ВИКТОР ПЕЛЕВИН. В воздухе плавали клубы сизого порохового дыма

В воздухе плавали клубы сизого порохового дыма. В оконном стекле зияли три пулевые пробоины. Про­стреленный клобук отиа Паисия валялся на полу. Бес­сознательный Кнопф с багровым кровоподтеком на лбу лежал на кожаном диване, открыв рот и выставив перед собой связанные собственным галстуком руки. А отец Паисий возился с замками окна.

В дверь купе громко постучали. Отец Паисий ни­как на это не отреагировал — только удвоил усилия. Но окно не поддавалось: видимо, деревянная рама разбухла от сырости, и ее заклинило.

В дверь постучали еше раз.

— Отоприте!

— Одну секунду, господа, — откликнулся отец Паи­
сий. — Мне только надо одеться.

С этими словами он примерился и ударил ногой в окно. Пробитое нулями стекло лопнуло и исчезло под ударом ветра. Быстро выдернув из рамы самые круп­ные осколки, отец Паисий швырнул их следом.

— Не валяйте дурака, открывайте немедленно! —
раздалось из коридора. — Иначе мы выломаем дверь!

— Сейчас, сейчас...

Отец Паисий выглянул в окно. Впереди была ши­рокая река — поезд уже подъезжал к мосту.

— Отлично, — пробормотал он.

В дверь ударили, и отец Паисий заспешил. Отвер­нув нижний край рясы, он высвободил две пришитых к ее кромке петли и, словно в стремена, вдел в них башмаки. Такие же две петли оказались в рукавах; отец Паисий продел в них ладони. После этого он залез на столик и присел на корточки перед выбитым окном, похожим на квадратную пасть с редкими прозрачными зубами.

Раздался сильнейший удар, и дверь слетела с пе­тель. В купе ввалились люди с револьверами в руках — их было много, и они мешали друг другу. Прежде, чем они добрались до стола, отец Паисий сильно оттолк­нулся от него ногами и выбросился из поезда.

Преследователи бросились к окну. Первый из них, вскочив на столик, отважно прыгнул следом — и с жутким стуком врезался головой в ферму моста, вдруг возникшую из пустоты. Его тело отлетело от чугунной конструкции, ударилось о вагон и мешком свалилось на землю. В купе раздались крики досады и гнева. За­тем из окна высунулся другой преследователь с двумя револьверами в руках.

За фермами моста видна была спокойная, будто за­стывшая на дагерротипе, река под сенью высоких пе­ристых облаков. Над водой, как полный ветра зонт, парила фиолетовая ряса отца Паисия. Скользя по воз­духу огромной белкой-летягой, он приближался к по­верхности воды.

Захлопали выстрелы. Одна пуля отрикошетила от фермы, остальные подняли фонтанчики над рекой. А затем толпящиеся в купе люди потеряли отца Паи­сия из вида.

II

Сброшенная ряса медленно уплыла в подводную мглу, и на поверхность реки вынырнул уже не отец Паисий, а граф Т. — молодой чернобородый мужчина в белой рубахе без ворога. Глубоко вдохнув, он открыл глаза и посмотрел в небо.

Свод ровных перистых облаков казался крышей, превратившей пространство между землей и небом в огромный открытый павильон — прохладный летний театр, в котором играет все живое. Было тихо, только откуда-то издалека доносился шум уходящего поезда, и еще слышался мерный плеск воды, словно кто-то через равные интервалы времени кидал в воду при­горшни камней.

Несмотря на только что пережитую опасность, Т. ощутил странный покой и умиротворение.