ИТОГИ ИЗУЧЕНИЯ ТЕМЫ.

1. В силу ряда причин совокупный спрос всегда колеб­лется чаще и с большей амплитудой, чем совокупное предложение. Базовая макроэкономическая модель подводит нас к суждению о том, что взаимозависи­мость между инфляцией и безработицей возникает при колебаниях совокупного спроса. Такую взаимоза­висимость графически демонстрирует кривая Филлип­са. Эта взаимозависимость наблюдалась в западных странах в 50-е и 60-е гг., затем она существенно ослабла в 70-е гг. и в ряде стран исчезла вообще в 80-е.
2. Первоначально кривая Филлипса была воспринята как «меню» для политиков, что особенно вдохновило сторонников расширительной макроэкономической политики на то, чтобы снизить норму безработицы в случаях с рецессионными разрывами ВНП. Однако затем была доказана неустойчивость кривой Филлипса. В первоначальной оценке кривой Филлипса не учиты­валась автоматическая перестройка экономики, кото­рая во всех случаях отклонения от уровня потенциаль­ного ВНП возвращает экономику к уровню полной занятости (к естественной норме безработицы). После­довательный ряд отрицательных шоков предложения в 70-е гг. совместно с механизмом автоматической пере­стройки существенно ослабил взаимозависимость ин­фляции и безработицы.
3. Взаимозависимость инфляция/безработица является краткосрочным событием. В долгосрочном плане лю­бой уровень инфляции совместим с естественной нормой безработицы. Поэтому долгосрочная кривая Филлипса — вертикальна уровню естественной нормы.
4. Безработный, по определению, является человеком, активно ищущим рабочее место. Фирмы также ищут подходящих им работников на рынке труда. Поиски требуют затрат и приносят выгоду. Поиски продолжа­ются, если предельная выгода от поисков превышает предельные затраты на них. Безработные устанавлива­ют отправную зарплату, которая вместе с соотноше­нием предельных выгод и затрат воздействует на про­должительность поисков. Продолжительность поисков, в свою очередь, воздействует на норму безработицы.
5. Ожидаемая инфляция нейтральна по отношению к продолжительности поисков. Поскольку она не воз­действует на поиски, она не воздействует и на норму безработицы. Поэтому в ситуации ожидаемой инфля­ции мы не обнаруживаем взаимосвязи между инфля­цией и безработицей.
6. Неожидаемая инфляция существенно влияет на про­должительность поисков и, следовательно, на норму безработицы. Но неожидаемая инфляция существует краткосрочный период, так что краткосрочная кривая Филлипса фактически показывает взаимосвязь между безработицей и неожидаемой инфляцией. В долгосроч­ном периоде инфляционные ожидания перестраива­ются к фактическому уровню, поэтому в долгосроч­ном периоде взаимозависимость инфляция/безработи­ца отсутствует.
7. Если правительства пытаются установить норму безра­ботицы на уровне ниже естественной нормы, это ведет к акселерированной инфляции. Такая ситуация известна как гипотеза акселерации.
8. Кривая Филлипса создает ограничения для полити­ков, пытающихся бороться с избыточной безрабо­тицей. Если безработица выше естественной нормы, у политиков есть следующие варианты действий: а) предоставить свободу действий механизму автома­тической перестройки; б) расширить совокупный спрос и ценой увеличения инфляции быстро пони­зить безработицу; в) подстегнуть автоматический ме­ханизм, стимулируя быструю перестройку инфляци­онных ожиданий.

ТЕМА 26.
ЭКОНОМИЧЕСКИЙ РОСТ

Цель изучения темы состоит в том, чтобы узнать:

· что определяет экономический рост в долгосрочных периодах;

· чем характерен долгосрочный рост производитель­ности;

· с какими проблемами сталкивается рост производи­тельности труда;

· за счет чего может быть увеличен национальный до­ход;

· как воздействуют инвестиции на национальный до­ход;

· как связаны сбережения с фактором времени;

· в чем состоит кумулятивное значение различий в темпах экономического роста;

· какая связь между экономическим ростом и перерас­пределением дохода;

· что является альтернативными затратами экономичес­кого роста.

В долгосрочные периоды, как мы уже знаем, технология и факторные ресурсы изменяются. Эти изменения ведут к сдвигам кривых долгосрочных затрат фирм. Вместе с созданием и введением новых продуктов эти сдвиги являются главным источником роста, долгосрочного увеличения реального совокупного производства, которое обеспечивает повышение жизненного уровня населения. На долгосрочные изменения в объеме производства и в уровне затрат воздействуют три главных фактора:

а)Новая техника и технология. Драматическое (более чем на порядок) снижение доли рабочей силы, занятой в сельском хозяйстве, при еще большем количествен­ном росте производства сельхозпродукции — типич­ная картина для экономического роста стран Север­ной Америки и Западной Европы в XX в. За последние 50 лет численность шахтеров в США снизилась более чем на порядок при том же объеме угледобычи. Все эти результаты оказались возможны за счет замещения труда на физический капитал.

б)Новые продукты. Автомобиль, паровоз, локомотив, электровоз, авиация, радио, телевизор, видеотехника и т.д. Вся история XX в. — история постоянного появления новых продуктов, меняющих облик произ­водства и повседневной жизни людей.

