Международное право в период" вооруженных конфликтов — отрасль международного права

Несмотря на то, что отрасль современного междуна­родного права, регулирующая отношения государств в период вооруженных конфликтов, в своем нынешнем виде возникла недавно, она имеет долгую историю. Ее исторические корни ее лежат очень глубоко, так как законы и обычаи войны так же стары, как и сама война, а война так же стара, как жизнь на земле.

Уже в древности, а затем и в средние века почти во всех цивилизациях существовали правила, налагающие ограничения на право воюющих наносить ущерб про­тивнику. Законы, обеспечивающие защиту определен­ным категориям лиц, можно найти у персов, греков и римлян, в Древнем Китае, в Африке и в христианских государствах. К этим категориям относились дети и старики, разоруженные воины и плененные. Уже в да­леком прошлом случалось, что полководцы приказы­вали своим войскам сохранять жизнь взятых в плен неприятельских солдат, хорошо обращаться с ними, ща­дить гражданское население стороны противника, и

нередко по окончании военных действий стороны дого­варивались об обмене пленными. Запрещались нападе­ния на некоторые объекты и вероломные средства ве­дения боя, в частности такие, как использование ядов. В своем современном виде право войны начало скла­дываться под влиянием христианства, ислама и рыцар­ства. Оно находило свое выражение в указах, издавае­мых государями своим войскам, в которых предписы­вались правила поведения войск по отношению к противнику, а также в двусторонних актах, заключав­шихся между воюющими государствами. Со временем подобная практика превратилась в совокупность осно­ванных на обычае правил ведения войны, то есть норм, подлежавших соблюдению сторонами в вооруженном конфликте даже при отсутствии одностороннего заяв­ления или двустороннего соглашения на этот счет. Зна­чительный вклад в становление обычного права войны внесли также труды различных ученых в области меж­дународного публичного и государственного права, в ча­стности таких, как Г. Гроций", Э. Де Ваттель и др. Весо­мый вклад в формирование права войны внесли и фи­лософы, которых всегда волновали причины военных столкновений и их ужасные последствия. Так, француз­ский философ Жан-Жак Руссо в своей работе «Об об­щественном договоре», опубликованной в 1762 году, отмечал, что: «Война — это не отношения между людь­ми, но между государствами, и люди становятся врага­ми случайно, не как человеческие существа и даже не как граждане, а как солдаты; не как жители своей стра­ны, а как ее защитники». Далее, анализируя цели вой­ны, он писал: «Если цель войны — уничтожение враж­дебного государства, то другая сторона имеет право ис­треблять его защитников, пока они держат в руках оружие, но как только они бросают его и сдаются — они перестают быть врагами или инструментом в ру­ках врагов и вновь становятся просто людьми, чьи жиз­ни не позволено никому отнимать».

Процесс заключения договоров о нормах ведения вой­ны начался в 60-е годы XIX века, когда с интервалом

в четыре года состоялись две международные конфе­ренции — в Женеве в 1864 году и в Санкт-Петербурге в 1868 году, — результатом которых является заключе­ние основополагающих договоров, касающихся вопро­сов права вооруженных конфликтов.

Однако, несмотря на такую долгую историю станов­ления и развития этой отрасли современного междуна­родного права, в доктрине до сих пор не выработано единое понятие данной отрасли права, как нет единства относительно ее содержания, предмета правового регу­лирования и, соответственно, системы. Не выработана и единая терминология касательно ее наименования, но наиболее распространенными в научной литературе яв­ляются такие наименования, как «право войны», «меж­дународное военное право», «законы и обычаи войны», «право вооруженных конфликтов» и «международное гуманитарное право».

