В РАМКАХ УЧЕНИЯ О ДУШЕ

Первые представления о душе можно проследить в мифологических и религиозных системах различных народов: это представления о Ка и Ба в древнем Египте, Атмане и Брахмане в Индии, эллинские представления о посмертной жизни в царстве Аида и т.д.

Так или иначе, душа в большинстве случаев представлялась как нечто связанное с жизнью тела, делающее тело «одушевленным», и ее существование было несомненным.

В мифах античной Греции (там, собственно, и зарождалась европейская философия и наука) душа предстает как своеобразный двойник тела, его копия, тень. Она живет после ухода из тела.

Не подвергается сомнению существование души и в эллинской философии, ищущей ответ на основной вопрос – вопрос о субстанции, т.е. первоначале, не имеющем для себя никакой причины, кроме себя же. Что есть душа – самостоятельная ли она субстанция или же свойство другой субстанции (материи)?

По сути, с этого вопроса начинается донаучный этап в психологии, завершающийся лишь в конце Х1Х в. Это время преимущественно философских размышлений о душе и мире. Душа здесь, строго говоря, не объект изучения, но предмет интеллектуального анализа.

Одно из первых философских направлений – анимизм, который рассматривал психику человека с точки зрения мифологии и психологии богов (как известно мифология в период античности была особенно развита).

Анимизм (от лат. anima – душа) – первое мифологические учение о душе. Анимизм включал в себя представление о скрытом за конкретными видимыми вещами сонме душ как особых призраков, которые покидают человеческое тело с последним дыханием. Элементы анимизма представлены в любой религии. Его рудименты дают о себе знать в некоторых психологических учениях и скрываются под «Я» (или «сознание», или «душа»), которое воспринимает впечатления, размышляет, принимает решения и приводит в действие мышцы.

Эта мифологическая картина мира, где тела заселяются душами (их «двойниками» или призраками), а жизнь зависит от настроения богов, веками царила в общественном сознании, и именно ее изучали те, кто в своих исследованиях опирался на анимизм.

В некоторых других учениях этого времени (например, знаменитого математика и философа, чемпиона Олимпийских игр по кулачному бою Пифагора Самосского – V1 в. до н.э.) души представлялись бессмертными, вечно странствующими по телам животных и растений.

Античные философы, как правило, отвергали представления о душе как о тени, двойнике и не апеллировали к отношениям между богами Олимпа как к объяснению человеческого поведения (среди олимпийцев были боги, «специализировавшиеся» в области человеческих свойств и чувств – мудрости, памяти, любви, ненависти, обмана, любовного ослепления, безумия, творчества и т.д.). В философии Древней Греции душа (при сохранении взгляда на нее как на нечто, дающее возможность движения, ощущений, мышления, переживаний) часто предстает как некое начало, родственное определенной стихии, или ее воплощение.

Античность ознаменовала собой новый этап в истории человечества, культурный расцвет, возникновение многочисленных философских школ, появление выдающихся исследователей (чего только стоят такие имена, как Платон, Аристотель). Первые попытки подвести под явления окружающего мира философскую, а часто и научную основу – вот то, что возникает в нашем воображении при слове Античность. Именно в период расцвета античной культуры и были предприняты первые попытки понять и описать психику человека.

Под «psyche» древние греки понимали движущее начало все вещей. Им принадлежит учение о всеобщей одушевленности материи – гилозоизм (от греч. hyle – вещество и zoe – жизнь): весь мир – универсум, космос – изначально живой, наделенный способностью ощущать, запоминать и действовать. Границы между живым, неживым и психическим не проводились. Все рассматривалось как порождение единой первичной материи. Так, по мнению древнегреческого мудреца Фалеса (ок. 625 – ок. 547гг. до н.э.), магнит притягивает металл, женщина притягивает мужчину, потому что магнит, как и женщина, обладает душой.

В связи с обсуждением вопроса о субстанции, в античности обозначились различные мнения во взглядах на душу. Гилозоизм впервые «поставил» душу (психику) под общие законы естества. Этим учением утверждался непреложный и для современной науки постулат об изначальной вовлеченности психических явлений в круговорот природы. В основе гилозоизма лежал принцип монизма. Это философское учение стало великим шагом на пути познания природы психического.

