предлагает парадигмальное позиционирование - четкое определение исходных по­зиций, которых придерживается исследователь, включая и онтолого-эпистемологические основания, способ теоретизирования и метод исследования, фиксацию их возможностей, ограничений и сферы экстраполяции результатов. Парадигмальное позиционирование по­зволяет налаживать продуктивный диалог, освобождая оппонентов от необходимости до­казательства универсальности предлагаемой модели. Позиционируя подход, констатируя его потенциал и ограничения, исследователь получает возможность свободного соотнесе­ния собственной позиции с позицией оппонента, при принятии правомерности таковой как обусловленной исходно выбранной системой исследовательских координат. Уже сам факт принятия позиции оппонента, его логики и оснований несет в себе потенциал позитивно­сти. Он также формирует понимание того, что логика контраргументации должна предпо­лагать, во-первых, признание того, что альтернативная логика имеет право на существова­ние, во-вторых, строиться с учетом вероятности собственных ограничений, в-третьих, быть направленной скорее на нахождение точек соприкосновения, нежели на усугубление антагонизма позиций. Разговор «глухих» не приводит ни к какому другому результату кроме поляризации мнений.

Вторым условием продуктивной коммуникации является принятие и понимание по­зиции оппонента, ее промеривание в контексте собственных взглядов и аргументов, уясне­ние их неопровержимости и обоснованности. Такая возможность предоставляется инте-гративно-эклектическим диалогом альтернативных традиций, предполагающим макси­мальное использование возможностей диалога традиций, направленного на расширение представлений о подходах и исследовательских методологиях, применяемых к изучению избранного проблемного поля. Этот диалог предполагает включение механизмов иденти­фикации, эмпатии и рефлексии как условия понимания оппонента и налаживания продук­тивного взаимодействия с ним, подчиненного общей цели - углублению представлений о сути изучаемого феномена, поиску путей и способов сотрудничества. Выслушивая друго­го, пытаясь понять его, я включаю предлагаемую систему суждений в свой внутренний мир, формирую собственное отношение. Вполне возможно, как это показано Фестингером в его теории когнитивного диссонанса, использование трех стратегий: 1) исходного отвер-гания, непринятия; 2) расширения системы собственных представлений посредством до­бавления нового знания, нахождения условий его вписывания; 3) радикального изменения собственной позиции в пользу альтернативной. Каждая из представленных стратегий воз­можна, но к сожалению, на современном этапе скорее доминирует первая, нежели вторая или третья, хотя наибольшим потенциалом продуктивности, по нашему мнению обладает вторая стратегия.

Л. Лаудан предлагает разногласия о фактическом разрешать на методологическом уровне; а методологические расхождения улаживать на аксиологическом уровне [1996, с. 313]. Л. Первин, один из ведущих персонологов современности, говорит: «Вместо того чтобы рассматривать клинический, корреляционный и экспериментальный подходы как конкурирующие, мы можем рассматривать их как взаимодополняющие пути получения

новых инсайтов о поведении человека, каждый из которых потенциально информативен для другого» (1996, с. 310).

Наконец, третьим условием продуктивной коммуникации является рефлексия при­нятых решений в аспекте принципиальных возможностей опровержения или, точнее, фальсификации в логике Поппера сформулированных выводов. Так как зачастую приня­тие решения не является свободным от влияния эмоционального контекста, усилия сниже­ния его негативного или позитивно искажающего воздействия является более чем необхо­димым. Такая возможность предоставляется критическим рефлексивным позиционирова­нием, реализующимся через рефлексивную идентификацию с альтернативными позиция­ми, создающими основание для расширения горизонтов видения проблемной области, снижения парадигмальной и личностной предубежденности, фиксации исходных коорди­нат и связанных с ними ограничений. Рефлексивное позиционирование создает предпо­сылки для остраненного взгляда на выстроенную объяснительную версию, преодоления эмоциональных блокировок, связанных с влиянием собственных исследовательских при­оритетов, наконец, эмоций и чувств в отношении окружающих людей как носителей соот­ветствующего знания и занимающих определенную исследовательскую позицию.