в)Более производительные факторные ресурсы. Резкое улучшение образования и здравоохранения в развитых странах столь же заметно улучшило качество услуг труда. Значительные изменения произошли в матери­альной базе, начиная с ассортимента и качества сырых и переработанных материалов и кончая долгосрочными компонентами физического капитала (аэродромы, кос­модромы, новые типы заводов и фабрик и т. д.).

§ 136. ИСТОЧНИКИ ТЕХНОЛОГИЧЕСКИХ ИЗМЕНЕНИЙ

Такие изменения относятся ко всем изменениям в техни­ческой базе производства. Чтобы измерять эти изменения, экономисты применяют понятиепроизводительности — объем производства на единицу факторного ресурса. Норма (темп) роста производительности обеспечивает меру того прогресса, который возникает вследствие технологических изменений. Одним из наиболее широко применяемых изме­рителей производительности является объем производства на единицу (1 час) труда —почасовая производительность труда.

В течение XIX и особенноXX в. шел интенсивный процесс замены труда физическим капиталом. Эта замена измерялась изменениями в соотношении капитал/труд или изменениями в капиталовооруженности труда. Для такой за­мены имелось несколько причин. Во-первых, во всех разви­тых странах цена труда росла быстрее относительно цен на элементы физического капитала, и в соответствии с прин­ципом замещения капитал вытеснял труд в затратах на единицу продукции. Во-вторых, все элементы физического капитала становились все более производительными, так что работник мог производить все больше, применяя более эф­фективную единицу капитала. В-третьих, растущий вслед­ствие увеличения подушевых доходов спрос позволил во всех отраслях осуществлять массовое производство, используя экономию на масштабе.

Другим, помимо замены труда капиталом, источником технологических изменений являлась новая энергетическая база. Если в начале XX в. источником более половины энер­гии, потреблявшейся человечеством, была энергия человека и животных, то к концу века она почти полностью заменена углем, нефтью, природным газом, гидро- и атомной энер­гией.

Наконец, еще один источник технологических измене­ний — постоянно идущий процесс открытий и инноваций. Открытия имеют кумулятивный эффект, накапливая потен­циал для внедрения в производство все большего числа опытно-конструкторских разработок.

§ 137. ИНВЕСТИЦИИ, СБЕРЕЖЕНИЯ И НАЦИОНАЛЬНЫЙ ДОХОД

Кейнсианская концепция роли национального дохода в обеспечении равновесия сбережений и инвестиций является теорией о краткосрочных явлениях. Так же как и в базовой модели, эта модель изучает изменения фактического национального дохода, происходящие вокруг потенциального на­ционального дохода, принимая последний как константу. Теория экономического роста изучает долгосрочные явле­ния, связанные с воздействием сбережений и инвестиций на увеличение потенциального национального дохода, игнори­руя краткосрочные колебания уровня национального дохода вокруг потенциального дохода.

Не весь объем инвестиций воздействует на экономичес­кий рост, а лишь та их часть, которая отодвигает вправо кривую производственных возможностей экономики. Любая деятельность, дающая доход людям, повышает совокупный спрос. Поэтому краткосрочный эффект от увеличения фирма­ми объема производства и от увеличения ими инвестиций, t так же как от увеличения любых расходов государства, одинаков — все это ведет к росту совокупного спроса. Но в долгосрочном плане на рост экономики воздействуют инвестиции, увеличивающие производственные мощности, и госрасходы, расширяющие сеть дорог, улучшающие здраво­охранительные услуги, повышающие уровень фундаменталь­ных исследований. Расходы на поддержку убыточных произ­водств скорее принесут вред в долгосрочном плане, так как помешают эффективному перераспределению ограниченных ресурсов общества.

В краткосрочном плане рост частных сбережений приве­дет к снижению совокупных расходов (потребительских рас­ходов), к сдвигу потребительской функции и снижению равновесного уровня национального дохода. Но в долгосроч­ном плане более высокие частные сбережения означают более высокие инвестиции, если экономика имеет сильную систему финансовых посредников (банки, рынки ценных бумаг и т.д.). Важно понимать, что общие национальные сбережения включают частные плюс-минус бюджетный из­лишек или дефицит. В случае с российскими условиями это означает, что, чем больше бюджетный дефицит, тем меньше источников для частных инвестиций.

§ 138. КЛАССИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА

Среди экономистов-классиков главными исследователями проблем роста являлись А. Смит, Д. Рикардо и Т. Мальтус. Будучи свидетелями экономической жизни Англии, начав­шейся промышленной революции, они пытались дать объяс­нение тем силам, которые управляли функционированием экономики, найти и описать возможности прогресса, т. е. возможности экономического развития. Даже конкретные действия упомянутых классиков (борьба Рикардо против «За­конов о пшенице», которые регулировали торговлю пшени­цей в пользу производителей в периоды высоких урожаев и низких цен; борьба А. Смита против монополистических привилегий, связанных с меркантилизмом, и т. д.) были направлены на то, чтобы снять препятствия на пути свобод­ного экономического развития.

