НАДСТРОЙКА 10 страница

1. Смысл неразрывно связан с целью жизнедеятельности.

2. Человек – социальное существо, поэтому цель и смысл своего существования каждый должен субординировать и координировать с целями и смыслом жизни общества, в котором живет.

3. Иллюзия не может быть целью, и потому, чтобы вести осмысленное существование, и общество и отдельный человек должны стремиться к постижению истины как в отношении знания природы, так и в отношении знания объективных законов общественного развития.

4. Важнейшим условием осмысленной жизнедеятельности является свобода, поэтому предварительным этапом в решении поднятой проблемы выступает раскрытие диалектики личной свободы и общественных целей.

Лекция 24. Общественный прогресс –
критерии и проблема направленности

1. Проблема прогресса.

2. Концепции исторического прогресса.

3. Критерии общественного прогресса и будущее человечества.

1. Проблема прогресса

Существует ли какая-либо направленность человеческой истории? И если существует, то к чему направлено историческое развитие человечества?

В древности условия общественной жизни изменялись медленно, и поэтому вполне естественным было мнение, что общество постоянно остается одним и тем же, что никакой исторической эволюции нет. Как сказано в Библии, «что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем» (Еккл., I, 9).

Со временем возникло представление об историческом круговороте: вращение «колеса истории» приводит к циклическому повторению одних и тех же процессов. Общество возникает, развивается, достигает расцвета, а затем приходит в упадок и гибнет, после чего все начинается с начала.

Однако наряду с этим уже в античную эпоху высказывалась мысль, что история течет в определенном направлении и возврата к прошлому не бывает.

Неудовлетворенность жизнью и неуверенность в завтрашнем дне заставляли людей идеализировать прошлое и с пессимизмом глядеть в будущее. История рисовалось как движение ко все более худшим временам, как деградация, регресс. Греческий поэт и философ Гесиод сожалел о бывшем некогда «золотом веке». В иудейском, а затем христианском вероучении история человечества начинается в раю и завершается концом света и Страшным судом. О возврате от пороков цивилизации назад к «золотому веку» мечтал Жан-Жак Руссо, к этому призывают и сегодня те, кого пугает будущее современной цивилизации – угроза экологической катастрофы, опасность ядерной войны.

В противовес этим взглядам в Новое время получила популярность идея общественного прогресса – оптимистическое убеждение в том, что в процессе истории жизнь человечества постепенно меняется в лучшую сторону. Эту идею развивали Ж. Кондорсэ, А. Тюрго, И. Гердер в XVIII в., О. Конт, Г. Гегель, К. Маркс в ХIХ в. В их трудах исторический прогресс понимался как закономерное движение общества по единому, общему для всего человечества историческому пути. «Магистраль прогресса» монолинейна. Страны и народы идут по ней в разном темпе. Впереди шествуют европейские государства, поднявшиеся на более высокую ступень общественного развития, за ними следуют отстающие страны, которые находятся на более низких стадиях прогресса.

Эта «европоцентристская» концепция монолинейного прогресса во второй половине XIX в. была подвергнута критике. Г. Рюккерт в Германии и Н. Данилевский в России выдвинули иной подход к пониманию человеческой истории, который в ХХ в. получил развитие в работах О. Шпенглера, А. Тойнби и др. Согласно этому подходу, в мире существовали и существуют автономные, независимые друг от друга локальные цивилизации, каждая из которых имеет свою собственную историю, поэтому никакой единой истории человечества нет – есть множество разных историй. А раз нет единого всемирного исторического процесса, то нет и общей «магистрали» или «лестницы» прогресса, по ступеням которой вслед за Западной Европой движутся другие страны. Каждая цивилизация переживает подъем и упадок, у каждой есть свои периоды прогресса и регресса.

Таким образом, в концепции локальных цивилизаций прогресс оказывается полилинейным, идущим в разных цивилизациях разными путями.

Альтернативность монолинейного и полилинейного прогресса относительна. Из сказанного выше следует, что в прошлом, когда человечество было разрозненным на слабосвязанные между собою общества, прогресс был полилинейным; ныне же, в условиях формирующегося глобального мира, он стал монолинейным.

Что же такое прогресс?