Развитие гилозоизма связано с именем Гераклита Эфесского (конец VI – начло V в. до н.э.), рассматривающего универсум (космос), как вечно изменяющийся (живой) огонь, а душу, как его искру. Гераклит утверждал наличие огненной стихии – Психеи – при общающейся к «космическому огню»; тем самым, душа человека оказывалась причастна Космосу.

Малый мир (микрокосм) отдельной души, с точки зрения Гераклита, идентичен макрокосму всего миропорядка; следовательно, постигать себя (свою «психею») – значит углубляться в закон (Логос), который придает непрерывно текущему ходу вещей сотканную из противоречий и катаклизмов динамическую гармонию. («Наши тела и души текут, как ручьи»). Им впервые была высказана мысль о возможном изменении, а, следовательно, и закономерном развитии всего сущего, в том числе и души. Развитие души, по Гераклиту, происходит через себя: «Познай самого себя». Но в устах философа это вовсе не означало, что познать себя – значит уйти вглубь собственных мыслей и переживаний. Гераклит учил: «По каким бы дорогам ни шел, не найдешь границ души, так глубок ее Логос».

Термин «Логос», введенный Гераклитом (применяется и поныне) для него обозначал Закон, по которому «все течет», по которому явления переходят друг в друга. Гераклит считал, что ход вещей зависит от Закона, а не от произвола богов. Из-за трудностей понимания афоризмов философа современники называли его «темным» и «плачущим», так как будущее человечества он считал еще страшнее настоящего.

После Гераклита в запас средств, позволяющих читать «книгу природы» со смыслом вошла идея закона, который правит всем сущим, в том числе – безостановочным течением тел и души, когда «нельзя дважды войти в одну и ту же реку».

Идея Гераклита о том, что от Закона (а не от произвола богов – властителей неба и земли) зависит ход вещей, получила свое развитие в идее причинности Демокрита (V – IV вв. до н.э.). Сами боги в его изображении – это не что иное, как сферические скопления огненных атомов. Человек также создан из различных сортов атомов; самые подвижные из них – атомы огня, образующие душу; со смертью тела умирает и душа, так как атомы ее с разложением тела улетучиваются.

По Демокриту, душа, тело и макрокосмос состоят из атомов огня. Единым и для души, и для космоса Демокрит признавал закон не сам по себе, а закон (Логос), согласно которому нет беспричинных явлений: все они – неотвратимый результат соударения атомов. Впоследствии принцип причинности назвали детерминизмом.

Душа, по Демокриту, – движущее начало и орган ощущения, и мышления. Душа подобна огню; ее шарообразные атомы беспокойны и приводят тело в движение (иногда говорят, что это – первая концепция человека-машины). Атомы души способны к ощущению; ощущаем мы потому, что в нас попадают тончайшие оболочки (образы), отрывающиеся от вещей. Однако в ощущении не дана сущность вещи: по Демокриту, сущность – это атомы (которые слишком малы и потому невидимы) и пустота (которая не ощущается по определению). Истинное знание, полагал Демокрит, дает мышление. Итак, по Демокриту, душа материальна.

Принцип причинности позволил Гиппократу (ок.460 – ок.370 гг. до н.э.), дружившему с Демокритом, построить учение о темпераментах. Нарушение здоровья Гиппократ соотносил с дисбалансом различных «соков», присутствующих в организме – крови, желчи, слизи.

Для будущей научной психологии этот объяснительный принцип, при всей его наивности, имел особое значение (недаром терминология Гиппократа сохранилась поныне).

Во-первых, на передний план выдвигалась гипотеза, согласно которой бесчисленные различия между людьми можно сгруппировать по нескольким общим признакам поведения. Тем самым закладывались начала научной типологии, лежащие в основе современных учений об индивидуальных различиях между людьми.

Во-вторых, источник и причину различий Гиппократ искал внутри организма: душевные качества ставились в зависимость от телесных.

О роли нервной системы в ту эпоху еще не знали, и поэтому типология являлась, говоря нынешним языком, гуморальной.

Следует заметить, что в ХХ в. ученые обратились к исследованиям, как нервных процессов, так и жидких сред организма, его гормонов. Теперь и медики, и психологи говорят о единой нейрогуморальной регуляции поведения.

