ЛЕКЦИЯ 4. ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В XVII ВЕКЕ

XVII век стал эпохой коренных изменений в социальной жизни западной Европы, веком научной революции и торжества нового мировоззрения. Его провозвестником был Галилео Галилей (1564 – 1642). Он считал, что природа есть система движущихся тел, которые обладают только геометрическими и механическими свойствами. Все, что происходит в мире следует объяснять только этими материалистическими свойствами, исходя из законов механики. Мнение о том, что миром правят бестелесные души, было ниспровергнуто. Такой подход позволил совершить переворот в объяснении причин поведения всего живого.

Первый набросок психологической теории в XVII в. принадлежал французскому математику, естествоиспытателю и философу Рене Декарту (1596 – 1650). Он основывался на достижениях новой механики и геометрии. Модель организма была представлена Декартом в виде механически работающей машины. Тем самым живое тело, которое ранее рассматривалось как одушевленное, то есть одаренное и управляемое душой, освобождалось от ее влияния и вмешательства. Отныне различие между органическими и неорганическими телами объяснялось по критерию отнесенности последних к объектам, действующим по типу простых технических устройств.

Одним из важнейших открытий этого времени стало открытие Уильямом Гарвеем (1578 – 1657) кровообращения, в котором участия души не требовалось.

Второе достижение принадлежало самому Декарту. Он ввел понятие рефлекса (сам термин появился позже), ставшее фундаментальным для физиологии и психологии. Три столетия спустя Павлов поставил бюст Декарту именно за это открытие.

Во времена Декарта знания об устройстве нервной системы и ее функциях были ничтожны. Декарту эта система виделась в форме «трубок», по которым проносятся легкие воздухообразные частицы (он называл их «животными духами»). По декартовой схеме внешний импульс приводит эти «духи» в движение и заносит в мозг, откуда они автоматически отправляются к мышцам. Термин «рефлекс» и означал отражение.

Реакция мышц – неотъемлемый компонент поведения. Поэтому декартова схема, несмотря на ее умозрительный характер, стала великим открытием в психологии. Она объяснила рефлекторную природу поведения без обращения к душе, как движущей телом силе.

Декарт надеялся, что со временем не только простые движения, но и самые сложные удастся объяснить открытой им физиологической механикой. Самые сложные движения телесного механизма обусловлены тем, что он выступает как обучающая система.

Данная система действует по своим законам и «механическим» причинам; их знание позволяет людям властвовать над собой. Декарт считал, что люди даже со слабой душой могут приобрести исключительно неограниченную власть над своими страстями. Не усилие духа, а перестройка тела на основе строго причинных законов его механики обеспечит человеку власть над собственной природой, подобно тому, как эти законы могут сделать его властелином природы внешней.

Одно из важных для психологии сочинений Декарта называлось «Страсти души». Под «страстями» Декарт подразумевал не сильные и длительные чувства, а «страдательные состояния души» – все, что она испытывает, когда мозг сотрясают «животные духи» (прообраз нервных импульсов), которые приносятся туда по нервным «трубкам». Иначе говоря, не только мышечные реакции (рефлексы), но и различные психические состояния производятся телом, а не душой. Декарт набросал проект «машины тела», к функциям которой относятся «восприятие, запечатление идей, удержание идей в памяти, внутренние стремления…».

Веками, до Декарта, вся деятельность по восприятию и обработке психического «материала» считалась производимой душой, особым агентом, черпающим свою энергию за пределами вещественного, земного мира. Декарт доказывал, что телесное устройство и без нее способно успешно справляться с этой задачей.

Душе предназначено иметь самое прямое и достоверное, какое только может быть знание субъекта о собственных актах и состояниях, невидимых более никому; она (душа) определяется единственным признаком – непосредственной осознаваемостью собственных проявлений, которые, в отличие от явлений природы, лишены протяженности.

Это был существенный поворот в понимании души, открывший новую главу в истории построения предмета психологии. Отныне этим предметом становится сознание.

Сознание, по Декарту, является началом всех начал в философии и науке. Следует сомневаться во всем – естественном и сверхъестественном. Однако никакой скепсис не устоит перед суждением: «Я мыслю». А из этого следует, что существует и носитель этого суждения – мыслящий субъект. Отсюда знаменитый декартов афоризм: «Мыслю – следовательно существую». Поскольку же мышление – единственный атрибут души, она мыслит всегда, всегда знает о своем психическом содержании, зримом изнутри; бессознательной психики не существует.

