Львовну Э. Попова) в огромной холодной квартире, кутаясь

В платки и пледы, тесно сидя у рояля, играли и пели по-французски

лихие куплеты из ≪Мадемуазель Нитуш≫, которую они,

Наверное, видели в Париже во время своей счастливой, деятельной,

Мечтательной молодости.

Ставя пьесу Л. Рахманова, Товстоногов невольно включался

в творческий спор с фильмом ≪Депутат Балтики≫. Товстоногов,

Конечно, не руководствовался желанием сделать во что бы то ни

Стало не так, как было в фильме, по праву ставшем классикой

Советского кинематографа. Товстоногов исходил из нового ощущения

Истории, из сегодняшнего взгляда на людей и события

Революционной эпохи, из самого существа пьесы.

Спектакль и фильм могут стоять рядом —они не спорят д р у г

С другом. Однако спектакль отразил и не мог не отразить некоторые

Существенные моменты современности, и было бы

Странно, если бы сегодня режиссура Товстоногова не вобрала

В себя исторический опыт лет, прошедших со дня создания

Фильма.

Главное отличие спектакля от фильма заключается в том,

Что Товстоногов увидел в пьесе Рахманова, в истории Полежаева

(в вариант пьесы, созданный БДТ, внесены реальные

слова Тимирязева из статьи ≪Красное знамя≫, образ Полежаева

Еще более сближен с образом Тимирязева) трагедию, жанр

Пьесы переключился в трагедийную сферу. Режиссер всеми способами

Обострял тему одиночества Полежаева, его боль от по-

Тери привычного круга людей. Отношения с Викентием (М. Волков)

Были сложными, мучительными отношениями двух людей,

Один из которых понял движение истории, другой —молодой — не сумел переступить через привычный круг жизни, хотя истово,

До самоотречения верил профессору и любил его. Режиссер нашел

Метафору, которая раскрывала одиночество Полежаева,

Холод этого одиночества и непонимания,—сцену на улице в промозглый

Петроградский вечер, когда профессор слышит крики

газетчиков, обличающих его как ≪немецкого шпиона≫. Сцены

Этой не было в тексте пьесы. Катарсисом в этой трагедии был

Финальный разговор с В. И. Лениным и речь перед уходящими

На фронт матросами.

Трагедия Полежаева не ослаблялась, а по закону великого

Художественного контраста обострялась в своем эмоциональном

Восприятии той удивительной тихой нежностью, душевной гармонией,

Которые несла в себе Мария Львовна.

Артисты передали прекрасное единение сердец, не сдающихся,

Знающих всю великую шкалу человеческих ценностей.

Отношения с Бочаровым дружеские, тонкие, как у отца с сыном,

При полнейшем уважении мнения и действий друг друга.

Бочаров (О. Басилашвили) в этом спектакле не выступал человеком,