Г. В. Плеханов: опыт систематизации экономического материализма

Георгий Валентинович Плеханов (1856— 1918) — выдающий­ся представитель российского революционного движения, один из ведущих авторитетов марксистской социологии в России и мире на рубеже веков. Родился в Тамбовской губернии в се­мье мелкопоместного дворянина. Учился в военной гимназии, Горном институте. Примкнул к народническому движению и очень скоро приобрел репутацию его ведущего теоретика. В 1880 г. эмигрировал. Возникшие в России сомнения в народ­нических идеях привели в конечном счете Плеханова к пере­ходу на марксистские позиции. Плеханов опубликовал масс работ, посвященных марксистской критике народничества, а в дальнейшем так называемого ревизионизма, и пропаганде марксизма, приобрел значительный авторитет и влияние в кругах международной социал-демократии. Плеханов был од­ним из организаторов и лидеров РСДРП. Отрицательно отно­сившийся к радикализму и авантюризму ленинцев (большеви­ков), Плеханов стал лидером так называемых меньшевиков. В 1917 г. вернулся в Россию. Категорически не принял октябрь­ский переворот — счел его гибельным для страны.

Литературное наследие Плеханова объемно и многообраз­но по проблематике. Не подлежит при этом сомнению, что в центре его размышлений всегда были вопросы социологии и любую социальную проблему он стремился рассматривать в социологическом ключе. Наиболее значимы с этой точки зре­ния следующие сочинения Плеханова: "Социализм и полити­ческая борьба" (1883), "Наши разногласия" (1885), "К вопросу о развитии монистического взгляда на историю" (1895), "К воп­росу о роли личности в истории" (1898), "Материалистическое понимание истории" (1901), "Основные вопросы марксизма" (1907), "История русской общественной мысли" (1914—1916).

Плеханов неоднократно называл имена трех мыслителей, наиболее на него повлиявших, — Н. Г. Чернышевского, П. Л. Лаврова, К. Маркса. Особенно он подчеркивал роль Чернышев­ского. Значительным было и влияние сочинений М. А. Бакуни­на, из которых Плеханов "вынес великое уважение к материа­листическому объяснению истории" (14, с. 19 — 20). Но изуче­ние и перевод на русский язык "Манифеста Коммунистичес­кой партии" Маркса и Энгельса, составив, по признанию Плеханова, эпоху в его жизни, привели его к выводу, что "бакунизм и народничество как революционные учения отжили свой век..." (3, с. 175). При этом он не сжигал мостов, отмечая, что его марксистское миросозерцание есть "логическое развитие основной мысли" его народнического периода (14, с. 19).

Будучи цельным и целостным учением, марксизм, по мне­нию Плеханова, представляет собой универсальную социо­логическую модель, благодаря которой "наука об обществе сама становится естественной наукой" (9, с. 244). Отсутствие сомнений в каких —либо идеях марксизма очень ярко прояви­лось в стиле сочинений Плеханова. Большинство из них но­сит полемический характер, причем основным принципом доказательства неправоты оппонента служит сравнение его взглядов с высказываниями Маркса и Энгельса. В этом выяв­лялась силлогистичность, доктринальность мышления Плеха­нова, стремление свести все к одному знаменателю, нетер­пимость к иным мнениям как изначально ложным. Тем не менее нельзя отрицать определенную оригинальность плеха­новского поиска, особенность которого заключалась прежде всего в том, что Плеханов стремился представить марксистс­кую модель в виде строгой системы, дать ее категориальный анализ и тем самым доказать, что марксизм и есть научная философия истории, тождественная социологии.

"Всякому, — писал Плеханов, — кто хочет заниматься со­циологией, надо прежде всего дать себе ясный ответ на воп­рос о том, где лежит та основная причина, от которой зависит в последнем счете вся совокупность общественных явлений" (8, с. 55). Решая эту проблему, "социология становится наукой лишь в той мере, в какой ей удается понять возникновение целей у общественного человека (обществешгуто "телеологию") как необходимое следствие общественного процесса, обуслов­ливаемого в последнем счете ходом экономического развития" (16, с. 193). Такой научной социологией и является историчес­кий материализм Маркса. Конечно, подчеркивает Плеханов, материалистическое понимание истории не дает какой —то "ма­гической формулы" для решения всех проблем, но оно указы­вает верный путь научного исследования. Достигается это тем, что данная концепция открывает объективные социальные законы, которым подчиняется развитие общества и, следова­тельно, действия людей. Тем самым утверждается материали­стический социальный монизм, противоположный всякому антинаучному субъективизму и плюрализму.

