Какое место занимает постмодернизм в современной социокультурной ситуации?

Термин «постмодерн» (post — после) используется для обозначения как специфики культуры второй половины XX века, так и философской мысли, представленной следующими именами: Жак Деррида (1930 - 2004), Жорж Батай (1987—1962), Жиль Делез (1925—1995 Ричард Рорти (род. 1931) и др.

Справочники по философии характеризуют творчество этих мыслителей, не прибегая к термину «постмодернизм», что свидетельствует об отсутствии устоявшейся традиции в его употреблении. В них Ж. Деррида иногда объявляется творцом философии деконструкции, а в творчестве Ж. Батая обнаруживают элементы сюрреализма, экзистенциализма, структурализма.

Первую собст­венно философскую работу, в названии которой при­сутствовало понятие постмодернизма, написал Ж.-Ф.Лиотар (род. 1924). Ее название "Ситуация постмодерна" (1979). В ней Лиотар отмечал, что закономерным плодом рациона­листического индустриального прогресса стали тотали­таризм, противостояние севера и юга, безработица и Аушвиц. После Аушвица (Освенцима) мыслить так, как мыслили ранее, нельзя. Для Лиотара, постмодер­низм был не только и не столько философией, сколько деятельностью. Он сам, например, организовал в 1985 г. в Центре Помпиду в Париже выставку под названием "Имматериальное", целью которой было введение по­сетителя в драматургию постмодерна, в лабиринт стоя­нок, в которых автор создает свои тексты.

Разбросанный в текстах разных ученых постмодер­низм сегодня еще не всегда складывается сам по себе в еди­ное философское целое. Вместе с тем его мировоззрен­ческие элементы неплохо раскрыты в работах Ж.Дерриды, Ж.Делеза, Ж.Лиотара, и других авторов и могут быть реконструированы в виде концепции. Как уже отмечалось, инициатором развития идей постмодернизма в фило­софии был Ж.Лиотар. Вместе с тем имеются веские ос­нования считать, что духовным отцом этой тенденции в философии правильно будет назвать Жака Дерриду, французского профессора Высшей школы обществен­ных наук, автора "Грамматологии. Немного о графике" (1967), "Рассредоточения" (1972), "Похоронного звона" (1974), "Почтовой открытки" (1980), "Призраки Маркса" (1993) и других работ.

Постмодернизм складывался под влиянием многих интеллектуальных и культурных течений: от прагматизма, экзистенциализма, психоанализа до феминизма, герменевтики, аналитической философии и пр. Большинство постмодернистских концепций не укладывается в прокрустово ложе традиционных интеллектуальных феноменов..

К концу XX в. в постмодернизме сложился комплекс взглядов и установок. Не претендуя на полноту, укажем на некоторые, наиболее распространенные из них.

По общему мнению постмодернистов в современном мире формируется новый образ реальности, обусловленный научно-техническим достижениями и масс-медийными технологиями. Складываются горизонтальные, сетевые сообщества в социуме и суверенно-личностные воззрения. В этих условиях формируется новое понимание задач философии и новые стратегии философского мышления. Во-первых, все активнее звучат призывы постмодернистов к от­казу от старого философского мышления в традиционных категориаль­ных оппозициях (целое - часть, внутреннее - внешнее, реальное – воображаемое, истина – ложь, мужское – женское, прекрасное - безобразное т. д.). Постмодернистами иногда утверждается, что в современной культуре нет убедительных критериев для различения хорошего и плохого, красивого и отвратительного, правды и лжи. Более того, доказывается, что этих критериев никогда и не было, поскольку мир культуры — это мир знаков, а то, что стоит за ними, нам в принципе не дано знать.

Исходной онтологической точкой постмодернизма является претензия на новое видение реальности. Отвергая объективность реальности, постмодернизм утверждает, что реальность не существует без субъекта. Сфера актуализации новой реальности это мир художественных образов и искусства, который рассматривается как безграничный текс, дискурс . В такой перспективе реальность становится по большей части иррациональной.. Поскольку она, в первую очередь, есть культурный акт субъективного творения, то она не может не представляться множеством искусственно созданных образов, по отношению к которым предметная реальность действительного мира лишь копия копии воображаемого мира. В постмодернистском мышлении ведущим становится концепт знака, симулякра, своеобразного обозначения виртуальной реальности. Философские игры по созданию новых реальностей становятся, согласно постмодернизму, важным смыслом человеческого существования.. Поскольку поиск и открытие новых реальностей ведет к бесконечному увеличению их числа, то при этом теряется первичная реальность как посылка. Философская проблема при этом состоит в том, что первичная реальность никуда не исчезает, а в нашем дискурсе происходит отчуждение от нее, сопровождаемое осознанием потери смысла реальности. Этот процесс усугубляется потерей индивидом в условиях глобализации культурной идентичности как необходимого условия преемственности социокультурной традиции.

Принципы и правила постмодернистского осмысления культурных и философских традиций предельно свободны, их теоретики (и практики) поэтому отказываются от многих философско-эстетических ка­тегорий, понятий и принципов традиционного философского мыш­ления и заменяют их неоднозначно трактуемым рядом как бы новаторских (во всяком случае по названию) принципов и понятий: деконструкция, симулякр, интертекстуальность, шизоанализ, иронизм, фраг­ментарность, мозаичность, нониерархичность, лабиринт, ризома, телесность, соблазн, желание, парадоксальность, эстетизация без­образного, принципиальный маргинализм, нарратология, граммато­логия и т.п., — формируя на с их помощью некое новое смысловое поле и игровое пространство ( систему культурного пространства).