Среди ученых, отдающих предпочтение «праву вой­ны», Ф.Ф. Мартене, который пришел к выводу, что: «Пра-' во войны в объективном смысле есть совокупность юри­дических норм, законов и обычаев, которые определяют действия государств и их вооруженных сил во время войны. В субъективном смысле право войны определя­ет дееспособность воюющих государств к начатию вой­ны и пользованию правами, признанными за воюющей стороной». М.Таубе под правом войны понимает сово­купность «правил, соблюдаемых воюющими...». Ф.Бер­бер считает, что под правом войны в узком или соб­ственном смысле слова следует понимать такие ограни­чения, которые международное право возлагает на участников войны относительно средств преодоления, победы, подавления, превращения в беззащитного про­тивника, что составляет настоящую цель войны. Пера-зич определяет данную систему норм как «совокупность правовых правил, которые регулируют отношения меж­ду воюющими странами, с одной стороны, и отношения между нейтральными — с другой». Е.А. Коровин писал, что право войны есть ограничение и регламентация во-

енного насилия. Весьма объемное определение предла­гает Кожевников Ф.И., который полагает, что право вой­ны представляет собой «международные правила, кото­рыми должны руководствоваться государства в своих взаимоотношениях во время войны». Исходя из этого определения, к данной системе норм можно отнести и, например, правила о порядке дипломатической защиты интересов воюющих на территории противника, что, как представляется, все же является неверным. Оригиналь­ная мысль была высказана В. Лахтиным, который счи­тает, что право войны составляет часть науки о ведении войны (на стыке политики и стратегии).

Но некоторые авторы, например М. Одема, считают, что «право войны» уже в самой своей терминологичес­кой основе содержит противоречие, так как война пред­полагает применение силы, а право ее отрицает. Кроме того, термин «право войны» традиционно применялся к войнам между суверенными государствами, а сейчас, когда право регламентирует рдзличные виды вооружен­ных конфликтов, этот термин не отражает данных из­менений. Употреблять вместо «право войны» понятие «международное военное право» предлагает Е. Барт. По его мнению, содержание этого термина заключается в «сведении к минимуму страданий военнопленных, ра­неных и гражданского населения».

В научной литературе нередко употребляется так­же и понятие «законы и обычаи войны». Так, Л. Оп-пенгейм считал, что законы войны — это «нормы меж­дународного права, относящиеся к ведению войны». Современный исследователь Д. Биндшедлер-Робер по­лагает, что продолжать использовать данный термин определения этой системы норм вполне обосновано. В свою очередь, И. Старке под «законами войны» пони­мает те ограничения, установленные международным правом, в пределах которых возможно применение силы для поражения противника.

В защиту применения этого термина можно сказать, что он может быть сохранен в определении данной от-

в четыре года состоялись две международные конфе­ренции — в Женеве в 1864 году и в Санкт-Петербурге в 1868 году, — результатом которых является заключе­ние основополагающих договоров, касающихся вопро­сов права вооруженных конфликтов.

Однако, несмотря на такую долгую историю станов­ления и развития этой отрасли современного междуна­родного права, в доктрине до сих пор не выработано единое понятие данной отрасли права, как нет единства относительно ее содержания, предмета правового регу­лирования и, соответственно, системы. Не выработана и единая терминология касательно ее наименования, но наиболее распространенными в научной литературе яв­ляются такие наименования, как «право войны», «меж­дународное военное право», «законы и обычаи войны», «право вооруженных конфликтов» и «международное гуманитарное право».

Среди ученых, отдающих предпочтение «праву вой­ны», Ф.Ф. Мартене, который пришел к выводу, что: «Пра­во войны в объективном смысле есть совокупность юри­дических норм, законов и обычаев, которые определяют действия государств и их вооруженных сил во время войны. В субъективном смысле право войны определя­ет дееспособность воюющих государств к начатию вой­ны и пользованию правами, признанными за воюющей стороной». М.Таубе под правом войны понимает сово­купность «правил, соблюдаемых воюющими...». Ф.Бер­бер считает, что под правом войны в узком или соб­ственном смысле слова следует понимать такие ограни­чения, которые международное право возлагает на участников войны относительно средств преодоления, победы, подавления, превращения в беззащитного про­тивника, что составляет настоящую цель войны. Пера-зич определяет данную систему норм как «совокупность правовых правил, которые регулируют отношения меж­ду воюющими странами, с одной стороны, и отношения между нейтральными — с другой». Е.А. Коровин писал, что право войны есть ограничение и регламентация во-

