Рысь: «Разбор концепции о родителях».

Концепция: «Родители - особенные люди. С ними нужно общаться, помогать им, быть благодарной за все, что они для меня сделали.»

За:

1. Они меня вырастили. Они не спали ночей, чтобы я была сыта и здорова. Они работали дни напролет, чтобы мне было что есть и в чем ходить. Никто другой этого не делал для меня.

2. Они скучают обо мне, всегда помнят, они любят меня.

3. Они желают мне добра. Остальным людям своих забот хватает, им не до меня, только родители так добры ко мне.

4. Они всегда поддержат меня, что бы я ни делала и как бы ни вела себя с ними. Они примут меня любой, простят все, и даже если я вернусь к ним через 10 лет, я буду для них все той же – родной.

5. Поддержать на старости родителей - это долг каждого человека, это то, что нужно вынести каждому. От этого не уйти. Помогать родителям - святое дело.

6. Проще всего бросить родителей и делать вид, что ты не имеешь к ним отношения. Это не решение проблемы, а просто побег.

7. Никто кроме меня им не поможет. Они будут все более беспомощны, и только я – их опора.

8. Если бы не они, меня бы не было на свете, за это мне надо быть им благодарной.

9. Нельзя иметь претензии к родителям, их не выбираешь - какие есть, таких и нужно полюбить. Их уже не переделаешь.

10. Они всему научили меня - ходить, говорить, писать. Я всем в своей жизни обязана родителям.

11. Они особенные люди потому, что я для них особенный человек. Они никогда не забудут меня, ни для кого я не значу столько, сколько для них.

12. Как можно жить, зная, что мои родители где-то мучаются в тоске по мне и в одиночестве, нуждаясь во внимании и заботе? Не реагировать на это - нечеловеческая холодность и бесчувственность, ведь я могу им помочь, могу сделать так, чтобы им стало легче. Как можно радоваться и быть беззаботной, когда кому-то плохо из-за меня?

13. Они хотят мне того же, что и я хочу для себя, т.к. они часто говорили мне о том, чтобы я была более независима в суждениях, чтобы не заботилась о том, что обо мне думают другие люди.

Против:

1. «Они меня вырастили. Они не спали ночей, чтобы я была сыта и здорова. Они работали дни напролет, чтобы мне было что есть и в чем ходить. Никто другой этого не делал для меня.»

Мое появление на свет было инициативой моих родителей. Они хотели ребенка, и они его получили. Я была тогда их впечатлением, смыслом, интересом - одним словом, я была тем, что им тогда было нужно. Обладание ребенком подразумевает под собой и его выкармливание и выращивание, и то, что он несколько лет будет полностью зависим от тебя. Выкармливание меня было тем, что обеспечивало обладание мною. Если ты хочешь иметь машину, то естественно, что её понадобится иногда мыть, возить в ремонт - все эти мероприятия проводятся для того, чтобы машина у тебя была, а иначе ты просто потеряешь её. Родители хотели ребенка, а для того, чтобы он был, его надо кормить, лечить и т.п. Уход за ним - это действия, вытекающие из желания иметь ребенка, обслуживающие это желание. Эти действия совершаются для того, чтобы их желание было реализовано в полной мере, а не для меня, а зачастую они совершаются совершенно без учета моих желаний и предпочтений, зачастую даже вопреки им. Все мы на своей шкуре знаем – что такое «забота» родителей – «одень шарф» - «ну я не хочу, мне жарко» - «одень шарф я тебе сказал»! «Чтобы к 9 был дома» - «ну ма, ну я хочу еще гулять» - «если не придешь в 9, завтра вообще не пойдешь!». И тому подобное. Совершенно очевидно, что родители «ухаживают» за мной не потому, что хотят, чтобы мне было хорошо, а для того, чтобы им было хорошо, а на мои желания им наплевать.

Вывод: Все, что сделано родителями для моего выращивания, сделано не для меня, а для того, чтобы осуществить ИХ желание иметь детей.

