КЛАССИЦИЗМ. СУМАРОКОВ. ТРАГЕДИЯ «ДМИТРИЙ САМОЗВАНЕЦ». 4 страница

Во-вторых, в повести нарисована картина «идеальной монархии», где царь милостив и снисходителен, где царь радел о единстве и благополучии своих подданных, был милостив и снисходителен, где привлекательная простота нравов выгодно отличалась от распущенности и развращенности екатерининского двора, а приближенный государя был верным и полезным ему советчиком, не пользовался своим положением в корыстных целях, не разворовывал гос.казны, был «заступником бедных соседей». Карамзин тем самым доставлял читателю материал для сравнения идеализированного прошлого с мрачной современностью, помогал увидеть глубоко порочную реакционность екатерининского самодержавия. Картина гос.гуманности должна была показывать Екатерине2 и ее фаворитам, какой должна быть монархия, сама императрица и ее приближенные.

Но больше здесь писателя занимает жизнь сердца, история любви Натальи, дочери первого боярина государства, и Алексея, сына опального вельможи. Стремясь создать образ Натальи, как москвитянки 17в., К.отмечает лишь то, что «прелестная Наталья» имела и «прелестную душу», «была нежна, как горлица, невинна, как агнец», одним словом, была благовоспитанной девушкой. Правдоподобно описана теремная жизнь рус.девушки: изредка к ней приходили молодые девушки, и сам боярин забавлял их рассказами, иногда сама Наталья отправлялась на вечеринки, где «мамы» и «няни» выдумывали для них забавы. Увидев как-то в церкви прекрасного юношу, Наталья почувствовала, что это и есть ее избранник. Их взоры встретились, она вся «закраснелась, и сердце ее, затрепетав сильно, сказало ей – вот он!..». Изобр.внутреннего мира героев в развитии было большой заслугой писателя. Отн-ия описаны в сентиментальном духе: при встречах влюбленные краснеют, бледнеют, доходят почти до обморока, а из глаз их льются слезы. Наталья – почти двойник бедной Лизы, она не москвитянка 17в., а сентиментальная барышня повестей конца 18в.

Это повесть сентиментальная, но в ней намечаются некоторые особенности, свойственные новому лит.направлению, зарождающемуся внутри сентиментализма и идущему ему на смену – романтизму.В духе романтизма поданы отдельные ситуации повести, например сцена венчания Натальи и Алексея: обряд венчания совершался в таинственной и мрачной обстановке престарелым священником, только внук его – послушник и Натальина мамка были свидетелями, роль церковных певчих исполняли порывы ветра. Венчание совершалось без родительского благословения, но новобрачным было обещано «благополучие в жизни», устами священника автор как бы сам благословляет искреннее чувство, ставя его выше вековых предрассудков. А таке признаки романтичности – стремление к живописности, интерес к таинственному, обращение к прошлому (интерес к средневековью), мотивы неясного, тему любви как всесильной страсти, обращение к фольклору.

«Марфа Посадница». Историзм этой повести так же условен, как и «Натальи, боярской дочери». Но если там история была только фоном, на котором развертывался любовный сюжет, то здесь она стала средством решения общественно-политических вопросов современности. Пр-ие появилось в то время, когда с приходом к власти Александра1 в русских общественных кругах широко обсуждался вопрос о форме гос.правления. Прогрессивные круги ожидали, что самодержавие будет ограничено конституцией, и это общественное настроение верно уловил К., когда записал в своем дневнике «Все спят и видят конституцию». Реакционное дворянство, напуганное видимостью «либеральных» начинаний царя, требовало сохранения самодержавия во всей его полноте и неприкосновенности.. Плюс во Франции установился республиканский строй в результате революции 1789-1793гг.

Осн.вопрос, к-й решается в повести, - монархия или республика? Ее действие перенесено в 15в., когда Иоанн3, сломив сопротивление Новгорода и жестоко расправившись с его жителями, присоединил Новгородк Московской Руси. Этот вопрос был решен в повести в пользу монархии, и такое решение вопроса органически вытекало из социально-политич.мировоззрения писателя. Однако в «Марфе Посаднице» сочувственно изображены и представители республиканской партии; слышится в ней и «искренняя печаль» автора о падении независимости и вольности Новгорода.