Афинский философ Анаксагор (ок.500 – ок.428 гг. до н.э.) не принял ни гераклитово воззрение на мир как на огненные потоки, ни демокритову картину атомных вихрей. Считая природу состоящей из множества мельчайших частиц, он искал в ней начало, благодаря которому из беспорядочного скопления и движения этих частиц возникают целостные вещи, из хаоса – организованный мир.

Таким началом Анаксагор признал «тончайшую вещь», которой дал имя «нус» (разум); он полагал, что от того, насколько полно представлен разум в различных телах, зависит их совершенство. «Человек является самым разумным из животных вследствие того, что имеет руки». Выходило, что не разум определяет преимущества человека, а его телесная организация определяет высшее психическое качество – разумность.

Принципы, сформулированные Гераклитом, Демокритом и Анаксагором создавали главный жизненный принцип будущей системы научного осмысления мира, в том числе и познания психических явлений.

Идея организации Анаксагора, идея причинности Демокрита и идея закономерности Гераклита, открытые две с половиной тысячи лет назад, стали на все времена основой познания душевных явлений.

Совершенно новую сторону познания этих явлений открыла деятельность античных философов-софистов (от греч. «софия» – «мудрость»). Их интересовала не природа, с ее не зависящими от человека законами, а сам человек, который как гласил афоризм первого софиста Протагора, «есть мера всех вещей». В истории психологического познания деятельность софистов открыла новый объект: отношения между людьми, изучаемые с использованием средств, призванных доказать и внушить любое положение независимо от его достоверности.

В связи с этим детальному обсуждению были подвергнуты приемы логических рассуждений, строение речи, характер отношений между словом, мыслью и воспринимаемыми предметами.

На передний план выступило изучение речевой и мыслительной деятельности с точки зрения ее использования для манипулирования людьми. Их поведение ставилось в зависимость не от материальных причин. Теперь душа попадала в сеть произвольно творимых логиколингвистических хитросплетений. Из представлений о душе исчезали признаки ее подчиненности строгим законам и неотвратимым причинам, действующим в физической природе. Язык и мысль лишены подобной неотвратимости; они полны условностей и зависят от человеческих интересов и пристрастий. Тем самым действия души приобретали зыбкость и неопределенность. Вернуть им прочность и надежность, но коренящиеся не в вечных законах макрокосмоса, а во внутреннем строе самой души, стремился Сократ (V в. до н.э.).

Об этом философе, ставшем на все века идеалом бескорыстия, честности, независимости мысли, мы знаем со слов его учеников. Сам же он никогда ничего не писал и считал себя не учителем мудрости, а человеком, пробуждающим в других стремление к истине путем особой техники диалога. Подбирая определенные вопросы, Сократ помогал собеседнику «родить» ясное и отчетливое знание. Он любил говорить, что продолжает в области логики и нравственности дело своей матери-повитухи. Формула Гераклита «познай самого себя» означала у Сократа совсем иное: она направляла мысль не к вселенскому закону в образе космического огня, но к внутреннему миру субъекта, его убеждениям и ценностям, его умению действовать согласно пониманию лучшего.

Сократ был мастером устного общения. С каждым встречным человеком он затевал беседу, заставляя его задуматься о беспечно применяемых понятиях. Впоследствии даже говорили, что Сократ был пионером психотерапии, пытаясь с помощью слова обнажить то, что скрыто за внешними проявлениями работы ума. Во всяком случае, в его методике таились идеи, сыгравшие впоследствии ключевую роль в психологических исследованиях мышления. Во-первых, работа мысли ставилась в зависимость от задачи, создающей препятствие для ее привычного течения. Именно такой задачей становилась система вопросов, которую Сократ обрушивал на собеседника, пробуждая тем самым его умственную активность. Во-вторых, эта активность изначально носила характер диалога. Оба признака: а) направленность мысли (детерминирующая тенденция), создаваемая задачей, и б) диалогизм, предполагающий, что познание изначально социально, поскольку коренится в общении субъектов – стали в ХХ в. главными ориентирами экспериментальной психологии мышления.

После Сократа, в центре интересов которого была преимущественно умственная деятельность (ее продукты и ценности) индивидуального субъекта, понятие о душе наполнилось новым предметным содержанием. Его составляли совершенно особые сущности, которых физическая природа не знает. Мир этих реалий стал сердцевиной философии ученика Сократа Платона (конец V – первая пол. IV вв. до н.э.).

