ПОНЯТИЕ СЕМЕЙНОГО ПРАВА.

Определение семейного права. Как и всякая иная совокупность юридических норм, семейное право имеет дело определенными общественными отношениями, в данном случае —с отношениями (стр.176) семейными. Поскольку такие отношения мыслимы лишь между гражданами, его можно было бы определить как систему норм, регулирующих общественные отношения, которые возникают у граждан в связи с образованием семьи. Однако подобное определение, если им ограничиться, оказалось бы уязвимым по причинам двоякого порядка: во-первых, оно не учитывает, что не все отношения, складывающиеся в семье, подвергаются правовому регулированию, и, во-вторых, за его пределами остаются такие отношения семейного права, которые не обнимаются понятием семьи в тесном или непосредственном значении этого слова. Следовательно, для правильного образования рассматриваемого понятия необходимо полностью исчерпать в нем комплекс приобретающих семейно-правовое значение общественных отношений и одновременно отделить от них такие элементы, которые юридического закрепления не получают.

Первая задача решается сравнительно просто. Обычно семейные отношения возникают как результат брака или естественной близости по происхождению. Но даже и вне такой близости закон иногда приравнивает—целиком или только в известном объеме—возникшие между людьми связи к семейным отношениям. Такое приравнение, производимое законом в большей или в меньшей степени, имеет, например, место при усыновлении, принятии детей на воспитание, патронировании или учреждении над детьми опеки. Следует поэтому прийти к общему выводу, что семейное право регулирует семейные и приравненные к ним отношения.

Сложнее обстоит дело со второй задачей—с установлением объема, в котором перечисленные отношения включаются в сферу правового регулирования. Совершенно очевидно, что если право вообще распространяется не на естественные, а только на общественные явления, то и в семейном праве опосредствуются семейные отношения лишь в меру их общественного выражения. Но, взятые даже в таких, существенно суженных, границах, эти отношения все же в значительной своей части под юридическое нормирование не подпадают. Стало быть, нужен какой-то дополнительный критерий, позволяющий свести предмет семейно-правовых норм к действительным пределам их применения.

При отыскании такого критерия важно учитывать, что семейные отношения бывают личными и имущественными. Ведущее место в них занимают чисто личные моменты, что полностью соответствует природе социалистической семьи как личного союза, избавленного от частнособственнических устремлений. Имущественные отношения подчинены личным и производны от них как потому, что они представляют собой результат .образования семьи в качестве личного союза, так и потому, что их построение целиком предопределяется решающим и главным назначением семейных отношений при социализме—служить (стр.176) созданию и упрочению духовных связи между участниками лих отношений, обеспечению их воспитания в духе коммунизма. Но каков бы ни был удельный вес тех и других, поскольку семья — одна из важнейших ячеек социалистического общества, оба видя порождаемых ею отношений должны быть закреплены юридически. Вопрос лишь в том, в каких границах это закрепление практически осуществимо.

Объективно правовые нормы применимы только там, где имеется возможность проверить, насколько с ними сообразуется поведение людей, а в нужных случаях—вызвать должное поведение при помощи мер государственного принуждения. Это качество регулируемых правом общественных отношений можно было бы назвать их способностью быть подконтрольным и государству. Такой способностью в полной мере обладают семейные имущественные отношения, и потому нет каких-либо объективных преград к их полнокровному правовому урегулированию. Напротив, применительно к семейным личным отношениям объективные возможности юридического нормирования оказываются существенно ограниченными, так как эти отношения в значительной степени связаны с миром внутренних переживаний, не поддающихся внешнему контролю. Этим и объясняется тот факт, что если для имущественных отношений, складывающихся в семье, закон вводит общий режим (например, режим совместной супружеской собственности, порядок управления ею и т. п.), то юридические нормы, посвященные личным взаимоотношениям членов семьи, затрагивают только их отдельные стороны (например, права и обязанности по воспитанию детей, независимость супругов в выборе профессии и т. п.).

Но дело не только в объективных обстоятельствах, а и в основанных на их всесторонней оценке соображениях целесообразности, которыми руководствуется законодатель. Многие как личные, так и имущественные моменты во взаимоотношениях членов семьи остаются вне правового нормирования не потому, что его исключает природа регулируемого объекта, а вследствие ненужности государственного вмешательства там, где требуемый эффект с гораздо большим успехом может быть достигнут путем ничем не регламентированного свободного согласования и личного усмотрения. Это вызывает дополнительное ограничение рамок, в которых семейные отношения признаются подконтрольными государству, но не влечет за собой их освобождения вообще от какого бы то ни было внешнего контроля. Остается сила общественного мнения, формируемого под влиянием самых различных форм проявления внутрисемейных связей, не исключая и тех, которые не находят прямого отражения в законе. Однако, поскольку речь идет об определении понятия семейного права, семейные отношения должны быть в нем обрисованы лишь в таком объеме, в каком государство объявляет их подконтрольными себе. (стр.177)

Семейное право—это система юридических норм, регулирующих в пределах подконтрольности государству личные и имущественные отношения граждан как участников семейных и приравненных к ним общественных отношений.

Приведенное определение в основных своих чертах совпадает с теми, которые распространены в советской юридической литературе. Но от некоторых из них это определение существенно отличается.

Иногда семейное право определяют как систему норм, которая «регулирует отношения, вытекающие из брака, родства, усыновления и принятия детей на воспитание»[173]. Коренной недостаток этого определения заключается в том, что оно, во-первых, вместо общей характеристики семейных отношений стремится дать исчерпывающий перечень оснований их возникновения, во-вторых, не различает основных видов семейных отношений по их содержанию, в-третьих, не очерчивает границ, в которых семейные отношения выступают как объект правового регулирования.

Первый из отмеченных недостатков приводит к тому, что определения различных авторов, построенные по одинаковому принципу, не совпадают по применяемому в них перечню. Так, в отличие от приведенного, В. А. Тархов перечисляет такие основания возникновения семейных отношений, как супружество, родство, усыновление, патронирование и вообще факт принадлежности к семье[174]. Подобные несовпадения вполне объяснимы, поскольку любой перечень никогда не бывает исчерпывающим и очень редко удается представить его отдельные члены в настолько обобщенном виде, чтобы они обладали стабильностью, необходимой для всякого научного определения. К тому же для отражения того факта, что в сферу действия семейного права включаются не только отношения, возникающие в связи с образованием собственно семьи, нет никакой необходимости прибегать к перечню, а вполне достаточно указать, что наряду с семейными в эту сферу входят также приравненные к ним общественные отношения.