енного насилия. Весьма объемное определение предла­гает Кожевников Ф.И., который полагает, что право вой­ны представляет собой «международные правила, кото­рыми должны руководствоваться государства в своих взаимоотношениях во время войны». Исходя из этого определения, к данной системе норм можно отнести и, например, правила о порядке дипломатической защиты интересов воюющих на территории противника, что, как представляется, все же является неверным. Оригиналь­ная мысль была высказана В. Лахтиным, который счи­тает, что право войны составляет часть науки о ведении войны (на стыке политики и стратегии).

Но некоторые авторы, например М. Одема, считают, что «право войны» уже в самой своей терминологичес­кой основе содержит противоречие, так как война пред­полагает применение силы, а право ее отрицает. Кроме того, термин «право войны» традиционно применялся к войнам между суверенными государствами, а сейчас, когда право регламентирует различные виды вооружен­ных конфликтов, этот термин не отражает данных из­менений. Употреблять вместо «право войны» понятие «международное военное право» предлагает Е. Барт. По его мнению, содержание этого термина заключается в «сведении к минимуму страданий военнопленных, ра­неных и гражданского населения».

В научной литературе нередко употребляется так­же и понятие «законы и обычаи войны». Так, Л. Оп-пенгейм считал, что законы войны — это «нормы меж­дународного права, относящиеся к ведению войны». Современный исследователь Д. Биндшедлер-Робер по­лагает, что продолжать использовать данный термин определения этой системы норм вполне обосновано. В свою очередь, И. Старке под «законами войны» пони­мает те ограничения, установленные международным правом, в пределах которых возможно применение силы для поражения противника.

В защиту применения этого термина можно сказать, что он может быть сохранен в определении данной от-

расли права, если понимать «закон» как общее правило, которому должны следовать в сходных ситуациях. Что же касается особой юридической силы, которой действи­тельно обладают законы, то вполне логично, что данная сфера особо нуждается в том, чтобы действующие в ней предписания отличались категоричностью и неруши­мостью.

Наиболее употребляемым в последнее время стал термин «международное гуманитарное право». В то же время существует ряд ученых, придерживающихся точ­ки зрения, что термин «международное гуманитарное право» следует употреблять для определения отрасли международного права, которая регулирует сотрудни­чество по гуманитарным вопросам, в круг которых вхо­дят наука, культура, образование, обмен информацией, а в центре данного сотрудничества находятся права че­ловека. Вряд ли данное мнение может претендовать на безупречность.

Авторов, не разделяющих данной точки зрения, можно условно разделить на три группы. Одна из них исследу­ет международное гуманитарное право в широком смыс­ле этого понятия. Так, например, Б.Мбатна считает, что международное гуманитарное право включает в себя право вооруженных конфликтов, права человека и меж­дународно-правовые нормы об ограничении примене­ния некоторых видов оружия и разоружении. Ж.Пик­те под международным гуманитарным правом в ши­роком смысле (или как он его иначе называет правом гуманности) понимает «совокупность действующих обычных и конвенционных норм, обеспечивающих ува­жение человеческой личности и ее развитие». Г.Курсье определяет его как «совокупность норм и принципов, призванных в любое время и при любых обстоятель­ствах гарантировать основные права и достоинства от­дельного человека». И.П. Блищенко и О.Н. Хлестов, давая комплексную характеристику этой отрасли, по­нимают под международным гуманитарным правом совокупность международно-правовых норм, определя-

ющих сотрудничество государств в области прав и сво­бод человека, режим соблюдения прав и свобод челове­ка в мирное время, и совокупность международно-пра­вовых норм, определяющих режим соблюдения элемен­тарных прав и свобод человека во время вооруженного

конфликта.