Платон создал в Афинах свой «научно-учебный центр», названный Академией. Геометрические фигуры, общие понятия, математические формулы, логические конструкции – все это особые умопостигаемые объекты, наделенные, в отличие от чувственных впечатлений, незыблемостью и обязательностью для любого индивидуума. Возведя эти объекты в особую действительность, чуждую чувственному земному миру, Платон увидел в них сферу вечных идеальных форм, скрытых за небосводом в виде особого нетленного царства идеи.

Все чувственно-воспринимаемое, от неподвижных звезд и до непосредственно ощущаемых предметов, суть лишь затемненные идеи, их несовершенные слабые копии. Утверждая принцип первичности сверхпрочных общих идей по отношению ко всему происходящему в тленном телесном, материальном мире, Платон стал родоначальником философии идеализма.

Каким же образом осевшая в бренной плоти душа приобщается к вечным идеям? Всякое знание, согласно Платону, есть воспоминание. Душа вспоминает (для этого требуются специальные усилия) то, что ей довелось созерцать до своего земного рождения.

Опираясь на опыт Сократа, доказавшего нераздельность мышления и общения (диалога), Платон сделал следующий шаг. Он под новым углом зрения оценил процесс мышления, не получающий выражения в сократовом, внешнем диалоге. В этом случае, по мнению Платона, его сменяет диалог внутренний: «Душа, размышляя, ничего иного не делает, как разговаривает, спрашивая сама себя, отвечая, утверждая и отрицая». Феномен, описанный Платоном, известен в современной психологии как внутренняя речь, а процесс ее происхождения из речи внешней (социальной) получил название интериоризации (от латинского «интериор» – внутренний). У самого Платона нет этих терминов; тем не менее, перед нами теория, прочно вошедшая в современное научное знание об умственном устройстве человека.

Дальнейшее развитие понятия о душе шло в направлении его дифференциации, выделения различных «частей» и функций души. У Платона их разграничение имеет этический смысл. Об этом свидетельствует платоновский миф о вознице, правящем колесницей, в которую впряжены два коня: один – дикий, способный идти собственным путем любой ценой, другой – породистый, благородный, поддающийся управлению. Здесь возница символизирует разумную часть души, кони – два типа мотивов: низшие и высшие побуждения. Разуму, согласно Платону, трудно согласовать эти мотивы из-за несовместимости низменных и благородных влечений.

Таким образом, в сферу изучения души вводились такие важнейшие аспекты, как конфликт мотивов, имеющих различную нравственную ценность, и роль разума в преодолении конфликта и интеграции поведения. Спустя столетия версия о взаимодействии трех компонентов, образующих личность как динамическую, раздираемую конфликтами и полную противоречий структуру, оживет в психоанализе Фрейда.

Знание о душе – от его зачатков на античной почве до современных представлений – развивалось, с одной стороны, в соответствии с уровнем знаний о внешней природе, с другой – в результате освоения культурных ценностей. Философы до Сократа, размышляя о психических явлениях, ориентировались на природу, искали в качестве эквивалента этих явлений одну из природных стихий, образующих единый мир, которым правят естественные законы. Гераклит, Демокрит, Анаксагор и другие древнегреческие мыслители разрушили старое мировоззрение, где все земное, в том числе психическое, ставилось в зависимость от прихоти богов, сокрушили мифологию, которая в течение тысячелетий царила в умах людей, возвысили разум и способность человека логически мыслить, попытались найти реальные причины явлений.

После софистов и Сократа в объяснениях сущности души наметился поворот к пониманию ее как феномена культуры, ибо входящие в состав души абстрактные понятия и нравственные идеалы невыводимы из вещества природы; они – порождения духовной культуры. В целом это была великая интеллектуальная революция, от которой следует вести отсчет научного знания о психике.

Для представителей обеих ориентаций – «природной» и «культурной» – душа выступала как внешняя по отношению к организму реалия, либо вещественная (огонь, воздух и др.), либо бесплотная (средоточие понятий, общезначимых норм и пр.). Шла ли речь об атомах (Демокрит), или об идеальных формах (Платон) – предполагалось, что то и другое попадает в организм извне, со стороны.