Второй недостаток — отсутствие дифференциации главнейших видов семейных отношений — устраняется в ряде других определений, которые фигурируют в литературе по семейному праву. В частности, В. А. Тархов[175] и еще более четко В. И. Бошко[176] прямо указывают на личные и имущественные отношения, возникающие между членами семейного союза. Однако как названные, так и другие авторы, проводящие такую же дифференциацию, проходят мимо третьего из упомянутых недостатков — непомерной широты определения, трактующего вообще о семейных отношениях и не очерчивающего действительных, более узких рамок применения норм семейного права. С математической точностью такие рамки, конечно, не могут быть установлены, но и без их обрисовки хотя бы в самом общем виде также, по-видимому, обойтись невозможно. По этим причинам и представляется целесообразным включить в общее определение указание на то, что семейные и приравненные к ним общественные отношения лишь в границах их подконтрольности государству регулируются советским семейным правом.

Наряду с тем существует мнение, что предметом семейного права, кроме охарактеризованных, являются также некоторые отношения членов семьи с государством — «отношения, связанные с мероприятиями государства по (стр.178) оказанию помощи семье в коммунистическом воспитании детей»[177] или отношения, обусловленные «деятельностью государственных органов в области охраны материнства и детства и укрепления семьи...».[178] Правовое и еще в большей степени социально-экономическое значение соответствующих видов деятельности Советского государства трудно переоценить, и при изучении советского семейного права им должно быть уделено достаточное внимание. Но от этого они не становятся объектом семейного права в такой же мере, в какой, например, привлекаемые в цивилистической науке данные относительно планирования народного хозяйства не становятся объектом гражданского права. Если бы указанные мероприятия государства и его органов составляли предмет регулирования норм семейного права, государство непосредственно или в лице компетентных органов выступало бы как субъект семейных правоотношений, что находилось бы в непримиримом противоречии с самой сущностью общественных явлений семейного и приравненного к ним характера[179]. Государство оказывает членам семьи существенную помощь в выполнении их задач. Однако юридическое опосредствование такой помощи осуществляется на основе норм государственного или административного, но не семейного права.

Место семейного права в системе советского права. Основным источником правового регулирования семейных отношений в настоящее время являются республиканские семейно-брачные кодексы. В РСФСР действует Кодекс законов о браке, семье и опеке (в дальнейшем именуемый КЗоБСО), который был принят на 3-й сессии ВЦИК XII созыва 19 ноября 1926 г. и введён в действие с 1 января 1927 г. За истекшие годы этот кодекс подвергался ряду изменений. Наиболее существенные из них были проведены в соответствии с новыми положениями, формулированными в Указе Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944 г. «Об увеличении государственной помощи беременным женщинам, многодетным и одиноким матерям, усилении охраны материнства и детства, об установлении почетного звания „Мать-героиня" и учреждении ордена „Материнская слава" и медали „Медаль материнства"» («Ведомости Верховного Совета СССР», 1944, №37).

Главнейшие изменения семейно-брачных кодексов, осуществленные союзными республиками в соответствии с упомянутым общесоюзным Указом, заключались в установлении того, что: а) юридическую силу может иметь только брак, зарегистрированный в органах загса (в отличие от действовавших ранее правил, которые придавали правовое значение также и неоформленным, фактическим брачным отношениям); б) правовые отношения отцовства возникают только при условии рождения ребенка в зарегистрированном браке, а судебный порядок установления фактического отцовства отменяется (в отличие от прежнего законодательства, которое такси порядок установления отцовства допускало); в)расторжение брака производится только в судебном порядке с рассмотрением дела в двух судебных инстанциях, (стр.179) с помещением публикации о возбужденном деле в местной печати и с взиманием в крупных размерах пошлины с супругов, расторгающих брак (в отличие от ранее применявшихся норм, согласно которым брак мог быть расторгнут непосредственно в органах загса по заявлению любого из супругов без помещения публикации в печати и с взиманием небольшой по размеру пошлины.)

Кроме семейно – брачных кодексов союзных республик, некоторые вопросы семейного права находят свое решение в актах текущего общесоюзного и республиканского законодательства. Таковы, например, Указ Президиума Верховного Совета СССР от 14 марта 1945 г. «О порядке применения Указа Президиума Верховного Совета СССР от 8 июля 1944г. в отношении детей, родители которых не состоят между собой в зарегистрированном браке» («Ведомости Верховного Совета СССР», 1945 г. №15) или Указ Президиума Верховного Совета СССР от 10 ноября 1944г. «О порядке признания фактических брачных отношений в случае смерти или пропажи без вести на фронте одного из супругов» (Ведомости Верховного Совета СССР», 1944, № 60). Проблемам семейного права посвящен и ряд подзаконных нормативных актов, из числа которых специального упоминания заслуживает утвержденная СНК СССР 27 ноября 1944 Инструкция НКЮ СССР «О порядке рассмотрения судами дел о расторжении брака»[180]. Спорные вопросы судебной практики по семейным делам получили разрешение в двух важных постановлениях Пленума Верховного Суда СССР – от 16 сентября 1949 г. «О судебной практике по делам о расторжении брака»[181] и от 4 августа 1950г. «О судебной практике по делам о взыскании средств на содержание детей».[182]

В связи с проводимой в настоящее время новой кодификацией советского законодательства в целом должна подвергнуться обновлению также и кодификация советского семейного законодательства. При этом Конституция СССР относит к компетенции Союза ССР издание Основ законодательства о браке и семье, а к компетенции союзных республик – издание семейно – брачных кодексов. Таким образом, и в современных условиях, и в перспективе нормативные акты в области семейного права строятся в виде обособленной ветви законодательства, оформляемой посредством самостоятельной кодификации. Какое, однако, место семейное право занимает в системе советского права? Является ли оно самостоятельной отраслью права или образует одну из составных частей права гражданского? (стр.180) Подавляющее большинство советских ученых, исследовавших эту проблему, рассматривает семейное право как самостоятельную отрасль советского права, и лишь некоторые из них[183] приходят к выводу, что семейное право—часть гражданского права. Последний взгляд разделяется и в настоящей работе. Но так как он не является господствующим, целесообразно с необходимой степенью подробности осветить обе точки зрения.

Обоснование самостоятельности семейного права как одной из отраслей советского права обычно опирается на установление таких признаков, которые отличают его от права гражданского и тем самым исключают возможность их объединения.