Экономисты-классики смогли дать лишь общую картину тех явлений, которые воздействуют на процесс экономичес­кого роста. Прежде всего они определили, что накопление и производительное инвестирование части совокупного обще­ственного продукта, осуществляемое в форме реинвестирова­ния прибылей, являются главным источником экономичес­кого роста. Рядом с этим финансовым условием следовало поставить технические сдвиги в форме углубляющегося раз­деления труда и изменений в методах производства, о кото­рых много писал А. Смит. Но ни у него, ни у его коллег нет систематического описания отношения между инвестиционным (финансовым) процессом и процессом технических но­вовведений. Однако они уделили особое внимание проблеме предложения труда, возникающей по мере роста численно­сти населения. Вместе с борьбой против «Законов о пшени­це» этот акцент привел их к концепции стагнации, в раз­витие которой особый вклад сделал Т. Мальтус.

Суть этой концепции сводилась к тому, что если изме­няемыми затратами общества являются лишь затраты труда, а предложение земли неизменно, то экономика начинает производить продукт, равный лишь затратам труда. При не­изменности предложения (и продуктивности) земли пре­дельный продукт труда постоянно снижается, достигая не­коего прожиточного минимума. В дальнейшем стагнирующий объем производства начинает физически регулировать дина­мику населения. Эта концепция отнюдь не имела для эконо­мистов-классиков основополагающего значения. Она нужна была им в их борьбе с классом лендлордов, проводившим через парламент законы в свою пользу. Но Марксу она понадобилась как авторитетная основа его тезиса о том, что общественный продукт в конечном счете создается только трудом.

Теория роста у классиков возникла не сама по себе, а в контексте разработанных ими принципов экономики, свя­занных с производством, накоплением, обменом и распре­делением. В этом отношении проблемы распределения у классиков противоречат их же концепции застоя, что под­черкивает ее дискретный характер. Данные проблемы прямо связаны с владением факторами производства (земля, труд, капитал), которые зарабатывали свои виды доходов. Клас­сики отчетливо видели, что без капитала (т. е. без денег, без их накопления и авансирования) невозможно было бы участие труда в производстве, так как его попросту не на что было бы нанять.

Накопление и распределение — взаимосвязанные процес­сы. Концепция физиократов об общественном излишке как части общественного продукта, остающегося после вычета необходимых затрат, использовалась классиками для того, чтобы проанализировать поведение этого излишка, который и составлял основу роста. Они полагали, что работники полностью потребляли заработную плату, лендлорды полно­стью потребляли ренту, но капиталисты реинвестировали свою прибыль. То есть рост полностью зависел от размеров и использования общественного излишка. Анализ Д. Рикардо был во многом сосредоточен именно на том, как регулиру­ется распределение, — на результатах политических компро­миссов, отражавшихся в законах (этот анализ политики во многом и стал причиной того, что классики называли свой предмет политической экономией).

Этот анализ в первую очередь касался прибыли как сохраняющегося (непотребляемого) остатка общественно­го излишка. При принятых Рикардо упрощениях речь шла об отношении между ставкой зарплаты и нормой прибы­ли, которые определялись внутри единственного сектора в экономике — зернопроизводства. Рикардо рассматривал зер­но (пшеницу) как уникальное благо, которое одновремен­но могло быть и потребительским продуктом, объем кото­рого равнялся зарплате, и капитальным благом (семен­ной фонд). Распределение между потреблением (хлеб) и накоплением (семена) отнюдь не исчерпывало понима­ния совокупного продукта. Классики отчетливо осознавали, что реализуемая зарплата содержит не только хлеб (как и прибыль, т. е. капитал), не только семена, но и другие товары. Поэтому они понимали, что нельзя получить при­быль простым вычитанием зарплаты из общественного про­дукта.

Пропорция W и К зависит и от цен на другие товары, а эти цены инкорпорируют норму прибыли. В 1960 г. П. Сраффа (выдающийся итальянский экономист) нашел решение с моделью со многими товарами, которое показы­вает, что в этом случае норма прибыли определяется не только данным уровнем зарплаты, но и условиями производ­ства других «базовых товаров». Применяемая Рикардо как пример, пшеница как раз является базовым товаром, который прямо или косвенно включен в производство любого товара, в том числе в производство самой пшеницы. Боровшиеся против помещичьих законов и против протекционистских законов Рикардо и его коллеги считали поэтому, что в закрытой экономике норма прибыли обрекается на посте­пенное снижение. Много лет спустя и эта идея была исполь­зована Марксом для формулирования «его» закона о тенден­ции нормы прибыли к понижению, но уже без ссылки на закрытую экономику (каковой, кстати, является планово-командная экономика).

§ 139. НЕОКЛАССИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РОСТА

Однако по-настоящему всеобъемлющая разработка про­блем экономического роста началась лишь вXX в. и была связана с именами Р. Харрода, Е. Домара, Р. Солоу и Э. Денисона. Их усилиями была создана неоклассическая теория экономического роста. Кейнсианский прорыв в экономичес­кой науке дал сильнейший толчок исследованиям в области долгосрочных проблем полной занятости. Пионерами в этой области по праву считаются выдающиеся американские эко­номисты Рой Харрод и Евсей Домар (Евсей Домашевицкий — по происхождению наш соотечественник). Они уста­новили, что долгосрочная полная занятость возможна при соблюдении двух важнейших условий. Во-первых, каждый год инвестиции должны равняться объему сбережений, достигае­мых при полной занятости, т. е. при потенциальном нацио­нальном доходе. Во-вторых, темп роста совокупного произ­водства должен равняться темпу роста L плюс темп роста производительности труда. Более 25 лет назад Р. Солоу при­вел следующий набор закономерностей, связанных с эконо­мическим ростом:

— реальный объем производства (в том числе на душу), а также объем физического капитала увеличиваются более или менее постоянным и одинаковым темпом в течение длительных периодов времени;

— норма прибыли на капитал имеет горизонтальный тренд, т. е. она относительно постоянна в длительные промежутки времени;

— темп роста объема производства значительно отлича­ется в разных странах;

— экономики с высокой долей прибыли в совокупном доходе имеют высокую норму инвестиций в ВНП.