Эти механизмы актуализируются в ряде условий, обеспечивающих повышение по­тенциала продуктивности научного исследования:

• Четкое определение парадигмальных координат, в рамках которых про­
водится исследование, связанных с ними возможностей и ограничений в
экстраполяции результатов.

• Создание максимальной информационной базы теоретической и эмпири­
ческой проработанности проблемной области в разных системах пара­
дигмальных координат при наличии таких возможностей и претензий на
высокий уровень обобщений.

• Прохождение критического рефлексивного круга альтернативного пози­
ционирования как условия раздвижения парадигмальных рамок, освобо­
ждения от предубежденности и перехода на метатеоретический уровень
более высокого порядка.

Перечисленные условия, конечно же, не исчерпывают всего спектра нюансов, обес­печивающих продуктивность коммуникации, но вместе с механизмами интегративной эклектики образуют фундамент культуры психологического мышления и научного дока­зательства в рамках диалога ученых, стремящихся углубить свои представления об изу­чаемой феноменологии и максимально освободиться от влияния собственных предубеж­дений. Они должны формировать и культуру научного мышления студентов, стремящихся к становлению в высшей степени гуманистического стиля мышления, к пониманию парт­нера, признанию его уникальности, формированию единого поля значений.

Глоссарий

Дескриптивная концепция истины — подход к процессу установления истинности знания как особого типа философской рефлексии результатов сравнения разных видов знания и практики, традиций и типов рациональности, разных мнений и проблем в том «свободном пространстве» поиска интегрального гносеологического процесса, когда плюрализм истинных результатов сочетается с осознанием их ограниченности и усло-


Глоссарий. 179

вий дополняемости.

Диалогика - философская доктрина обосновывающая необходимость привлечения разных логик к процессу глубинного постижения социальной феноменологии. С ее пози­ций диалог разных традиций, разных взглядов и подходов, их инструментальных ресурсов способствует расширению горизонтов видения и изучения проблемных областей, пре­одолению парадигмальной и личностной предубежденности, нахождению новых реше­ний и перспектив развития.

Интегративно-эклектический диалог альтернативных традиций - механизм ин­тегративной эклектики, предполагающий максимальное использование возможностей диалога с представителями альтернативных традиций, позволяющий расширить пред­ставление о подходах и исследовательских методологиях, применяемых к изучению из­бранного проблемного поля

Интегративная эклектика - постижение природы феномена через сопровождаемое критической рефлексией интегрирование, эклектику различных традиций, подходов, ло­гик и инструментов, при сохранении их автономии в последующем развитии.

Критическое рефлексивное позиционирование - механизм интегративной эклекти­ки, предполагающий создание оснований длярасширения горизонтов видения проблемной области, снижения парадигмальной и личностной предубежденности, фиксации исход­ных парадигмальных координат и связанных с ними ограничений, реализующийся через рефлексивную идентификацию с альтернативными позициями,.

Онтологический плюрализм - философская доктрина, предполагающая возмож­ность существования разных типов реальности, освобождающую воображение иссле­дователя от сковывающих рамок одномерности.

Парадигмальное позиционирование - механизм интегративной эклектики, предпола­гающий четкое определение исходных позиций, которых придерживается исследова­тель, включающее определение в онтолого-эпистемологических основаниях, способе теоретизирования и методе исследования с фиксацией их возможностей, ограничений и сферы экстраполяции результатов.

Вопросы для обсуждения

1. В чем своеобразие интегративно-эклектического подхода к анализу социаль­
но-психологической феноменологии?

2. Какие механизмы углубления постижения социально-психологической фе­
номенологии предлагает интегративная эклектика?

3. В чем причины невозможности нахождения единых универсальных решений
в современной социальной психологии с позиции интегративно-
эклектического подхода?

4. Приведите примеры использования интегративно-эклектических решений в
современном психологическом знании?____________________


Поделиться:

Дата добавления: 2015-02-10; просмотров: 95; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав





lektsii.com - Лекции.Ком - 2014-2024 год. (0.007 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав
Главная страница Случайная страница Контакты