Нети: «Практика забывания».

1) Предпосылки: по мере продвижения в практике, я столкнулся с переживанием новизны воспринимаемого мира. Привычные, тысячи раз воспринимаемые явления вдруг обретают качество свежести и тайны. Из привычных восприятий вдруг складываются новые картины и порой невозможно сказать, что я вижу именно то, что привык как-то называть. Я решил исследовать данное явление и попытаться разработать методы, позволяющие получать подобные состояния систематически. В результате этой работы я пришел к следующим выводам и практике.

2) Гипотеза: предположим, что в детстве ребенок воспринимает мир в чистом виде, без каких бы то ни было интерпретаций. Затем его учат называть явления, дифференцировать и использовать для своих целей. Таким образом мир «фиксируется», собирается в плоскости «функционирования». Эта призма механически просеивает восприятие, что позволяет не отвлекаться на оценку «старых» восприятий, если таковые уже есть в памяти, а заниматься в это время другим делом. Внимание становится «обусловленным» функциональной жизнедеятельностью, и из колоссального спектра восприятий оно выхватывает лишь узкую его часть. В принципе такой подход рационален и приемлем в случае тотальной самоценности функционирования, но он, не будучи воспринят осознанно, то есть по своему желанию, крадет 99% восприятий, превращая живой процесс восприятия в механическое различение на основании имеющейся модели, которая является ни чем иным, как памятью. С этого момента мы «знаем мир».

3) Наблюдения: я заметил, что при многократном восприятии одного и того же объекта его различение начинает меняться. Например при частом повторении какого-нибудь слова, оно вдруг теряет смысл, и я слышу просто сочетание звуков, которые часто кажутся нелепыми или просто непривычными. Или если я долго смотрю на себя в зеркало, то через какое-то время «не узнаю себя» или вдруг меня привлекает какая-то отдельная часть лица, которая в свою очередь окажется очень удивительной. Все это происходит, на мой взгляд потому, что механизм просеивания восприятий включается хоть и механически, но не всегда, а только когда это привычно.

Восприятие всегда имеет место, но в случае с многократным восприятием объекта, его различение происходит в первый, второй, десятый раз, но на двадцатый заход этот механизм дает сбой, и я вижу что-то новое, и туда сразу устремляется внимание. Как правило, новизна состоит в особенно ясном восприятии звуков, движений, красок и пр., наблюдается как бы увеличение разрешающей способности внимания. Это похоже на стереоскопические картинки - сначала я долго смотрю и ничего не вижу, но потом вдруг проваливаюсь в новый мир.

Далее, если рассмотреть подробно, как происходит привычное восприятие-различение, то я обнаруживаю, что оно состоит из распознавания довольно крупных объектов - дерево, чашка, мама, машина, но ведь каждый из них состоит и громадного количества «частей» - формы, цвета, движений, фактуры, вибраций и пр. Это своего рода элементарные частицы восприятия, но обычно я не обращаю на них внимания, не различаю их как отдельное, и если присмотреться к процессу восприятия-различения, то можно заметить, что я как бы проскакиваю мимо различения огромного количества признаков, которые характеризуют объект. Внимание не задерживается на них, ведь в бытовой жизни передо мной не стоит цель детального различения, а стоит цель не врезаться в это дерево.

Мной также замечены всплески очищения восприятия в результате практики возврата внимания и некоторых других. Еще одно наблюдение - однажды я вышел из метро и пошел мимо ларьков. Слышалась музыка и голос, который что-то пел. По какой-то причине, то ли слышалось плохо, то ли дикция у певца была плохая, я решил, что песня иностранная и шел себе не понимая, о чем поют. И только через несколько секунд включилось различение, и на меня как холодный душ обрушилось понимание смысла слов этой песенки. На лицо была ситуация «предзнания» мира. Для того, чтобы понимать, я должен «знать», что это понятно, что это возможно, что эти звуки - это речь, причем русская, т.е. это явление, которое можно различить, понять смысл.

4) Практика.

Итак, я «знаю мир», и мне интересна задача отбросить это знание с тем, чтобы дать приток свежей струе восприятий. На основании вышеизложенных наблюдений я пришел к методу, который назвал «практикой забывания», потому что в результате я как бы забываю привычную, жесткую интерпретацию мира, хотя конечно никакого забывания на самом деле не происходит, просто процесс различения становится более осознанным и текучим.

Для описания метода я сначала укажу его составляющие, а потом поясню их на примере:

а) Многократное восприятие объектов. Обычно я спешу, будучи занят чем-то «важным», и мир проскакивает как картинки в окне летящего мерседеса. Теперь мне хочется преодолеть этот автоматизм и как бы притормаживать, разглядывать попадающиеся объекты, чтобы пройдя их различение, почувствовать то чувство новизны, какое возникает при многократном повторении слова.