Неоклассическая теория экономического роста основана на известных предпосылках о совершенной информации, конкурентных (или почти конкурентных) рынках, рацио­нальном определении целей фирм и индивидов, которые вместе объясняют экономический рост как результат техни­ческого прогресса и увеличения объема физического капита­ла и рабочей силы. Иными словами, совокупное производ­ство определяется затратами К и L, а точное соотношение между К и L зависит от технологического уровня производ­ства. Экономика увеличивает объем производства либо в случае роста объема применяемого физического капитала и труда, либо в случае, когда К и L становятся более продук­тивными.

Тот факт, что с течением времени объем производства на одного занятого растет, уже говорит о том, что рост не может быть объяснен лишь увеличением рабочей силы. Р. Солоу уже в 50-е гг. обнаружил, что увеличение объема производства на одного занятого происходит в основном за счет технологических нововведений и лишь в небольшой мере за счет накопления капитала (увеличения капиталово­оруженности труда). Огромное число исследований затем подтвердило, что накопление не является источником роста само по себе, им являются сдвиги в знаниях человека, в том числе в накоплении человеческого капитала. Однако этот вывод появился не сразу.

Мы уже знаем, что существует конкурентный выбор между сегодняшним и будущим потреблением. Индивид мо­жет увеличивать будущее потребление, снижая сегодняшнее, в форме сбережений или затрат на образование. Но экономи­ка в целом способна осуществлять сбережения лишь в форме накопления капитала. В итоге упомянутый конкурентный выбор трансформируется в выбор между сегодняшним по­треблением и завтрашними производственными возможнос­тями экономики.

Неоклассическая теория предполагает, что факторы про­изводства полностью заняты, так что в каждый данный период времени объем производства определяется объемом применяемых факторов. Одним из таких факторов является К, объем которого зависит от инвестиций в предшествующие периоды. Инвестиции, в свою очередь, зависят, во-первых, от желания фирм увеличивать физический капитал и, во-вторых, от желания индивидов потреблять меньше, чтобы более значительная часть совокупного продукта была превра­щена в капитальные блага.

В реальной жизни фирмы как бы берут взаймы у потре­бителей, чтобы увеличить физический капитал и произво­дить больше. При этом их интересует: а) предельный продукт капитала; б) какую часть дополнительного объема продаж придется использовать для выплаты долга. В то же время потребителя также интересует, во-первых, каков ущерб от снижения сегодняшнего потребления и, во-вторых, насколь­ко сегодняшние сбережения увеличат будущее потребление. Последнее напрямую связано с нормой временного предпоч­тения — некоего предела, до которого потребители больше озабочены сегодняшним потреблением в сравнении с буду­щим. Это предпочтение определяется как норма, которая измеряется как некая переменная р (0 < р < 1). При этом р определяется как норма роста потребления, при которой потребитель безразличен к выбору между одной единицей сегодняшнего потребления и (1 + р) единиц потребления в какой-то период времени в будущем.

В неоклассической модели роста инвестиционные затраты определяются взаимодействием предельного продукта капи­тала и нормой временного предпочтения. При этом ключевой становится идея снижающегося предельного продукта капи­тала. Чем больше объем накопленного капитала, тем меньшее преимущество дает его увеличение. Фирма получит преиму­щества, если она осуществляет улучшения (вводит новые продукты и технологии или улучшает существующие) или осваивает наиболее перспективные рынки. Если эти факторы исчерпаны, то предельный продукт капитала понижается.

Допустим, что предельный продукт капитала (МРС) вы­сок и фирмы намерены расширять мощности. Фирмы готовы платить потребителям высокий процент за кредиты с целью финансирования инвестиций. Они осуществляют инвести­ции, но по мере увеличения объема физического капитала МРС снижается. Фирмы инвестируют все меньше и не хотят платить высокий процент за кредиты. Снижение процента сокращает сбережения. Постепенно в экономике возникает оптимальный запас (объем) физического капитала — тот объем, при котором МРС равен предельной норме потреби­тельского временного предпочтения. Другими словами, отда­ча для фирмы от дополнительной единицы К должна быть равна будущему дополнительному объему потребления, кото­рый потребитель получит, отказавшись от упущенного до­полнительно сегодняшнего потребления в пользу сбережений (кредитования инвестиций фирмы). На этом равновесном уровне у фирмы нет мотиваций увеличить или сократить свой запас капитала.

