По критерию коррупции 6 страница

Источники мусульманского права. В качестве источников мусульманского права выступают две группы взаимосвязанных норм: предписания Корана и сунны — собрание юридически значимых преданий о поступках, высказывании и молчании пророка Мухаммеда; нормы, сформулированные мусульманско-правовой доктриной на основе «рациональных» источников права — иджма (единогласное мнение наиболее авторитетных правоведов) и кийас — заключение по аналогии.

Вопрос 42. Мусульманское право и право мусульманских государств

Мусульманское право лишь часть правовой системы. Около 800 миллионов мусульман составляют большинство населения в трех десятках государств и значимое меньшинство — в других. Но ни одно из этих государств не руководствуется исключительно мусульманским правом. Повсюду обычай или законодательство вносят либо дополнения, либо исправления в это право, хотя, в принципе, его авторитет и является бесспорным.

С мусульманским (религиозным) правом не следует смешивать позитивные правовые системы мусульманских стран, необходимо различать понятия «мусульманское право» и «право мусульманской страны». Как и в христианских странах, гражданское общество никогда не смешивается в исламе с обществом религиозным. Гражданское общество всегда живет под властью обычаев или законов, которые, безусловно, опирались, в общем, на принципы мусульманского права и отводили им серьезную роль, но могли в то же время — в различные эпохи, в определенных странах или по определенным вопросам — отходить от ортодоксальных положений и входить в противоречие с принципами и нормами религиозного мусульманского права. Даже тогда, когда фикх обладал самым высоким авторитетом, не все его элементы имели одинаковое практическое значение. В этой смеси правовых, моральных и религиозных положений, составляющих мусульманское право, есть положения юридического порядка, предписания определенного поведения, нормы нравственной дисциплины. Отчасти в силу этой причины мусульманское право лишь частично воспринималось как корпус права.

Позитивные правовые системы мусульманских стран в их современном виде различны между собой, так как общественное развитие этих стран очень разнообразно, а традиции также далеко не одинаковы. Египет, Мали, Пакистан, Индонезия различны со многих точек зрения. Общую картину правовых систем мусульманских стран в связи с этим дать очень трудно. Однако некоторые общие черты следует установить, выделив при этом три группы стран.

Первую группу составляют страны с мусульманским населением, ставшие социалистическими республиками, — советские республики Средней Азии, а также Албания. В этих государствах, основанных на принципах марксизма-ленинизма, ислам не признается государством; здесь не стремятся сохранить мусульманское право, рассматриваемое как проявление обскурантизма. Право этих республик, следовательно, — светское право, стремящееся установить общество нового типа, основанное на совершенно иных принципах, нежели принципы ислама. Мусульманское право здесь не применяется судами. Возможно, оно соблюдается тайно среди населения.

Вторую группу составляют Афганистан, Пакистан, Кувейт, Бахрейн, Катар, Саудовская Аравия, эмираты Персидского залива— наиболее типичные представители данной группы. Эти страны теоретически живут по нормам мусульманского права, а фактически — по нормам обычного права, которое признает превосходство и совершенство мусульманского права, но часто с ним расходится.

Третью группу составляют государства, в которых мусульманское право, более или менее сведенное прецедентами к обычаю, сохранилось только для регулирования отдельных сторон общественной жизни, затрагивающих личный статус и религиозные учреждения, иногда земельный режим, в то время как имеется «современное право», регулирующее новые сферы общественных отношений. Эта группа, в свою очередь, подразделяется на две подгруппы в зависимости от того, было ли указанное современное право выработано по образцу общего права (Индия, Малайзия, Нигерия), или по образцу французского права (африканские государства с французским языком, ряд арабских государств), или права голландского (Индонезия).

Особый случай — Судан. В этой стране еще в 1900 году Ордонанс о правосудии по гражданским делам предписал судам восполнять пробелы права, основываясь на «справедливости и сознании». Под прикрытием этой формулы были восприняты многие нормы английского права. Однако, стремясь сблизиться с другими странами французского влияния, Судан попытался изменить ситуацию, приняв в 1971—1972 годах кодексы, построенные на модели египетских. Однако эта реформа плохо реализовалась, и проблема требует нового решения.

