СТАНДАРТНАЯ КОНЦЕПЦИЯ НАУЧНОГО ЗНАНИЯ

Социологи знания в своем большинстве приняли тот или иной вариант того, что Шеффлер[18] [153] называл «стандартной концепцией науки»[19]. Я не хочу сказать, что все они разделяли каждое из тех положений, которые я сейчас сформулирую, пытаясь суммировать основы этой концепции. Однако на самом деле я имею в виду следующее: хотя те, кто занимался анализом науки, использовали эту стандартную концепцию различным образом и с неодинаковыми акцентами, взгляды социологов на науку как на социальный феномен обычно формулировались на основе именно этой системы предпосылок. Читатель увидит, что все основные моменты, которые будут изложены далее, уже иллюстрировались в проведенном выше обсуждении.

Стандартная концепция требует прежде всего, чтобы мир природных явлений рассматривался как реально существующий и объективный. Характеристики этого мира не зависят от предпочтений или намерений наблюдателей, однако они могут быть описаны с большей или меньшей точностью. Наука по самой своей сути является интеллектуальной деятельностью, цель которой — в точном и тщательно разработанном описании и объяснении объектов, процессов и взаимосвязей, имеющих место в природе. Научное знание в той мере, в какой оно является реальным и обоснованным, открывает и в своих систематических утверждениях накапливает истинные черты внешнего мира. Как выразил это Галилей, «в науках о природе выводы… истинны и необходимы и… человеческий произвол ни при чем» [61, с. 151]. Хотя мир природы в некотором смысле находится в непрерывном движении и постоянно [:37] изменяется, в его основе лежат неизменные единообразия. Эти основные эмпирические регулярности могут быть выражены в виде универсальных и перманентных законов природы, говорящих нам о том, что происходит всегда и повсюду. Беспристрастные и не искаженные никакими посторонними влияниями наблюдения обеспечивают нас теми свидетельствами, на которых конструируются эти законы. Научное знание создается «начиная с очевидных и неприукрашенных свидетельств органов чувств, с непосредственных и непредубежденных наблюдений… и строит на этом грандиозное здание законов природы» [114, с. 147].

Таким образом, законы, сформулированные на основе наблюдения, — это не более чем общие утверждения, суммирующие какие-то совокупности надежно установленных фактических данных. Надежность фактуальной основы научного знания может быть гарантирована с высокой степенью уверенности, ибо наука постепенно создала жесткие критерии (например, связанные с экспериментальными процедурами), посредством которых оцениваются научные утверждения о новом эмпирическом знании и гарантируется точное и детальное воспроизведение эмпирических явлений. Поскольку признанное таким образом научное знание удовлетворяет этим внеличностным техническим критериям адекватности, оно независимо от субъективных факторов, подобных личной предубежденности, эмоциональной включенности и узколичной заинтересованности, которые могли бы исказить восприятие учеными внешнего мира.

Хотя совокупность научного знания в своей основе эмпирична, следует отметить, что она содержит высокоабстрактные обобщения, не являющиеся законами на основе наблюдения и потому не допускающие непосредственного вывода из наблюдений или проверки с помощью последних. В научном мышлении эти более абстрактные и умозрительные предложения играют важную роль, ибо они объясняют наблюдаемые регулярности, связывают между собой различные законы на основе наблюдения в связные и последовательные интеллектуальные конструкции, а иногда даже способствуют обнаружению ранее не известных наблюдаемых явлений. В отдельных случаях развитие новых методов наблюдений приводит [:38] к прямым подтверждениям подобных абстрактных рассуждений, которые отныне перестают отличаться от обычных законов на основе наблюдения [136]. Однако не обязательно считать теоретические законы действительно представляющими реальности естественного мира. Поэтому неудивительно, что они, как это, например, случилось с концепциями «эфира», нередко отбрасываются учеными, когда их полезность исчерпывается.

Поэтому необходимо проводить фундаментальные различия между законами на основе наблюдения и теоретическими законами [131, гл. 5]. Последние могут пересматриваться или заменяться, первые же — никогда. Законы первого рода репрезентируют наблюдаемые факты, второго — чаще всего ненаблюдаемые сущности. Тем не менее для подтверждения или проверки теоретических законов предпринимается множество усилий. Когда какой-то теоретический закон порождает не подтверждающиеся наблюдениями следствия, он либо пересматривается с учетом новых данных, либо отвергается в пользу некой альтернативной гипотезы. В сомнительных случаях различные гипотезы проверяются до тех пор, пока не найдется та, которая удовлетворяет всей совокупности опытных данных. Она и становится кандидатом на звание теоретического закона. Хотя на уровне теоретических обобщений пересмотры и замены вполне типичны, это обстоятельство не противоречит кумулятивному развитию знания на фактуальном уровне. Установленные факты, которые охватывались отброшенным теоретическим законом, теперь, как правило, описываются сменившим его законом, в сферу охвата которого входит к тому же и ряд заново проверенных фактов. «Именно поэтому наука, несмотря на отсутствие кумулятивности на теоретическом уровне, может быть кумулятивной на уровне наблюдений и экспериментов. За очевидным потоком изменяющихся научных мнений повсюду присутствует устойчивый рост знания, который и представляет собою прогресс в понимании опытных явлений» [153, с. 9].

Фундаментальные законы на основе наблюдений потому и считаются истинными, первичными и достоверными, что они встроены в структуру мира [:39] природы. Открытие некоего закона подобно открытию Америки — в том смысле, что оба уже существовали и ожидали своего открытия [106, с. 16]. После своего установления закон на основе наблюдения применяется универсально и требует всеобщего признания. Возможно, еще остается какое-то место для культурной вариабельности теоретических рассуждений, ибо их содержание не полностью определяется данными наблюдений. Но абсолютно преобладающая доля научного знания, имеющая непосредственные корни в эмпирических данных, является независимой от общества или той группы специалистов, которые впервые сделали его доступным. Социальное происхождение научного знания почти не связано с его содержанием, ибо последнее определено лишь природой самого физического мира.