Процесс исторического развития человеческого общества и исторический прогресс – разные понятия, которые не надо смешивать. Происходящие в развитии общества изменения совершенно не обязательно должны способствовать улучшению человеческой жизни. Они могут кому-то нравиться, кому-то нет. Одни люди могут радоваться, считая, что в результате этих изменений человечество совершенствуется и приближается к осуществлению своих лучших идеалов; другие, напротив, могут печалиться по поводу того, что лучшие человеческие идеалы в этих изменениях рушатся, а люди становятся хуже. Первые будут говорить о прогрессе, вторые – о регрессе. Ведь представления об идеалах общественной жизни различны. Эти представления зависят от особенностей той или иной культуры, от эпохи, в которую люди живут, от их социального положения, от их индивидуального опыта. Есть и другая, немалая категория людей, для которых все эти представления ничего не представляют, главное – чтобы они жили богато, даже раскошно, позволяли себе делать все, что им заболагорассудится. Об общественном прогрессе эти люди рассуждают лишь перед телекамерами, в момент, когда надо очередной раз обмануть многомиллионную армию тех, кто работает на них. Тогда эсплуатируемые могут услышать много разглагольствований по поводу «общечеловеческих ценностей», демократии и тому подобном…

Понятие «общественный прогресс» – это характеристика или оценка, которую люди дают объективно происходящим в истории изменениям в жизни общества. Основой оценки являются представления об идеалах, к которым должно стремиться человеческое общество. Когда изменения происходят в соответствии с идеалами, люди считают их прогрессивными, в противном же случае – говорят об отсутствии прогресса.

Исторический процесс в целом никогда не может быть оценен только как прогресс или только как регресс. Развитие общества противоречиво: прогресс в одних отношениях сочетается с регрессом в других. Не все новое, что появляется в процессе общественного развития, является прогрессивным.

Если бы не было никаких общечеловеческих идеалов и ценностей, то суждения людей о прогрессе носили бы чисто субъективный характер и было бы совершенно невозможно однозначно определить, в чем состоит прогресс и происходит ли он вообще. Однако в истории общества постепенно осознаются и получают признание некоторые общечеловеческие идеалы и ценности – такие, как добро, справедливость, свобода, гуманизм, красота и др. Стремление к ним все более становится нормой общественной жизни. Правда, и эти идеалы людьми понимаются неодинаково. Но тем не менее они образуют основу для определения того, что в процессе общественного развития считать прогрессивным.

Каковы же наиболее важные и общезначимые критерии общественного прогресса?

Как бы ни расходились люди в понимании тех или иных ценностей и идеалов, есть исходная ценность, не признавать которую невозможно, – это само существование человечества. Человеконенавистничество несовместимо с прогрессом. Всякая деятельность, угрожающая существованию человечества, безусловно реакционна, будь то развязывание ядерной войны или разрушение необходимых для жизни людей природных условий. Отсюда вытекает главный и предельно общий критерий общественного прогресса: прогрессивным может быть только то, что способствует сохранению человеческого общества.

Но человечество должно не просто существовать, оно должно существовать по-человечески.

Конечно, раз и навсегда установить, каков должен быть образ жизни, достойный человека, невозможно. Всякие попытки сделать это опасны, потому что порождают соблазн воплотить «самый лучший» общественной порядок, заставляя силой подчиняться ему тех, кто «не понимает», что он хорош. Нельзя навязывать будущим поколениям наши сегодняшние представления о том, к каким идеалам жизни им следует стремиться. Предоставим им самим решать этот вопрос.

Но каковы бы ни были общечеловеческие идеалы жизни, общество, по крайней мере, должно развиваться в таком направлении, чтобы с его развитием возрастала возможность людей жить в соответствии с ними. Этим определяется второй важнейший критерий общественного прогресса: создание условий для свободной и счастливой жизни каждого человека в соответствии с идеалами подлинно человеческого бытия.

В философской литературе предлагаются и другие критерии общественного прогресса. Надежды на лучшее будущее мыслители прошлого и настоящего связывают с ростом общественного богатства и улучшением благосостояния людей, с преодолением социальной несправедливости, с подъемом культуры, развитием разума, просвещения, науки, нравственности и т. д.

В социальных исследованиях конкретными показателями продвижения страны по пути прогресса часто служат:

– рост производимого обществом валового продукта (в целом и на душу населения);

– уменьшение голода и нищеты в обществе;

– рост потребностей людей и степени их удовлетворения;

– изменение характера занятости населения в сторону уменьшения неквалифицированного, в особенности тяжелого физического труда, и увеличения доли работников квалифицированного труда;

– развитие народного образования и повышение уровня образованности населения;

– развитие социального обеспечения и здравоохранения;

– увеличение продолжительности жизни;

– обеспечение гражданских прав и свобод личности.