Другой особый случай — Турция, страна неарабская, политически и экономически тесно связанная с Западной Европой. Турция занимает особое место среди стран с мусульманским населением. С точки зрения чисто юридической Турция, однако, меньше отличается от других мусульманских стран, чем это можно было предположить сорок лет назад. Кемалистская революция, рецепировавшая, в частности, в 1926 году швейцарский Гражданский кодекс, не была таким полным разрывом с прошлым, как это иногда полагают. Она лишь выявила и, возможно, ускорила эволюцию, которая началась с 1839 года, когда священная хартия Гюльхане открыла эпоху, называемую Танзиматом. Наиболее удивительным было принятие Турцией в 1926 году личного статуса, семейного права и права наследования европейского образца, которое порывало с традиционными мусульманскими понятиями. Турки тогда осудили многобрачие, одностороннее расторжение брака мужем, неравный раздел наследства между сыновьями и дочерьми покойного. С тех пор все эти реформы были осуществлены или осуществляются во многих мусульманских странах, и здесь Турция была первой, но не единственной страной.

Вопрос 43. Судебный прецедент как источник права в РФ

В России прецедент официально не является источником права, хотя на практике решения вышестоящих судов часто принимаются во внимание при разрешении споров. Роль прецедента в некотором смысле выполняют постановления Пленумов Верховного и Высшего Арбитражного судов по отдельным вопросам правоприменения. Руководящая роль толкования правовых норм в данных постановлениях, а также Обзоров судебной практики, утверждённой Президиумом Верховного Суда РФ или распространённой письмами Высшего Арбитражного Суда РФ закреплена статьями 126 и 127 Конституции РФ. Кроме того, судебный прецедент предыдущих решений прямо закреплён в конституционном судопроизводстве Федеральным конституционным законом «О Конституционном Суде РФ» (ст.43 ч.3, ст.47.1. и ст.75 п.9) и законами об уставных (конституционных) судах субъектов РФ.

Однако, в последнее время в российской правовой науке ведутся бурные дискуссии на предмет того, что право судебного прецедента могло бы стать самостоятельным источником права в России. Необходимость судебного прецедента мотивируется обязанностью высших судебных органов в части обеспечения единства судебной практики (ч.3 ст.377 и ст. 389 ГПК РФ), или, иначе единообразия в толковании и применении судами норм права (п.1) ст. 304 АПК РФ). Единство (единообразие) же по мнению апологетов судебного прецедента в России есть средство обеспечения равенства всех перед законом и судом .

Оппоненты возражают, указывая на то, что феномен единства (единообразия) не является однозначным, что для введения права судебного прецедента необходимо вносить изменения в Конституцию РФ, в ст. 120 которой записано о том, что судьи независимы и подчиняются только Конституции и федеральному закону. Кроме того, полномочия в части обеспечения единства (единообразия) судебной практики не мотивированы текстом Конституции, в ст. 126 и 127 которой установлена обязанность судов в части разъяснений судебной практики, но не в части обеспечения её единства.

Если в «классическом» понимании под судебным прецедентом признают решение суда по конкретному (индивидуальному) юридическому делу, создающее новую норму права и обязательное для судов при рассмотрении аналогичных дел, то судебный прецедент относительно Российской правовой системы необходимо рассматривать в совокупности с его основными признаками: индивидуальностью, нормативностью и обязательностью. К числу судебных актов, содержащих нормативные предписания, относят следующие:

1) правовые позиции и некоторые решения Конституционного Суда РФ;

2) нормативное толкование Пленумов Верховного Суда и Высшего Арбитражного суда РФ;

3) решения судов общей юрисдикции, отменяющие нормативные акты субъектов Федерации в случае их противоречия федеральному законодательству;

4) решения судов по аналогии закона и права, а также на основе норм права, содержащих оценочные понятия;

5) решения Европейского суда по правам человека.

Однако наличие такого существенного признака как нормативность, для признания предписания правовым недостаточно. Необходимо официальное признание его общеобязательности. Решения судов по конкретным делам, разумеется, обязательны для всех участников дела (субъектов права). Но судебными прецедентами признаются лишь те решения, которые основаны на авторитете высших судов, где следование нижестоящих судов мнению вышестоящих является обязательным и в силу этого судьи нижестоящих инстанций должны учитывать мнение судей вышестоящей инстанции. Данный признак присущ постановлениям пленумов Верховного и Высшего Арбитражного Суда, поскольку за этими судебными инстанциями Конституцией РФ (ст. ст. 126–127) закреплено право давать разъяснения по вопросам судебной практики. Более того, решение судей, игнорирующих сформулированное пленумом правило, может быть отменено вышестоящим судом, и в итоге дело должно рассматриваться в соответствии с указанием высшей судебной инстанции. Однако постановления пленумов не имеют признака индивидуальности, так как не являются решением конкретного случая.

