Гис.24-5

Поднимется до 145 (+ 10%). Ожидаемый рост AD будет адекватно сдвигать кривую SRAS. Поскольку AD рос на ожидаемую величину, фактический сдвиг кривой AD происходил с AD₀ на AD₁, а затем на позицию AD₃. Фактический и ожидаемый сдвиг кривой AD вел к ожидаемому росту ценового уровня.

А что если фактический рост AD отличается от ожидаемого? Такой вариант не исключен. В этом случае кривая ожидаемого AD сдвинется на величину, отличающуюся от кривой фактического AD. Разница составит уже величину неожидаемой инфляции, описанной выше.

Ожидаемая инфляция умеренного типа (однозначная цифра в год) ведет к небольшим издержкам. Экономисты выделяют два вида таких издержек — оба с забавными названиями. Первый вид — «издержки меню», т. е. затраты на постоянную замену прейскурантов, смену витринных цено­вых табличек и других ценовых обозначений. Второй вид — «эффект стоптанных подметок», т. е. затраты на постоянные и частые визиты в банк. Последнее связано с тем, что при инфляции люди хотят «спрятать» наличные деньги в те виды активов, которые приносят доход и тем самым снижают номинальные потери от инфляции. Но при этом люди все-таки нуждаются именно в наличных для обеспечения еже­дневных затрат на жизнь, и поэтому им приходится чаще бегать в банк для обналичивания мелкими порциями своих активов (депозитов и т. д.).

Ожидаемая инфляция при галопирующем темпе (от 10 до 200% в год) уже становится опасным явлением. При ней деньги быстрее теряют свою ценность. Чем быстрее это происходит, тем в большей мере деньги теряют функцию обмена. Становится реальной перспектива развития бартера. Но ожидаемая инфляция при почти гиперинфляции или при гиперинфляции (свыше 50% в месяц на протяжении не менее трех месяцев подряд) ведет к существенной потере многих функций денег. Люди стараются сбыть их с рук немедленно, бартер расцветает, появляются новые средства обмена (в России — водка, сигареты в эпоху резкой скрытой инфляции в 1990—1991 гг.). Наконец, появляется реальная угроза подавления национальной валюты иностранной. В 1992—1993 гг. эта тенденция стала очевидной в России.

§ 132. МЕРЫ ПО СНИЖЕНИЮ ИНФЛЯЦИИ

Обычно многие задают вопрос о том, возможна ли нулевая инфляция, т. е. неменяющийся, стабильный уровень цен? Нужно сказать, что в сверхдолговременных периодах мы можем найти положительный ответ на данный вопрос. Но это были периоды до 40-х и 50-х гг. нашего столетия. Напри­мер, уровень цен в 1940 г. в США был примерно таким же, как и в 1820 г. (хотя в этом 120-летнем промежутке было все: взлеты цен, одна гиперинфляция, падение цен).

Однако сегодня ответ на этот вопрос выглядит иначе. Тео­ретически (частично и практически) можно представить себе стабильный уровень цен. В социалистической экономике уро­вень «назначенных» цен был стабилен. Но он скрывал и порож­дал скрытую инфляцию — рост огромного тотального дефици­та. Стоило освободить цены, и они буквально ринулись вверх.

Рис. 24-6

Но верно было бы сказать, что в статическом мире (социали­стической экономики) уровень цен может быть стабилен. Он стабилен, ибо цена регулятором в этом случае не является. А в динамическом мире, где относительные цены меняются посто­янно, взаимно перестраиваясь, часть цен на товарных и фак­торных рынках растет, другая одновременно снижается или, по крайней мере, не растет. При этом рост цен на рынках, где спрос обгоняет предложение, происходит несколько быстрее, чем их снижение на рынках, где предложение обгоняет спрос. Этот структурный факт создает инфляционную тенденцию в несколько пунктов в год. Кривая SRAS медленно сдвигается.

Все экономисты так или иначе рассматривают вопрос о смягчении инфляции. При этом они анализируют, во-пер­вых, социальные и экономические издержки сохранения инфляции и, во-вторых, издержки контроля над инфляцией в форме роста нормы безработицы. Практически все эконо­мисты считают, что одним из наиболее сильных средств для быстрого снижения инфляции является резкое снижение темпа роста денежной массы (S_m).