Другая группа авторов, как представляется, определя­ет международное гуманитарное право достаточно узко. Так, А. Робертсон полагает, что оно является лишь час­тью, отраслью «прав человека», а сами права человека составляют основу гуманитарного права. X. Фрик пони­мает под международным гуманитарным правом сово­купность юридических норм, направленных на «обеспе­чение минимума прав защиты раненным и больным, военнопленным и гражданским лицам, выбывшим из строя или не принимающим участия в военных действи­ях». Определяют его и как «совокупность принципов и норм, которые регулируют отношения между воюющи­ми и нейтральными сторонами в целях максимального уменьшения жестокости войны, обеспечения уважения прав человека и его естественного достоинства».

Третья группа авторов полагает, что международное гуманитарное право состоит из двух частей — «права Гааги» (права войны) и «Права Женевы» (собственно гуманитарного права) — и действует оно лишь только в период вооруженных конфликтов, критикуя тем самым авторов, считающих, что оно действует и в мирное вре­мя, Так, А.Рандельцхофер считает, что в собственном смысле слова международное гуманитарное право — «это совокупность норм, закрепленных в Гаагских (1907 год), Женевских (1949 год) конвенциях и Гаагской конвен­ции, 1954 года, без деления их на какие-либо части». О.Кимминих считает, что и «право Женевы» и «прави Гааги» являются составными частями международного гуманитарного права, так как последнее тоже вытекает из идеи гуманности. Ж. Ветэ под международным гу­манитарным правом понимает «общепризнанные меж­дународно-правовые положения, обеспечивающие ува-

жение прав личности и действующие в соответствии с требованиями поддержания общественного порядка или военной необходимостью». Он также делит его на «право Гааги» и «право Женевы», понимая под первым «часть норм, которые регламентируют ведение военных дей­ствий и средства ведения войны», а под вторым — «часть международного права, которая обеспечивает охрану раненых и больных, военнопленных и гражданского населения в случае вооруженных конфликтов».

Представители этого направления в науке сходятся во мнении, что «право Гааги» регулирует:

а) права и обязанности воюющих;

б) ограничение воюющих в выборе средств и мето­дов нанесения ущерба противнику (средств и методов ведения войны);

в) ограничение насилия, не обусловленного военной необходимостью.

«Право Женевы», в свою очередь, охраняет в период вооруженных конфликтов:

а) вышедших из строя раненых и больных;

б) лиц, потерпевших кораблекрушение на море;

в) военнопленных, гражданское население;

г) иностранцев и других лиц, не принимающих учас­тие в боевых действиях.

Касаясь официального закрепления термина «меж­дународное гуманитарное право» и, соответственно, де­финиции данной отрасли права, следует указать, что в документах ООН употребляются понятия «право воору­женных конфликтов» и «международное гуманитарное право, применяемое в период вооруженных конфликтов». Так, например, в докладе Генерального секретаря ООН, посвященном 25-летней деятельности Комиссии ООН по прогрессивному развитию и кодификации международ­ного права, приводится система международного права, в которой в качестве самостоятельной отрасли выделяет­ся «право вооруженных конфликтов». Вместе с тем, про­ходившая в Женеве с 20 по 29 марта 1974 года под эги-

дои ООН конференция официально именовалась так: «Дипломатическая конференция по вопросам подтвер­ждения и развития гуманитарного международного права, применяемого в вооруженных конфликтах». В Допол­нительных Протоколах I и II 1977 года к Женевским конвенциям 1949 года также употребляется термин «международное гуманитарное право, применяемое в период вооруженных конфликтов». Имеется также оп­ределение, данное Международным Комитетом Красно­го Креста, в соответствии с которым под международ­ным гуманитарным правом понимаются такие между­народные правила, договорные или основанные на обычаях, которые:

а) специально направлены на решение гуманитарных задач, возникающих непосредственно в результате воо­руженного конфликта международного и немеждуна­родного характера; и

б) которые по соображениям гуманного характера ограничивают права находящихся в конфликте сторон выбирать методы и средства ведения войны; или

в) защищают лиц и имущество, которым нанесен или может быть нанесен ущерб конфликтом.