Во-первых, отмечается, что в гражданском праве ведущее место занимают имущественные, а в семейном—личные отношения.[184] Более того, семейные имущественные отношения основаны на чувстве родства и личной привязанности и потому, в отличие от гражданских имущественных отношений, они по общему правилу не являются эквивалентными или даже просто возмездными.[185] С другой стороны, гражданские личные отношения либо связаны с имущественными, либо выражают общественную оценку личности, чего нельзя сказать ни об одном виде личных семейных отношений.[186] Следовательно, семейное и гражданское право не объединимы прежде всего ввиду неоднородности предметов их регулирования.

Во-вторых, отмечается, что семейное и гражданское право не совпадают также по свойственным им методам регулирования.[187] Семейные правоотношения устанавливаются только между гражданами, носят длящийся характер, возникают из закона при небольшом удельном весе соглашений между дееспособными членами семьи, подчиняются императивным нормам и порождают субъективные права, которые, будучи непередаваемыми, зачастую являются одновременно и обязанностями их носителя.[188] Неоднородность методов регулирования, применяемых в семейном и гражданском праве, служит дополнительным важным доказательством в пользу недопустимости их объединения.

В-третьих, обращается внимание на то, что на протяжении всей истории существования Советского государства семейное и гражданское законодательство были и продолжают оставаться отдельными друг от друга в кодификационном отношении.[189]

С предельной четкостью эта отделенность закреплена в статье 2 Основ гражданского законодательства, в котором прямо сказано, что семейные отношения регулируются семейным законодательством, а значит, в нормативном порядке решен вопрос и о месте семейного права как самостоятельной отрасли, не обнимаемой правом гражданским.[190]

Нужно сказать, что не все приведенные соображения обладают одинаковой доказательной силой. Но даже взятые в своей совокупности, они не убеждают в правильности того вывода, который делается на их основе.

Верно, конечно, что в советской семье на первый план выступают личные отношения, как верно и то, что в гражданском праве преобладают отношения имущественные. Но от, что правильно для гражданского правка в целом, не всегда подтверждается каждой его составной частью, рассматриваемой обособленно.

В некоторых гражданско – правовых институтах (например, в авторском и изобретательском праве или в праве на открытие) личные отношения играют не меньшую роль, чем имущественные, а в таком институте, как гражданско правовая охрана чести и достоинства граждан и организаций, какие либо имущественные моменты вовсе отсутствуют, и если одного только этого факта недостаточно для исключения подобных институтов из гражданского права, то аналогичные обстоятельства не могут служить препятствием и для включения в него права семейного.

Не вызывает сомнений в совей правильности также и указание на то, что семейные имущественные отношения, как правило, не строятся на возмездных или тем более эквивалентных началах. Но, как уже давно признано в советской юридической литературе, и гражданские имущественные отношения не обязательно должны быть эквивалентно возмездными. Гражданское право регулирует социалистические имущественные отношения в их стоимостной, но отнюдь не всегда эквивалентной или возмездной форме. Едва ли нужно специально доказывать, что на нынешнем этапе развития советского общества, стоимостная форма, оставаясь типичной для имущественных отношений, распространяется и на те из них, которые складываются в семье. А если это так, то у семейных имущественных отношений имеются все необходимые качества для того, чтобы быть одним из объектов гражданско-правового регулирования.

Что же касается семейных личных отношений, то отрицание их одно характерности с личными отношениями гражданского права есть результат неправильного истолкования предмета гражданско-правового регулирования. О гражданском праве говорят, что оно регулирует имущественные и связанные с ними личные неимущественные отношения. Слово «связанные» иногда толкуют как синоним слова «зависимые» или «подчиненные». Но так как семейные личные отношения не только не зависят от имущественных, а, наоборот, превалируют над ними, слияние семейного и гражданского права в единую отрасль воспринимается как попытка соединить несоединимое. Суть дела, однако, заключается в том, что и в отношениях, гражданско-правовая природа которых не вызывает сомнений (например, в авторских отношениях), личные моменты связаны с имущественными, но не зависят от них, не подчинены им. Под «связью» здесь подразумевается не «зависимость» или «подчинение», а только сочетание имущественных и личных моментов в едином общественном и, как следствие этого, в едином правовом отношении. Но поскольку такое же сочетание характерно и для семейных отношений, то, какую бы роль личные моменты в них ни играли, их объективное единство с предметом гражданско-правового регулирования становится неоспоримым фактом.

Однородность предмета должна повлечь за собой и единство методов регулирования, применяемых в семейном и в гражданском праве.

Семейные отношения действительно устанавливаются только между гражданами и носят длящийся характер. Но то же самое наблюдается и в ряде гражданских правоотношений, например в правоотношениях, которые возникают на основе договора о пожизненном содержании. Нормы семейного права действительно императивны в большей своей части. Но то же самое имеет место и во многих гражданско-правовых институтах, а некоторые нормы семейного права (например, правило ст. 9 КЗоБСО о том, что порядок ведения домашнего хозяйства устанавливается по взаимному соглашению супругов) иногда оказываются диспозитивными еще в большей степени, чем соответствующие гражданско-правовые нормы. Правомочия участников семейных отношений действительно в некоторых случаях объявляются и их обязанностями. Но, не говоря о том, что подобные явления не так уж редки и в гражданском праве, силу обязанностей приобретают далеко не все правомочия участников семейных отношений. (стр.183) Не создает особого метода регулирования также и свойственное семейным правам и обязанностям качество непередаваемости, ибо непередаваемы любые субъективные права и юридические обязанности, тесно связанные с личностью их носители -все равно, являются .ли они личными или имущественными, относящимися к семейному, гражданскому или к любой другой отрасли советского права. Наконец, утверждение, будто семейные отношения возникают непосредственно из закона, не оставляющего места для соглашений между их участниками, вообще не соответствует действительности. 'Достаточно в этой связи заметить, что не только ведение домашнего хозяйства и порядок воспитания детей определяются соглашением супругов, а патронирование детей оформляется при помощи договора, но и самый брак, образующий основу семьи, может быть совершен лишь по взаимному согласию лиц, в него вступающих.

Ясно, конечно, что семейное право пользуется некоторыми специфическими приемами правового регулирования, как пользуются своими особыми приемами и все другие гражданско-правовые институты. Именно поэтому, например, обязательственное право не совпадает с правом собственности, а наследственное право отличается от них обоих. Но при всем разнообразии таких приемов все они исходят из равенства субъектов регулируемых отношений—таково главнейшее качество гражданско-правового метода, выраженного в наиболее обобщенном виде. А это качество как раз и присуще советскому семейному праву (исключение какой бы то ни было «мужней власти», «отцовской власти» и т. п.), которое, следовательно, с точки зрения не только предмета, но и метода регулирования неотделимо от права гражданского.