Приведем пример. В постмодернизме активно используется термин симулякр (фр. simulacre — подобие, видимость), который становится одной из значи­мых философских и эстетических категорий. Симулякр — это муляж, видимость, имитация образа, сим­вола, знака, за которой не стоит никакой обозначаемой действи­тельности, пустая скорлупа, манифестирующая принципиальное присутствие отсутствия реальности.

Примерно в этом смысле термин «симулякр» был введен в постмодернистский оборот Жаном Бодрийяром (в работе книга «Симулякры и симуляции» (1981)). У Бодрийя­ра понятие симулякра используется в широком контексте описания современной философско-социально-политической ситуации. Он убедительно показывает, что современность вступила в эру тотальной симуляции, симуляции всего и во всем. С этой точки зрения, симулякр – знак знака. Власть, соци­альные институты, политические партии, культурные институты, включая и всю сферу искусства в этом смысле могут симулировать занятия властью, политикой и т.д. вести, не подлинную, а симулятивную игру в глобальном масштабе. Отсюда бескрайнее море симулякров, образующих некую гиперреальность, которая сегодня, согласно Бодрийяру, реальнее самой реальности, ибо нам приходится жить и действовать только в ней. Естественно, что и современное искусство занимает в произ­водстве симулякров видное место.

Подвергается постмодернистому переосмыслению не только онтология, но и гносеология. Так, в ее проблемном поле постмодернисты призывают к отказу от оппозиции субъекта-объекта, поскольку якобы человек одновременно является и субъектом, и объектом. В этой связи Ж. Делез подчеркивает, что на практике человек должен не противостоять событию (объекту), а «войти», погрузится, в это событие.

В постмодернизме обычно предлагается вместо исследования реальности (природной и социальной), заниматься анализом текстов, их «деконструкцией», поскольку сам мир и человек представляют собой не что иное как бесконечный текст. Совокупность знаков.

К анализу текста применяется метод деконст­рукции (Ж. Деррида) — его разборка-сборка, выявление внутренней противоречивости текста, обнаружение в нем скрытых (обычно не замечаемых обычным читателем и даже самим автором тек­ста), «спящих», «остаточных» смыслов, которые являются наследием речевых практик прошлого, а также тех смыслов, которые обусловлены культурными осо­бенностями времени интерпретации этого текста. Деррида разработал идею деконструкции как основного метода философстовования, аргументации.

Это означало, что в текстах необходимо проводить «деконструкцию», обнаружить в них, например, от­клики, «переклички», «прививки» внешних по отношению к ним воздей­ствий. В этом случае конкретный текст «размыкается», теряет свою однознач­ность, «входит в контекст»; при этом он также безгранично расширяется, происходит деформация ег о структуры.

Деррида отмечает, что в ходе деконструкции философских текстов в них обна­руживаются следы «переклички» с другими текстами, с внеязыковыми факторами. Философские тексты многослойны; необоснованными оказываются претензии на строгость, логичность, однозначность, обоснованность. В этом смысле ,постмодернизм, при­зывающий к преодолению классической метафизики – образчик неклассической философии нашего времени.

В постмодернизме всячески подчеркивается значение, связанного с онтологией симулякров феномена игры. Это означает, что философия также имеет дело с некоторой игровой ситуацией, с игротворческой активностью, которая возможна в мире чистой мысли.

В антропологии постмодернизма развиваются идеи «философии желания» (Гваттари), «мышления интенсивностей (Лиотар), «мышления соблазна» (Бодрийар) и т. п. и происходит интегрирование в философию таких способов восприятия мира, как парапсихология, оккультизм и т. п., что трактуется как разрушение традиционной дихотомии знания и веры. В этом отношении неслучайна популярность К. Кастанеды, который пропагандировал мистический компонент культуры.

В среде постмодернистов распространено радикальное сомнение в воз­можности некоторого мировоззренческого, теоретического и жанрового един­ства в философии. Делая акцент на значении языка, постмодернисты в то же время подчеркивали не только позитивные, но и негативные моменты его ис­пользования.

Жан-Франсуа Лиотарвыступает против уверенности в безусловности идеи прогресса. Лиотар, а также Бодрийяр обращают особое внимание не столько на триумф новых техноло­гий, сколько на теневые стороны новых систем информации и коммуникации, на пара­доксы нового знания, ловушки разума. Человек ощущает себя потерянным в новом технологическом мире. Человек эпохи компьютеров, видеоэлектроники, потреби­тельского изобилия живет словно в трансе, под своеобразным гипнозом. Человек фактически управляется извне, но эта управляемость настолько скрыта, что доказать ее практически невозможно.

Место единой истории должно быть занято множеством историй. Мир, в котором мы живем, есть пестрое многообразие «нарраций» - способов разговора, мышления (мировоззрений) и способов поведения (образов жизни, типов культуры), которые только в том случае смогут мирно сосуществовать друг с другом, если ни один из них не станет претендовать на метастатус (Лиотар).

Оценивая постмодернизм как некоторое целостное явление, полезно иметь в виду, что присущая этой фи­лософской тенденции эклектичность не позволяет видеть в ей целостную философскую концепцию. В то же время постмодернизм сохраняет претензии на статус идеологии информационного общества, глобализации, пытаясь освободить мышление от упрощающих схем и стереотипов, отживших мифологем, логофонофаллоцентризма, по определению Дерриды, и претендует на серьезное мировоззренческое и методологическое значение.