Согласно положениям Устава ООН и в соответствии с основными принципами международного права госу­дарства должны решать международные споры мирны­ми средствами. Однако современное международное право допускает возможность правомерного примене­ния вооруженных сил (самооборона от агрессии, приме­нение вооруженных сил ООН, реализация права на са­моопределение).

В международном праве имеется большое число норм, регламентирующих общественные отношения в период вооруженных конфликтов. Объем и качество регули­рования этих отношений позволяют говорить о суще­ствовании самостоятельной отрасли международного права, которая определяет допустимость средств и ме­тодов ведения войны, обеспечивает защиту жертв воо­руженных конфликтов, устанавливает взаимоотношения между воюющими и невоюющими государствами и т.д.

Как отмечалось, до конца XIX века основную роль в регламентации права вооруженных конфликтов тради­ционно играли международные обычаи. Международ­ные обычаи сохранили определенное значение для дан­ной отрасли международного права и сегодня. Однако в настоящее время основной массив норм права воору­женных конфликтов составляют нормы международ­ных договоров. Его формирование фактически началось со второй половины XIX века. Так, в 1856 году в Пари­же была подписана Декларация о правилах ведения мор­ской войны, отменявшая каперство (пиратство), она ус­танавливала неприкосновенность нейтральных грузов и правила морской блокады. В 1864 году была принята конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях, которая впоследствии пересмат­ривалась в 1906 и 1929 годах. В 1868 году была приня­та Санкт-Петербургская декларация об отмене употреб­ления разрывных, взрывчатых и зажигательных пуль. С 1899 года начинаются активные процессы коди­фикации правил войны. В 1899 году были приняты Га­агские конвенции о законах и обычаях сухопутной вой­ны и декларации:

1) о воспрещении бомбардировок с воздушных ша­ров;

2) о воспрещении пользоваться артиллерийскими

снарядами, единственной целью которых является рас­пространение удушающих и вредоносных газов;

3) о воспрещении применения пуль, разворачиваю­щихся или сплющивающихся в человеческом теле.

В 1907 году вновь в Гааге были приняты одиннад­цать конвенций, регулирующих различные аспекты пра­ва вооруженных конфликтов:

1) об открытии военных действий;

2) о законах и обычаях сухопутной войны;

3) о правах и обязанностях нейтральных держав и лиц в случае сухопутной и морской войны;

4) о положении неприятельских торговых судов при начале военных действий;

5) об обращении торговых судов _в суда военные;

6) о постановке подводных автоматических, взрыва­ющихся от соприкосновения мин;

7) о бомбардировке морскими силами во время вой­ны;

8) о применении к морской войне начал Женевской

конвенции;

9) о некоторых ограничениях в пользовании правом

захвата в морской войне;

10) об учреждении Международной призовой пала­ты;

11) о правах и обязанностях нейтральных держав в

случае морской войны.

Указанные выше конвенции заменили конвенцию и

декларации 1899 года.

В 1909 году была подписана декларация о правилах

морской войны.

В 1925 году был подписан Женевский протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядови­тых или других подобных газов и ряд других докумен­тов.

В 1929 году была принята конвенция о режиме во­еннопленных.

После окончания Второй мировой войны и с учетом ее трагического опыта были приняты ряд конвенций, направленных на запрет особо опасных международных преступлений. Так, в 1948 году была подписана конвен­ция о предупреждении преступления геноцида и нака­зании за него.