Позже это «внутренне зрение» стали называть интроспекцией (видением внутрипсихических объектов – образов, умственных действий, волевых актов и др.), а декартову концепцию сознания – интроспективной. Впрочем, как в случае с представлениями о душе, претерпевшими сложнейшую эволюцию, понятие сознания, как мы увидим, также меняло свой облик. Однако сначала оно должно было появиться.

Признав, что машина тела и занятое собственными мыслями (идеями) и «желаниями» сознание – это независимые друг от друга сущности (субстанции), Декарт столкнулся с необходимостью объяснить, как же они существуют в целостном человеке. Решение, которое он предложил, было названо психофизическим взаимодействием. Тело влияет на душу, пробуждая в ней «страдательные состояния» (страсти) в виде чувственных восприятий, эмоций и т.п. Душа, обладая мышлением и волей, воздействует на тело, понуждая эту «машину» работать и изменять свой ход. Декарт искал в организме орган, с помощью которого эти несовместимые субстанции все же могли бы общаться. Таким органом он предложил считать одну из желез внутренней секреции – шишковидную (эпифиз). Это эмпирическое «открытие» никто всерьез не принял. Однако, теоретический вопрос о взаимодействии «души и тела» в декартовой постановке поглотил энергию множества умов.

Понятие предмета психологии зависит от объяснительных принципов, таких как причинность (детерминизм), системность, закономерность. С античных времен все они претерпели коренные изменения. Решающую роль в этом сыграло внедрение в психологическое мышление образа машины – конструкции, созданной руками человека. Все прежние попытки освоить объяснительные принципы были связаны с наблюдением и изучением нерукотворной природы, включая человеческий организм. Теперь посредником между природой и познающим ее субъектом выступила независимая от этого субъекта, внешняя по отношению к нему и к природным телам искусственная конструкция. Очевидно, что она является, во-первых, системным устройством, во-вторых, работает неотвратимо (закономерно) по заложенной в ней жесткой схеме, в-третьих, эффект от ее работы – это конечное звено цепи, компоненты которой сменяют друг друга с железной последовательностью.

Создание искусственных объектов, деятельность которых причинно объяснима из их собственной организации, внедряло в теоретическое мышление особую форму детерминизма – механическую (по типу автомата) схему причинности или механодетерминизм.

Освобождение живого тела от души было поворотным событием в научных поисках реальных причин всего, что совершается в живых системах, в том числе возникающих в них психических эффектов (ощущений, восприятий, эмоций). При этом у Декарта не только тело освобождалось от души, но и душа (психика) в ее высших проявлениях становилась свободной от тела. Принцип работы тела – рефлекс. Принцип работы души – рефлексия. В первом случае мозг отражает внешние толчки; во втором – сознание отражает собственные мысли, идеи.

Через всю историю психологии проходит контроверза души и тела. Декарт, подобно множеству своих предшественников (древних анимистов, Пифагора, Платона), их противопоставил. Но он создал и новую форму дуализма. Оба члена – и тело и душа – приобрели содержание, неведомое прежним исследователям.

Попытки опровергнуть дуализм Декарта предприняла группа великих мыслителей XVII века. Их поиски были направлены на то, чтобы утвердить единство мироздания, покончить с разрывом телесного и духовного, природы и сознания.

Одним из первых оппонентов Декарта выступил голландский мыслитель Бирух (Бенедикт) Спиноза (1632-1677). Он учил, что имеется единая, вечная субстанция – Природа с бесконечным множеством неотъемлемых свойств. Из них нашему ограниченному разуму открыты только два – протяженность и мышление. Следовательно, бессмысленно представлять человека местом встречи телесной и духовной субстанций, как это делал Декарт. Человек – целостное телесно-духовное существо.

Никто из мыслителей не осознал с такой остротой, как Спиноза, что дуализм Декарта коренится не столько в сосредоточенности на приоритете души, сколько во взгляде на организм как машинообразное устройство. Тем самым механический детерминизм, определивший вскоре крупные успехи психологии, оборачивался принципом, который ограничивает возможности тела в причинном объяснении психических явлений.