Аристотель (IV в. до н.э.) преодолел эти воззрения и открыл новую эпоху в понимании души как предмета психологического знания. Его источником стали для него не физические тела и бестелесные идеи, но организм, где телесное и духовное образуют нераздельную целостность. Душа, по Аристотелю, – это не самостоятельная сущность, а форма, способ организации живого тела. Тем самым было покончено и с наивным анимистическим дуализмом, и с изощренным дуализмом Платона.

По Аристотелю, идейное богатство мира скрыто в чувственно воспринимаемых земных вещах и раскрывается в прямом, опирающемся на опыт общении с ними.

Решительный итог размышлений Аристотеля: «Душу от тела отделить нельзя» противоречил взглядам Платона на прошлое и будущее души. Аристотель считал, что переживает, мыслит, учится не душа, а целостный организм.

Аристотель был не только философом, но и исследователем природы. На окраине Афин он создал собственную школу, названную Ликеем.

Одно время Аристотель обучал наукам юного Александра Македонского, который впоследствии приказал отправлять своему старому учителю образцы растений и животных из завоеванных стран.

Накапливалось огромное количество факторов – сравнительно-анатомических, зоологических и др., ставших опытной основой наблюдений и анализа поведения живых существ. Обобщение этих фактов, в первую очередь биологических, стало основой психологического учения Аристотеля и преобразования главных объяснительных принципов психологии: организации, закономерности и причинности.

Уже сам термин «организм», согласно Аристотелю, требует рассматривать с точки зрения организации, то есть упорядоченности целого для достижения какой-либо цели или для решения какой-либо задачи. Устройство этого целого и его работа (функция) нераздельны. Душа организма – это его функция, работа. Трактуя организм как систему, Аристотель выделял в нем различные уровни способностей к деятельности. Понятие о способности, введенное философом, было важным новшеством, навсегда вошедшим в основной фонд психологических знаний. Оно разделяло возможности организма, заложенный в нем психологический ресурс и его практическую реализацию. При этом намечалась схема иерархии способностей как функций души: а) вегетативной (она имеется и у растений), б) чувственно-двигательной (у животных и человека), в) разумной (присущая только человеку). Функции души становились уровнями ее развития.

Тем самым в психологию вводилась в качестве важнейшего объяснительного принципа идея развития. Функции души располагались в виде «лестницы форм», где из низшей (и на ее основе) возникает функция более высокого уровня. Вслед за вегетативной (растительной) функцией формируется способность ощущать, на ее основе развивается способность мыслить. При этом в развитии каждого человека повторяются те ступени, которые прошел за свою историю весь органический мир (впоследствии это было названо биогенетическим законом).

Следуя принципу развития, Аристотель стремился найти звенья, ведущие от одной ступени к другой. В своих поисках он открыл особую область психических образов, которые возникают без прямого воздействия предметов на органы чувств. Сейчас эти образы принято называть представлениями памяти и воображения (в терминологии Аристотеля – «фантазии»). Эти образы подчинены открытому опять-таки Аристотелем механизму ассоциации – связи представлений. Объясняя развитие характера, он утверждал, что человек становится тем, что он есть, совершая те или иные поступки.

Учение Аристотеля о формировании характера в реальных поступках, которые у людей как существ «политических» всегда предполагают нравственное отношение к другим, ставило психическое развитие человека в причинную закономерную зависимость от его деятельности.

Изучение органического мира побудило Аристотеля придать новый смысл основному принципу научного объяснения – принципу причинности (детерминизма). Среди различных типов причинности Аристотель выделил особую целевую причину или «то, ради чего совершается действие», ибо, согласно Аристотелю, «природа ничего не делает напрасно». Конечный результат процесса (цель) заранее воздействует на его ход. Психическая жизнь в данный момент зависит не только от прошлого, но и от неизбежного будущего (то, что должно произойти, определяется происходящим сейчас).

Итак, Аристотель преобразовал ключевые объяснительные принципы психологии: системности (организации), развития, детерминизма. Душа – это не особая сущность, а способ организации живого тела, представляющего собой систему; душа проходит разные этапы в развитии и способна не только запечатлевать то, что действует на тело в данный момент, но сообразовываться с будущей целью.