Несомненно, все это – важные задачи, решение которых свидетельствует о прогрессивном развитии общества. Они являются, в сущности, частными выражениями указанных двух его основных критериев. Следует лишь иметь в виду, что решение таких задач – не самоцель, а условие и средство общественного прогресса.

Итак, общественный прогресс можно определить как такое развитие общества, которое направлено на создание условий для дальнейшего существования человечества и для свободной и счастливой жизни каждого человека.

Отвечает ли развитие человеческого общества этому определению? Происходят ли на самом деле в обществе исторические перемены, которые соответствуют указанным критериям и, следовательно, являются прогрессивными? Есть основания ответить на эти вопросы утвердительно.

Конечно, исторический прогресс сложен и противоречив. Это не триумфальное шествие и не праздник. Он наполнен внутренним драматизмом, а порою даже трагичен. И не только потому, что он пробивает себе дорогу в борьбе с регрессивными тенденциями и реакционными общественными силами, но еще и потому, что даже самые бесспорные прогрессивные перемены в жизни людей внутренне противоречивы и сопровождаются большими или меньшими утратам. Как индивид, взрослея, утрачивает детские наивные радости, так и человечество, вооружаясь наукой и техникой, лишается многого, что волновало и радовало предков. Мы получили возможность летать на комфортабельных авиалайнерах, но лишились удовольствия от езды на лихой ямщицкой тройке. У нас появились ди-джеи, но исчезли скоморохи.

В истории общества досих пор создание условий для счастья одних людей достигалось в значительной мере за счет угнетения, порабощения и истребления других. Пути прогресса нередко были залиты слезами, потом и кровью, и это делало его подобным «тому отвратительному языческому идолу, который не желает пить нектар иначе, как из черепов убитых»[127].

Человечеству непросто и нелегко дается процесс самоорганизации и самосовершенствования. В книге истории есть немало трагических страниц. Но все же, в целом, эта книга повествует о том, как людям удавалось, хотя и ценой больших жертв, улучшать условия общественной жизни.

Будем надеяться, что наши потомки намного превзойдут нас в умении добиваться этого, минимизируя жертвенность.

2. Концепции исторического прогресса

В философско-социологической литературе предлагается несколько концепций исторического процесса. Уже в философии древнего мира сложились концепции линейного и циклического характера истории. Начнем с первой.

Ставился вопрос: что несет с собой история – улучшение жизни людей или умножение страданий и несчастья? Этот вопрос был связан с тем, что понимать под счастьем и несчастьем, к чему нужно стремиться и чему сопротивляться в общественной жизни.

Живший на рубеже VIII–VII вв. до н. э. поэт Гесиод с прискорбием говорил, что история прошла пять веков. Первый – золотой; люди отличались высокой моралью, были благочестивы, жили легко и беспечно. Затем наступил серебряный век – стало хуже во всех отношениях. Наконец, наступил самый плохой, современный, железный век. Все идет к худшему; растут насилие, зло, несправедливость. Достойные люди разоряются, недостойные богатеют, честных притесняют, бесчестные находятся у кормила власти. Таким образом, Гесиод стоит на точке зрения исторического регресса. Аналогичная точка зрения была в философии древнего Китая, когда считалось, что в прошлом был золотой век («датун»), а в последующем все стало хуже. Выдвигавший концепцию исправления имен Конфуций также примыкал к этой точке зрения.

Пессимизм понятен. Он жил в эпоху разложения старых родовых отношений. Можно заметить, что каждый раз, когда тот или иной общественный строй приходит в упадок, возникают концепции, что все идет к худшему.

Наряду с концепцией регресса, в философии древнего мира была концепция прогрессивного развития общества. В античной философии ее придерживались Демокрит, Платон, Аристотель. Особым вариантом этой концепции была позиция христианской философии, которая понимала историю как осуществление заранее предусмотренного богом плана спасения человека (провиденциализм). О наличии в истории единой траектории линейного прогресса в философии Нового времени и наших дней говорили многие философы, связывая этот прогресс с развитием материального производства (Маркс, О. Тоффлер, Р. Арон, Д. Белл и др.).

Итак, концепция линейной направленности исторического процесса включает в себя два варианта – пессимистический и оптимистический.