Объединение семейного права с гражданским в системе советского права не исключает возможности их разделения как особых ветвей системы советского законодательства. Кодификация законодательства не всегда совпадает с делением системы права на различные отрасли, о чем свидетельствует, например, существование самостоятельных транспортных кодексов и уставов, нормы которых относятся соответственно к гражданскому и административному праву. Такое несовпадение вызывается определенными причинами и в каждом отдельном случае может быть вполне объяснено. Создание наряду с отраслевыми также и комплексных кодексов, т. е. таких, в которых сочетаются нормы разных отраслей права, целесообразно, когда речь идет об особой значимости регулируемых отношений и практической потребности обеспечения их разносторонней (многоотраслевой) регламентации при помощи единого законодательного акта. Но это обстоятельство не исключает подчинения подобных отношений также и нормам отраслевого кодекса в тех пределах, в каких они не нашли отражения в комплексном кодексе. В этом смысле весьма характерны указания, (стр.184) содержащиеся в ст. 2 Основ гражданского законодательства. В ч. 4 ст. 2 сказано, что к имущественным отношениям, основанным на административном подчинении одной стороны другой, гражданское законодательство не применяется. Таким образом, распространение гражданского законодательства на административные отношения прямо запрещено. Напротив, для семейных отношений аналогичное запрещение не формулировано. В ч. IV той же статьи говорится лишь, что семейные отношения регулируются семейным законодательством. Но если бы семейное законодательство страдало каким-либо пробелом, он мог бы быть восполнен при помощи норм гражданского законодательства. Более того, в самом этом законодательстве имеются нормы, прямо рассчитанные на семейные отношения (например, правило ст. 26 Основ гражданского законодательства об общей совместной собственности; относящееся и к собственности супругов, или правило ст. 87 того же закона, определяющее права супругов на вклады в сберегательных кассах), а в семейно-брачных кодексах содержится немало норм, приобретающих общее гражданско-правовое значение (например, правило ст. 13 КЗоБСО относительно договоров, которые могут заключать супруги, или правила ст. ст. 68—110 того же кодекса об опеке и попечительстве). Такие явления возможны только ввиду одноотраслевого характера семейного и гражданского права, сохраняющегося несмотря на то, что они представлены в различных разветвлениях системы советского законодательства.

В литературе правильно отмечается, что в капиталистическом обществе включение норм семейного права в состав права гражданского обусловлено частнособственническим характером всего строя буржуазных семейных отношений и в первую очередь природой буржуазного брака как своеобразной сделки, совершаемой с имущественными целями. Однако этим отнюдь не доказывается, что объединение семейного права с гражданским в новых исторических условиях не может иметь под собой других, гораздо более существенных оснований. Брак перестал быть в социалистическом обществе имущественной сделкой. Но ведь и социалистическое гражданское право тоже не служит имущественной выгоде и чистогану. В социалистической семье решающая роль принадлежит личным взаимоотношениям. Но ведь и социалистическое гражданское право в той мере, в какой оно охраняет личные отношения, делает это ради них самих, а не ввиду скрывающихся за ними имущественных интересов, чем, как известно, мотивируется охрана личных прав при капитализме. Самой сущности буржуазных семейных отношений соответствует включение их в сферу действия норм буржуазного гражданского права. Но ведь социалистические семейные отношения включаются в сферу действия норм социалистического гражданского права, что, как уже было показано, ни в какой мере не противоречит ни содержанию регулируемого предмета, ни особенностям (стр.185) применяемого к нему метода правового регулирования.

Семейное право—не самостоятельная отрасль а одна из со ставных частей гражданского права. Но это такая его составная часть, которая характеризуется большим своеобразием и отличается рядом существенных особенностей. На них необходимо сосредоточится при изучении семейно – правовых норм семейных правоотношений.

[1] В дальнейшем именуются Основами

[2] См.: О. С. Иоффе. Советское гражданское право. Курс лекций ч.1 (Общая часть. Право собственности. Общее учение об обязательствах) Изд. ЛГУ 1958; ч, II (Отдельные виды обязательств), 1961г.

[3] К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 23, стр. 189.

[4] Там же.

[5] Однако если право неспособно воздействовать на самый процесс творчества, то оно, тем не менее может оказывать влияние, по крайней мере в общих чертах, на его конечный результат, о чем свидетельствуют договоры литературного и т. п. заказа (см. гл. 1, § 3 настоящего раздела), планирование научно-исследовательской работы и др.

[6] Отражают ее правильно, если это реалистические, или в искаженном виде, если это различные ультрамодные, псевдомодернистские и т. п. произведения.

[7] Отмеченное различие ни в какой мере не умаляет практической значимости произведений литературы и искусства, которые, не формулируя правил практической деятельности, способствуют эстетическому, нравственному и т. д. воспитанию людей и благодаря этому играют в высшей степени важную, не только отражающую, но и преобразующую роль в общем деле коммунистического строительства.

[8] В дальнейшем — ГК. При этом, поскольку в ГК полностью воспроизведены соответствующие нормы Основ, все последующие ссылки даются на ГК» а не на Основы, кроме случаев, когда прямое упоминание об Основах диктуется характером изложения.

[9] Ср.: В. Я. Ионас. Критерий творчества в авторском праве и судебной практике. М., Госюриздат, 1963, стр. 79.

[10] В дальнейшем именуется Законом РСФСР

[11]Материалы XXII съезда КПСС. Госполитиздат, 1961, стр. 418.

[12] Под которыми, понимаются образы не только людей, но и природы, а также разнообразных иных явлений объективной действительности. Система образов в такой ее трактовке присуща, естественно, любому художественному произведению—литературы, хореографии, архитектуры и т. п.

[13] К ним относятся также иллюстрации, рисунки, произведения декоративно-прикладного искусства (разрисовка тканей, посуды и т. п.).

[14] в отличие от музыкальных произведений, сопровождающих текст (например, музыка А. Хачатуряна к драме Лермонтова «Маскарад»), которые не образуют органического целого с литературным текстом и потому выступают как музыкальные, а не музыкально-драматические произведения

[15] От сценариев следует отличать обеспечиваемые самостоятельной охраной сценарные планы, которые содержат развернутое определение темы, а также характеристику сюжетного построения будущего сценария и ведущих героев фильма.