На рис. 24-6 первоначально экономика находится в точке E₀. При этом существует ожидание сдвига AD₀ на AD₁, вследствие чего кривая SRAS₀ сдвигается на SRAS₁. Ценовой уровень с Р₀ поднимается до Р₁. Но если правительство замораживает рост S_m, оно тем самым не дает AD уйти с позиции AD₀. И тогда экономика перемещается не в точку Е₁, а в точку E_SR, достигая кратковременного равновесия и более низкого уров­ня цен, чем ожидалось. Но мерой этого снижения становится рецессионный разрыв.

В более долговременном периоде все те, кто принимает решения, изменяют (понижают) свои инфляционные ожида­ния, вследствие чего факторные затраты снижаются и кри­вая SRAS₁ возвращается на место SRAS₀, что и являлось целью резкого снижения темпа роста S_m. Такое резкое снижение темпа роста S_m экономисты называют весьма забавно — методом«холодной индюшки».

Метод «холодной индюшки», однако, неодинаково оце­нивается разными экономическими школами. Кейнсианцы, например, полагают, что последствия «холодной индюшки» в форме скачка нормы безработицы слишком болезненны, а издержки умеренной инфляции вполне терпимы. Отсюда вывод: лучше сосуществовать с умеренной и даже низкой галопирующей инфляцией, чем пытаться подавлять ее. При этом, как считают некоторые из кейнсианцев, можно при­менить такой метод, какиндексацию, т. е. автоматическую перестройку зарплаты и цен к темпу инфляции. Для этого нужно включить «эскалатор стоимости жизни» во все кон­тракты, и в этом случае сохранится реальная стоимость доходов, налогов, трансфертов, цен. В такой ситуации не возникает перераспределения доходов и богатства, относи­тельные цены сохранят свою регулирующую роль и тем самым обеспечат эффективное распределение ограниченных ресурсов общества. В реальной жизни индексация либо отста­вала от темпа инфляции и осуществлялась с лагом, либо вела к ускоряющемуся увеличению инфляции.

Еще одной кейнсианской мерой смягчения инфляции являетсяградуализм — медленное снижение темпа инфляции при помощи регулирования совокупного спроса. В период администрации Дж. Картера (во второй половине 70-х гг.) в США градуалистские попытки способствовали глубокой рецессии. В России призывы к градуализму исходили от академических экономистов в 1992—1993 гг.

Сторонники градуализма обычно выступают также за сведение так называемойполитики цен и доходов, т.е. за становление правил, ограничивающих рост доходов и товарных цен. В 1992-1993 гг. меры, ограничивающие рост зарплаты, были обычным делом в России. Однако их оппонентам как будто было неизвестно, что такие меры могут дать относительный результат, только если правительство попы­тается одновременно сдержать совокупный спрос. Вместо регулирования AD российские власти неоднократно в огромных размерах практически безвозмездно кредитовали россий­ских производителей (директорский корпус), добиваясь про­тивоположного.

Жесткий контроль над ценами и доходами может вести, и это много раз случалось, к подавлению SRAS. Практически в ходе всех гиперинфляции под давлением населения власти пытались ввести запретительные меры на рост цен. Обычно с ценами ничего не случалось, они продолжали расти, но предложение сокращалось или даже исчезало.

Однако среди мер, способных воздействовать на сниже­ние темпов роста зарплаты, следует назвать давление на профсоюзы. То, что профсоюзы способны создавать ситуа­ции, при которых зарплата растет при наличии избыточного предложения труда, экономисты признали давно. Дело, од­нако, в том, что такие ситуации могут вести и зачастую вели к спирали зарплата/цены, что, в свою очередь, раскручивало спираль затраты/цены. Поэтому в таких ситуациях давление на профсоюзы рассматривается как хотя и не очень популяр­ная, но адекватная мера. Были случаи, когда такая мера приобретала экстраординарный характер. Так, в 1981 г. пре­зидент США Р. Рейган в ответ на незаконную забастовку авиадиспетчеров объявил о полном локауте членов их проф­союза. Эта акция сыграла сильную предупредительную роль в отношении других профсоюзов и в целом в отношении снижения требований по зарплате. Данное событие имело большое значение в превращении галопирующей инфляции в умеренную.