Повесть начинается своеобразным диспутом между послом Ивана3, князем Холмским, и новгододской посадницей Марфой Борецкой, убежденной сторонницей республиканского правления. Холмский обращается с речью к новгородцам и стремится доказать превосходство самодержавно-монархического правления над республиканским. «Народы дикие любят независимость, народы мудрые любят порядок: а нет порядка без власти самодержавной», - говорит он. Военная слава, истинная святая вера, безопасность жизни новгородцев – результат установления самодержавия. (у Карамзина не раз встречаются такие доказательства в пользу монархии – можно считать Холмского рупором идей самого автора). Причиной того, что «древнее племя славянское согло забыть кровь свою», Холмский называет корыстолюбие новгородцев: «Русские считают язвы свои: новгородцы считают златые монеты».Холмский отрицает, что в Новгороде утвердилась вольность: «Вольность!...но вы также рабствуете. Народ! Я говорю с тобою. Бояре честолюбивые, уничтожив власть государей, сами овладели ею. Вы повинуетесь, ибо народ всегда повиноваться должен…». В закл.своей речи Холмский рисует картину величия и процветания, ожидающую новгородцев, если они согласятся подчиниться самодержавной власти московского князя.

Идейный противник князя Холмского – защитника монархических принципов – выступает в повести Марфа Борецкая. Она искусно разбивает все обвинения, к-е возводились на новгородцев московским послом. Если Холмский видел возможность процветания народа только под самодержавной властью, то Марфа считает важнейшим условием народного блага – вольность. И Ярослав, по ее мнению, «любил новгородцев» только потому, что «они были свободны; их признательность радовала его сердце, ибо только души свободные могут быть признательными: рабы повинуются и ненавидят».

В закл.Марфа предупреждает своих сограждан, что с уничтожением вольности Новгород придет в упадок.

Центральным действующим лицом повести явл-ся Марфа- целостная натура, она настолько крепка в своих убеждениях, что предпочитает лишиться жизни, чем отступиться от них. Сцена казни Марфы производит очень сильное впечатление, вызывая сочувствие читателя к героине. С достоинством и величием держится она перед казнью. Ее можно физически унизить, но дух ее не сломить. Борецкая так и не стала подданной Иоанна и умерла «гражданкою новгородскою».

На протяжении всей повести отн-ие к народу К.двойственно: мисатель то восхищается самоотверженностью и мужеством его, то устами своих д.л.осыпает их горькими упреками.Карамзин увидел в народе большую силу, но стихийного характера, способную совершать чудеса храбрости, безропотно переносить лишения, беззаветно жертвовать своей жизнью за отечество; однако народ, по его мнению, должен находиться в подчинении у другой, более «сознательной» силы: народ должен быть всегда подчинен и управляем.

Предромантизм К., сюжет, композиция, характеры главных героев в повести «Остров Борнгольм».

Движение к романтизму наиболее полно проявилось в повести «Остров Борнгольм». По тематике –ранний европейский романтизм, встал в один ряд с так наз. «романами ужасов» (н-р, англ.писательница Радклиф «Сицилианский роман»1790, «Лес»1791).

Повесть К.написана от первого лица в виде путевого очерка.

Сюжет: Герой, молодой человек, рассказывает о своих путешествиях по чужим землям. Нам не известно ни имя его, ни возраст. Автор возвращается морским путемиз зАнглии в Россию. В небольшом местечке(город Гревзенд), где был вынужден остановиться корабль, он встречает м.ч., «худого, бледного, томного – более привидение, нежели человека. В одной руке он держал гитару, другой срывал листочки с дерева и смотрел на синее море неподвижными черными глазами своими, в к-х сиял последний луч угасающей жизни». Перед нами-типичный романтич.портрет. Юноша поет чувствительную песню, из которой следует, что «законы осуждают предмет его любви», но перед священной природой, давшей ему сердце, он невинен. Его возлюбленная находится на острове Борнгольм, откуда он изгнан «родительскою клятвой»=проклятием. На этом острове и происходят события 2й части повести.