Кроме этой концепции, была предложена идея кругооборота мирового процесса (например, в ведах индийской философии, стоики – в античной, Экклезиаст в Библии). Согласно этой концепции, история идет по восходящей траектории, затем переходит на нисходящую, потом снова идет по восходящей и т. д. Часто эта идея была следствием цикличного существования мира (у стоиков говорилось о том, что эволюция мира приводит к мировому пожару, где все гибнет, но затем из огня снова возникает и развивается мир, чтобы опять погибнуть, и т. д.).

Можно присмотреться еще к позиции христианской философии истории. Здесь, с одной стороны, выражен пессимизм – сожаление о безвозвратной потере рая, а с другой, – взгляд на историю как движение к будущему спасению, приходу Мессии. Концепция провиденциализма существует до наших дней. Ж. Маритен, например, исходит из того, что ход истории реализует божественный замысел.

Идея прогресса была самой популярной и захватывающей идеей философии истории XIX века. Идеологов господствующего класса опьянили бурные успехи капитализма. При этом прогресс понимался многими как плавное эволюционное развитие. Эта концепция иногда перерастала в фатализм, когда говорилось о «законе эволюции», перед которым люди бессильны.

Наряду с концепцией исторического прогресса, в иррационалистических вариантах философии приводятся идеи регресса. Некоторые социологи вместо понятий развитие, прогресс, эволюция употребляют понятие изменения, которое имеет преимущество перед первым, поскольку не указывает, в каком направлении идет исторический процесс. Некоторые историки, акцентируя неповторимость каждой эпохи, считают ошибочным вообще говорить о прогрессе. Выигрывая в одном, люди теряют в другом; имеем авиацию, но нет Шекспира.

Решение вопроса о направленности исторического процесса часто связывают с вопросом о том, есть ли смысл, конечная цель истории, и с вопросом о критериях общественного прогресса.

Предлагаются различные решения вопроса о смысле истории, исторического процесса. С христианской точки зрения, смысл истории был предзадан богом. История выглядит как испытания падшего человечества, она идет от наказания к прощению в будущей потусторонней жизни.

В гегелевской концепции смысл истории предзадан стремлением абсолютной идеи к самопознанию в ходе исторического процесса.

С точки зрения марксизма, не имеет смысла говорить об общественном прогрессе вне и помимо деятельности людей, о каком-то автоматическом прогрессе, который сам собой ведет человечество к какой-то от века поставленной цели.

Еще раз сформулируем позицию марксизма. Люди сами творят свою историю, но творят ее в соответствии с возможностями, определяемыми объективными, независимыми от воли и сознания людей законами. Социальные законы определяют в общих чертах тенденции развития общества, а конкретный ход исторических событий – результат взаимодействия многих факторов. Любое историческое явление нужно рассматривать с учетом конкретных условий.

Общественный прогресс – не какая-то однозначная траектория развития общества. В рамках общей направленности хода истории можно видеть и эпохи реакции, и катастрофы, ведущие к упадку и даже гибели народов и цивилизаций. Но это не противоречит идее прогресса. Интересно, что социальная синергетика, указывая на цикличность смены форм связи порядка и хаоса, вместе с тем, указывает на тенденцию повышения порядка в истории общества, прогнозируя ее и на будущее.

В социологии предлагалось много критериев прогресса. Среди них – производительность труда, обилие материальных благ, свобода личности, развитие морали и т. д. Эти предложения заслуживают внимания.

При характеристике критериев общественного прогресса нужно учитывать, что общество состоит из ряда сфер, и поэтому целесообразно ставить вопрос о критериях прогресса в каждой из этих сфер. Затем, в каждой из этих сфер есть свои подсистемы, имеющие свои критерии прогресса. Возьмем, например, социальную сферу. В ней есть область здравоохранения, в которой можно указать на свои критерии прогресса – например, снижение заболеваемости. Затем каждый из критериев прогресса должен быть осмыслен в сопоставлении с другими критериями в других сферах. Возьмем, например, критерий производительности труда. Ведь повышение производительности труда может быть связано с усилением эксплуатации, социальной напряженности и т. д. Является ли в этом случае повышение производительности труда прогрессом?

Если подходить к проблеме критериев общественного прогресса с точки зрения материалистического понимания истории, то основной критерий надо искать там, где находятся базисные факторы – в области материального производства, в экономической сфере. Речь идет о развитии производительных сил, степени соответствия производственных отношений уровню развития производительных сил.

Развитие материального производства приводит к увеличению количества произведенного продукта для расширения потребностей человека и изменения способов их удовлетворения. И возрастание уровня потребностей является следующим важным критерием общественного прогресса.