Далее: выращивание меня, несмотря на трудности, не переживалось родителями как нечто трагическое. Они скорее радовались всем этим заботам, которые заполняли их бессмысленную в остальном жизнь, придавали ей смысл. Они чувствовали, что кому-то нужны, что могут «помочь» кому-то, что делают что-то может быть впервые не для себя, и это было им приятно. Поэтому нелепо считать, что они шли на какие-то жертвы, выращивая меня. Они сами получали от этого удовольствие. Мы же не говорим, что некто приносит «жертву», когда выходит в дождливый день на улицу, чтобы встретиться с любовником и заняться сексом – он получает удовольствие, и сам хочет идти на некоторые неудобства.

Далее: даже если они иногда и не получали удовольствия, а мучились, что-то делая якобы «для меня», то это вовсе не значит, что теперь и я должна помучиться, делая что-то, чего я не хочу. Если я тут помучаюсь, этим не вернуть то время и те силы, что они тогда потратили. Конечно, можно считать это справедливым «возмездием» - тебе это неприятно, но и им тогда несладко пришлось, они мучались «из-за тебя», теперь и ты помучайся из-за них, хочешь не хочешь, надо отплатить. Считается, что сами неудобства и есть оплата, они как непременный атрибут справедливого расчета. Но мучались они не «из-за меня», а из-за своих заблуждений, считая, что будет лучше, если они от чего-то откажутся ради того, чтобы у меня были какие-то вещи или деньги или что-то еще, считая, что они несут ответственность за то, что я говорю, делаю и как выгляжу. Или, допустим, они не могли мне отказать в чем-то и считали, что будет лучше, если я буду довольна. В каждом из этих случаев это был ИХ выбор - пойти на так называемые жертвы или не пойти. Они выбрали пойти, хотя никому не известно, что бы было, если бы они не пошли на них, никто не знает, что на самом деле «лучше», а что «хуже», и лучше и хуже для чего. Они пострадали из-за своих представлений, и в этом они ничем не отличаются от других.

Вывод: они страдали из-за своих заблуждений, а не из-за меня, и в этом они похожи на всех других людей. Пойти на жертвы ради меня – было ИХ выбором. Конечно, когда у тебя НЭ, то трудно понять, что причина твоих страданий в тебе самой, в том, что ты чего-то не понимаешь или понимаешь не так, выбираешь испытывать НЭ, а не в действиях другого человека. Я и сама, испытывая привязанность к парню, была уверена, что именно он виноват в том, что мне плохо, и что именно он является «причиной» того, что мне хорошо. Твои страдания от привязанности – это твои НЭ и только ты сам выбираешь их испытывать, и то, что это мало кто понимает, не отменяет тот факт, что причина страданий - в твоем собственном выборе концепция и НЭ.

Заблуждение, связанное со мной, никак не отличается от других заблуждений моих родителей. Они страдали из-за всего, с чем им приходилось сталкиваться, все происходящее вызывало в них НЭ и ПЭ. Естественно, что и я вызвала НЭ и ПЭ, но я не считаю себя причастной ко всем их глупостям, а к тем, что «связаны» со мной, не отношусь так, словно они какие-то особенные. То есть не только они не отличаются от людей, которые заблуждаются, но и я ничем не отличаюсь от любого явления, по поводу которого у них были НЭ.

Есть еще одно заблуждение - считать, что если они отказывали себе в чем-то ради меня, то это означает, что они меня как-то особенно любили. Поэтому то, что я не хочу отказываться от своих желаний и идти на неудобства ради них, трактуется как признак нелюбви к ним. И наоборот - когда я иду на отказ от чего-то, они испытывают удовлетворение, они видят в этом доказательство моей любви и преданности, всегда одобрят это. Само то, что ради тебя пошли на трудности - доказательство любви.

Во-первых, если что-то сделано из любви, то это приносит радость и не предполагает «отплаты». Если человек тебя любит, то он действует бескорыстно и его не порадует то, что ты идешь из-за него на неудобства, скорее он откажется от таких «даров». Если же от тебя ждут возврата долгов, то тут речи нет о любви, это обычные рыночные отношения. Родители шли на неудобства для того, чтобы обеспечить себе опору в старости - ребенка, который вырастет и потом что-то сделает для них - будет помогать на старости, принесет стакан воды и прочее.