В отечественной науке судебный прецедент рассматривают с точки зрения его структуры и содержания. Английские юристы относят к прецедентной норме, во-первых, юридическое заключение по делу и, во-вторых, аргументацию, мотивировку решения. Эти два элемента составляют сущность решения. Прецедентной нормой считается определенная часть судебного решения по конкретному делу. В российской правовой действительности прецедент, хотя и косвенно, фиксируется иначе. Рассматривая конкретное дело, суд выносит итоговое решение. Это решение состоит из нескольких частей. Во-первых, вводная часть, которая содержит в себе сведения об условиях рассмотрения дела. Во-вторых, описательная часть, где излагается фабула дела. В-третьих, мотивировочная часть, которая раскрывает существо вопроса и обоснование выводов суда. Эту часть решения в научной литературе чаще называют правовой позицией. Четвертая часть – резолютивная (постановляющая), в которой собственно и формируется окончательное решение по делу.

Если предположить, что в мотивировочной части решения или «правовой позиции» содержатся нормы, то, как считает Н. В. Витрук, это «правовые выводы и представления суда как результат интерпретации судом духа и буквы Конституции РФ и истолкования им конституционного смысла положений отраслевых законов и других нормативных актов в пределах его компетенции, которые снимают неопределенность в конкретных конституционно-правовых ситуациях и служат правовым основанием итоговых решений (постановлений) Конституционного суда». В другой работе он отмечает, что правовые позиции, хотя и приобретают характер конституционно-правовых норм, но ими не становятся. Сказать, что судебный прецедент находится в резолютивной части решения, которая в принципе носит нормативно-правовой характер, было бы тоже не совсем правильно. В связи с тем, что, во-первых, невозможно вывод (резолютивную часть) присоединить к другим не аналогичным правилам поведения и, во-вторых, одна часть не может существовать без другой. То есть обстоятельства дела, мотивировочная часть и резолютивная часть должны быть привязаны к своему итоговому решению. Поэтому под судебным прецедентом необходимо понимать решение в целом виде (целостность всех его частей), его сущность.

Наиболее близкое прецеденту понятие «судебная практика». Судебная практика — это, с одной стороны, вид судебной деятельности по применению правовых норм, который связан с выработкой определенных правоотношений на основе раскрытия смысла и содержания применяемых норм, а в необходимых случаях — и их конкретизации и детализации. С другой стороны — это совокупность правоположений. Таким образом, судебная практика — это та сторона применения правовых норм, которая связана с образованием в процессе этого применения какого-либо устоявшегося положения, конкретизирующего правовую норму, совокупность аналогичных решений по аналогичным делам, своеобразная форма правоприменительной деятельности.

Такой подход к судебной практике характерен для тех государств, в которых судебные органы не имеют правотворческой функции, где не признан официально судебный прецедент. В государствах такого типа, в том числе и в Российской Федерации. судебная практика, не порождая обязательных норм, оказывает определенное воздействие как на деятельность собственно судебной системы, так и на правовую систему в целом.

Выделяют две формы выражения судебной практики в Российской Федерации:

1) в руководящих разъяснениях, которые дают Пленум Верховного Суда РФ и Пленум Высшего Арбитражного Суда РФ по вопросам применения законодательства при рассмотрении конкретных дел;

2) в принципиальных решениях по конкретным делам судов разных уровней, которые называются прецедентом толкования.

Обе эти формы оказывают определенное воздействие на функционирование механизма правового регулирования. Так, руководящие разъяснения высших судебных органов обязательны для судов. Соответственно они воздействуют на всех участников процесса: граждан и юридических лиц. Это их свойство дает возможность предполагать, что они являются прецедентами. Однако их возникновение и действие не прецедентного характера. Желание признать руководящие разъяснения формами права привело бы к приравниванию этих актов с нормативными правовыми актами, что также представляется невозможным. Нормативные правовые акты — результат правотворчества, т.е. деятельности компетентных органов государственной власти. Правотворческая функция должна быть соответствующим образом законодательно закреплена за судебными органами. Отсутствие в российском праве официального признания разъяснении, как впрочем и иных судебных актов, нормативными актами не дает нам возможности считать их формой права.