Из исканий Спинозы явствовало, что пересматривать следует и версию о теле с тем, чтобы отвести ему достойную роль в человеческом бытии.

Попытку построить психологическое учение о человеке как целостном существе запечатлел главный труд Спинозы «Этика». В нем он поставил задачу объяснить все великое многообразие чувств (аффектов) как побудительных сил человеческого поведения, при этом объяснить «геометрическим способом», то есть с такой же неумолимой точностью, с какой геометрия делает свои выводы о линиях и поверхностях.

Спиноза выделял три главные силы, которые правят людьми и из которых можно вывести все многообразие чувств: влечение (оно есть «ничто иное, как самая сущность человека»), радость и печаль. Он доказывал, что из этих фундаментальных аффектов выводятся любые эмоциональные состояния, причем радость увеличивает способность тела к действию, тогда как печаль ее уменьшает.

Этот вывод противостоял декартовой идее разделения чувств на коренящиеся в жизни организма и чисто интеллектуальные.

Декарт полагал, что наука бессильна перед высшими и наиболее значимыми проявлениями психической жизни личности. Эта декартова дихотомия (разделение надвое) привела в XX веке к концепции «двух психологий» – объяснительной, апеллирующей к причинам, сопряженным с функциями организма, и описательной, считающей, что тело мы объясняем, тогда как душу – понимаем.

К детальному изучению этого спора в XX веке обратился Л.С.Выготский, доказывая, что будущее за Спинозой. «В учении Спинозы, – писал он, – содержится, образуя его самое глубокое и внутреннее ядро, именно то, что нет ни в одной из двух частей, на которые распалась современная психология эмоций: единство причинного объяснения и проблема жизненного значения человеческих страстей, единство описательной и объяснительной психологии чувства. Спиноза поэтому связан с самой насущной, с самой острой злобой дня современной психологии эмоций. Проблемы Спинозы ждут своего решения, без которого невозможен завтрашний день нашей психологии».

Немецкий философ и математик Г. В. Лейбниц (1646 – 1716) открывший дифференциальные и интегральные исчисления, утверждал, что в основе единства телесного и психического лежит духовное начало. Мир состоит из бесчисленного множества монад. Каждая из них «психична» и наделена способностью воспринимать все, что происходит во Вселенной.

Согласно Лейбницу, «убеждение в том, что в душе имеются лишь такие восприятия, которые она осознает, является источником величайших заблуждений». В душе непрерывно происходит незаметная деятельность «малых перцепций», или неосознаваемых восприятий. В тех же случаях, когда они осознаются, это становится возможным благодаря особому психическому акту – апперцепции, включающей внимание и память.

На вопрос о том, как соотносятся между собой духовные и телесные явления, Лейбниц ответил формулой, получившей название психофизического параллелизма: зависимость психики от телесных воздействий – иллюзия. Душа и тело совершают свои операции самостоятельно и автоматически. Но между ними существует предопределенная свыше гармония; они подобны паре часов, которые показывают одно время, так как запущены с величайшей точностью.

Доктрина психофизического параллелизма нашла многих сторонников в годы становления психологии как самостоятельной науки. Идеи Лейбница изменили и расширили представление о психическом. Его идеи о бессознательной психике, «малых перцепциях» и апперцепции прочно вошли в содержание предмета психологии.

Другое направление в критике дуализма Декарта связано с философией английского мыслителя Томаса Гоббса (1588 – 1679). Он начисто отверг душу как особую сущность. В мире нет ничего, утверждал Гоббс, кроме материальных тел, которые движутся по законам механики, открытым Галилеем. Соответственно, и все психические явления подчиняются этим глобальным законам. Материальные вещи, воздействуя на организм, вызывают ощущения. По закону инерции из ощущений возникают представления (в виде их ослабленного следа), образующие цепи мыслей, которые следуют друг за другом в том же порядке, в каком сменялись ощущения.

Такая связь получила впоследствии название ассоциации. Об ассоциации, как факторе, объясняющем, почему данный психический образ оставляет у человека именно такой, а не другой след, было известно со времен Платона и Аристотеля.

Для Гоббса в устройстве человека действовал только один закон – механического сцепления психических элементов по смежности.