Во-вторых, вспомню саму себя. Когда я кого-то люблю, я не могу назвать жертвой то, что делаю для этого человека. Когда приходится от чего-то отказаться, это вызывает радость, так как желание одного удовольствия (сделать приятно любимому) просто перевешивает желание другого удовольствия (обладать тем, от чего я отказываюсь). Если ради любимого человека мне хочется что-то преодолеть в себе, какие-то страхи или комплексы, то это переживается радостно, это еще один шаг к свободе. Если я буду испытывать НЭ в результате того, что делаю ради кого-то то, чего делать не хочу, то что от меня останется? Я просто не смогу тогда переживать любовь, у меня не будет переживаний, а мне такая жизнь не нужна. По своему опыту могу сказать - любовь вполне может и не сопровождаться отказом от того, что ты хочешь, а если этот отказ и происходит, то он делается с радостью и без ожидания того, что ты что-то получишь взамен. В то же время у такого отказа могут быть и другие причины - желание получить опору, следование принципу, что «так лучше», следование инерции общества, где принято идти на жертвы ради детей. Таким образом связи любви с отказом от того, что хочешь, мною не обнаружено. И вообще - само слово «отказ» не вяжется с переживанием любви, скорее подойдет слово «выбор». Человек выбирает чего-то не иметь или куда-то не идти. Когда говоришь слово «отказ», то в нем уже подразумевается позиция жертвы, позиция вынужденного поступка, а если ты что-то вынужден сделать, то тут же начинаешь ощущать себя слабым, недовольным, ведь должно было быть иначе, и начинаешь ждать какой-то отплаты. Невозможно одновременно переживать любовь и делать то, что тебе в тягость, потому что действие, приносящее тяжесть, всегда концептуально, а сама эта «тяжесть», и есть НЭ или НФ.

2. «Они скучают обо мне, всегда помнят, любят меня».

То, что они скучают - это вполне понятно. Они прожили со мной больше 20 лет и привыкли ко мне. Всегда, когда кто-то был рядом, а потом уехал, возникает ощущение, что тебе не хватает этого человека. Ты привык к нему, к тому, что кто-то есть дома, говорит с тобой, этот человек становится частью твоей жизни. Я замечала много раз этот механизм в себе - чем меньше во мне ОзВ, тем сильнее я привязываюсь к внешним явлениям - людям, обстановке, погоде и т.п. Даже к вещам возникает привязанность, что уж говорить о человеке, с которым прожил в одной квартире столько времени. То есть сам по себе факт скучания по мне не говорит о любви, это следствие механизма привязанности к внешним обстоятельствам, который особенно хорошо срабатывает при отсутствии своих увлечений, насыщенной жизни. Мои родители – самые обычнее люди, и их жизнь наполняетс то, что происходит вокруг, поэтому механизм сработал таким образом.

Второе: их привязанность ко мне держится на представлении о том, что я ИХ дочь. Я не просто какая-то девушка, я принадлежу им, я связана с ними. Отсюда и мысли обо мне, и желание видеть, желание моего внимания и т.д. Опять же, вспоминая себя, когда какой-то мальчик начинает мне казаться «моим», мои мысли и желания начинают крутиться вокруг него. Причины могут быть такие: например, я встретила классного мальчика, влюбилась в него и мы решили жить вместе. От того, что мы решили это сделать, он перешел из разряда симпатичного мне парня в разряд МОЕГО парня. Или причина такая - мне нравится парень и он говорит, что я лучше всех, что ко мне он чувствует то, чего ни к кому не было. От этого он для меня становится тоже каким-то особенным и опять же – «моим», особенно, если и у меня есть к нему влечение. Но сильнее всего делает человека «моим», пожалуй, то, что мы ведем или решили вести совместную жизнь.

Почти все мои желания отныне связываются с ним – я хочу видеть его, заниматься сексом, получать письма и прочее. Он становится центром моей жизни. Так же и у моих родителей есть сто причин считать меня ИХ дочерью: они привыкли так думать; они меня родили; вокруг так говорят; они меня вырастили; они знают меня с рождения; я их считала своими и т.п. Освободиться от этой концепции, разгрести всю эту кашу - огромный труд, на который, впрочем, у них нет желания. Из представления о том, что я ИХ, что нас что-то связывает, и растет их привязанность, и пока живы эти представления, будет жива и привязанность, они будут думать обо мне, скучать, вспоминать, ждать и т.п.