«О Борнгольм, к тебе душа моя стремится… навек я удален родительской клятвой от твоих берегов. Жива ли ты, о Лила, или в волнах окончила жизнь свою…» Герой хотел броситься к юноше, утешить его, но тут капитан взял его за руку и сказал, что дует благоприятный ветер, и надо отправляться. Они сели на корабль, а молодой человек, бросив гитару, смотрел им вслед.
Высадка на берег датского острова Борнгольм
Берег Англии скрылся, корабль вышел в открытое море. Скоро жестокий припадок морской болезни лишил героя чувства, он пролежал шесть дней без памяти и только на седьмой день очнулся и вышел на палубу. Был закат, корабль летел на всех парусах, вокруг на разном отдалении развевались разноцветные флаги, а по правой стороне чернелось что-то напоминающее землю. На вопрос героя капитан ответил, что они прошли Зунд, берега Швеции, и по правой стороне виден датский остров Борнгольм — опасное для кораблей место; когда наступит ночь, корабль бросит якорь. «Остров Борнгольм! — вспомнил наш герой песню незнакомца. — Узнаю ли когда-нибудь его историю, его тайну?» Между тем ветер нес корабль прямо к острову: открылись грозные скалы, он казался неприступным. Но вот солнце село, ветер стих, корабль бросил якорь. Узнав, что недалеко от берега есть рыбачьи хижины, молодой человек выпросил у капитала шлюпки, чтобы ехать на остров с парой матросов. Капитан, поддавшись настойчивым уговорам, дал шлюпки, с условием, чтобы рано утром все вернулись на корабль.
Шлюпки благополучно пристали, их встретили рыбаки, грубые и дикие люди, но не хитрые и не злые. Узнав, что приехавшие хотят осмотреть остров и заночевать, рыбаки пригласили их к себе. Придя в зеленую долину, где располагались хижины рыбаков, наш герой оставил там матросов, а сам пошел прогуляться с мальчиком 13 лет в качестве проводника.
Замок на острове
Алое солнце освещало башни древнего замка. Мальчик не мог сказать, кому принадлежит замок, сказал только, что никто туда не ходит, и никто не знает, что там происходит. Герой подошел к замку, окруженному рвом и высокой стеной. Ворота были заперты, мосты подняты. Мальчик боялся и просил вернуться назад, но герой не слушал его, одолеваемый любопытством. Наступила ночь, и вдруг раздался голос, и эхо повторило его. Мальчик задрожал от страха. Через минуту снова раздался голос: «Кто там?». Молодой человек ответил, что это чужеземец, просящий приюта в стенах замка на ночь. Ответа не последовало, но через несколько минут спустился подъемный мост, отворились ворота, и высокий человек в черном встретил молодого человека, чтобы провести его в замок. Герой обернулся назад, но мальчик-проводник уже убежал; ворота хлопнули за спиной нашего героя, мост поднялся.
Хозяин замка
Через заросший двор они подошли к огромному дому, в котором светился огонек. Везде было мрачно, пусто и запущенно. Человек не говорил ни слова. Миновав несколько залов, они прошли в небольшую комнату, в углу которой сидел седовласый старец. Он взглянул с печальной лаской на молодого человека, подал ему слабую руку и поприветствовал, затем начал расспрашивать о событиях в мире…Узнав, что пришелец россиянин, старик сказал, что древние жители островов Рюгена и Борнгольма были славяне. Но россияне первыми узнали христианство, в то время как жители островов долго оставались язычниками. Старец интересно рассказывал об истории северных народов, и герой поражался его уму и красноречию; но через полчаса старик встал и пожелал спокойной ночи. Слуга проводил молодого человека в большую комнату, увешанную оружием и латами. В углу стояла кровать. Слуга, не сказав ни слова, ушел.
Молодой человек лег на кровать и стал думать о замке, о его хозяине, вспомнил и о печальном незнакомце с гитарой. Ночью нашему герою снились разгневанные его приездом рыцари и ужасный дракон. Герой проснулся и, почувствовав нужду в свежем воздухе, подошел к окну. Рядом с окном увидел маленькую дверь и сошел в сад.
Узница таинственной пещеры
Ночь была ясная, лунная. Длинная аллея привела его к кустам розмарина, за которыми возвышался песчаный холм. В холме герой увидел узкий вход в пещеру. Молодой человек проник в пещеру, в глубине которой увидел незапертую железную дверь. За дверью, за железной решеткой, горела лампада, а в углу на соломенной постели лежала молодая бледная женщина в черном платье. Она спала, являя собой воплощенную скорбь. Наш герой стал рассматривать ее: «Какая варварская рука лишила тебя дневного света? — думал он. — Неужели за какое-нибудь тяжкое преступление? Но лицо твое, но моё сердце уверяют меня в твоей невинности!». И тут женщина проснулась и изумилась, встала со своей постели, подошла к решетке, но не произнесла ни слова. Герой спросил, не нужна ли его помощь. Женщина, помолчав, твердо отвечала, что никто не в силах переменить ее судьбу. Она сказала: «Если он сам послал тебя — тот, страшное проклятие которого гремит в моем слухе, — скажи ему, что я страдаю день и ночь, что слезы не облегчают уже тоски моей, что я без ропота сношу заключение, что я умру его нежною, несчастною…» Тут она отошла от решетки, встала на колени и закрыла лицо руками. Через минуту она посмотрела на молодого человека, их взоры встретились, и герою показалось, что женщина хочет узнать от него нечто важное. Он ждал вопроса, но вопрос умер на бледных устах ее. Они расстались… Выйдя из пещеры, герой не закрыл дверь, чтобы чистый воздух проник в темницу к несчастной. Заря алела на небе; сожалея о пленнице, наш герой прилег под ветвями дуба и заснул.