Но этого мало. Общественный прогресс является действительно прогрессом, когда он связан с прогрессом человека. Общественный прогресс состоит в том, чтобы сделать как можно более свободными максимум людей, чтобы они могли жить и развиваться, могли полностью реализовать свой духовный потенциал. Именно для этой цели необходимо развитие производства, рост производства материальных благ. Если же производство не ведется с этой целью, то само по себе его развитие не может быть критерием прогресса. Общественный прогресс связан с развитием свободы человека; не зря говорится, что мера свободы – это мера прогресса. Общественный прогресс связан и с развитием политической свободы, демократии, гуманистических начал и т. д.

Таким образом, общественный прогресс характеризуется комплексом критериев. Каждый отдельно взятый критерий – необходим, но не достаточен. Лишь весь комплекс этих критериев позволяет адекватно оценить характер эволюции общества.

В каждом обществе, в каждую историческую эпоху могут преобладать прогрессивные или регрессивные тенденции. А есть ли какая-то общая для всего человечества магистральная линия развития? Есть ли «всемирная история»?

Можно отметить основные точки зрения. Одна из них, которая уже упоминалась, считает, что такой единой истории нет, а есть различные, неповторимые, замкнутые, самостоятельно развивающиеся культуры, каждая из которых может достигнуть высокого уровня культуры, цивилизации. Но нельзя считать, что они одновременно находятся на одинаковом уровне развития. Сегодня есть культуры, которые находятся на низком уровне развития, к примеру, в джунглях, на некоторых островах; населяющие их племена находятся на уровне первобытно-общинного строя.

Другая точка зрения утверждает, что все общества проходят одну магистральную линию развития. Эта линия трактуется или как смена общественно-исторических (экономических) формаций (Маркс) или как прохождение триады: доиндустриальное («традиционное») общество – индустриальное – постиндустриальное (Д. Белл); или триада: аграрная цивилизация – индустриальная цивилизация – цивилизация «третьей волны» (О. Тоффлер). Последняя должна быть экологической, демократической и опираться на «мягкие технологии».

Ясперс считал, что различные общества долго жили раздельно, не вступая в реальные контакты. Где-то в середине I тыс. до н. э. пришло «осевое время», когда началась общая история. В это время сложились основы мировых религий, философия, произошел переход к основным общечеловеческим ценностям.

В истории общества есть сочетание общего и отдельного. С одной стороны, мы видим конкретный процесс развития отдельных стран, народов. Специфика их развития зависит от природной силы, особенностей образа жизни, состояния духовной культуры, облика лидеров и т. д. С другой стороны, существуют общие тенденции, направления развития. Так, человечество закономерно перешло от первобытного к классовому обществу, хотя история показала многообразие конкретных путей такого перехода.

Но почему существует общее в историческом процессе? Это можно объяснить тем, что исторический процесс – это история людей, разумных существ, которые живут своим трудом, связаны системой общественных отношений. Люди могут не знать друг друга, могут быть разделены океанами или огромными пространствами материков, но, если они свои трудом добывают средства жизни, стремятся использовать природные богатства, развивать свои потребности и удовлетворять их, то их жизнедеятельность складывается в единый исторический процесс.

Вот любопытный факт. До недавнего времени считалось, что так называемый азиатский способ производства (в раннеклассовом обществе) характерен для стран Востока. Но выяснилось, что его особенности были присущи странам Центральной и Южной Америки, хотя прямых контактов между Азией и Америкой не было (а сходство истории налицо).

Единство исторического процесса, далее, закрепляется на основе контактов стран, народов, культур. В античности мы видим, в частности, региональные связи Средиземноморья, экспедиции финикийцев вокруг Африки, походы Александра Македонского в Среднюю Азию, Индию и т. д. В средневековье усилились контакты европейского региона со странами Востока. Но, в общем, связи стран и континентов были еще слабыми. Становление капитализма оказалось переломным периодом. Великие географические открытия, мировая торговля, вывоз капитала и т. д. связали все страны и народы. История действительно стала всемирной историей. За последние столетия возросла интенсивность экономических, политических и культурных контактов.

Таким образом, исторический процесс и однонаправлен (если говорить об его общей тенденции), и многовариантен (если речь идет о конкретной стране, народе). Но многовариантность не является безграничной, она включена в рамки общей тенденции истории.

Общественный процесс включает в себя как непрерывность, так и прерывность, эволюционные и революционные изменения, состояния войны и мира.