Но по себе я вижу, что к любви все эти явления не имеют отношения - это типичные проявления привязанности, чувства собственности. Механизм тут тоже понятен. Когда рядом просто кого-то нет, это нормально, но когда рядом нет чего-то ТВОЕГО, то ты уже начинаешь беспокоиться и хотеть это вернуть, быть рядом, знать, что оно никуда не делось и не денется. Когда я перестаю ощущать «своего» парня своим, а начинаю воспринимать его просто человеком, который мне нравится, которому я нравлюсь, который есть где-то сам по себе, то и скучание по нему и жажда его внимания исчезают, а переживание любви при этом остается! Я по-прежнему буду рада его видеть, но в этом нет ничего мучительно-горячного. Иногда же после устранения привязанности не остается вообще ничего, ты просто забываешь об этом человеке и все. Только убрав привязанность можно понять - есть у тебя любовь к этому человеку или нет. А так как мои родители никогда не смогут устранить привязанность ко мне (поскольку не хотят этого), они никогда и не узнают – любят они меня, или нет. Ясно одно - сейчас в них нет любви, так как любовь - это Переживание, и оно не зависит от того, где я, с кем и что делаю. Любовь несовместима со страданиями, так как страдания - это НЭ, это следствие концепций - собственности, желания опоры и т.д., а НЭ НИКОГДА не совместны с Переживанием любви.

Резюмируя сказанное - вследствие совместной жизни и массы других причин у родителей сформировалось представление обо мне, как об ИХ дочери, и поэтому они привязаны ко мне как к своему имуществу, испытываю НЭ, когда это имущество заявляет о себе как о самостоятельном, независимом человеке. И НЭ, и концепции порождают их заинтересованность во мне, в моей судьбе, жажду моего внимания. Все их эмоции и мысли - следствие механизма привязанности, и к любви эти проявления не имеют отношения.

3. «Они желают мне добра. Остальным людям своих забот хватает, им не до меня, только родители так добры ко мне.»

Под добром родители подразумевают благополучие - наличие денег, обеспеченного мужа, чтобы защищал, кормил и одевал, детишек, чтобы не было одиноко, хорошего добротного дома, одним словом жизни в удовольствиях и без забот, когда не происходит ничего страшного, когда все хорошо, никто не болеет, не ругается, не бросает...- т.е. пустая и болотистая жизнь. Во-первых, никто не знает, что хорошо, а что плохо, и что такое добро, и уж тем более никто не знает – что хорошо именно для меня. Вроде хорошо иметь деньги, но их могут украсть - взамен недовольства от того, что их нет, появляется беспокойство, как их сохранить, как вложить так, чтобы не пропали, чтобы инфляция их не съела. Муж красивый и любящий - тоже хорошо, но ведь он такой и другим нравится - вдруг уведет кто, а если мне кто-то понравится, я побоюсь вступать с ним в отношения - ведь муж может узнать и тогда я его потеряю. Вместо недовольства плохим мужем появляется страх потерять хорошего. И так можно продолжать до бесконечности. Неизвестно, что добро, а что недобро. Им может казаться что-то добром - например богатство - только потому, что они сами его не имели и жили в недостатке. Им кажется, что деньги улучшили бы их жизнь, сделали бы их счастливыми, и вот они желают мне денежной работы или денежного мужа. Им кажется, что все проблемы таким образом решатся сами собой. Но проблемы НИКОГДА не решатся, пока живы омрачения. Они будут меняться с одних на другие, но такими средствами никогда не добиться освобождения от них. Может быть счастливы те, у кого много денег? Может счастливы те, у кого красивые мужья? Покажите мне эти примеры, и я посмотрю – они в самом деле перестали страдать, испытывать бесконечные НЭ? Я таких не видела. Все страдают совершенно независимо ни от чего, так как страдания – это привычка испытывать НЭ, привычка верить в пустые концепции, привычка подавлять свои радостные желания, и существование этих привычек можно прервать только прямым усилием их устранения, а отнюдь не формированием каких-то внешних факторов вроде мужа, денег, детей, квартиры.