Очень резко и во многих случаях несправедливо критикуя субъективный метод, Плеханов противопоставляет ему марк­систский диалектический метод, которому мы и обязаны "по­ниманием истории человечества как закономерного процесса" (6, с. 132). В итоге стало возможным социологическое предви­дение, которое, отличаясь малой точностью в предсказании ; отдельных событий, позволяет достаточно точно определить общий характер и направленность общественных процессов. ; Вслед за Марксом исходным объясняющим принципом социальной науки Плеханов считал первичность обществен — |ного бытия по отношению к общественному сознанию. Прав­да, нигде Плеханов не дает определения общественного бы — .тия, как, впрочем, и многих других базовых понятий экономя — ;ческого материализма, фактически исходя из их обыденного, 1 наивно — реалистического понимания. По его мнению, положе­ние о первичности общественного бытия устраняет дуализм \при объяснении социальных явлений. Мыслитель явно не за­мечал, что на самом деле он этот дуализм утверждает, ибо фактически исходит из параллелизма двух сторон социально­го, не обращая внимания на тот факт, что духовное имманентно всему тому, что он включает в общественное бытие.

Столь же аксиоматическим для Плеханова было положе­ние о том, что все стороны социальной жизни, характер дея­тельности людей, динамика общества определяются спосо­бом производства ("экономией") как единством производ­ственных отношений и производительных сил. При этом, принимая марксово деление общества на "базис" и "надстрой­ку", Плеханов стремился конкретизировать соотношение этих элементов и представить структуру общества в системном виде. Выражением этого стал так называемый генетический ряд ("пятичленка"), согласно которому выстраивается следу­ющая генетическая последовательность элементов общества: 1) состояние производительных сил; 2) обусловленные им экономические отношения (базис); 3) социально-политичес­кий строй, выросший на данной основе; 4) психика обще­ственного человека; 5) различные идеологии, отражающие в себе свойства этой психики (последние три элемента и есть надстройка) (16, с. 179—180). Как видим, основной рабочей категорией, исходным пунктом "всякого исторического ис­следования" для Плеханова было понятие производительных сил. Но опять же мы нигде не находим у него определения столь важного для него понятия. Чаще всего производитель­ные силы сводятся Плехановым к орудиям труда, технике.

Плехановская "пятичленка" вызывала закономерный воп­рос: чем же приводятся в движение сами производительные силы? Коль скоро все социальные элементы вытекают из них, то вполне логичен вывод о внесоциальных источниках их развития, каковыми и оказываются, по Плеханову, природ­ные условия. Тем не менее, прямолинейным географическим детерминистом Плеханова считать нельзя. С развитием об­щества, подчеркивал он, влияние географической среды все более опосредуется развивающимися общественными отно­шениями, в зависимости от характера которых среда может либо замедлять, либо ускорять развитие производительных сил. Происходит, так сказать, постоянная перемена местами причин и следствий, что явно выводит Плеханова к проблеме социального взаимодействия.

И действительно, русский мыслитель не остался чужд вея­ниям социологии его времени, все более обращавшейся к многофакторному анализу социальных отношений. Своеобразие плехановской позиции заключалось в том, что он попытался соединить точку зрения социального взаимодействия с прин­ципом экономического редукционизма. В этой связи Плеха­нов подвергал острой критике теорию факторов. Выделение какого—либо фактора, подчеркивал он, есть отвлечение отдельного элемента целого, будто бы являющегося его последней причиной, чем расчленяется целостная деятельность общественного человека. Теория факторов должна быть заменена "син­тетическим взглядом на общественную жизнь" (9, с. 241—242). Конечно, отмечает Плеханов, взаимодействие существу­ет между всеми сторонами общественной жизни, но эта кон­статация объясняет очень немного, ибо ничего не говорит о происхождении взаимодействующих сил. Чтобы решить эту проблему, надо, следуя монистическому подходу, "стать над взаимодействием" и выяснить свойства взаимодействующих сил, найти ту причину (фактор), который создал саму воз­можность взаимодействия и определил его направленность (5, с. 520 — 521, 660). Любопытно заметить, как, критикуя од— нофакторные социальные модели, Плеханов излагает по сути аналогичную, считая ее синтетической.