Социальная революция, с точки зрения марксизма, – переход от одной общественно-экономической формации к другой. Этот переход включает в себя качественные преобразования во всех сферах общественной жизни – экономической, социальной, политической и духовной.

Социальная революция совершается только при наличии определенных объективных условий. Главное из них – действие закона соответствия производственных отношений уровню и характеру производительных сил. Когда развивающиеся производительные силы приходят в противоречие с существующими производственными отношениями, тогда наступает период социальной революции. Социальная революция – закономерность в развитии общества, поскольку производительные силы в своем развитии неизбежно перерастают существующие производственные отношения, и последние должны быть приведены в соответствие выросшим производительным силам, поэтому не следует считать социальную революцию нарушением «нормального» хода развития общества.

Социальную революцию в целом не нужно отождествлять с политической революцией. История показывает, что социальная революция может включать в себя несколько политических революций (так, Французская буржуазная революция включала политические революции 1789, 1830 и 1848 годов), а также и контрреволюций.

В обществе, расколотом на антагонистические классы, неизбежна классовая борьба, которая является движущим фактором социальной революции. Сами социальные революции характеризуются тем, какие экономические и политические задачи решает эта революция, какие производственные отношения она заменяет другими, политическое господство какого класса уничтожается и какого устанавливается. В периоды революций массы поднимаются к активной социально-политической деятельности. Так, во время Французской буржуазной революции ее руководящая сила – буржуазия – сумела объединить вокруг себя «третье сословие», использовать трудящихся, особенно крестьянство, и их руками завоевать политическую власть.

В принципе, прогрессивные реформы улучшают положение трудящихся, поэтому угнетенные классы заинтересованы в этих реформах. Таким образом, не следует резко противопоставлять социальные революции и реформы; переход от одного общественного строя к другому, являясь в целом социальной революцией, может осуществляться в виде скачков первого и второго ряда; во втором случае реформы будут входить в состав революции.

Политическая история общества включает в себя периоды мира и войны. Историческая наука зафиксировала, что за последние 5,5 тыс. лет на планете было около 14 тыс. войн. Лишь примерно 300 лет обошлось без войн.

Война как социально-политическое явление, как определенная форма насилия возникает в истории человечества, когда появляется частная собственность, возникают классы и государство. При первобытно-общинном строе могли возникать конфликты при столкновении племен на почве споров о территориях охоты, кочевья, пастбищ. Но эти конфликты не считаются войной, т. к. война – политическое явление, а политики в собственном смысле в первобытном обществе не было.

Война не является чем-то самостоятельным в истории общества. Война есть часть целого, а этим целым является политика. Клаузевиц, а вслед за ним и марксисты утверждали тезис о том, что война есть продолжение политики насильственными средствами.

Поскольку война – продолжение политики, то основным вопросом при анализе и оценке войны должен быть вопрос о том, каков классовый характер данной войны, какие классы ее вели или ведут, какими классами она подготавливалась и направлялась. Причем, если в мирное время господствующий класс стремился реализовывать в своей политике свои цели с помощью экономических, финансовых, дипломатических и других действий, то этих же целей он будет пытаться достичь насильственными формами действий. Дипломата, финансиста, торговца сменяет военная сила.

История знает войны, которые представляют собой прямо и непосредственно борьбу классов, принявшую форму вооруженного столкновения. В других войнах (связанных с религиозными расхождениями, с национально-освободительными движениями) классовая сущность войны может быть и неочевидной, но она, однако, может быть выявлена при достаточно глубоком анализе. История знает революционные войны, когда победившие в данной стране, прежде угнетенные классы сражаются против государств, стремящихся восстановить старый строй (например, войны Конвента во Франции в конце XVIII в.). Бывают войны, в которых временно совпадают интересы различных антагонистических классов (например, Отечественная война 1812 г. в России). Но во всех случаях нужно искать классовую основу войны.

Пацифисты осуждают любые войны, выступают за мир вообще. Но и война, и мир конкретны, каждая война и состояние мира имеют свои политические причины, свое политическое содержание. Сам мир может быть состоянием международной напряженности или состоянием ослабления, разрядки напряженности (так называемые негативный и позитивный мир). У каждого государства есть политические цели войны и мира.

Войны играют разную роль в истории. Если война продолжает политику реакционных господствующих классов, направленную на укрепление социального угнетения, на порабощение других народов, подавление освободительного движения, то такая война задерживает развитие общества. Если же война продолжает политику прогрессивных революционных классов, то она ускоряет развитие общества.