Но фирма может и будет продолжать инвестиции, по­скольку в процессе производства ее капитал постоянно из­нашивается и требует восстановления. Инвестиции с целью возмещения потребленного капитала мы называемвосстано­вительными инвестициями. А чистые инвестиции (т. е. снижение или увеличение капитального запаса) — это изменение в объеме запаса капитала за вычетом его износа. Сумма чистых и восстановительных инвестиций называетсяваловыми инве­стициями. Когда МРС равен норме временного предпочтения, чистые инвестиции равны 0, а валовые инвестиции равны восстановительным. В этом случае экономика находится в равновесии. В каждый данный момент фактический объем капитала в экономике может быть не равен оптимальному объему. Если фактический объем будет ниже оптимального, то величина чистых инвестиций станет положительной.

Итак, объем накопления зависит от конкурентного выбо­ра между сегодняшним и будущим потреблением. Однако неоклассическая модель исходит из того, что потребитель может осуществлять и другой вид конкурентного выбора — между производством (работой) и досугом, т. е. выбора меж­ду потреблением товаров и услуг и потреблением досуга. Этот выбор влечет за собой последствия длярабочего усилия, т. е. объема времени, которое люди готовы потратить на производство товаров и услуг. Рабочее усилие зависит от реальной «заработной платы и множества других факторов. Допущение <о полной занятости факторных ресурсов, в свою очередь, предполагает, что рынок труда постоянно чист (все заняты). Когда рынок труда чист, люди работают столько времени, сколько они хотят при данном доминирующем уровне реаль­ной зарплаты. Изменения рабочего усилия, следовательно, зависят либо от изменений в реальной зарплате, либо от изменения детерминант предложения труда. В первом случае кривая спроса на труд будет сдвигаться вниз или вверх вдоль кривой предложения труда. Во втором случае кривая предло­жения труда будет сдвигаться вдоль кривой спроса на труд.

Когда индивид работает, он получает доход и тратит его на потребление сегодня или на сбережения (будущее потреб­ление). Когда он работает больше, он сокращает досуг, делает его меньшим. Но заработанный сегодня больший доход означает возможность нового выбора — использовать его либо на большее сегодняшнее потребление, либо на будущее потребление, либо на будущий досуг. В последних двух слу­чаях речь идет о сбережениях: более существенные сбереже­ния сегодня увеличивают объем потребления относительно рабочего усилия, которое возможно в будущем. То есть в будущем он может работать меньше, чтобы обеспечивать тот же уровень потребления. Когда объемы капитала и производ­ства постоянны, а чистые инвестиции равны нулю, потреб­ление всегда является постоянной величиной. Поскольку объем производства не изменяется, постольку не меняется и рабочее усилие, постольку же соотношение между потребле­нием товаров и услуг и потреблением досуга тоже остается постоянным.

Чтобы описать ситуацию, при которой процесс накопле­ния капитала имеет одинаковые характеристики, экономис­ты используют понятиеравновесия устойчивого состояния, или простоустойчивое состояние. Эта устойчивость процесса накопления может принимать разные формы. Одна из них — неизменность объема капитала, при котором чистые инвести­ции равны 0. Это — форма устойчивого состояния, при кото­рой не происходит роста рабочей силы и не наблюдается технического прогресса. Другая форма — когда рабочая сила увеличивается с постоянным темпом и объем капитала на одного работника постоянен. В этом случае объем капитала и рабочая сила увеличиваются одинаковым темпом. Если техни­ческий прогресс развивается устойчиво, возникает третья фор­ма — равновесие устойчивого состояния при постоянном по­ложительном темпе увеличения капитала на одного работника.

Если рабочая сила является постоянной долей в числен­ности населения, то рост населения означает и рост рабочей силы. С точки зрения фирмы увеличение населения и рабо­чей силы означает появление дополнительных работников и дополнительных покупателей.

При этом главным является то, как увеличение рабочей силы воздействует на МРС. Посылка о снижающейся отдаче на капитал исходит в том числе из того, что объем L со всей очевидностью отличается от производительности дополни­тельного капитала, когда происходит увеличение L и объема производства. Этот вопрос напрямую связан с совокупной производственной функцией.

Масштаб — общая величина экономики, когда она изме­ряется объемом всего К и L (рабочей силы). По отношению к накоплению К ключевой особенностью совокупной произ­водственной функции является возможность изменения соот­ношения между ростом К и L и объемом производства. Если функция такова, что объем производства растет быстрее, чем К и L, то экономика получаетповышающуюся отдачу от масштаба. Если пропорциональный рост К и L ведет к про­порциональному росту совокупного производства, то эконо­мика имеетпостоянную отдачу от масштаба. Если совокупное производство растет менее пропорционально к К и L, то экономика имеетснижающуюся отдачу от масштаба.

Неоклассическая теория часто исходит из того, что эко­номика имеет постоянную отдачу от масштаба. Поэтому мо­дели роста анализируются в единицах объема капитала на работника и объема производства на работника, которые постоянны в течение времени. Когда технический прогресс являетсятрудоувеличивающим (растущие продуктивные мощ­ности, возникающие вследствие технологических нововведе­ний, которые имеют качества, идентичные таким же мощ­ностям, возникающим вследствие роста рабочей силы), то растущие продуктивные мощности, вызванные техническим прогрессом, принимают такую же форму, как мощности, вызванные ростом числа работников в составе рабочей силы. Когда это происходит, то мы обсуждаем объемэффективного труда — меру рабочей силы, которая растет вместе с ростом числа работников и ростом трудоувеличивающего техничес­кого прогресса. При постоянной отдаче от масштаба рост рабочей силы (теперь она — эффективная рабочая сила, а не численность людей в составе рабочей силы) ведет к пропор­циональному увеличению К в экономике. Допустим, что эффективная рабочая сила устойчиво увеличивается с тече­нием времени. Частично это происходит из-за роста числен­ности населения, а частично — за счет технологического прогресса.