Понятно, что, по Плеханову, всеобщее социальное взаи­модействие вытекает из взаимодействия производительных сил и производственных отношений, где последние, будучи следствием первых, возникнув, начинают оказывать обрат­ное влияние на свою причину. В свою очередь производствен­ные отношения, являясь базисом общества, порождают над­стройку, совокупность политике — правовых и духовных явле­ний. Развиваясь, надстройка тоже оказывает обратное влия­ние на базис, то способствуя, то препятствуя его прогрессу. Проблематика этого "обратного влияния" следствий на при­чину всегда вызывала особый интерес у Плеханова. Посред­ствующим звеном во взаимодействии базиса и надстройки является социально — классовая структура, сама порождаемая производственными отношениями. Но коль скоро у разных классов различные интересы, то, будучи осознанными, они вызывают разнонаправленные мышление и действия. Обра­тим внимание на то, что плехановская интерпретация взаимодействия базиса и надстройки по логике осмысления во многом напоминает концепцию генетического и телеологического рядов Е. В. де Роберти. ';

В этом ключе Плеханов обращается к анализу духовной надстройки общества, в какой —то мере снимая отдельными ; своими новациями ряд упрощений экономического материа­лизма. У духовного развития человечества нет "своей соб­ственной логики", оно находит свое объяснение только в экономике, что позволяет понять субъективную, психологическую сторону истории. Но поскольку эта сторона весьма сложна по структуре, нужно не только установить генетическую зависимость духовного мира от бытия, но и определить свое­образные законы взаимодействия самих духовных явлений или "идеологий". Необходим, следовательно, дифференциро­ванный анализ идеологий, исходящий из особенностей их связи с базисом и роли в обществе. Иными словами, мы ви­дим явное стремление Плеханова выйти за пределы жестко­го экономического редукционизма, упрощенных трактовок связи идей и классово — экономических интересов.

Плеханов разделяет духовные структуры на три группы, или идеологии первого (низшего), второго и третьего (выс­шего) порядка. Идеологии первого порядка — право и поли­тика; они непосредственно отражают базис общества и столь же непосредственно на него воздействуют. Идеологии второго (наука, мораль) и третьего (религия, философия, искус­ство) порядка отражают базис опосредованно и таким же образом оказывают обратное влияние. В итоге Плеханов при­ходит к выводу об относительной самостоятельности разви­тия общественного сознания, возрастающей на каждом уровне идеологии. Идеи могут как опережать экономику, так и от­ставать от нее, что зависит от характера социально — групповых интересов их носителей. Нужно также учитывать и внут­реннюю преемственность идей, их связь с предыдущими ис­торическими этапами, взаимовлияние культур, правда, все­гда опосредованное уровнем экономического развития народа, подвергающегося тем или иным идейным влияниям.

Помимо уровней идеологии Плеханов выделяет еще два уровня общественного сознания как целого — социальную пси­хологию и идеологию. Внимание к социальной психологии — отличительная черта творчества Плеханова. "Надо, — подчер­кивал он, — от экономики уметь перейти к общественной пси­хологии, без внимательного изучения и понимания которой невозможно материалистическое объяснение истории идеоло­гий" (9, с. 247). Всякая борьба в обществе сначала выражается не столько в столкновении идей, сколько в борьбе традиций и обычаев. Конечно, сама психология, повторяет Плеханов свой неизменный рефрен, всегда определяется экономикой.