Так что невозможно найти счастье в том, чего они мне хотят, то есть в благополучии. Мало того, что такая опора не избавляет от страданий, а лишь заменяет одни страдания на другие, так еще возникает и привязанность к ней, страх ее потерять, возникают новые НЭ. Я никогда не знаю – что было бы безусловно «хорошо» для кого-то, поэтому сама я руководствуюсь своими желаниями, но что я могу пожелать другому? Пусть он сам руководится своими радостными желаниями. Зачастую сложные и вовсе неблагополучные ситуации заставляют человека всерьез задуматься над своей жизнью и сделать что-то значимое, начать что-то менять. Такие ситуации и у моих родителей были в жизни, но раз они их не оценили, то это говорит о том, что мы совсем по-разному смотрим на жизнь, у нас противоположные ценности. Желание избежать сложностей любой ценой - это следствие страха жизни. Они боятся жизни, не хотят думать, наблюдать, не хотят перестать испытывать НЭ, а считают их признаком жизни в человеке, и конечно они желают мне таких условий, чтобы было не больно падать, чтобы везде были мягкие подушки. Мне такая жизнь попросту не нужна, для меня это равносильно смерти. Каждый раз, когда я нахожу в ком-то или чем-то опору и попадаю в довольство, я ощущаю как начинаю умирать. Для них же – это желанное состояние.

Отсюда третье - если они желают МНЕ добра, то они могли бы поинтересоваться - что же я сама хочу. В этом случае они бы сейчас не страдали, а были счастливы, так как во всем, что я сейчас делаю, я ориентируюсь на свои радостные желания, я чувствую настоящую жизнь в том, чем и как я сейчас живу. Я не следую стереотипам поведения, я ищу и НАХОЖУ то, что приносит мне радость, ОзВ. Если бы они желали добра МНЕ - они бы могли только порадоваться за меня. И их бы тогда не порадовало то, что я иду вопреки своей искренности. Но они хотят чего-то СВОЕМУ РЕБЕНКУ, а не мне, и поэтому мои ощущения им неинтересны. О какой же любви тогда может идти речь? Для родителей неважно, что там я переживаю - хоть кто будь на моем месте, они бы желали ему того же. Я для них как человек не существую, поэтому все их пожелания не имеют ко мне отношения. Они считают меня СВОЕЙ, поэтому у них есть предпочтения в том, как сложится моя судьба. Эти предпочтения мучают их и они начинают что-то хотеть, требовать от меня. Я это знаю по своему опыту - стоит мне кого-то начать считать «своим», как меня перестает интересовать то, чем живет человек, зато меня сразу начинает интересовать все внешнее - с кем он, где он, что делает и т.д. Все это начинает на меня влиять, ощущаешь себя будто связанным с ним, и все это возникает из чувства собственности. Таким образом родители хотят за счет ущемления моей свободы решить свои проблемы, перестать беспокоиться - ведь им будет гораздо спокойнее, когда ИХ ребенок живет в благополучии. Они считают, что хотят мне добра, но на деле же они хотят быть спокойны за счет изменения моего поведения, и поэтому стараются повлиять на него.

Четвертое - многие люди хотят благополучия, и в той или иной степени желают его своим друзьям. Многие люди, которых я встречала и которые были ко мне расположены, желали мне точно такого же благополучия, поэтому в этом желании родители ничем не отличаются от других людей.

Пятое - они хотят мне чего-то, добра и пр., и беспокоятся они именно потому, что хотят. Беспокоит не то, что происходит, а то, что есть желание чего-то другого, есть предпочтение. НЭ, желания, концепции - это все, что неизбежно приводит к страданиям, поэтому причина их страданий не во мне, а в том, что родители не устраняют своих концептуально обусловленных желаний и НЭ. Если бы они переживали ко мне просто симпатию или интерес, они бы не мучались от того, что происходит в моей жизни. Если даже я начну делать то, что они хотят, их страдания никуда не денутся именно потому, что причина страданий не во мне, а в их глупостях.

4. «Они всегда поддержат меня, что бы я ни делала и как бы ни вела себя с ними. Они примут меня любой, простят все, даже если я вернусь к ним через 10 лет, я буду для них все той же – родной.»

