Так и нельзя ныне прикоснуться к Слову Божию иначе как в Слове, которое открывалось людям от Авраама до пророка Апокалипсиса и засвидетельствовано в Писании.

В Писании мы причащаемся Христу, как причащаемся Ему в Евхаристии, ибо Пи­сание не только свидетельствует о Нем, но в Нем завершается и ис­полняется.

Это так ясно чувствовал бл. Иероним, когда говорил: «Мы едим плоть и пьем кровь Христа в Евхаристии, но также и в чтении Писания» и: «Я полагаю, что Евангелие есть Тело Христо­во» . И потому мы «должны приближаться к Евангелию, как при­ближаемся к плоти Христовой!»⁸.

Это воплощение Слова Божия в слово человеческое — совер­шившееся полностью в Иисусе Христе — есть то же самое, которое происходит на всех уровнях домостроительства Спасения, которое мы находим во всех книгах Ветхого и Нового Заветов.

В конце концов, едино и всеобъемлюще Слово присносуще: Христос.

19 Ибо Сын Божий, Иисус Христос, проповеданный у вас нами, мною и Силуаном и Тимофеем, не был `да' и `нет'; но в Нем было `да', - 20 ибо все обетования Божии в Нем `да' и в Нем `аминь', - в славу Божию, через нас. (2Кор.1:19,20)

Апостол Павел учит, что во Христе все обетования получили свое «да», свое подтверждение. Бог, гово­ривший многократно и многообразно (Евр 1:1-2), —Тот, Кто в на­ше время во Христе высказался определенно.

Св. Ириней Лион­ский справедливо писал, что Христос «заключил в Себе Самом долгую историю рода людского, являя Собой все Спасение в крат­ком виде»⁹.

Итак, перелистывая страницы как Ветхого, так и Ново­го Завета, мы встречаемся с одной и той же книгой, «и эта книга есть Христос, ибо всякое божественное Писание говорит о Христе и всякое Писание во Христе исполняется»¹⁰. Читая Писание в та­ком единообразном толковании, мы становимся теми, кто снимает покрывало с лица своего (12 Имея такую надежду, мы действуем с великим дерзновением,13 а не так, как Моисей, который полагал покрывало на лице свое, чтобы сыны Израилевы не взирали на конец преходящего. 2Кор.3:12,13),и научается узнавать в Писании Христа.

Николай Кавасила говорит о Писании как об «образе Христа», и это значит, что оно дает Христу говорить Самому и наполняет взгляды и сердца Его присутствием.

Только в том случае, если мы умеем переходить от слова написанного к «Слову субстанциональ­ному», по выражению Никодима Святогорца, мы достигнем той истинной цели, ради которой Писание и было дано Церкви.

Итак, молитвенное чтение состоит в том, чтобы искать Христа: «Тот, Кого я ищу в книгах»¹¹, — писал бл. Авгу­стин;

оно означает таинство вкушения преломленного Слова, утверждает Ориген¹²;

оно означает вкушение пасхального Агнца, говорит святитель Григорий Назианзин¹³.

Это чтение — священное и божественное. Но, разумеется, пе­ревод обедняет этот термин. Это больше чем «чтение» - понятие слишком поверхностное; это меньше чем «изучение» - понятие слишком интеллектуальное; это не то, что «медитация» - понятие слишком отдающее пиетизмом и волюнтаризмом.

Поэтому мы на этих страницах предпочитаем пользоваться термином «молитвен­ное чтение» или передавать его выражением «молитва Слову».