Декарт, Спиноза и Лейбниц принимали ассоциации за один из основных психических феноменов, однако считали их низшей формой познания в сравнении с высшими, к которым относили мышление и волю. Гоббс первым придал ассоциации силу универсального закона психологии. Ему безостаточно подчинены как абстрактное рациональное познание, так и произвольное действие. Произвольность – это иллюзия, которая порождена незнанием причин поступка (мнения придерживался и Спиноза).

У Гоббса механический детерминизм получил применительно к объяснению психики предельно завершенное выражение. Весьма важной для будущей психологии стала и беспощадная критика Гоббсом версии Декарта о «врожденных идеях», которыми человеческая душа наделена до всякого опыта и независимо от него.

До Гоббса в психологических учениях царили идеи рационализма: основой познания и присущего людям способа поведения считался разум как высшая форма активности души. Гоббс провозгласил разум продуктом ассоциации, имеющей своим источником прямое чувственное общение организма с материальным миром, то есть опыт. Рационализму был противопоставлен эмпиризм (от лат. «эмпирио» – опыт), основные положения которого стали основой эмпирической психологии.

В разработке этого направления видная роль принадлежала соотечественнику Гоббса Джону Локку (1632 – 1704). Как и Гоббс, Локк исповедовал опытное происхождение всего состава человеческого сознания. В опыте Локк выделил два источника: ощущение и рефлексию. Наряду с идеями, которые «доставляют» органы чувств, возникают идеи, порождаемые рефлексией как «внутренним восприятием деятельности нашего ума». И те, и другие предстают перед сознанием. «Сознание есть восприятие того, что происходит у человека в его собственном уме». Это определение стало краеугольным камнем интроспективной психологии.

Считалось, что объектом сознания служат не внешние объекты, а идеи (образы, представления, чувства и т.д.), какими они являются «внутреннему взору» наблюдающего за ними субъекта. Из этого постулата и возникло понимание предмета психологии. Отныне на его место стали претендовать явления сознания, порождаемые внешним опытом, который исходит от органов чувств, и внутренним, накапливаемым разумом индивида. Элементами этого опыта, из которых соткано сознание, считались идеи, которыми правят законы ассоциации.

Такое понимание сознания определило формирование последующих психологических концепций. Они были пронизаны духом дуализма, за которым стояли реалии социальной жизни, общественной практики. С одной стороны, это научно-технический прогресс, сопряженный с великими теоретическими открытиями в науках о физической природе и внедрением механических устройств; с другой – самосознание человека как личности, которая, хотя и сообразуется с промыслом всевышнего, способна иметь опору в собственном разуме, сознании, понимании.

Указанные внепсихологические факторы обусловили как появление механодетерминизма, так и обращенность к внутреннему опыту сознания. Именно они в их нераздельности определили отличие психологической мысли Нового времени от всех ее предшествующих витков. Как и прежде, объяснение психических явлений зависело от знания о том, как устроен физический мир и какие силы правят живым организмом. Речь идет об объяснении, адекватном нормам научного познания, ибо в практике люди руководствуются житейскими представлениями о мотивах поведения, умственных качествах, влиянии погоды на расположение духа, зависимости характера от расположения планет и т.п.

В целом XVII век радикально повысил планку критериев научности. Он преобразовал объяснительные принципы, доставшиеся ему от прежних веков. Изначально механистические представления о рефлексе, ассоциации, мотиве вошли в основной фонд научных знаний. Именно опыт и его рациональное объяснение определили успехи нового естествознания.

Для великих ученых XVII века научное познание психики как причин явлений имело в качестве непреложной предпосылки обращение к телесному устройству. Но эмпирические знания о нем были, как показало время, столь фантастичны, что прежние свидетельства следовало игнорировать. На этот путь стали приверженцы эмпирической психологии, понимавшие под опытом обработку субъектом содержания своего сознания. Они использовали понятия об ощущениях, ассоциациях и т.д. как фактах внутреннего опыта. Генеалогия этих понятий восходила к открытому свободной мыслью объяснению психической реальности, открытому благодаря тому, что было отринуто веками царившее убеждение, будто эта реальность производится особой сущностью – душой. Активность души выводилась из законов и причин, действующих в телесном, земном мире. Знание законов природы рождалось не из внутреннего опыта наблюдающего за собой сознания, но из общественно-исторического опыта, обобщенного в научных теориях Нового времени.