б) При разглядывании я как бы раскладываю объект на составляющие восприятия, и чем больше его деталей я отмечаю, тем дальше я оказываюсь от того «бледного куска мира», которым я считал этот объект. Тут еще важно отделить эти составляющие от самого объекта, ведь на самом деле они ему не «принадлежат» - это я их искусственно группирую. И еще. Я постепенно прихожу к «неназыванию» того, что воспринимается. Далее я буду использовать называние, но это только для указания на процесс, который происходит.

в) Пересобираю мир. Выделенные признаки можно попробовать объединять в нечто новое. Этот этап трудноват на начальной стадии, но со временем, когда я перешел к панорамному созерцанию множества объектов, это начало происходить само собой.

(Наверное, здесь будет интересно для фиксации этого нового объединения давать ему какое-то название. Вот я смотрю на монитор и вижу монитор, конечно:), поскольку вся совокупность - вот то и то и то - вот это я и называю «монитором». А теперь я вспоминаю, что это вопрос договоренности, и на самом деле имеется именно набор восприятий, которые можно перегруппировать. И вот я вижу, что «на мониторе» есть три наклейки. Я объединяю их и называю как-то для того, чтобы помочь себе зафиксировать это новое объединение. Теперь передо мной не монитор, а «треугольник наклеек» + «пятна на рамке» и т.п. А можно ручку от чашки сгруппировать со столом, а саму чашку - с окном и назвать это как-то и пытаться даже оперировать этими «объектами». Функционально это наверное бессмысленно (хотя, возможно, это зависит от конкретного случая - возможно, что даже с чисто функциональной стороны в этом может быть кое-что интересное), но это размывает мою убежденность в том, что объект - это нечто независимое от интерпретации восприятий.

Итак. Смотрю - что у меня стоит на столе. Чашка. Смотрю. Круглая. Два овала один вверху, другой внизу. Синяя, блестит, внутри отражается что-то. Оно размазано по внутренней поверхности и образует еще круги и формы. На дне недопитый чай. Блестит. Темнеет. Отражает. Чаинки лежат, покоятся. Если начинать заглядывать в чашку, она медленно опрокидывается и наезжает, увеличиваясь. Отражение на стенках и в чае изменяется и двигается. Снаружи в эмали отражается то, что лежит на столе - цепочка от ключей, резинка круглая. В отражении они причудливо искажаются, формируя у основания чашки сгусток, который резко размывается, уходя вверх. Музыка очень подходит к тому, что сейчас происходит, тарахтит и переливается как струящаяся вода.

Ну вот примерно так. Я продолжаю эту практику до того момента, пока не появится ощущение глубины, таинственности и легкого удивления. Я нахожу такое усилие, при котором переживаю тот факт, что на самом деле ничего не знаю о своем восприятии, что мир может быть любым. Без этого переживания практика забывания становится простой детализацией и укоренением моего механического различения.

В описании это все выглядит довольно формально, но на практике этот процесс меня захватывает. Дело в том, что со временем все эти признаки я начал видеть сразу, одновременно, что ли. Простая чашка становится текучей как огонь, или как вода. Попытаюсь описать, как это происходит у меня.

Вот вчера например. Иду гулять. Снег хрустит. Обращаю внимание на этот звук. Звук отделяется от всего остального и как бы звучит сам по себе. В нем появляется глубина, протяженность и многогранность. В сочетании с другими звуками - шелестом куртки, шумом машин, он превращается во что-то целое и неделимое. Вхожу в лес. Деревья. Они разные. Одно выстреливает в небо своим исполинским ростом, второе причудливо изогнуто. Пятна снега на ветках складываются в различные формы, и уже нельзя понять - где кончается одно дерево и начинается другое. Смотрю на кору березы. Очень сложная фактура переливается в лучах заходящего солнца. Издалека кора похожа на горные разрезы. Если рассмотреть ее вблизи, то взгляд проваливается в невообразимую глубину непонятно чего - очень тонких узоров из сочетаний пятен, светов и теней. Появляется ощущение удивительной общности с этими существами. Хочется их обнимать и просто быть рядом. Смотрю дальше. На снегу собака. Какает. Спина изогнута как лук, хвост торчит, вертит головой по сторонам, на морде усы, шерсть блестит. Тело собаки странным образом «сочетается» со снегом вокруг, т.е. восприятие ее и снега приводит к возникновению особого переживания гармонии. Очень удивительно. Смотрю на людей, которые встречаются по дороге. Их движения и мимика как бы разваливаются на составляющие, как будто их плохо смазали, и теперь они движутся дискретно. Обращаю внимание на «себя», на собственное тело. Оно обретает легкость и шарнирность. Приходит аналогия с животным «лошариком» из детского мультфильма. Обращаю внимание на его движения. Они многофазовые, время как бы замедляется и все видится и чувствуется очень детально. Внимание как бы растекается по всему, что воспринимается, становится быстрым как свет и четким как тень. Зрение панорамное и в тоже время направленное.