[16] См.: «Советская юстиция», 1938, № 14 стр. 26 - 29

[17] См. подробнее: В. Я. Ионас. Критерий творчества в авторском праве и судебной практике, стр. 29—30, 95—96

[18] На отрицании этого факта построен противоположный, по нашему мнению ошибочный вывод Н. Л. Зильберштейна (Авторское право на музыкальные произведения . М., Изд. «Советский композитор», 1960, стр.19-20)

[19] Этого обстоятельства не учитывают Б. С. Антимонов и Е. А, Флейшиц (Авторское право. М., Госюриздат, 1957, стр. 88), когда они отказывают мелодии в какой бы то ни было правовой охране.

[20] См.: Авторское право на литературные произведения. Сборник официальных материалов. Составители Л. М. Азов и С. А. Шацилло, М., Госюриздат, 1955, стр. 64.

[21] См. М. В. Гордон. Советское авторское право. М., Госюриздат, 1955 стр. 64.

[22] См. Авторское право на литературные произведения. Сборник официальных материалов, стр. 31.

[23] См. Н. 3ильберштейн. Авторское право на музыкальные произведения стр., 34

[24] Бюллетень Верховного суда СССР», 1959, № 1, стр. 47—48.

[25] См.: Н. А. Райгородский. Авторское право на кинематографическое произведение. Изд. ЛГУ, 1958, стр. 19.

[26] Б. С. Антимонов и Е. А. Флейшиц. Авторское право, стр. 66. 25

[27] См. там. же, стр. 72

[28] Авторское право на любительский кинофильм или телевизионный фильм принадлежит отдельному гражданину как автору или группе граждан как соавторам.

[29] См.- Б. С. Антимонов и Е. А. Флейшиц. Авторское право, стр. 75—76.

[30] См.: М. В. Гордон. Советское авторское право, стр. 50.

[31] См.: Н. А. Райгородский. Юридическое лицо как субъект авторского права. В сб.: Очерки по гражданскому праву. Изд. ЛГУ, 1957, стр. 206.

[32] См.: А. Ваксберг, И. Грингольц. Автор в кино. М., Изд. «Искусство», 1961, стр.

[33] Е. Вакман, И. Грингольц. Авторские права художников. М., Изд. «Советский художник», 1962, стр. 5.

[34] Лишь в отношении пластических произведений в .законе оговорено, кроме того, что они должны относиться к науке, технике либо к постановке на сцене драматического или музыкально-драматического произведения (ст. 475 ГК).

[35] См.: М. В. Гордон. Советское авторское право, стр. 61.

[36] См.: В. И. Корецкий. Авторские правоотношения в СССР. Душанбе» 1959, стр. 250—251.

[37] См. критику тех же взглядов: В. И. Серебровский. Вопросы советского авторского права. М., Изд. АН СССР, 1956, стр. 42; Е. Вакман„ И. Грингольц. Авторские права художников, стр. 16—17, 34.

[38] См. В. И. Корецкий. Авторские правоотношения в СССР, стр. 252

[39] См.: Б. С. Антимонов и Е. А. Флейшиц. Авторское право, стр. 136.—Аналогичное мнение высказывает и М. В. Гордон (Советское авторское право, стр. 68).

[40] См.: Б. С. Антимонов и Е. А. Флейшиц. Авторское право, стр. 12.

[41] В. И. Корецкий. Авторские правоотношения в СССР, стр. 194.

[42]Н. А. Райгородский. Авторское право на кинематографическое произведение, стр. 37.

[43] См. в частности: Б. С. Антимонов и Е. А. Флейшиц. Авторское право, стр. 97; В. И. Серебровский. Вопросы советского авторского права, стр. 56.

[44] См. например: Н. А. Райгородский. Права советского архитектора. Вестник ЛГУ, 1961, № II, стр. 99 и сл.

[45] Ср.: Б. С. Антимонов и Е. А. Флейшиц. Авторское право, стр. 92; Н. 3ильберштейн. Авторское право на музыкальные произведения, стр. 26.

[46] См.: Н. А. Райгородский. Авторское право на кинематографическое произведение, стр. 39.

[47] Ср.: А. Ваксберг, И. Грингольц. Автор в кино, стр. 67

[48] Аналогичный ход рассуждений применим к любому фильму, в том числе к фильму-спектаклю.

[49] 41 Иначе этот вопрос решается в некоторых других: союзных республиках. Так, согласно ст. 493 ГК УССР авторское право на фото произведения принадлежит автору в течение 5 лет, а на собрания таких произведений — в течение 10 лет со дня их выпуска в свет.

[50] в тех союзных республиках (как, например, на Украине), где действие авторских прав на некоторые виды произведений (фотоснимки и их сборники) ограничено сроком для самого автора (5 или 10 лет), такие права после смерти автора переходят к наследникам на оставшийся срок (см., например, ч. II ст. 494 ГК УССР).

[51] Как будет видно из дальнейшего, любые лица в случаях и в пределах, установленных законом, могут использовать чужое произведение без разрешения автора и иногда без уплаты ему гонорара. Но это —' не права третьих лиц перед автором, а скорее границы субъективного права, принадлежащего самому автору. Указанную возможность нельзя считать правом противостоящих автору лиц потому, что она открыта для любого и каждого и, значит, представляет собой элемент правоспособности, а не субъективное право. Реализация такой возможности либо вовсе не порождает субъективного права, либо чаще всего обусловливает его возникновение (например, при переводе •чужого произведения на другой язык и т. п.).

[52] См.: М. В. Гордон. Советское авторское право, стр. 78.

[53] См.: В. И. Серебровский. Вопросы советского авторского права, стр. 101.

[54] В ст. 491 ГК Казахской ССР особо оговаривается необходимость получить согласие автора для опубликования дневников, записок, заметок и т. п., а для опубликования писем—также согласие их адресата. В случае смерти кого-либо из указанных лиц перечисленные документы могут быть опубликованы с согласия пережившего супруга и детей умершего.

[55] См. об этом подробнее у Е. Вакмана, Н. Грингольца (Авторские права -художников, стр. 14).

[56] Здесь, как и в дальнейшем, следует учитывать, что когда произведение не выпущено в свет, а создается специально для газеты, кино, радио или телевидения, оно подчиняется общим правилам относительно как личных, так и имущественных правомочий автора.

[57] См.: п. VII постановления Совета Министров РСФСР от 7 апреля 1960 г. «Об авторском гонораре за литературно-художественные произведения» (СП РСФСР, 1960, № 16, ст. 64) и п. XII постановления Совета Министров РСФСР от 20 марта 1962 г. «Об авторском гонораре за произведения политической, научной, производственно-технической, учебной и другой литературы» (СП РСФСР, 1962, № 3, ст. 19).

[58] Авторское право на литературные произведения. Сборник официальных материалов, стр. 28—29.