1949 год ознаменовался разработкой и подписанием в Женеве на международной конференции, созванной 12 августа по инициативе Международного комитета Красного Креста, целого ряда международных конвен­ций, объединенных под названием «Женевские конвен­ции о защите жертв войны», составляющих ныне осно­вополагающий фундамент «Права Женевы»:

а) конвенции об улучшении участи раненых и боль­ных в действующих армиях;

б) конвенции об улучшении участи раненых, боль­ных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море;

в) конвенции об обращении с военнопленными;

г) конвенции о защите гражданского населения во время войны.

К конвенциям приложено 11 рекомендаций конфе­ренции.

Дополнительный протокол I к Женевским конвен­циям от 12 августа 1949 года, касающихся защиты жертв международных вооруженных конфликтов, 1977 года и Дополнительный протокол II к Женевским кон­венциям от 12 августа 1949 года, касающихся защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного ха­рактера, 1977 года значительно расширили сферу при­менения норм права вооруженных конфликтов, рас­пространив их на войны, в которых народы ведут борь­бу против колониального господства и иностранной оккупации, а также против расистских режимов в осу­ществлении своего права на самоопределение. Кроме того, Дополнительный протокол I существенно ограни­чивает воюющих не только в средствах ведения войны, но и в ее способах.

Историческое значение Женевских конвенций о за­щите жертв войны 1949 года состоит в том, что они содержат в себе многочисленные положения общего ха­рактера, отражающие важнейшие тенденции развития права вооруженных конфликтов в контексте реализа­ции положений собственно международного гуманитар­ного права. Без их понимания невозможно разобраться в сущности подхода мирового сообщества к правовому регулированию ведения вооруженных конфликтов и в настоящее время. К наиболее существенным из них относятся следующие положения:

1. Конвенции подлежат соблюдению «при любых об­стоятельствах» , а, следовательно, соблюдение их дол­жно быть обеспечено государствами непременно. Серь­езные нарушения этого положения должны быть уго-ловно наказуемы.

2.Конвенции подлежат применению не только в слу­чае объявленной войны, но и при вооруженных конф­ликтах, когда одна из сторон еще не признала состоя­ния войны, а также при военной оккупации, которой не оказывается никакого сопротивления.

Договаривающиеся государства остаются связанны­ми этими положениями также по отношению к несос­тоящему участником конвенции государству, если пос­леднее «принимает и применяет» их в каких-либо кон­кретных конфликтах. Из этого следует, что некоторые положения конвенций гуманного порядка подлежат применению также в гражданской войне.

3. Указанным конвенциями покровительствуемым лицам присваиваются права, от которых они не могут отказаться. Такие лица имеют также право просить о помощи державу-покровительницу (нейтральное госу­дарство, которое с согласия конфликтующих сторон ока­зывает содействие и осуществляет контроль за соблю­дением гуманитарных норм на территории одной из сторон, представляя интересы другой стороны). За от­сутствием таковой должна выступать какая-либо орга­низация, преследующая гуманные цели, например, Меж­дународный комитет Красного Креста. Никакие отступ­ления от этих положений посредством заключения соглашения с государством, которое в результате воен­ных событий оказывается ограниченным в своей сво­боде действий, не допускаются.

4. Конвенции подлежат применению в сотрудниче­стве и под наблюдением державы-покровительницы или заменяющей ее организации, преследующей гуманные цели.

5. В случае разногласий относительно толкования и применения конвенции держава-покровительница или заменяющая ее организация, преследующая гуманные цели, должна предложить свои услуги. Они могут пред­ложить организовать встречу представителей сторон. По требованию одной из сторон должно быть проведе­но расследование любого предполагаемого нарушения

конвенции. Если между сторонами не будет достигнуто соглашение о порядке производства такого расследова­ния, стороны должны назначить третейского судью, ко­торый разрешит процедурный вопрос.

Следует, однако, иметь в виду, что в конвенциях нет положения, предусматривающего порядок разрешения споров, если стороны не достигли соглашения ни о про­цедуре, ни о назначении третейского судьи. Женевская конференция лишь рекомендовала государствам пере­давать такие споры на рассмотрение Международного Суда.

