Высокие общественные мотивы редакторской деятельности

Глубоко содержательные мотивы редактирования как де­ятельности — главный фактор редакторского успеха. Он оп­ределяется психологическими закономерностями.

Выдающийся отечественный психолог А. Н. Леонтьев в статье «Психологические вопросы сознательности учения» (Известия АПН РСФСР. 1946. Вып. 7) писал:

То... какой смысл имеет для меня сознаваемое, определяется мотивом де­ятельности, в которую включено данное мое действие.

Это значит применительно к редактированию, что глуби­на осознания содержания редактируемого произведения за­висит от мотива, который к этой деятельности побуждает.

А. Н. Леонтьев приводит пример. Человек читает учебник анатомии. Цель чтения — изучить анатомию. Значение дей­ствия (что' дает знание анатомии) тоже понятно. Но психоло­гическая природа данного чтения не будет ясна до тех пор, пока мы не узнаем, что' побуждает этого человека учить анатомию, какой смысл ему это делать. Он может изучать анатомию ради своей исследовательской работы, а может это делать потому, что хочет, например, вернуться к профессии врача и ему тре­буется восстановить свои медицинские знания. Смысл дей­ствия будет меняться с изменением мотива — побуждающей силы. Действие остается тем же, но при ином мотиве оно пси­хологически уже иное (иначе протекает, по-иному развивает­ся, ведет к другим объективным следствиям, занимает другое место в жизни личности).

Редактор читает рукопись. Цель его чтения — определить пригодность рукописи к изданию, выяснить ее достоинства и недостатки, чтобы помочь автору улучшить произведение, если оно к изданию пригодно. Но что', какая сила побуждает его это делать?

Если служебная, должностная обязанность, и только, один смысл будет у его чтения и один результат.

Если порожденное всей прошлой жизнью редактора стрем­ление помочь произведением решить те жизненные, произ­водственные, научные, культурные задачи области знаний или отрасли деятельности, другим будет смысл его чтения и другим — результат.

По-настоящему творческим чтение рукописи будет толь­ко у редактора с глубокими жизненными мотивами своей деятельности.

Какое место в жизни редактора занимает тема, содержа­ние рукописи, насколько она важна для него, заинтересован ли он лично в наилучшем раскрытии темы или равнодушен к ней,— вот от чего прежде всего зависит глубина редактор­ского анализа, успешность редактирования.

Такова одна из основных психологических закономерно­стей редакторской деятельности.

Что же, какие выводы вытекают из этой закономерности для редактора?

А то, что его профессиональные действия, если он хочет добиться подлинного успеха, должны побуждаться глубоки­ми, общественно значимыми мотивами. Мотив формирует смысл, пишет в упомянутой статье А. Н. Леонтьев и прихо­дит к выводу, что с рождением новых мотивов, формирую­щих новые смыслы, раскрываются новые возможности и в сфере интеллекта:

То, для чего открыто сердце, не может составить тайны и для разума.

Но как этого добиться? Ведь мотивы не могут возникнуть произвольно, по желанию. Одного сознания объективной значимости дела, которым занят редактор, еще недостаточ­но для того, чтобы у него возникла глубокая, пристрастная заинтересованность в наилучшем воплощении содержания рукописи.

Мотивы возникают не по желанию, не по воле человека, а под влиянием всех условий его жизни. Они развиваются, пишет А. Н.Леонтьев, в результате развития реальных отно­шений человека к миру, определяемых объективно-истори- ческими условиями его жизни и деятельности.

Поэтому ни один редактор не может рассчитывать на то, что стоит ему захотеть — и появится интерес к предмету ру­кописи, к ее содержанию, ее целям и задачам.

Для того чтобы возбудить интерес, поясняет А.Н.Леонть- ев, нужно не указывать цель, а затем пытаться мотивацион- но оправдать действие в направлении этой цели, но нужно, наоборот, создать мотив, который побуждал бы к поискам и нахождению цели (чаще всего цепи целей).

Только тогда, когда задачи и интересы той области зна­ний или отрасли деятельности, которой посвящены редак­тируемые книги, станут для редактора жизненно важными, станут помыслами его души и сердца, превратятся в главный мотив его редакторских действий, — только тогда можно ожидать необходимой глубины критического анализа про­изведений.

Редактирование поэтому и должно бьггь общественной, культурной деятельностью, а профессиональная деятельность редактора — продолжением этой деятельности.