[59] См. там же, стр. 37 и сл.

[60] См.: Ставки авторского гонорара и расценки на художественно-графические работы. М., Изд. «Искусство», 1963.

[61] Когда произведение неправомерно используется без согласия автора, он также вправе потребовать уплаты гонорара по установленным ставкам

[62] См. раздел III, гл. 2, § 2.

[63] См.: М. В. Гордон. Советское авторское право, стр. 34—35.

[64] См.: В. И. Серебровский. Вопросы советского авторского права, стр. 226 и сл.

[65] См.: В. С. Антимонов и Е. А. Флейшиц. Авторское право» стр. 57—59.

[66] См.: В. И. Серебровский. Вопросы советского авторского права» стр. 24.

[67] См.: «Советская юстиция», 1960, № 13, стр. 26.

[68] См.: А. Е. Пашерстник. О понятии вознаграждения за труд рабочих и служащих. В сб.: Вопросы трудового права. М„ 1948, стр. 221.

[69] См.: Б. С. Антимонов и Е. А. Флейшиц. Авторское право, стр. 14.

[70] См. там же, стр. 18.

[71] См. В. И. Корецкий. Авторские правоотношения в СССР, стр. 192.

[72] После смерти автора участниками договора могут быть его наследники. В дальнейшем они имеются в виду без специального упоминания.

[73] См.. например: В. И. Серебровский. Вопросы советского авторского права, стр. 176.

[74] ^ См., например: Б. С. Антимонов и Е. А. Флейшиц. Авторское право, стр. 49, 52; А. Ваксберг, И. Грингольц. Автор в кино, стр. 73; Е. Вакман, И. Грингольц. Авторские права художников, стр. 27.

[75] См.: Авторское право на литературные произведения. Сборник официальных материалов, стр. 40—41.

[76] «Судебная практика Верховного суда СССР», 1950, № 7, стр. 35—36.

[77] См.: «Судебная практика Верховного суда СССР», 1951, № 9, стр. 40 -41

[78] «Бюллетень Верховного суда РСФСР», 1962, № 2, стр. 15.

[79] См.: «Судебная практика», 1954, № 2, стр. 89.

[80] См., например: Н. А. Райгородский. Авторское право на кинематографическое произведение, стр. 32.

[81] См., например: Н. Л. Зильберштейн. Авторское право на музыкальные произведения, стр. 92.

[82] Ср.: Б.С. Антимонов и Е. А. Флейшиц. Авторское право, стр. 166.

[83] См. подробнее: А. Ваксберг, И. Грингольц. Автор в кино. Стр. 99

[84] См. Н.А. Райгородский. Авторское право на кинематографическое произведение. Стр. 23.

[85] См.: «Судебная практика», 1951, № 8, стр. 35.—36.

[86] См.: М. В. Гордон. Советское авторское право стр. 215. -

[87] См. подробнее: Б. С. Антимонов и Е. А Флейшиц. Авторское право, стр. 270—273.

[88] См. изложение этого дела со ссылкой на кандидатскую диссертацию В. А. Кабатова, откуда оно заимствовано, в книге В. И. Серебровского «Вопросы авторского права», стр. 268.

[89] См.: М. В. Гордон. Советское авторское право, стр. 220.

[90] Авторское право на литературные произведения. Сборник официальных материалов, стр. 25

[91] См.: Б. С. Мартынов. Права авторства в СССР. Ученые труды ВИЮН, вып. 9. М., Юриздат, 1947, стр. 146 и сл.

[92] Б. С. Антимонов и Е. А. Флейшиц. М., Госюриздат, 1960, стр. 11,

[93] Техника в собственном смысле обычно определяется как совокупность средств труда, существующих и развевающихся в системе общественного производства (см.: например Л. А. Зворыкин, Н.И. Осьмова, В.И. Чернышев, с, В, Шухардин. История техники. М., Соцэкгиз, 1962, стр.7). Но при раскрытии этого определения выясняется, что сущность техники не может быть установлена, если средства труда не будут рассматриваться «как в связи с формами и приемами труда, так и особенно в связи с объектом (предметом) труда (там же, стр.14). В этом смысле трактовка технической задачи, даваемая в советском изобретательском праве, полностью согласуется с характеристикой техники с общенаучной точки зрения.

[94] См. В. А. Рясенцев. Советское изобретательское право. М. Изд., ВЮЗИ, 1961, стр.34.

[95] См. Материалы 22 съезда КПСС. Госполитиздат, 1961, стр. 374 –375.

[96] См.: Сборник законодательства об изобретательстве и рационализации. М., Госюриздат, 1960, стр. 120.

[97] См.: Устав Всесоюзного общества изобретателей и рационализаторов. М, Профиздат, 1964.

[98] См,: «Изобретатель и рационализатор», 1959, № 7, стр. 16

[99] Инструкция по экспертизе заявок на изобретения, утверждена Комитетом 14 октября 1961 г. (М., Изд. Центрального бюро технической информации, 1961, стр. 67—81).

[100] См.: В. Я. Ионас. Изобретательское правоотношение в советском гражданском праве. Автореф. канд. дисс. Л., 1955, стр. 8.

[101] См.: Изобретательство и рационализация в СССР. Под ред. А. Ф. Гармашева. М., Профиздат, 1962, стр. 97.

[102] См., например: Н. А. Райгородский. Изобретательское право в СССР. М., Госюриздат, 1949, стр. 75.

[103] См., например: В. Я. Ионас, Н.Э. Мамиофа,. М. Н. Загнаев, Н. Г. Димитриев. В помощь изобретателю и рационализатору. Лениздат, 1961, стр. 10.

[104] См., например: К. К. Яичко в. Изобретение и его правовая охрана. М., Изд. АН СССР, 1961, стр. 76, 80.

[105]См.: Н. А. Райгородский. Изобретательское право в СССР, стр.79 А. Рясенцев. Советское изобретательское право, стр. 38, 42.

[106]См.: К. К. Яичков. Изобретение и его правовая охрана, стр. 68.

[107] См.: Б. С. Антимонов и Е. А. Флейшиц. Изобретательское право стр.

86—87.

[108]Ср.: А. К. Юрченко. Проблемы советского изобретательского права. Изд. ЛГУ,1963, стр43.

[109] См. Н. А. Райгородский. Изобретательское право в СССР, стр. 63—64.