Вопрос 44. Теократическое государство

Теократия:

1) политическая система, при которой религиозные деятели имеют решающее влияние на политику государства (политологическое определение);

2) форма правления, при которой власть в государстве находится в руках религиозного института и духовенства (юридическое определение);

3) система правления, при которой важные общественные дела решаются по божественным указаниям, откровениям или законам (теологическое определение).

Теократическое государство - особая форма организации государственной власти, при которой она полностью или большей частью принадлежит церковной иерархии. Истории известно немало примеров: в древности это Иудея, в период средневековья - халифаты Омейядов и Аббасидов, в Новое время - государство иезуитов Парагвае (XVII в.), государство имама Шамиля в Чечне и прилегающих к ней районах в период Кавказской войны (XIX в.). Теократическое Государство до объединения Италии в 1870 г. была Папская область: до присоединения Тибета к КНР в 1951 г. Далай-лама (глава ламаистского духовенства) возглавлял и светскую власть в Тибете. В настоящее время примером является государство-город Ватикан, представляющий собой абсолютную теократическую монархию. Законодательная. исполнительная и судебная власть в Ватикане принадлежат папе, пожизненно избираемому коллегией кардиналов. Хотя в целом ныне теократия является анахронизмом, в Новейшей истории есть примеры создания новых теократических государств. В результате "исламской" революции 1979 г. республиканское Теократическое Государство было создано в Иране. Вся фактическая власть в государстве перешла к руководителям шиитского духовенства во главе с аятоллой Р. Хомейни, что нашло отражение в Конституции 1979 года. Теократические тенденции сопровождаются усилением религиозной регламентации всех сторон общественной и личной жизни граждан, запретом любых оппозиционных организаций.

Традиционно специфика организации и осуществления государственной власти раскрывается в юридической науке через категорию "форма государства". Следуя традиционному пониманию, многие ученые видят в теократии форму государства.. Форма государства представляет собой взятые в целостности три комплекса отношений: форму правления, форму государственного устройства и политический режим. При определении государственной теократии как формы государства возникает резонный вопрос: какие из составляющих формы государства обуславливают его теократичность? Определение государственной теократии как формы государства должно указывать как минимум на один из параметров формы государства, т.е. на форму правления, или форму государственного устройства, или политический режим. Отождествление же теократии просто с формой государства не выявляет качественной, политико-правовой определенности теократического государства и ведет к бессистемному, эклектичному перечислению его признаков. В то время как проблема теократического государства состоит именно в определении его видовых, типических свойств.

Предпочтительными в данной связи являются суждения, трактующие теократию как самостоятельную форму правления, либо как один из видов монархии или республики. Наибольшее распространение как в отечественной, так и в зарубежной западной науке получила точка зрения, в соответствии с которой под теократией понимается разновидность монархии. Так, по мнению К.Шмитта, особенность теократической монархии состоит в том, что глава государства получает авторитет ни от кого другого, а только от бога и управляет по подобию бога.

Внешне теократия и монархия очень похожи. Такие признаки, как бессрочное, юридически безответственное и единоличное правление, сильно сближает их между собой. Однако характерный для монархии наследственный порядок замещения верховной власти является для теократии не только необязательным, но по существу неприемлемым институтом. С точки зрения теократического идеала, наследование власти недопустимо вследствие того, что ее суверенным обладателем является бог, который и имеет исключительное право решать вопрос о передачи правления. Глава теократического государства считает себя преемником бога либо его ближайшего последователя и, поэтому не может завещать верховное руководство своим потомкам.

Монархия, республика и государственная теократия различаются между собой по источнику государственного суверенитета. В первом случае, носителем полноты государственной власти является монарх, во втором - народ, в третьем - бог. Суверенитет бога - существенный элемент теократической государственности, который получил свое закрепление в Основных законах многих теократических государств.

