С волками жить - зоофилом быть

В субботу вечером старшина танкового батальона прапорщик Ивлев возвращался с домой после проведенной им вечерней поверки личного состава подразделения. Перед выходом за территорию части он переоделся в гражданку, форму оставил в каптерке, а теперь степенно шагал по улице. Шагал, как добропорядочный гражданин Союза Советских Социалистических Республик - никого не толкая, не приставая к женщинам, просто шел человек домой. Вдруг видит - на тротуаре лежит прилично одетый мужчина. Подошел, нагнулся, присмотрелся - человек постанывает, запаха перегара нет, знать случилось что-то с ним. Подхватил прапорщик Ивлев человека, закинул его руку себе на плечо и поволок к ближайшей скамейке. А до скамейки метров сто. Человек с трудом переставляет ноги, пытается что-то сказать. Прапорщик дотянул незнакомца до скамейки, усадил, присел рядом передохнуть и завертел головой по сторонам в поисках телефона-автомата, чтоб вызвать «Неотложку». А тут на тебе - визг тормозов и милицейская патрульная машина остановилась метрах в пяти. Обрадовался прапорщик Ивлев, и начал было приподниматься со скамейки, но тут незнакомец обхватил его руками, видать подумал, что бросить его хотят. Потерял прапорщик равновесие и сел рядом. Тут и милиционеры подоспели: обоих под руки и, ни слова не говоря, потащили к задней двери, к отсеку, отделенному от салона машины решеткой. Быстро дотащили и впихнули - чувствовалась сноровка в обращении с гражданами СССР. Доблестные милиционеры захлопнули дверцы и в машину сели. Задрожала, заскрежетала машина, поехала. И дошло до прапорщика Ивлева, что находится в отсеке, где возят плохих, недобропорядочных граждан, с человеком, которого поднял с земли, дотащил до скамейки и хотел ему «Скорую помощь» вызвать.

- Мужики, а мужики в «скорую» надо, этому человеку плохо.

- Водяру жрите меньше, закусывайте больше, а лучше говно, и через тряпочку употребляйте и плохо не будет, да смотрите машину не обрыгайте. Видели мы, как вы вдвоем падали.

- Мужики, я его вообще не знаю. Ему плохо - в «скорую» отвезите.

- Приедем в отдел, там разберутся: больной или пьяный и подозрения у нас возникли, почему ты с незнакомым водку пьешь.

Подъехали к городскому отделу министерства внутренних дел, открылась дверца с зарешеченным окном.

- Выходи, - говорят ему.

- Мужики, человека в «скорую» надо, - попытался подать голос прапорщик Ивлев. Да зря он не послушал охранников правопорядка: выдернули его, как занозу из здорового организма общества, и руки завернули за спину – чтоб не умничал.

- Мужики…, - но дальше ему договорить не дал ласковый и одновременно очень сильный удар по правой почке.

- Правильно выступал по телевизору генерал из министерства внутренних дел, у нас в органах внутренних дел работают только профессионалы, другим у нас не место, - вспомнил почему-то прапорщик, влетая головой вперед в камеру.

Камера приняла тело прапорщика как мать родная - крепко поцеловала стеной. Хорошо вскользь чмокнула, а не взасос. Поцеловала бы в засос - разбитая и опухшая была бы правая щека, а так от материнского поцелуя осталась на щеке ссадина незначительная, но зато очень болезненная.

Дверь камеры за прапорщиком закрылась тихо - смазанные петли и замок не скрежетали. Нахождение в бетонном «стакане» или «лифте», как народ прозвал эти камеры, означало переход индивидуума в новую для него категорию – преступника. Какового дверь с замком отделяли от здорового общества законопослушных граждан великого народа, на половину уничтоженного гражданской войной и на останках Российской империи построившего первое в мире государство рабочих и крестьян - Союз Советских Социалистических Республик.