Аристотель открыл и изучил множество конкретных психических явлений. Но так называемых «чистых фактов» в науке нет. Любой факт видится по-разному в зависимости от теоретического угла зрения, от объяснительных схем, которыми вооружен исследователь. Обогатив объяснительные принципы, Аристотель представил иную, сравнительно с предшественниками, картину устройства, функций и развития души.

Мощнейший расцвет македонской империи постепенно сменился ее угасанием. Это привело к открытию нового периода в истории древнего мира – эллинистического – с характерным для него синтезом элементов культуры Греции и стран Востока.

Положение личности в обществе коренным образом изменилось. Вера в могущество разума, в великие интеллектуальные достижения прежней эпохи ставится под сомнение. Возникает философия скептицизма, рекомендующая вообще воздерживаться от суждений, касающихся окружающего мира, по причине их недоказуемости, относительности и т.п. (Пиррон, конец IV в. до н.э.). Такая интеллектуальная установка исходила из этической мотивации. Полагалось, что отказ от поисков истины позволит обрести душевный покой, достичь состояния атараксии (т.е., означающего отсутствие волнений).

Идеализация образа жизни мудреца, отрешенного от игры внешних стихий и способного сохранить свою индивидуальность в непрочном мире, направляла интеллектуальные поиски двух доминировавших в эллинистический период философских школ – стоиков и эпикурейцев.

Школа стоиков возникла в IV в. до н.э. и получила свое название по имени того места в Афинах, где ее основатель Зенон проповедовал свое учение. Представляя космос как единое целое, состоящее из бесконечных модификаций огненного воздуха – пневмы, стоики считали человеческую душу одной из таких модификаций.

Под пневмой первые натурфилософы понимали единое природное, материальное начало, которое пронизывает как внешний физический космос, так и живой организм и пребывающую в нем псюхе (т.е. область ощущений, чувств, мыслей).

Согласно этому учению, мировая пневма идентична мировой душе, «божественному огню», который является Логосом или, как считали позднейшие стоики, – судьбой. Счастье человека усматривалось в том, чтобы жить согласно Логосу.

Стоики верили в примат разума, в то, что человек не достигает счастья из-за незнания, в чем оно состоит. Но если прежде существовал образ гармоничной личности, в полноценной жизни которой сливаются разумное и чувственное (эмоциональное), то у мыслителей эллинистической эпохи, в обстановке социальных невзгод, страха, неудовлетворенности, тревоги, отношение к аффектам изменилось.

Стоики объявили аффектам войну, усматривая в них «порчу разума», поскольку возникают они в результате «неправильной» деятельности ума. Удовольствие и страдание – ложные суждения о настоящем; желание и страх столь же ложные суждения о будущем. От аффектов следует лечить как от болезней. Их нужно «с корнем вырывать из души». Только разум, свободный от любых эмоциональных потрясений (будь то положительные или отрицательные) способен правильно руководить поведением. Именно это позволяет человеку выполнять свое предназначение, свой долг и сохранять внутреннюю свободу.

Этико-психологическая доктрина стоиков обычно сопрягалась с установкой, которую можно было бы назвать психотерапевтической. Изучение мышления и его отношения к эмоциям имело не абстрактно-теоретический характер, но соотносилось с реальной жизнью, с обучением искусству жить. Все чаще к философам обращались для обсуждения и решения личных проблем. Из искателей истин они превращались в целителей душ, какими позже стали священники, духовники.

Школа Эпикура (конец IV в. до н.э.) – еще одна школа с этической направленностью на поиски счастья и искусства жить. Опираясь на атомизм Демокрита, в то же время эпикурейцы считали, что частицы могут отклоняться от своих закономерных траекторий. Этот вывод имел этико-психологическую подоплеку.

Эпикурейцы допускали самопроизвольность, спонтанность изменений, их случайный характер. С одной стороны, такой подход отражал ощущение непредсказуемости человеческого существования, с другой – признавалась возможность самопроизвольных отклонений, заложенных в природе вещей, предлагалась свобода выбора. Эпикурейцы считали, что личность способна действовать на свой страх и риск.

Представленная в учении Эпикура картина природы и места человека в ней способствовала достижению безмятежности духа, свободы от страхов, прежде всего, перед смертью и богами (которые, обитая между мирами, не вмешиваются в дела людей, ибо это нарушило бы их безмятежное существование).