Из этого следует, что К и совокупное производство будут расти одинаковым с эффективной рабочей силой темпом. Технологический прогресс означает, что эффективная рабо­чая сила растет быстрее, чем фактическое число работников. А это ведет к росту объема производства и К на одного работника.

Технологический прогресс должен быть трудоувеличива­ющим, так как любой другой его вид устраняет возможность устойчивого состояния, соответствующего вскрытым Р. Солоу закономерностям. Допустим, что мы имеем дело с капиталоувеличивающим прогрессом, т. е. прогрессом, при котором растущие производительные мощности возникают вследствие технических нововведений; эти мощности имеют особеннос­ти, идентичные растущим мощностям вследствие увеличения К. Тогда мы обязаны проводить различие между фактическим К и эффективным К — мерой объема К, который увеличи­вается одновременно с ростом числа работников и капиталоувеличивающим техническим прогрессом. Эффективный К растет при положительных чистых инвестициях и при капиталоувеличивающем техническом прогрессе. При устойчивом состоянии эффективный К должен расти одинаковым тем­пом с L. Это простая генерализация идеи о том, что К должен быть постоянен, когда в экономике не происходит роста населения и технического прогресса, а также идеи о том, что К на одного работника должен быть постоянным, когда в экономике идет рост населения, но нет технического прогресса. Если эффективный К увеличивается иным тем­пом, чем L, то МРС со временем отклонится от предельной нормы временного предпочтения, и такая экономика не сможет находиться в равновесии с устойчивым состоянием.

Допустим, что эффективный К растет тем же темпом, что и эффективная рабочая сила (L). При постоянной отдаче от масштаба объем производства должен расти тогда тем же темпом, что и эффективные К и L. Но закономерности Р. Солоу показывают нам, что объем фактического К растет тем же темпом, что и объем производства. Это означает, что эффективный К должен расти тем же темпом, что и факти­ческий К, из чего, в свою очередь, следует, что технический прогресс не может быть капиталоувеличивающим.

Еще одним условием устойчивого состояния является неизменность рабочего усилия в ответ на постоянное изме­нение в отдаче от работы. Иными словами, постоянные изменения реальной зарплаты не воздействуют на предложе­ние труда. Когда отдача от работы постоянно растет, это не влияет на любой выбор между настоящим и будущим. Но возникают последствия для сегодняшнего выбора. С точки зрения объема потребления благ, отдача от лишнего часа работы больше. Это означает, что работа в течение лишнего часа ведет к большему потреблению. Речь идет, таким обра­зом, обэффекте замещения — тенденции роста (падения) реальной зарплаты, с тем чтобы поднять (снизить) предло­жение L повышением (понижением) затрат досуга в катего­риях упущенных объемов потребления. Этот эффект предпо­лагает, что более высокая реальная зарплата повысит предложение L. Но более высокая отдача от работы применима к любому проработанному часу, а не только к предельному. Из-за этого работники чувствуют себя богаче и могут распределить свое увеличившееся богатство частично на дополнительные товары и услуги, а частично на досуг. Здесь речь идет уже обэффекте богатства — тенденции роста (падения) реальной зарплаты, с тем чтобы понизить (повысить) предложение L повышением (понижением) богатства, тем самым, вызывая повышение (понижение) потребления благ и досуга.

Сохранение устойчивого состояния требует того, чтобы предложение L не затрагивалось постоянными изменениями в реальной заработной плате, так как тенденция роста рабочего усилия (рост числа часов работы в неделю) в конечном счете приведет к тому, что число проработанных часов в неделю превысит число часов в неделе. И наоборот, тен­денция снижения рабочего усилия приведет в конце концов к тому, что никакая работа вообще делаться не будет. Тех­нический прогресс и накопление К увеличивают производи­тельность L и ведут к росту спроса фирм на L. Этот рост давит на реальную зарплату. Если работник реагирует на такое изменение снижением или повышением предложения S труда, то это отразится на снижении или росте рабочего Ц усилия. Но так как любая из этих тенденций невозможна при росте с устойчивым состоянием, мы должны допустить, что эффект дохода и эффект замещения от постоянных изменений в реальной зарплате полностью компенсируют друг друга.

В нашей стране в 70-е и 80-е гг. лучшая часть экономи­ческой науки, изучая проблемы роста, сосредоточивала свое внимание на проблемах технического прогресса и производительности в обрабатывающей промышленности либо даже только на «чистых» вопросах технического прогресса. В этом сказывалась ее методологическая ограниченность, навязан­ная силой, а также десоциализированная сущность марксиз­ма, в рамках которого эта наука обязана была существовать. Между тем в реальной жизни западных стран рост жизнен­ного уровня в XX в. во многом обеспечивался радикальным снижением относительных затрат в секторе транспорта, без чего невозможны были ни крупномасштабное производство, ни создание национальных и более широких — международ­ных — рынков.