В отличие от кейнсианцев, монетаристская школа исхо­дит из того, что инфляция является чисто денежным фено­меном. Поэтому снизить инфляцию можно только сокраще­нием темпа роста S_m. Эта точка зрения имеет ряд основательных аргументов. Но в целом она не бесспорна. Например, жесткая монетаристская политика в России в 1995 г. действительно привела к снижению месячной нормы инфляции с 18 до 3,2%. Однако 40% в год — форма силь­нейшей галопирующей инфляции. Следовательно, у рос­сийской инфляции есть и иные, помимо монетаристских, корни.

Монетаристская школа выступает за соблюдениеправила постоянного темпа роста S_m, т.е. в пользу такой политики Центрального банка, при которой S_m ежегодно увеличивается постоянным темпом. Само значение такого темпа должно находиться в пределах значений долгосрочных (историчес­ких) темпов роста ВНП, что позволит беспрепятственно финансировать экономический рост в постоянных ценах. Правило постоянного темпа, однако, является способом предотвратить инфляцию. Но что же делать, чтобы преодо­леть ее, когда она уже случилась? В поисках ответа на этот вопрос у разных школ мы можем все-таки обнаружить ши­рокое поле совпадающих мнений. Практически все сходятся на необходимости «холодной индюшки», на необходимости массированных пропагандистских мер в пользу резкого сжа­тия темпов роста S_m с целью добиться крутого перелома в пользу понижения инфляционных ожиданий.

В заключение следует дать информацию о том, что у инфляции, как у процесса, наблюдавшегося в течение ты­сячелетий, имеются также и политические корни. Прежде всего следует указать на такое невидимое, но ясно осязаемое явление, какинфляционный налог. Дело в том, что инфляция действует точно так же, как и налог. Для финансирования своих расходов правительство собирает налоги. Но оно может действовать и по-другому — выпустить государственные цен­ные бумаги. Мы уже знаем, что в этом случае происходит увеличение денежной базы, S_m растет. Теперь правительство финансирует свои расходы за счет новых денег. Новые деньги создают инфляцию, которая в то же время является источником для покрытия расходов государства, точно так же им источником служит налог. Все те, кто имеет деньги, платят этот невидимый налог, поскольку покупательная способность их денег снижается ровно настолько, насколько растет совокупный ценовой уровень.

В нашей стране инфляция была источником государственных доходов. Во времена Советского Союза цены в плановом порядке поднимались на 3% в год якобы в связи тем, что на эту величину в среднем увеличивалось качество выпускаемых товаров, машин, оборудования и т.д. С 1922 г. инфляция стала мощным источником государственных доходов, компенсируя крупные потери другого, основного в советское время, источника — налогов, бравшихся с государственных предприятий. «Монетаризация» дефицита гос­бюджета (т. е. фактическое покрытие дефицита за счет эмиссии и кредитной экспансии) — один из важнейших источников инфляции в России в 1992—1994 гг. Этот источник последовательно ослаблялся в 1995 г., но сохранялись другие источники — взаимные неплатежи предприятий, институ­циональные особенности переходной экономики и др.

Еще одной, помимо инфляционного налога, политичес­кой основой инфляции является борьба различных соци­альных групп за кусок «национального пирога», т. е. за раздел ВНП. В Европе, включая Россию, это были, например, ленд­лорды в средние века и в новое время. В наше время появи­лись новые группы владельцев факторных ресурсов, которые оказались способными политическими мерами завышать фак­торные цены и получать за счет этого односторонние преиму­щества. В ряде случаев это были отраслевые профсоюзы (осо­бенно если отрасль включала огромное число предприятий). В других случаях это были отраслевые картели. В мировых мас­штабах можно назвать международные картели — такой, на­пример, как ОПЕК (Организация стран—экспортеров нефти). Подъем факторных цен вызывает стагфляцию — одновремен­ную рецессию (сдвиг кривой SRAS влево вследствие роста затрат сначала в одном крупном секторе, а затем во всей экономике) и инфляцию. В ответ правительство увеличивает S_m, что ведет к росту цен. Преимущества монопольного вла­дельца факторного ресурса временно устраняются, кривая SRAS движется вправо, восстанавливая естественную норму безработицы. Но картель может повторить свои действия, и все начнется сначала (как это неоднократно случалось в 70-е гг. в случае с политикой ОПЕК). В основе таких картель­ных действий — политическими мерами «отрезать» себе по­больше от общего пирога. Действия ОПЕК, начиная с декабря 1973 г., создали мощное движение среди политических орга­низаций развивающихся стран («Группа 77» и др.) с целью перераспределения мирового ВНП в свою пользу.