То, что они всегда меня поддержат, несмотря на то, что с их точки зрения я поступаю бесчеловечно, бросая их, еще раз подтверждает тот факт, что я для них как человек не существую. Ведь если бы я не была их дочерью, они бы посчитали меня сумасшедшей, бесчувственной (и так и считают все окружающие их люди, имеющие тот же набор концепций) и не захотели бы иметь с таким человеком дело, у них бы возникло отчуждение к нему. Все дело в том, что они видят во мне нечто СВОЕ, а свое всегда нужно, чтобы оно ни делало, под каким бы забором не валялось и какие бы умные слова ни говорило, что бы ни выкидывало. Меня они «скушают» любую, так как повесили табличку и не видят ничего, кроме этой надписи – «НАШЕ». Да и нет у них интереса узнать, что там под этой табличкой, потому что тогда разрушится все - окажется, что ты не любишь свою дочь, и ничего близкого в ней нет, а увидеть это страшно - ведь ты окажешься тогда совсем один, снова навалятся НЭ. А так, если не думать, то вроде есть у тебя кто-то родной. Поэтому их безусловное приятие меня основано отнюдь не на любви, не на ощущении, что вот прямо сейчас, в этот момент этот человек тебе близок своими, мыслями, переживаниями, стремлениями, а на слепой вере в то, что я принадлежу им. Ведь не случайно то, что ни с кем в жизни у меня нет постоянных ровных отношений. С другими людьми я ничем не связана, и если не при каждой встрече, то хотя бы время от времени отдаю себе отчет - этот человек еще интересен мне или уже нет. И исходя из этого я либо продолжаю общаться, либо нет. С родственниками же я на это не ориентируюсь. Я не ищу в них интереса. А если там нет интереса - что там тогда есть живое? Там есть привычки и концепция, страх потерять опору в жизни. Для меня стало неприемлемо такое общение, оно отравляет меня.

Еще наблюдение - у моих родителей есть знакомые и друзья, но среди них нет и не было ни одной молодой девушки и никого, кто был бы хоть в чем-то похож на меня интересами, увлечением или еще чем-то. Все те люди, которые интересны мне, для них просто чудовища, попирающие самое святое. Значит такие люди как я на самом деле их не интересуют, и наше общение полностью концептуально, основано на том, что мы родственники и от этого нас якобы что-то «связывает». А связывает нас только концепция и привычка. С возрастом количество друзей у моих родителей резко сократилось и общаются они практически только с родственниками. В них все меньше жизни, меньше интересов и меньше людей, с которыми бы они делили эти интересы. А так как страх одиночества есть, то все, что им остается - только родственники, которые, будь ты хоть труп, тебя не бросят. Только тому, кто планирует стать трупом, могут пригодиться родственники, как надежная компания.

5. «Поддержать на старости родителей - это долг каждого человека, это то, что нужно вынести каждому. От этого не уйти. Помогать родителям - святое дело.»

Где написано, что я это должна сделать? Где закон, обязывающий меня к этому и где моё обещание? Когда я росла, мне внушили то, что это мои родители, что я им что-то должна, я вижу, что все считают себя обязанными своим родителям. И я не вижу ни одного исключения и принимаю это, как аксиому. Все вокруг говорит мне о том, что выбора нет, что все так делают, и ты так делай. То есть я должна, потому что все так считают и потому что все так делают. Помощь родителям обществом одобряется, считается «благом», и когда ты что-то такое «хорошее» делаешь, ты испытываешь довольство, а когда не делаешь - мучает совесть, и каждый тебя одобрит в первом случае и осудит во втором. Но если посмотреть на этих людей, которые помогают родителям и которые внушают, что надо это делать, я не вижу ни одного счастливого человека, я не вижу вообще такого человека, на которого мне бы хотелось быть хоть отчасти похожей, жизнь которого бы была такой, какой и мне хотелось бы жить. Кого тогда я слушаю? Я вижу как раз жертв, следующих этому правилу, я вижу, какой можно стать, выполняя эти заветы. Все, чему могут научить люди - это стать такой же, как они. Люди помогают своим старым родителям, при этом пребывая в подавленности и агрессии, они сами стареют и вянут от этого, но они движимы чувством долга и готовы нести свой крест годами и пропагандируют такой образ жизни - хотя что им еще остается, кроме как защищаться. Не признаешь же ты, что ты такой дурак и вместо того, чтобы заниматься своими делами, идешь на поводу у старых, чаще всего выживших из ума и переполненных НЭ людей. Ни у одного человека не вызывает радости оказание этой помощи.