Наряду с сектором транспорта создание мощных и техни­чески прекрасно вооруженных сетей оптового и розничного распределения благ увеличивало объем товаров и услуг, кото­рые любое данное число производителей могло доставить до потребителя. К этому следует добавить своевременное (т. е. попросту раннее) и быстрое развитие банковских и сберега­тельных сетей, способных аккумулировать, обработать и эф­фективно распределять национальные сбережения в широкий спектр их инвестиционного применения. Все эти очевидные соображения при их применении к нашим условиям многое объясняют и в провале экономического роста в эпоху социа­листического строительства, и в тех проблемах, с которыми сегодня сталкивается и все еще будет сталкиваться Россия.

Нам часто средствами массовой информации навязывают данные о том, что, например, японский рабочий даже более производителен, чем американский. Непонятно тогда, поче­му японский рабочий имеет несколько квадратных метров жилья на члена семьи, а американский — в десятки раз больше. Близость уровня производительности труда в япон­ской и американской обрабатывающей промышленности от­нюдь не означает такой же близости этого уровня в других секторах, особенно в отраслях услуг.

Таким образом, бессмысленно надеяться на рост уровня жизни за счет только роста производительности в одном секторе (вначале М. Горбачев считал даже, что рост в СССР можно обеспечить за счет стимулирования машиностроения). Экономический рост — развитие всех секторов одновременно и сбалансирование.

Мы уже знаем, что на рост производительности воздей­ствуют прежде всего объемы национальных сбережений и инвестиций, прогресс в образовании и профессиональной подготовке рабочей силы, инновационные процессы в про­изводстве, транспортировке и распространении благ.

Есть два главных способа обеспечения национальных потребностей в инновациях. Первый — самим создать инно­вации, второй — применить инновации, созданные в других странах. США — пример первого пути, Япония — второго. Россия в XX в. создала большой потенциал инноваций, который почти на 100% был связан с производством боевой техники и военного снаряжения. Этот потенциал ничего не дал ни производству вообще, ни потребительским отраслям, ни транспорту, ни сфере распределения благ через оптовые и розничные сети, ни банковской сфере. Мы пошли своим «верным путем» и к концу века пришли с рекордной грудой оружия и жутким дефицитом всего, что нужно человеку для нормальной повседневной жизни.

На производительность воздействуют также демографи­ческие сдвиги. Чем ниже в составе взрослого населения доля пенсионеров, тем больше относительная отдача от рабочей силы. Чем выше доля в рабочей силе молодых и неквалифи­цированных работников, тем ниже ее отдача.

Р. Солоу сумел предложить технику количественного из­мерения того вклада в экономический рост, который обес­печивают различные факторы. Взяв данные американской экономики за 1929—1956 гг., Солоу обнаружил, что рост был значительно больше, чем это должно было случиться при осуществленном росте L и К. Эта необъясненная часть обще­го экономического роста («остаток Солоу») и была атрибу­тирована к роли технического прогресса и наилучших дости­жений.

Солоу исходил из того, что в долгосрочный период квалификация работников, инвестиции в образование, в физический капитал и другие факторы производства зараба­тывают отдачу в соответствии с их «добавкой» к предельной ценности. В открытой рыночной экономике, если человек с высшим образованием зарабатывает в год на Х ден. ед. боль­ше, чем человек со средним образованием, это означает, что первый из них вкладывает в производство на Х ден. ед. больше, чем второй. Если инвестиции в физический капитал зарабатывают 10%-ную отдачу, то это означает, что они на 10% увеличили объем производства.

При расчетах источников увеличения ВНП предполагает­ся, что каждая дополнительная единица L обеспечивает вклад, равный ее зарплате, а каждый рубль, добавленный в К, дает отдачу, равную норме прибыли (включая процент). Допустим, что ВНП рос на 8% в год в течение пяти лет. При этом 70% национального дохода получали владельцы труда, а 30% — владельцы К и предприниматели.

Если занятость росла ежегодно на 4%, то вклад L состав­лял 2,8% из 8%-ного роста ВНП. Если К вырос на 10%, то его вклад составил 3% (3 = 30 : 10). L и К, таким обра­зом, обеспечили 5,8% из 8%-ного роста ВНП. А «остаток Солоу», т. е. 2,2% ежегодного роста ВНП, обеспечили другие факторы.

Результаты роста производительности в течение предше­ствующего исторического времени во всех странах с тради­ционной рыночной организацией реализовывались в получе­нии людьми более высокого дохода. Однако последние десятилетия пробивает дорогу другая тенденция: все больше людей предпочитают рост свободного времени — высшего блага для человека. В США объем производства на одного работника рос на 0,5—0,7% в год меньше, чем мог бы расти, если бы не происходил процесс сокращения рабочей неде­ли, увеличения отпускников и числа праздничных и вы­ходных дней. Этот процесс фактически идет весь XX в. во всех странах (известное исключение до сих пор составляет Япония).

Почти половина увеличения подушевого производства в США обеспечивается источниками, которые не могут быть точно идентифицированы. Э. Денисон утверждает, что 75% роста в 1948—1982 гг. в США обеспечивалось именно такими источниками, которые можно назвать интеллектуальными факторами.