[110] Этого, по-видимому, не учитывает А. К. Юрченко, относящий подобные изобретения к разряду дополнительных (см.: А. К. Юрченко. Проблемы советского изобретательского права, стр. 57—58). Правильнее тот же вопрос решает Е. П. Торкановский (Советское законодательство об изобретательстве и рационализации. Куйбышевское книжное изд., 1964, стр. 45), который в соответствии со сложившейся практикой Комитета квалифицирует эти изобретения как самостоятельные.

[111] См.: В. Ионас, А. Клюев, А. Маврин. Права изобретателей и рационализаторов. М., Профиздат, 1959, стр. 20—21.

[112] Эти предложения в литературе иногда называют не организационно – производственными, а организационно техническими (см. например; С. Н. Ландкоф. Основы советского изобретательского права. Киев, 1961, стр.36)

[113] См., например: А. И. Доркин, 3. А. Ткач. Права и обязанности изобретателей и рационализаторов. М., Госюриздат, 1961, стр. 12—13; В. И о на с, А. Клюев, А. Маврин. Права изобретателей и рационализаторов, стр. 24.

[114] См„ например: Б. С. Антимонов и Е. А. Флейшиц. Изобретательское право, стр. 120; В. И. Серебровский и В. П. Мозолин. Авторское право на открытие, изобретение и рационализаторское предложение. М., 1961, стр. 17.

[115] См.: «Информация по изобретательству», 1964, № 6, стр. 3—4.

[116] См.: В. Я. Ионас, И. Э. Мамиофа, М. И. 3агнаев, Н. Г. Димитриев. В помощь изобретателю и рационализатору, стр. II—12.

[117] Ср.: А. К. Юрченко. Проблемы советского изобретательского права, стр. 70.

[118] См.: В. П. Мозолин. Как оформлять авторство на рационализаторское предложение. М., Госюриздат, 1961, стр. 6.

[119] Этим сроком не ограничивается лишь право авторства, которое всегда может принадлежать только действительному создателю изобретения, независимо от того, оформил ли он свои права авторским свидетельством или патентом

[120] См.: Изобретательство и рационализация в СССР, стр. 69—70.

[121] За авторами и их наследниками сохраняется также право на самостоятельную подачу заявок непосредственно в Комитет.

[122] См„ например: Н. А. Райгородский. Изобретательское право в СССР, стр. 82.

[123] Ср.: С. Н. Ландкоф. Основы советского изобретательского права, стр. 47.

[124] В целях обеспечения государственных интересов Комитет может отложить или вовсе не производить публикацию об отдельных изобретениях.

[125] См. Устав этой организации, опубликованный в журнале «внешняя торговля», 1962, №11, стр.52-53.

[126] См. «Бюллетень Леноблисполкома», 1960, №4, стр. 19-22

[127] 37 См.: В. И. Серебровский и В. П. Мозолин. Авторское право на открытие, изобретение и рационализаторское предложение, стр. 23—24.

[128] См.: Н. А. Райгородский. Юридическое лицо как субъект авторского права. В сб.: Очерки по гражданскому праву. Изд. ЛГУ, 1957, стр. 202—203.

[129] См.: А. К. Юрченко. Проблемы советского изобретательского права, стр. 86—87.

[130] Ср.: А. К. Юрченко. Вопросы авторства в техническом творчестве. Вестник ЛГУ, 1958, № 5, стр. 104.

[131] См.: М. О. Рейхель. Вопросы авторского и изобретательского права и проект ГК СССР. «Социалистическая законность», 1939, № 12, стр. 54.

[132] См„ например: Е. П. Торкановский. Понятие рационализаторского предложения. «Советское государство и право», 1960, № 6, стр. 51.

[133] См.: А. К. Юрченко. Объект изобретательского права. В сб.: Очерки по гражданскому праву. Изд. ЛГУ, 1957, стр. 227; В. А. Р ясен ц ев. Советское изобретательское право, стр. 23.

[134] См.: Б. С, Антимонов и Е. А. Флейшиц. Изобретательское право, стр. 146—-148.

[135] См. например: Б. С. Антимонов и Е. А. Флейшиц. Изобретательское право. Стр. 157

[136] Автор вправе обратиться в Комитет с такой просьбой и после принятия Комитетом положительного решения по его заявке, но до выдачи авторского свидетельства. Ее удовлетворение в этом случае Комитет оформляет своим дополнительным решением (п.2 Инструкции «О порядке присвоения открытию или изобретению имени автора или какого – либо специального названия» от 6 июля 1959 г. Сборник законодательства об изобретательстве и рационализации. М. Госюриздат, 1960, стр. 27 – 28)

[137] См.: А. И. Омельченко. О некоторых вопросах советского изобретательского права. Изд. МГУ, 1955, стр. 19; В. Я. Ионас. Изобретательское правоотношение в советском гражданском праве, стр. 12—13.

[138] Ср.: Б. С. Антимонов и Е, А. Флейшиц. Изобретательское право, стр. 168—-169.

[139] Критику противоположной точки зрения, которую отстаивал Н. А. Райгородский (Изобретательское право в СССР, стр. 188—189), см. у Б. С. Антимонова и Е. А. Флейшиц (Изобретательское право, стр. 172—174). С позициями Н. А. Райгородского в этом вопросе солидаризируется А. К. Юрченко, который, однако, считает право на внедрение административным, а не субъективным гражданским правом (см.: А. К. Юрченко. Проблемы советского изобретательского права, стр. 114 и сл.).

[140] Инструкция по подсчету экономии от внедрения изобретений и рационализаторских предложений от 22 декабря 1959 г. Сборник законодательства об изобретательстве и рационализации, стр. 84 и сл.

[141] Выплата поощрительного вознаграждения за рационализаторские предложения законом не предусмотрена.

[142] См., например: В. И о на с, А.Клюев, А. Маврин. Права изобретателей, стр. 77. — Близки к этой позиции С. Н. Ландкоф (Основы советского изобретательского права, стр. 58) и К. К. Яичков (Изобретение и его правовая охрана в СССР, стр. 203—204). См. также: Е. П. Торкановский. Советское законодательство об изобретательстве и рационализации, стр. 135.

[143] В. А. Рясенцев. Советское изобретательское право, стр. 124.

[144] См.: А. Е. Пашерстник. О понятии вознаграждения за труд рабочих и служащих. В сб.: Вопросы трудового права, вып. 1. М. Изд. АН СССР, 1948, стр. 221.

[145] См. А. К, Юрченко. Проблемы советского изобретательского права. Стр.130 – 132.

[146]См.: «Советская юстиция», 1960, № 12, стр. 10.

[147] См.: «Бюллетень Верховного суда СССР», 1962, № 2 стр. 12—13.