Прапорщик не хотел попадать в категорию преступников и в зарешеченное дверное окошко камеры стал подавать голос страждущего истины. Но помня о ласковом ударе по почке, тихонько и вежливо:

- Мужики, со мной что? Разберитесь! - Это у прапорщика сработал менталитет советского народа: если ты попал в кутузку, прав ты или нет - все одно ты виноват, а про себя подумал, что оказывается очень быстро, просто и ни за что, в первом в мире государстве рабочих и крестьян можно стать преступником, даже если ты защитник этого государства.

Проходящий мимо страж порядка, глянув сквозь решетку на прапорщика Ивлева, многозначительно произнес:

- Посидишь до утра, протрезвеешь, а там разберемся, что с тобой делать.

Прапорщик ухватился за разговорчивого милиционера, как утопающий за спасательный круг.

- Позвоните в комендатуру, я прапорщик, военнослужащий, - и назвал номер своей части.

Милиционер приоткрыл дверь в дежурную часть, которая находилась напротив кутузки.

- Вань, этот из «стакана» заявляет, что он военный, прапорщик. Позвони на всякий случай в комендатуру, - сказал он кому-то.

- Эй, - это уже Ивлеву, - фамилия и номер части?

- Ивлев я. Часть номер…, - отрапортовал узник.

- Вань, Ивлев он, часть....

- Щас, позвоним. И если ты ихний - отвезем.

Прапорщик примостился на маленькую скамеечку, намертво вделанную в стену, обхватил голову руками, и простонал:

- Вот попал. А за что? Мужику хотел помочь. Интересно, а где мужик? Выпустят, спрошу. М-да, органы внутренних дел. Ну и название себе придумали. Интересно, мужские или женские органы? Да какая разница, задница тоже орган внутренний. Или внешний?..

Открывшаяся дверь камеры не дала додумать пакостные мысли по поводу органов внутренних дел.

- Выходи. Что сразу не сказал кто ты? И вообще, как к нам попал? - Спросил майор при пистолете и повязке на рукаве «Дежурный по горотделу». – А ну выходи на свободу с чистой совестью.

Счастливый и радостный прапорщик, проглатывая окончания слов, поведал свою историю избавителю. Майор внимательно выслушал, дружелюбно по отечески похлопал прапорщика по плечу.

- Видишь, и у нас бывают перегибы. Даже не смотря на борьбу с ними. А виновных сильно страшно накажем. Приношу извинения за непотребные действия наших сотрудников. Ты настоящий советский военный - ты человека спас. Его отсюда сразу в горбольницу отвезли: врачи сказали, что опоздай минут на двадцать и все - не помогли бы они. Да, кстати, что это у тебя с лицом?

Прапорщик объяснил, что это реакция организма на встречу со стенкой камеры.

- Но раз человека спасли, то это досадная мелочь, - взволнованно проголосил прапорщик.

После этого заявления милицейский майор заулыбался, словно отец родной.

- Я бы тебя отпустил на все четыре стороны, но после звонка в комендатуру, сам понимаешь, надо отвезти тебя туда. Закон есть закон. И еще, чисто бюрократическая формальность, подпиши рапорт наряда, который тебя привез. В рапорте указано, что происходило с того момента, как они подъехали, но нет ни слова, что ты оказывал сопротивление нашим сотрудникам, и что был в нетрезвом состоянии.

Прапорщик удивленно посмотрел на майора.

- Да я и не сопротивлялся. А спиртное я вообще не употребляю, даже по праздникам!

- Ну-ну, не горячись. Написано все как действительно произошло? Правильно?

Ивлев утвердительно кивнул головой.

- Значит, к нашим работникам претензий нет?

Опять утвердительный кивок.

- Тогда вот тут напиши: к сотрудникам горотдела претензий не имею. И распишись, - подсунул майор бумагу.

Прапорщик прочитал рапорт старшего наряда - все было написано так, как сказал майор. Правда не был отмечен удар по почке, не описан его полет в камеру и встреча лица со стеной камеры. В общем, все так и было, а частности ничего не значат, так как его, гражданина Ивлева, вывели из категории преступников, и он опять стал «товарищ». Справедливость восторжествовала. На радостях под рапортом тех, которые почти сделали его преступником, он написал: «К указанным сотрудникам внутренних дел претензий не имею», и поставил свою подпись.