— И старец рассказал ужаснейшую историю, и герой наш узнал тайну гревзендского незнакомца — страшную тайну! Возвращение героя на корабль Матросы дожидались героя у ворот замка. Они возвратились на корабль, подняли паруса и Борнгольм скрылся из их глаз. В горестной задумчивости стоял герой на палубе, он взглянул на небо, и ветер свеял в море его слезу. Тайна острова Борнгольм становится известна герою, но остаётся неведома для читателя…

Психологич.настрой создается изображением природы, зловещей и мрачной. На ее фоне возникает таинственный замок, в нем рассказчик обнаруживает узницу-молодую женщину, прекрасную, но совершенно обессилевшую. От старца рассказчик узнает «тайну страшную», касающуюся затворницы и гревзендского незнакомца. Читатеь этого не узнает – интрига. (Мотив женщины в подземелье был известен зар.лит. Часто сплетался с мотивом преступной любви близких родственников – брата и сестры, например. Из песни молодого незнакомца было яснор, что их любовь осуждена законами общественной морали – мотив инцеста). Антитеза – свобода-мораль – в основе «Острова Б.»

«Новый слог» Карамзина.

Господствовавшая до Карамзина система “трех штилей” к концу XVIII в. устарела и тормозила развитие литературного языка и литературы, ведущим направлением которой становится сентиментализм, стремившийся, в противоположность рассудочному классицизму, уделять главное внимание изображению внутреннего мира человека. А это требовало от литературного языка естественности и непринужденности разговорной речи, освобожденной от сковывающих язык схоластических правил и ограничений.

Преобразования Карамзина коснулись двух сторон литературного языка: его синтаксической структуры и словарного состава. И то, и другое было связано с прогрессивным стремлением писателя сблизить ЛЯ и живую разговорную речь образованных людей своего времени, дать образцы литературной разговорной речи в различных жанрах художественной лит-ры, освободить литературный язык от устарелых языковых единиц. Требование вкуса становится основным в литературной и публицистической практике Карамзина и его последователей. Они выступили против устаревших языковых элементов, так как основой ЛЯ, по их мнению, должна была стать разговорная речь и, напротив, нормы разговорной речи должны были формироваться под влиянием литературного языка.

Стремился приблизить лит.яз. к живому разговорному, продолжить освобождение рус.лит.яз.от церковнославянизмов.

“Новый слог” и призван был удовлетворить потребности общества. Он освобождается от церковнославянизмов и архаизмов, как отяжеляющих литературный язык компонентов. Устраняются из “нового слога” также усложняющие речь громоздкие канцеляризмы. Все напоминающее приказный слог или церковную речь изгоняется из салонного языка дворянства. “Учинить, вместо сделать, нельзя сказать в разговоре, а особенно молодой девице”.

«Один гром слов только оглушает нас и никогда до сердца не доходит».

Упрощение синтаксических конструкций. В отлич.от Ломоносова, старался писать короткими, легко обозримыми предложениями, критиковал Ломоносова за его «утомительные» фразы и за то, что расположение слов не всегда сообразно с течением мысли.

Обогащение рус.яз.рядом удачных неологизмов, к-е прочно вошли в осн.словарный состав: промышленность, развитие, утонченность, сосредоточить, трогательный, человечность, общественность, влияние и др. Использовал метод калькирования франц.слов. Старался придавать иностр.словам русское окончание, приспосабливая их к требованиям рус.грамматики. Противником таких реформ стал Шишков, известный гос.деятель того времени (нападки его на К.не были филологически обоснованы, носили скорее моральный хар-р, патриотический) –обвинял К. в порче родного языка, в антинациональном направлении, в опасном вольнодумстве и даже порче нравов, т.к. только славянскими словами, по его мнению, можно было выражать благочестивые мысли, чувства любви к отечеству. Нельзя не признать патриотизм и любовь к родному языку Шишкова и то, что увлечение всем иностр.особенно франц..в России зашло слишком далеко, и язык крестьян разительно стал отличаться от языка культурных классов; но нельзя также не признать, что нельзя останавливать естественно начавшуюся эволюцию языка, нельзя было насильно вернуть в живое употребление устаревшие слова. Карамзин не отвечал Шишкову. Зная твердо, что им движут исключительно благочестивые и патриотические мысли (как и Шишковым),но они просто не могут др.друга понять.