Почему я должна верить этим людям и слушать их, когда их жизнь для меня кажется невозможно омраченной и безрадостной? Я хочу жить иначе, хочу сама жить без страданий, и хочу другим, таким же стремящимся, как я, дать возможность прикоснуться к миру, где нет страданий.

6. «Проще всего бросить родителей и делать вид, что ты не имеешь к ним отношения - так каждый может. Это не решение проблемы, а просто побег.»

Фраза о том, что проще всего послать родителей, подразумевает, что ты ищешь легкого, обходного пути, ты не хочешь смотреть жизни в лицо, а когда ты выполняешь этот долг, то ощущаешь себя героем, смелым и отважным борцом с жизненными трудностями. В реальной жизни я не видела того, кто бы бросил своих родителей (за исключением тех, ко занимается практикой). А если и пытался, то не мог справиться с муками совести, чувством вины, мнением окружающих. Преодолеть это, вижу по себе, крайне сложно. Гораздо ПРОЩЕ, таким образом, как раз сделать так, как делают все - пойти по наезженной многострадальной тропе, поддерживать до старости родителей и терпеть их маразмы. Тут ты хоть и страдаешь и терпишь неудобства, зато нет чувства вины, да и все тебя поддержат, все поймут. Ты отказываешься от своих радостных желаний - но в этом есть «смысл», это же ради ТВОИХ родителей, это же отдача долга! И получается, что все это ложь о том, что не посылая своих родителей, ты выбираешь трудный путь. Ты выбираешь легкий путь, прикрываясь громкой фразой о том, что можно все бросить, но ты не из таких. Ты НЕ МОЖЕШЬ их бросить!! Этот путь легкий, так как ничто в этом случае не надо преодолевать. Ты занимаешь пассивную позицию, ты несешь бремя долга, поддаешься этому «справедливому» страданию. Трудный путь - это избавиться от чувства вины и долга, послать подальше мнение окружающих, задать вопросом – «чего я хочу» и следовать своим желаниям. Тогда ты можешь посмотреть и решить, хочешь ты кому-то помогать или нет, и легко, без страданий, поможешь в той мере, в какой тебе это будет интересно, приятно.

И потом разве вообще имеет значение – легкий путь, тяжелый путь? Для меня нет. Для меня имеет значение – радостный это путь, наполнен он предвкушением, нежностью, ясностью, устремленностью, блаженством, или нет. Я не ищу трудностей, я не ищу легкостей – я ищу озаренные восприятия.

Далее. Когда люди помогают своим родителям, в реальности они помогают самим себе, потому что их беспокоит то, что ИХ родители в чем-то нуждаются. В мире есть тысячи больных, заброшенных стариков, но их судьба никого не волнует, а волнует судьба СВОИХ. Соответственно и помогаешь ты только своим, чтобы избавить себя от беспокойств и прочих НЭ. В реальности же ты не знаешь, что для них лучше, ты желаешь им благополучия и делаешь для этого все, так же как делали они когда-то для тебя. Помощь старикам - это ход, избавляющий тебя самого от страданий, так как лишая их материальных проблем и давая им ощущение, что они не одиноки, ты думаешь, что все делаешь правильно, что все у тебя в порядке. Что же будет лучше для них - не знает никто, ни ты, ни они сами.

Можно сказать - они сами хотят благополучия, а я делаю только то, чего они хотят. Я не считаю благополучие ценностью, и мне неинтересно поддерживать желание благополучия в других людях. Если кто-то его хочет - пусть найдет способ его обеспечить, но я в этом участия принимать не буду, так как для меня благополучие неинтересно. Наоборот, такая старость лишает человека напрочь возможности хоть что-то понять и куда-то сдвинуться их этого болота. И потом - они хотят благополучия, вор хочет денег, маньяк хочет убить - значит ли это, что надо дать каждому того, что он просит, только потому что он этого хочет? Нет, я хочу поддерживать в людях только те их желания, которые нравятся мне самой.