[148] Ср.: В. И. Серебровский. Правовая охрана научных открытий в СССР. М., Изд. АН СССР, стр. 14.

[149] См., например, там же, стр. 36—37.

[150] См.: В. А. Рясенцев. Советское изобретательское право. М Изд. ВЮЗИ, 1961, стр. 15.

[151] См.: В. И. Корецкий. Изобретательское право на новом этапе. Душанбе, Изд. Тадж. совета ВОИР, 1961, стр. 57.

[152] См.: Б. С. А н т и м о но в и Е. А. Флейшиц. Изобретательское право. М., Госюриздат, 1960, стр. 120

[153] См. там же, стр. 11.

[154] Ср.: В. И. Серебровский. Правовая охрана научных открытий в СССР, стр. 28.

[155] См.: Б. С. Антимонов и Е. А. Флейшиц. Изобретательское право, стр. 110—111.

[156] Ср.: В. А. Рясенцев. Советское изобретательское право, стр. 31.

[157] См.: В. Я. Ионас. Изобретательское правоотношение в советском гражданском праве. Автореф. канд. дисс. Л., 1955, стр. 4.

[158] См. п. 2 Инструкции от 2 сентября 1959 г. «О порядке приема и рассмотрения заявок на открытия». Сборник законодательства об изобретательстве и рационализации. М., Госюриздат, 1960, стр. 30—33.

[159] См.: Н. А. Райгородский. Изобретательское право в СССР. М., Госюриздат, 1949, стр. 127; Его же. Открытие и его охрана в советском гражданском праве. Уч. зап. ЛГУ, серия юрид. наук, вып. 7. Изд. ЛГУ, 1955, стр. 142. — Критику этих взглядов см.: Б. С. Антимонов и Е. А. Флейшиц. Изобретательское право. М., Госюриздат, 1960, стр. 140; К. К. Яичко в. Изобретательское право и его охрана. М., Изд. АН СССР, 1961, стр. 152.

[160] См.: В. И. Серебровский. Правовая охрана научных открытий в СССР, стр. 39—40.

[161] Само собой, однако, разумеется, что и открытия подлежат соответствующему использованию — для создания на их основе новых открытий, разработки изобретений и т. п. Поэтому в п. 9 Инструкции «О порядке приема и рассмотрения заявок на открытия» от 2 сентября 1959 г. говорится, что об открытиях должны быть проинформированы заинтересованные научные и промышленные органы страны, а Комитет осуществляет контроль за использованием ими научных открытий в интересах государства.

[162] Если в поданной заявке соответствующая просьба не содержалась, автор вправе обратиться с ней в Комитет после принятия им решения по открытию, но до выдачи диплома. Удовлетворение этой просьбы оформляется дополнительным решением Комитета (п. 2 Инструкции «О порядке присвоения открытию или изобретению имени автора или какого-либо специального названия» от 6 июля 1959 г.).

[163]См.: «Бюллетень изобретений», 1959, № 19, стр. 8.

[164] К. Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 3, стр. 28.

[165] К. Маркс и Ф. Энгельс. Избранные письма. Госполитиздат, 1947, стр. 23.

[166] Речь при этом идет о трех основных группах явлений, охватываемых понятием семьи. Вместе с тем семья включает в себя и некоторые иные отношения (например, отношения между детьми или другими входящими в ее состав родственниками), а с другой стороны, не исключено, что отдельные (например, бездетные) семьи не порождают и некоторых из числа таких отношений, которые упомянуты в качестве основных

[167] CM.: К.Маркс и Ф.Энгельс. Соч., т. 21, стр. 65.

[168] Однако во избежание упрощенческого, вульгаризаторского подхода к вопросу здесь, как и в дальнейшем, не следует смешивать объективное значение брака при капитализме, в соответствии с которым строится буржуазный закон, и мотивы вступления в брак в каждом отдельном случае, отнюдь не обязательно исключающие любовь и чувство личной привязанности. Не следует забывать и о том, что наряду с буржуазной при капитализме существует пролетарская семья, которая не остается, конечно, свободной от влияния материальных условий жизни капиталистического общества, но которая в силу классового положения ее членов по характеру и мотивам ее образования существенно отличается от буржуазной семьи.

[169] Материалы XXII съезда КПСС. Госполитиздат, 1961, стр. 411.

[170] В. И. Ленин. Соч., т. 23, стр. 60.

[171] К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 163.

[172] Там же, стр. 162.

[173] Г. М. Свердлов. Советское семейное право. М., Госюриздат, 1958, стр. 21.

[174] CM.: В. А. Тархов. Советское семейное право. Саратов. Изд. СГУ, 1963, стр. 12.

[175] Там же.

[176]См.: В. И. Бошко. Очерки советского семейного права (переработанные и дополненные В. А. Рясенцевым). Киев, Госполитиздат УССР, 1952, стр.36—37.

[177]В. А. Рясенцев. Советское семейное право. М., Изд. ВЮЗИ, 1956, стр. 3.

[178] В. И. Бошко. Очерки советского семейного права, стр. 36—37

[179] Ср.: Г. М. Свердлов. Советское семейное право, стр. 21—-22

[180] См. Законодательство о браке и семье. М. Госюриздат, 1953, стр.48 и сл.

[181] См. Сборник постановлений Пленума Верховного суда СССР, 1924 – 1963, М. Изд. «Известия», 1964 г. 42 – 47.

[182] См. там же, стр.47 – 58.

[183] См. например: Я. Ф. Миколенко. Учебно-методическое пособие по курсу «Советское гражданское право». М., 1955, стр. 13—15; Ю. К. Толстой. О теоретических основах кодификации гражданского законодательства. «Правоведение», 1957, № 1, стр, 46; С. И. Вильнянский. Лекции по советскому гражданскому праву. Изд. Харьковского ун-та, 1958, стр. 14—15.

[184]См. например: Г. М. Свердлов. Советское семейное право, стр. 23.

[185] См. С. Н. Братусь. Предмет и система советского гражданского права. М., Госюриздат, 1963, стр. 110.

[186] CM.: В. А. Тархов. Советское семейное право, стр. 11.

[187] См. например: С. С. Алексеев. Общие теоретические проблемы системы советского права. М., Госюриздат, 1961, стр. 70.

[188] См. В. А. Рясенцев. Советское семейное право, стр. 5—6.

[189] См. например: Г. М. Свердлов. Семейное право. Стр.22 и сл.

[190] См. В. А, Тархов, Советское семейное право, стр.12

[191] С. Н. Братусь. Предмет и система советского гражданского права. Стр.19.

[192] См. В.А. Тархов. Советское семейное право, стр.11.