В ряде работ Плеханов обращается к социологическому анализу "идеологий второго и третьего порядка" с тем, чтобы доказать, что и они при всей их самостоятельности в конеч­ном счете в своем существе определяются экономической структурой. Например, анализируя мораль, Плеханов подчер­кивает ее сугубо социальную природу, ибо "нравственное раз­витие человечества следует шаг за шагом за экономической необходимостью; оно точно приспосабливается к реальным по­требностям общества" (6, с. 51). То же относится и к религии. Чем менее развиты производительные силы, тем сильнее, по­лагает Плеханов, тенденция к фантастическому объяснению природных и социальных явлений (18, с. 338). Значительное внимание Плеханов уделял социологической интерпретации искусства, показав (заметим — против своей воли) упрощен­ность и схематизм экономического материализма. Конечно, подчеркивает он, искусство связано с экономической основой опосредованно. Тем не менее главное при анализе художе­ственного произведения заключается в том, чтобы "перевес­ти" его идею "с языка искусства на язык социологии", найти то, что "может быть названо социологическим эквивалентом" произведения, т. е. прежде всего выяснить "...какая именно сторона общественного (или классового) сознания выражается в этом произведении" (17, с. 183 — 184).

Много внимания Плеханов уделял проблеме социального действия, раскрывая ее через соотношение объективных ус­ловий и субъективного фактора общественной жизни. Соци­альный процесс, отмечал Плеханов, отнюдь не автоматичен, он осуществляется посредством деятельности людей, в кото­рой особую роль играет воля, хотя и не беспричинная. "Преж­де чем стать причиной, воля является следствием, и задача социологии как науки заключается в том, чтобы понять, как следствие, ту волю общественного человека, которая направ­ляется на поддержание или на создание данной системы об­щественных отношений" (7, с. 207). Все социальные измене­ния совершаются, полагает Плеханов, по определенным за­конам. Если мы знаем эти законы, то можем избегать столк­новения с ними и даже регулировать их действие, т. е. достигать определенного уровня свободы как умения "подчи­няться законам". Социальное действие, переходя на почву науки, приобретает разумный и целесообразный характер.

В этом контексте Плеханов, критикуя субъективную социологию, подробно останавливается на вопросе о роли выдающейся личности в истории, стремясь разрешить "на почве социальной науки" сформулированную французскими просветителями антиномию личности и социальной среды. Антиномия эта разрешается сведением свойств социальной среды к свойствам общественных отношений, возникающих между людьми на определенной ступени развития их производитель­ных сил. И только таким образом мы поймем, почему та или иная личность сыграла выдающуюся роль в истории.

Реальная история показывает, что личность может влиять на судьбу общества, и очень значительно, но "как самая воз­можность подобного влияния, так и размеры его определяют­ся организацией общества, соотношением его сил" (11, с. 322). Причины назревших социальных изменений всегда вытекают из потребностей развития производительных сил. Каковы бы ни были особенности личности, она не может ни устранить старые отношения, ни установить новые, если для этого не созрели еще условия. Индивидуальные же особенности лич­ности делают ее пригодной для реализации общественных потребностей. Личность, однако, может влиять только на "ин­дивидуальную физиономию событий", но не в состоянии из­менить их общее направление (11, с. 326). Применительно к роли политических фигур в истории анализ Плеханова весьма убедителен. Но когда подобным же образом он начинает объяснять роль личности в искусстве, то здесь уже обнаруживается явная вульгаризация проблемы.

С разных сторон мы уже касались понимания Плехано­вым социальной динамики. В принципе он всегда исходил из марксистской схемы исторического процесса как смены об­щественно—экономических формаций. Этот процесс законо­мерен, хотя и не прямолинеен, и осуществляется в форме "скачков", т. е. революций, но не авантюрных, а всегда исто­рически подготовленных. Источник революций — обостре­ние противоречий между производительными силами и производственными отношениями, или содержанием и фор­мой социальных явлений, что выражается в обострении клас­совой борьбы. Правда, Плеханов признавал возможность и необходимость в определенных условиях классового сотруд­ничества, скажем, для защиты страны от агрессии. С течени­ем времени у Плеханова усиливался акцент на эволюцией— но — реформистском пути развития общества, в частности российского, что и было основой его расхождения с В. И. Улья­новым и большевизмом.