Мы знаем, что темпы экономического роста различных стран неодинаковы. Важно также знать, что эти различия имеют кумулятивный эффект. Известное «правило 72» утверждает, что при темпе роста Х число лет, в ходе которых произойдет удвоение ВНП, равно 72 : X. При темпе в 1% это произойдет за 72 года, при 2% — за 36 лет, при 8% — всего за 9 лет и т.д. В национальной философии американцев есть такой «пункт», как стремление каждого сегодняшнего поколения оставить удвоенный ВНП для будущего поколения. Это требует соблюдать примерно 3%-ный темп роста.

§ 140. КОНЦЕПЦИЯ РЕАЛЬНЫХ ДЕЛОВЫХ (ЭКОНОМИЧЕСКИХ) ЦИКЛОВ

На поведение современной экономики воздействуют меры политики, ожидания будущих цен, валютные курсы. Сегодня все согласны в том, что ожидания являются очень важным фактором для понимания экономической динамики. Но имеются существенные различия в том, как образуются ожидания и как они воздействуют на макроэкономические агрегаты. То же можно сказать и о других факторах. Известные американские экономисты Э. Прескотт и Ч. Плоссер в начале 80-х гг. объясняли циклическую динамику экономики «реаль­ными», т.е. неденежными (немонетарными), факторами. Они Полагали, что цикличность отражает взаимодействие различ­ных шоков. По их мнению, экономика всегда находится в точке пересечения совокупного спроса и совокупного пред­ложения. Колебания совокупного производства инициируют­ся техническими факторами, имеющими мало общего с монетаристскими идеями или идеями, связанными с сово­купным спросом. Они исходили из предположения о случай­ных сдвигах (вверх и вниз) в производственной функции. В годы, когда обеспечивался высокий уровень производитель­ности, люди работали больше и лучше, поэтому уровни совокупного производства и занятости были высокими. А рецессии случались, когда технология стагнировала и люди стремились работать поменьше.

Таким образом, теория реальных экономических цик­лов основана на причинности колебаний в совокупном предло­жении. Она относит нас к проблемам факторной производитель­ности и межвременных (капиталистических) производственных возможностей. Даже если проблемы с производственными возможностями являются временно независимыми, реальные показатели, такие, как совокупное производство, потребле­ние, физический капитал, обнаруживают положительную сериальную корреляцию.

С точки зрения существования на рынке труда гибкой зарплаты, единственным источником колебаний ВНП явля­ются сдвиги кривой совокупного спроса. Изменения совокуп­ного спроса (сдвиги кривой AD) ведут к изменениям в совокупном уровне цен, а не к изменениям в реальном ВНП. Теория реальных циклов — признание, что колебания AS являются единственным источником колебаний ВНП и дру­гих макропеременных.

Случайные колебания в динамике технологических изме­нений ведут к колебаниям в динамике накопления, так что краткосрочная производственная функция сдвигается нерав­номерно вверх. Эти изменения сдвигают вправо кривую спро­са на труд, но тоже неравномерно. Рост численности насе­ления ведет к сдвигу вправо кривой предложения труда. Однако неравномерный темп технологических изменений ведет к колебаниям в реальной ожидаемой зарплате и тем самым к изменениям в предложении труда. Эти изменения в производственной функции, спросе на труд и предложении труда создают изменения в равновесном уровне занятости, реальной зарплате и реальном ВНП, сдвигая кривую долго­срочного совокупного предложения. Иными словами, техни­ческий прогресс сдвигает кривую LRAS вправо, но неравно­мерно, что и развязывает макроэкономические колебания.

В соответствии с теорией реальных циклов рынок труда благодаря гибкости зарплаты всегда находится в состоянии равновесия на уровне естественной нормы занятости. Кривая LRAS является в то же время кривой SRAS. Как уже подчер­кивалось, сдвиги кривой LRAS ведут к макроэкономическим колебаниям. Когда происходит сдвиг вправо — экономика находится в фазе подъема. Когда происходит сдвиг влево — экономика входит в рецессию, реальный ВНП снижается.

По мнению авторов теории реальных циклов, экономи­ческая политика правительства воздействует на совокупный спрос, но не воздействует на реальный ВНП. Когда эта

Рис. 26-1

политика увеличивает совокупный спрос, реальный ВНП снижается, и тогда специальные меры денежно-кредит­ной политики ведут к более сильным колебаниям ценового уровня.

Рис. 26-1 показывает набор ситуаций, описываемых тео­рией реальных циклов. Первоначальное состояние экономики (E₁, LRAS₁, AD₁, P₁, Q₁) нарушается какими-либо событиями типа кризиса мировых цен на нефть в 1973 и 1979 гг., и LRAS₁ сдвигается влево на LRAS₂. Если экономическая политика не меняется, то экономика оказывается в точке Е₂ с ценовым уровнем Р₂ совокупным производством Q₂. Это, конечно, плохо, но, по мнению авторов теории, есть худший вари­ант — когда правительства принимают специальные монетар­ные меры для увеличения совокупного спроса.

Тогда кривая AD₁ сдвигается вправо на AD₂, а равновес­ная точка переходит на E₃ с более высоким уровнем цен (рост денежной массы подстегнул инфляцию) и без увели­чения реального ВНП.

Не все идеи сторонников теории реальных циклов разде­ляются большинством экономистов. Но анализ, который был проделан в ходе поисков аргументации этой теории, оказал­ся весьма плодотворным.