6. Все неурегулированные конвенциями дела подле­жат разрешению на основании общих принципов этих конвенций.

7. Запрещаются меры возмездия против лиц и объек­тов, состоящих под покровительством согласно конвен­циям.

8. Нейтральные государства, принявшие у себя по­кровительствуемых лиц, обязаны разумно применять конвенции.

9. В честь Швейцарии устанавливается эмблема в виде Красного Креста на белом фоне в качестве отли­чительного знака защиты жертв войны, представляю­щая собой обратные цвета швейцарского флага. Наря­ду с этим допускается также изображение вместо Крас­ного Креста Красного Полумесяца и Красного Льва на белом фоне. Злоупотребление этими эмблемами явля­ется наказуемым.

Следует отметить, что международное сотрудничество в сфере вооруженных конфликтов развивается и в на­стоящее время. Такое развитие осуществляется по сле­дующим основным направлениям:

а) предотвращение вооруженных конфликтов;

б) правовое положение участвующих и не участвую­щих в конфликте государств;

в) ограничение средств и методов ведения войны, зап­рещение их модернизации;

г) защита прав человека в период вооруженных конф­ликтов;

д) обеспечение ответственности за нарушение норм международного права.

Международная доктрина и практика выработали основные принципы современного права вооруженных конфликтов (международного гуманитарного права):

— гуманизация вооруженных конфликтов;

— ограничение воюющих в выборе методов и средств ведения войны;

— международно-правовая защита жертв войны;

— охрана гражданских объектов и культурных цен­ностей;

— защита интересов нейтральных государств;

— сочетание военной необходимости и поддержание общественного порядка с уважением к человеку;

— запрещение наносить противнику ущерб, несораз­мерный с целью войны — уничтожение или ослабление его военной мощи и др.

Особое значение имеет вопрос о применении новых средств ведения войны, в том числе и термоядерного оружия, лучевого (для воздействия на человеческий орга­низм), инфразвукового (для поражения внутренних ор­ганов человека), генетического (для негативного влия­ния на механизм наследственности), психотронного (для воздействия на психику людей) оружия и подобных им видов и средств. Хотя эти виды оружия, за исключени­ем термоядерного, находятся в настоящее время толь­ко в стадии разработки, тем не менее вопрос ,о недопу­щении их использования является насущной междуна­родно-правовой проблемой. Международное право в этих случаях исходит из так называемой Декларации Map-тенса, содержащей сформулированный Ф.Ф. Мартен-сом, российским дипломатом и профессором междуна­родного права, и оглашенный в 1899 году на Гаагской конференции основополагающий принцип. Этот прин­цип вошел затем в преамбулу IV Гаагской конвенции о законах и обычаях сухопутной войны. Вот его полное содержание: «В ожидании того, чтобы смог быть обна­родован более полный свод законов войны, конферен-

ция находит необходимым констатировать, что в слу­чаях, не предвиденных в настоящем соглашении, насе­ление и воюющие остаются под охраной и действием начал международного права, поскольку они вытекают из установившихся между образованными народами обычаев, из законов человечности и требований обще­ственного сознания».

Таким образом, данная Декларация, имеющая сис­темный характер, включает в себя ряд положений, на которых базируется и современное право вооруженных конфликтов, а именно:

а) она лежит в основе всех принципов права воору­женных конфликтов и служит фундаментом для выра­ботки новых норм этой отрасли международного права;

б) закрепляет основополагающие идеи, которыми дол­жны руководствоваться воюющие государства и «ко­мандующие войсками » при применении законов и обы­чаев ведения войны;

в) восполняет пробелы в правовом регулировании вооруженных конфликтов, служит своеобразной «пра­вовой уздечкой» в случаях отсутствия правовых пред­писаний в конкретных нормах международного права.

Следует указать, что в целом международно-право­вое регулирование вооруженных конфликтов затраги­вает вопросы начала войны, ее ведения, методов и средств, положения воюющих и мирного населения и оконча­ния войны.