Скво: «Симпатия и единство опыта».

Во время общения практикующие часто испытывают НО к друг другу, и если внешне общение может выглядеть конструктивным – есть указание на омрачения, есть разбор этих омрачений, то по сути оно таковым не является, потому что мотивировано это общение не только стремлением к ясности и не столько симпатией друг к другу, а НО, самодовольством, ЧСВ.

Если я указываю практикующему на омрачение, но при этом испытываю к нему НО, то при таком взаимодействии не происходит передачи опыта, передачи состояния ясности, других ОзВ. Я просто сообщаю ему информацию, голые факты. Ценность такого сообщения близка к нулю, ведь раз в тот момент я не переживаю симпатию к нему, не переживаю ясности, не переживаю тех ОзВ, которые сопровождали мое открытие в практике, которым я пытаюсь с ним поделиться, значит:

1) я автоматически лишаю его возможности перенять эти восприятия (ведь их нет в этом месте в тот момент, когда я обращаюсь к нему)

2) с большой вероятностью возникает ответное НО или другие НЭ, что делает невозможным даже рассудочное понимание.

Т.е. в лучшем случае, если морда, к которой я обращаюсь, сумеет устранить свои НЭ, несмотря на мое НО к ней, то все, что она воспримет, будет некоторым объемом информации. Передачи, обмена ОзВ не произойдет.

Приведу пример. Несколько мордсидели в одной комнате, я занималась практикой порождения симпатии. Моя задача состояла в том, чтобы перед тем, как хоть как-то проявить себя в отношении любой морды, породить устойчивую симпатию к ней и устранять НО во время всего взаимодействия. Рысь задала вопрос, в котором я увидела омрачение, и сразу же возникла спазматическая реакция – «указать». Я сделала паузу, устранила желание негативных впечатлений, затем устранила НО, затем породила симпатию и поняла, что не хочу ей сейчас ничего говорить. Когда решила последовать этому желанию, симпатия усилилась, и это было критерием того, что желание радостное. Тогда я поняла, что есть концепция: «на омрачения надо указывать, и только так я могу содействовать желанию человека разобраться в нем». В этот момент возникла ясность – я ничего не знаю о том, как эффективно повлиять на человека: сказать ему открыто, промолчать, ударить, скорчить рожу и т.д. Я могу только следовать радостным желаниям, и у меня возникает озаренная мысль, что следуя именно этим желаниям, я могу действительно дать возможность морде перенять ясность.

Когда я интенсивно занялась практикой порождения симпатии, взаимодействие с мордамикардинальным образом изменилось. Слушая Журавеля, я обнаружила, что все, что она рассказывает, я не воспринимаю как рассказ постороннего человека, я переживаю вместе с ней все ее омрачения, усилия, открытия, и во мне происходят реальные изменения. Ее опыт перестал быть для меня чужим. В момент взаимодействия, насыщенного симпатией, я перестаю воспринимать границы своего и чужого. Мне нравится термин «единство опыта». Такое явление возможно только при наличии устойчивой симпатии.

Также я заметила, что когда Бодхи общается с другой мордой, дает ей советы, указывает на омрачения, я тоже переживаю это как взаимодействие Бодхи со мной, хотя он может в этот момент вообще не обращать на меня внимания. Если я в этот момент переживаю симпатию, открытость, радость, я вбираю в себя все, что он говорит другому, и моя жизнь меняется. И такое взаимодействие с Бодхи для меня зачастую даже более интенсивно, чем тогда, когда он говорит непосредственно со мной, потому что когда он обращается ко мне, часто возникает желание защититься, занять оборонительную позицию, что делает общение неконструктивным.

Исследуя НО к мордам, я зафиксировала желания, возникающие из этого НО. Кратко их можно свести к тому, чтобы у других ничего не получилось в практике, чтобы у них было больше омрачений, чем у меня, чтобы они вернулись к обычной жизни, а у меня был повод для злорадства. Сейчас для меня абсолютно ясно, что такие желания равноценны желанию убийства и самоубийства.

У меня есть желание бороться за свободу всех морд, совершая такие действия, которые могут привести к тому, что они смогут разобраться со своими омрачениями наиболее эффективно. Эта борьба для меня имеет не меньшую значимость, чем борьба со своими омрачениями, потому что нет никакого «твоего» и «моего» в практике.

Симпатия – вот ключ к «единству опыта», к возможности перенимать восприятия. Симпатию, преданность я считаю сердцем практики. Почему это так, - я не знаю, но когда я не переживаю симпатии, я чувствую себя кастратом – вроде бы похожа на человека, а на самом деле абсолютно бесчувственна и пуста.