Эпикурейцы размышляли о путях достижения независимости личности от всего внешнего. Лучший путь они усматривали в самоустранении от всех общественных дел.

Последователем Эпикура в Риме был Лукреций (I в. до н.э.).Он считал, что существуют только атомы, движущиеся по законам механики; в результате возникает и сам разум. В познании первичными являются ощущения, преобразуемые в другие образы, ведущие к разуму.

Учение Лукреция (изложенное, кстати, в поэтической форме), как и концепции мыслителей предшествующего, эллинистического периода, было своего рода наставлением в искусстве выжить в водовороте бедствий, навсегда избавиться от страхов перед загробным наказанием и потусторонними силами.

В эллинистический период возникли новые центры культуры, где различные течения восточной мысли взаимодействовали с западной. Среди этих центров выделялись центры, созданные в Египте в III в. до н.э. Такой центр представлял собой исследовательский институт с лабораториями, помещениями для занятий со студентами. В нем проводились исследования в различных областях знания, в том числе по анатомии и физиологии. Врачи Герофил и Эразистрат усовершенствовали технику изучения организма, в частности головного мозга, а так же установили различие между чувствительными и двигательными нервами. Через две тысячи лет это открытие использовалось для объяснения основ рефлекторной природы организма.

Гален (II в. до н.э.) – древнеримский врач, исследователь душевной жизни. В труде «О частях человеческого тела» он, опираясь на множество наблюдений и экспериментов и обобщив познания медиков Востока и Запада, в том числе александрийских, описал зависимость жизнедеятельности целостного организма от нервной системы.

В те времена запрещалось анатомирование человеческих тел, все опыты ставились на животных. Гален за счет операций рабов и гладиаторов расширил медицинские представления о человеке (прежде всего, о головном мозге). Он считал, что именно там производится и хранится «высший сорт» пневмы как носительницы разума.

Он развивает учение о темпераментах как о пропорциях, в которых смешаны несколько основных «соков».

Большое внимание Гален уделял аффектам. Он утверждал, что первичными при аффектах являются изменения в организме («повышение сердечной теплоты»), стремление же отомстить – вторично. Много веков спустя между психологами возникнет дискуссия, что первично – субъективное переживание, либо телесное потрясение.

Бедствия, которые переживали в жестоких войнах с Римом народы Востока, способствовали развитию идеалистических учений о душе. Именно они подготовили воззрения, которые ассимилировала христианская религия.

Принцип абсолютной нематериальности души утвердил древнегреческий философ Плотин (III в. н.э.), основатель римской школы неоплатонизма. В основе существования всего телесного он видел эманацию (истечение) божественного, духовного первоначала.

У Плотина психология впервые в ее истории становится наукой о сознании, понимаемом как «самосознание». Поворот к исследованию внутренней психической жизни человека наметился в античной культуре задолго до Плотина, однако лишь кризис рабовладельческого общества придал ему смысл отрешенности от реального мира и замкнул сознание на его собственных феноменах.

В эллинистический период нарастали тенденции к индивидуализации человека, а предпосылки для осознания субъектом самого себя в качестве конечного центра психических актов еще не сложились.

Плотин, вслед за Платоном, учил, что индивидуальная душа происходит от мировой души, к которой она и устремлена; другой вектор активности индивидуальной души направлен к чувственному миру. Сам Плотин выделил еще одно направление, а именно – обращенность души на себя, на собственные незримые действия.

Через много столетий способность субъекта не только ощущать, чувствовать, помнить, но и обладать внутренним представлением об этих функциях, получила название рефлексии. Заслугой Плотина было выделение данного феномена, разработкой и пониманием его сущностных характеристик занимаются исследователи и по сегодняшний день. Рефлексия стала исходным понятием интроспективной психологии сознания.

В Новое время (с XVII в.), когда сложились реальные социальные основы для самоутверждения субъекта как независимой личности, претендующей на уникальность своего психического бытия, рефлексия стала выступать как основание и главный источник знаний об этом бытии. Такая трактовка содержалась и в первых программах создания психологической науки, имеющей свой собственный предмет, отличающий ее от других наук.