Вообще описать это сложно, но примерно так. Такое виденье я пробовал практиковать в любых условиях - дома, на работе, при смотрении телевизора. Интересно попрактиковать практику забывания на человеческой речи. Вот, например еду я в такси домой. Там сидят еще несколько человек и все говорят. Начинаю вслушиваться в звуки, которые они издают, концентрируясь на басах например, потом оказывается, что басы эти странно сочетаются с визгливым поскрипыванием амортизатора и так далее, и вот я уже не понимаю, что цены на мобильники скоро поднимутся, а доллар рухнет:).

Еще интересно попытаться не понимать написанное. Например в вагоне метро полно всякой рекламы, которую я НЕПРЕРЫВНО читаю, если, конечно, смотрю по сторонам. А ведь текст - это лишь пятна краски, и текстом его делает только лишь мое «предзнание» этих пятен, которые имеют определенные признаки – признаки «текста». Мне нравится стараться видеть «текст» просто как пятна краски, которые могут входить в другие структуры рисунка или вообще никуда не входить. Вообще это невероятно трудно, но при даже неудачных попытках (а их 99%) я чувствую прилив какого-то оптимизма, и самое главное - эффект утончения внимания. Здесь также можно искать наиболее удобные методы остановки «предзнания», торможения автоматического различения. Например такой метод: каждая буква у меня ассоциируется со звуком. Я взял и назвал каждую букву иначе. Например - слово «вход». Его можно прочесть так: «две петли, крестик, нолик, домик». Тут уж никакого «входа» не получишь. То есть надо всего лишь дать другое наименование и совершать выбор - когда какую систему «чтения» ты используешь. Захочешь - прочтешь, а захочешь - начнешь домики с крестиками видеть. Когда у меня есть только однозначная интерпретация, тогда сложно от нее избавиться, приостановить ее работу, но если их хотя бы две, вот тут монополия разрушается, и появляется конкуренция, свободный выбор, а как следствие - свобода интерпретации восприятия.

Но самые интересные открытия происходят, когда я, вдоволь натренировавшись на «внешних объектах», перевожу такого рода восприятие на себя. И тут обнаруживается, что тот «субъект», который опознается умом как «я» - целый и неделимый, начинает распадаться на отдельные восприятия, которые, как элементарные частицы, непрерывно движутся, складываясь в причудливые формы того, что мы привыкли называть собой. И чем острее лезвие «забывания себя», тем удивительнее и загадочнее все выглядит. Возникает необусловленная радость, когда я вижу этот удивительный калейдоскоп, который раньше казался неподвижным и неделимым. А все потому, что я никогда не смотрел туда. А зачем? Для внешнего функционирования это не нужно. Говорят, что Будда мог за одно моргание ресницей различить тысячи состояний ума. Вот это качество остроты внимания и начинает проявляться. Еще я открыл одну штуку - в момент такого очищенного восприятия нет «я». Но в обычном случае я и не воспринимаю мир вовсе. Это как с чтением - я ведь не читаю слова целиком - по нескольким буквам или контексту я сразу вижу смысл, но смысл этот заранее ОПРЕДЕЛЕН. Вот и мое восприятие ездит по таким когда-то проложенным колеям. Настоящее восприятие длится лишь секунду или того меньше, а затем оно тут же отключается (внимание уходит с него на додумывание), потому что происходит опознание. Тут и появляется «я» - додуманный пуп земли. И это тоже можно видеть, если внимательно смотреть «в себя»!

5) Место применения и нежелательные стороны.

Метод относится к разряду практик, работающих с различающим сознанием. Поэтому до того, как я провел значительную работу с НЭ и концепциями, он не слишком эффективен, потому что внимание все равно будет ускользать на всякие грубые отвлечения, и никакого созерцания не получится. Я много раз убеждался в этом, когда, будучи в омраченном состоянии, пытался что тот там «увидеть» - мир был непроходимо серым и на него не я смотрел, а мое омрачение. Более того, элементы такого виденья сами начинают проявляться, когда я не испытываю НЭ. Тогда самое время усилить этот эффект практическими усилиями. Наиболее сильный эффект этот метод дает в сочетании с практикой возврата внимания.

Есть нечто, что усложняет опыт - желание впечатлений. Я, например, стал фотографировать и рисовать все, что мне открывалось, и стала возникать жажда накопления, озабоченность получением этого удовольствия, ЧСВ.