Весомым аргументом в пользу того, что теократия не является разновидностью ни одной из известных форм правления служит также качественный состав ее органов власти. В теократическом государстве функции законодательства, суда, а иногда и верховного руководства осуществляют религиозные лидеры. Как правило, они входят в состав совещательного органа при главе государства (Консультативный Совет при монархе в Саудовской Аравии, Совет экспертов при Руководителе в Иране и т.д.), а в некоторых случаях глава государства одновременно является лидером духовенства (Иран, Ватикан, государство Тибет и т.д.).

Приведенные доводы свидетельствуют в пользу того, что государственная теократия не является ни монархическим, ни республиканским правлением. Теократию следует считать самостоятельной формой правления. Подобная ее трактовка в гораздо большей степени соответствует действительности, нежели отнесение теократии к одному из видов монархии или республики. Но в целом необходимо признать и данное определение теократии неудовлетворительным, так как оно, ограничиваясь выражением порядка образования высших органов власти, не вмещает все своеобразие теократического государства, в том числе религиозно-правовую регламентацию общественных отношений и основные направления деятельности властных институтов по реализации религиозно-правовых предписаний.

Нельзя свести государственную теократию и к другому структурному компоненту формы государства - политическому режиму. По мнению К.В. Арановского, теократия - разновидность политического режима, характеризующегося принадлежностью реальной власти духовным лидерам, либо непосредственно божеству и регулированием общественных отношений религиозными предписания и канонами. В определении государственной теократии исследователь совершенно верно указывает на ее признаки, но даваемое им определение одного из видов политического режима не соответствует родовому понятию политический режим.

Вопрос 45. Проблема соотношения источников и форм права

В юридической литературе выражение «источник права» используется в двух различных значениях — в значении «материального источника права» (источника права в материальном смысле) и в значении «формального источника права» (источника права в формальном смысле).

Под «материальным источником права» при этом имеются в виду причины образования права, т.е. все то, что, согласно соответствующему подходу, порождает (формирует) позитивное право, — те или иные материальные или духовные факторы, общественные отношения, природа человека, природа вещей, божественный или человеческий разум, воля бога или законодателя и т.д.

Под «формальным источником права» имеется в виду форма внешнего выражения положений (содержания) действующего права. (Нерсесянц)

Источники (формы) права — это официально определенные формы внешнего выражения содержания права. Конкретизация понятия «форма (источник) права» в современной теории государства и права осуществляется в нескольких аспектах:

а) в материальном смысле под формой (источником) права понимаются экономические, социальные условия жизни общества, которые определяют государственную власть и выступают правообразующей силой общества;

б) в идеологическом смысле — понимаются совокупность идей, правовое сознание, концепции, политико-правовые воззрения и т. п.;

в) форма (источник) права как способ внутренней структуризации и закрепления правовых велений рассматривается в виде внутренней формы права;

г) в формально-юридическом его значении форма (источник) права есть совокупность способов возведения в закон воли политических сил, стоящих у власти, именно здесь выделяют такие разновидности источников, как юридический прецедент, правовой обычай, нормативно-правовой акт и нормативный договор;

д) гносеологический форму (источник) можно рассматривать как источник познания права (исторические памятники права, данные археологии и т. д.).

Во-первых, несмотря многозначность и неопределенность этих терминов, они имеют разную этимологическую природу, а именно: источник характеризует происхождение, генезис какого-либо явления, своего рода его «производящее начало»; форма же характеризует способ организации содержания, его внешнее проявление. В связи с последним необходимо заметить, что деление формы на внутреннюю — как совокупность способов образования нормы и объединения их в систему6 и внешнюю — как способ возведения формирования, «документирования» государственной воли — не имеет под собой существенного основания.

Если признать, что содержанием выступает сама норма права, то понятие внутренней формы права включает в себя четыре самостоятельных явления (причем, несомненно, более основательно проработанные) общей теории государства и права: структура нормы права (отображает строение, устройство первичного и уникального элемента права), система права (отражает взаимовлияние норм, распределение их по отраслям и институтам) отражают «статику», а правотворчество и систематизация — состояние динамики права.

Деление формы на внешнюю и внутреннюю, таким образом, устраняется, и внешняя форма сводится к форме права как понятию, отображающему набор способов фиксирования уже произведенных источником права норм. В этом случае под формами права и следует понимать юридический прецедент, нормативно-правовой акт, правовой обычай и нормативный договор.