Учение Плотина оказало влияние на выдающегося христианского мыслителя IV – V вв. Августина, творчество которого ознаменовало переход к средневековому христианскому мировоззрению. Августин придал трактовке души особый характер: считая душу орудием, которое правит телом, он утверждал, что ее основу образует воля, а не разум. Тем самым он стал основоположником учения, названного позже волюнтаризмом (от лат. «волюнтас» – воля).

По мнению Августина, воля индивида зависит от божественной и действует в двух направлениях: управляет действиями души и обращает ее к себе самой. Все изменения, происходящие с телом, становятся психическими благодаря волевой активности субъекта.

Все знание заложено в душе, которая живет и движется в Боге. Оно не приобретается, а извлекается из души опять-таки благодаря направленности воли. Основанием истинности этого знания служит внутренний опыт: душа поворачивается к себе, чтобы постичь с предельной достоверностью собственную деятельность.

Идея о внутреннем опыте, отличном от внешнего, но обладающем высшей истинностью, имела у Августина теологический смысл, поскольку предполагалось, что эта истинность даруется Богом. В дальнейшем трактовка внутреннего опыта, освобожденная от религиозной окраски, слилась с представлением об интроспекции как особом, присущем только психологии, методе исследования сознания.

В целом в трудах древнегреческих мыслителей мы находим попытки решения многих проблем, которые и сегодня направляют развитие психологических идей. В их объяснениях генезиса и структуры души обнаруживаются три направления поиска тех больших, независимых от индивида сфер, по образу и подобию которых трактовался микрокосм индивидуальной человеческой души.

Первым направлением стало объяснение психики исходя из законов движения и развития материального мира, из идеи об определяющей зависимости душевных проявлений от общего строя вещей, их физической природы (вопрос о месте психического в материальном мире, поднятый впервые древними мыслителями до сих пор остается стержневым в психологической теории). Только после того, как была осмыслена производность жизни души от физического мира, их внутренне родство, а тем самым и необходимость изучать психику, психологическая мысль смогла продвинуться к новым рубежам, открывшим своеобразие ее объектов.

Второе направление античной психологии, созданное Аристотелем, ориентировалось преимущественно на живую природу; исходной точкой для него служило отличие свойств органических тел от неорганических. Поскольку психика является формой жизни, выдвижение на передний план психобиологической проблемы было крупным шагом вперед. Оно позволило увидеть в психическом не душу, обитающую в теле, имеющую пространственные параметры и способную (по мнению, как материалистов, так и идеалистов) покидать организм, с которым она внешне связана, а способ организации поведения живых систем.

Третье направление ставило душевную деятельность индивида в зависимость от форм, которые создаются не природой, а человеческой культурой, а именно: от понятий, идей, этических ценностей. Эти формы, действительно играющие огромную роль в структуре и динамике психических процессов, были, однако, начиная от пифагорейцев и Платона, отчуждены от материального мира, от реальной истории культуры и общества и представлены в виде особых духовных сущностей, чувственно воспринимаемых телом.

Последнее направление придало особую остроту проблеме, которую следует обозначить как психогностическую (от греч. «гнозис» – знание). Под ней надо понимать широкий круг вопросов, с которыми сталкивается исследование психологических фактов, изначально связывающих субъекта с внешней по отношению к нему реальностью – природной или культурной. Эта реальность преобразуется соответственно психическому аппарату субъекта в воспринимаемую им в форме чувственных или умственных образов – будь то образы окружающей среды, поведения в ней личности или ее самой.

Все изложенные проблемы, так или иначе решавшиеся древними греками, образуют и поныне ядро объяснительных схем, сквозь призму которых видит свою эмпирию современный психолог, какой бы сверхсложной электроникой он ни был вооружен.

Таким образом, в развитии психологии античность прославлена многовековыми великими теоретическими успехами. К ним относятся не только открытия фактов, построение новаторских моделей и объяснительных схем. Античные ученые поставили проблемы, веками направлявшие развитие наук о человеке. Именно они впервые попытались ответить на вопросы, как соотносятся в человеке: телесное и духовное, мышление и общение, личностное и социокультурное, мотивационное и интеллектуальное, разумное и иррациональное и многое иное, присущее человеческому бытию. Античные мудрецы и искатели природы подняли на невиданную дотоле высоту культуру теоретической мысли, которая, преобразуя данные опыта, срывала покровы с видимостей здравого смысла и религиозно-мифологических образов.