Дежурный аккуратно сложил лист бумаги и засунул во внутренний карман кителя. Лучезарно улыбаясь, он провел товарища Ивлева к дежурной машине. Сам открыл дверь, но не заднего отсека для преступников, а переднего, где ездят милиционеры.

- Еще раз, извини за наших дуболомов. Тебя отвезут в комендатуру. Счастливо. - Майор повернулся и пошел в здание. И тут порыв ветра поднял опавшие желтые листья и закинул их в открытую дверь милиции. Ветер дует - мусор летит.

Машина заскрежетала, заскрипела точно так же, как и та, на которой прапорщика привезли в горотдел, дернулась и поехала.

В пути прапорщик осмысливал случившееся: «Действительно, служба в милиции со своими нюансами. Откуда они могли знать, что мужика надо сразу везти в больницу, а я не грабитель пьяных. Они как дворники – убирают грязь из нашего общества. Придумали бы они соответствующие эмблемы, а то лесников и егерей ни с кем не спутаешь: глянул на петлицы и все ясно. Так бы и для МВД: генералу на петлицы тачку с мусором, метлу, вилы и лопату; от майора до полковника - тачка с мусором, метла и лопата; от лейтенанта до капитана - тачка с мусором и метла; для старшин и сержантов - просто тачка с мусором. Глянул на петлицы, и сразу видно, что идет милиционер - чистильщик от всякой грязи и паразитов, прилипших и присосавшихся к здоровому телу советского общества. Не надо расходов на погоны, лычки и звездочки - большая польза для государства».

Машина остановилась, приехали в комендатуру гарнизона. Прапорщик вышел, захлопнул дверь. Машина уехала, а он, мимо стоявшего у входа матроса, вошел в комендатуру. Дежурный по комендатуре, капитан второго ранга спросил:

- Извините, что вы хотели? - Флотская вежливость даже в комендатуре на высоте.

- Я прапорщик Ивлев, меня доставили из милиции.

- Да, звонила милиция. А почему вас они не сопроводили, и что произошло?

Ивлев рассказал дежурному по комендатуре свои злоключения.

Капитан второго ранга посочувствовал:

- Некрасивы, ангельски выражаясь, действия охранников правопорядка. Ну да ладно, хорошо то, что хорошо кончается. Я не вижу никаких причин вас задерживать, но маленькая формальность - если вы к нам попали, а перед этим звонили из милиции, что вас они задержали, я должен отметить в журнале задержанных, что вы были задержаны нарядом милиции, а потом доставлены к нам. Вы согласны со мной?

- Да.

Дежурный по комендатуре раскрыл журнал «Временно задержанных» и, со слов Ивлева записал звание, фамилию, имя, отчество, год рождения, номер войсковой части, время задержания милицией, время прибытия в комендатуру. И следом, перейдя на официальный уставной язык, спросил:

- Товарищ прапорщик, жалобы и заявления имеете?

- Никак нет, товарищ капитан второго ранга, - отчеканил прапорщик.

- Распишитесь, что жалоб и заявлений не имеете.

Ивлев расписался.

- Не расстраивайтесь, это чистая формальность. А вы далеко живете?

- Да на окраине.

- Пойдемте, дежурная машина вас отвезет.

Они вышли из комендатуры, дежурный дал команду водителю отвезти Ивлева домой. Попрощавшись с капитаном второго ранга, прапорщик залез в кабину, дежурный армейский «Урал» взревел двигателем и повез свободного гражданина СССР домой.

На следующее утро дежурный по комендатуре доложил коменданту гарнизона о происшествиях в гарнизоне: в «Журнале временно задержанных» оказался только прапорщик Ивлев. Комендант гарнизона доложил об этом командиру дивизии, в состав которой входил полк, где служил прапорщик.