Во-вторых, отождествление источника и формы права приводит к необходимости совместного рассмотрения совершенно разных по своей природе явлений, начиная от источника (формы) как материальных условий жизни общества, включая формально-юридический смысл этих терминов, и заканчивая источником (формой) в плане познания истории развития права. Найти общие основания для объединения вышеописанных явлений вряд ли представляется возможным, поскольку данные явления относятся, по сути дела, к разным уровням познания, а именно к научному, т. е. формально-юридическому аспекту вопроса (формы права), и философскому — вопросы генезиса, происхождения права (его источник).

Разграничив источник и форму как соответственно происхождение и образование права, нетрудно заметить, что при нормативном подходе (где источником является сама норма), а также при сведении источника к исключительно государственной воле рассматриваемые понятия действительно совпадают, в чем и видится главная причина отождествления источника и формы в отечественной правовой мысли. (Калинин, Комаров)

Вопрос 46. Проблемы типологии правовых систем

В настоящее время в мире насчитывается около двухсот национальных правовых систем. В каждой стране исторически в зависимости от национальных традиций, культуры, менталитета и других факторов социально-экономического и политического характера сложилась своя правовая система, которая включает:

1) совокупность юридических норм;

2) правотворчество;

3) юридическая практика;

4) юридическая техника;

5) правовая культура;

6) господствующая правовая идеология.

Однако, несмотря на свои особенности и различия, эти правовые системы имеют и общие черты, которые позволяют их объединить в так называемые «правовые семьи». Понятие «правовая семья» используется лишь для того, чтобы выявить сходства и различия правовых систем современности. На сегодняшний день различия между правом разных стран значительно уменьшаются, идет процесс их сближения, который обусловлен интеграционными процессами в современном мире.

Правовые семьи образуют объединение нескольких правовых систем различных государств, которые имеют общие корни возникновения и исторического развития, основаны на одних и тех же правовых принципах и нормах, имеют одну и ту же форму выражения. Эти правовые системы имеют одну и ту же общность принципов правового регулирования, которые определяют их содержание. В этих правовых семьях обычно используют тождественные или сходные по своему значению юридические понятия, термины и категории, что объясняется единством их происхождения, распространением (или же рецепцией) целых правовых институтов и норм правовой системы одной страны на другую.

Таким образом, под правовой семьей понимается определенная совокупность национальных систем права, объединенных общностью исторического формирования, структуры источников, принципов правового регулирования, понятийно-категориального аппарата юридической науки.

К вопросу о типологии правовых систем существуют различные подходы. За основу классификации могут приниматься различные критерии – идеологические, юридические, этические, экономические, религиозные, географические и т. д. Юридическая типология позволяет учитывать конкретно-исторические, юридико-технические и иные особенности различных правовых систем.

В научной литературе можно встретить самые различные типологические подразделения семей национального права. В основу классификации правовых систем современности могут быть положены разные критерии. Так, известный французский ученый по сравнительному правоведению Р. Давид выделяет два критерия классификации: идеологический (факторы культуры, религии, философии, экономической и социальной структуры) и критерий юридической техники. Он указывает, что оба они должны быть использованы «не изолированно, а в совокупности». Исходя из этого, Р. Давид выделяет три главные группы правовых систем: романо-германскую правовую семью, семью общего права и семью социалистического права. Эта классификация наиболее популярна в современной юридической науке. Даже преподавание учебного курса «Основные правовые системы современности» во французских университетах ведется именно в соответствии с этой классификацией.

Известный германский юрист К. Цвайгерт в качестве критерия классификации правовых систем берет понятие «правовой стиль», учитывающий пять факторов:

1) происхождение и эволюцию правовой системы;

2) своеобразие юридического мышления;

3) специфические правовые институты;

4) природу источников права и способы их толкования;

5) идеологические факторы.

С учетом этих факторов К. Цвайгерт различает следующие правовые системы: романскую, германскую, скандинавскую, англо-американскую, социалистическую, исламскую и индусскую.

В рамках правовой семьи возможна классификация правовых систем и на более мелкие группы. Например, в романо-германской правовой семье выделяют группу французского (романского) права и группу германского права, в правовой семье общего права — группу английского права и группу американского права и т. п.