Далее. Когда люди знают, что в старости им есть на кого рассчитывать, тогда они и позволяют себе стареть, вянуть, расслабляться, болеть. Их жалеют, все им сочувствуют и они начинают считать это справедливым и тоже жалеют себя. Им незачем мобилизовываться - ведь гарантирована поддержка в любом случае. Человек из-за обилия своих омрачений становится ленивым существом, и чтобы хоть что-то в нем проснулось, нужны причины. Знаю по себе - только когда ты знаешь, что ничто и никто тебе не поможет, только тогда и начинаешь задумываться, шевелиться, преодолевать свои НЭ. А чтобы не поддаться упадничеству и болезням в старости, нужны как раз сверхсилы. Им неоткуда взяться у людей, живущих среди «любящих» детей и внуков. Поэтому, оставляя своих родителей наедине со своей жизнью, я даю им уникальную возможность постареть иначе, чем все. Сейчас они имеют дело с реальностью - с пустотой в своей жизни, со скукой и одиночеством. Все это - как раз и есть их реальность, она не искажена моим жалобным и лживо-добрым отношением. Сейчас, когда внешние наполнители в виде меня и работы отсутствуют, они видят все таким, какое оно есть сейчас для них. Если наркоман в один прекрасный день перестанет колоть наркотики, он посмотрит на себя в зеркало и увидит, как он жалок и как пуста его жизнь. Так же и они сейчас видят - какова же их жизнь. Конечно, им захочется опять «вколоть дозу» в виде отношений со мной, но я не иду на это, потому что во мне нет интереса к ним и нет желания хоть что-то им говорить. Нравится им созданная ими же для себя реальность или нет – это другой вопрос, но это реальность, которая одна только и может дать что-то понять, и чем раньше они с ней столкнутся, тем больше будет времени что-то изменить.

Далее. Даже если кому-то легко бросить родителей, почему бы этого не сделать, почему не выбрать легкий путь, если он есть? Зачем упираться и искать сложностей, их и без того хватает. Почему-то люди в остальных вопросах стремятся к тому, чтобы облегчить себе жизнь, а в случае с родителями все вдруг оказываются любителями преодолевать препятствия. Это все потому, что такая позиция позволяет ничего не менять, не задумываться и плыть по течению.

7. «Никто кроме меня им не поможет. Они будут все более беспомощны и только я – их опора.»

В чем я могу им помочь? Покупать лекарства, обеспечить уют, делать вид, что мне интересно с ними общаться? То есть сделать их жизнь более удобной. Выходит, что я могу посодействовать их благополучию и комфорту. Но я не считаю довольство и благополучие «благом», и мне самой это неинтересно. Как уже говорилось, довольство и благополучие только усыпляют человека, делая его все больше растением. Я не за то, чтобы создавать намеренно сложности и экстремальные условия другим людям, но если это является следствием моего искреннего поведения, то меня такие сложности в чьей-то жизни не остановят. Более того, если я создам им иллюзию опоры и поддержки, это тоже будет ложью, так как каждый из нас бесконечно одинок, и только собственные усилия могут что-то изменить в жизни, только переживание ОзВ избавляет человека от НЭ одиночества, именно свобода от омрачений делает нас живыми, а не то или иное имущество или довольство или отношения с кем-то, а свобода от омрачений может быть достигнута только своими усилиями, а не торшерами и звонками с поздравлениями.

По поводу беспомощности. Беспомощность - это прежде всего НЭ - ЖКС. Ощущать себя беспомощной можно в любых обстоятельствах, в любом возрасте, при любом состоянии здоровья и количестве денег. И точно так же в тех же обстоятельствах можно НЕ ощущать себя беспомощной. Это легко можно видеть на примере того – какие разные бывают инвалиды. У одного нет руки, и он чувствует себя беспомощным, несчастным, пытается всех построить, чтобы вокруг него хороводы водили, внимание обращали, помогали и т.п., и сколько ему ни помогай, он будет только утверждаться в своей несчастности, потому что таков его выбор – чувствовать себя несчастным. А у другого нет еще и двух ног, а он живчик, дела себе находит, языки учит, поваренную книгу осваивает, подругу-инвалида нашел и трахается с ней и получает удовольствия побольше, чем иной закомплексованный красавчик с руками и ногами, и в результате гораздо менее несчастен, чем первый. То же и со стариками – многие люди начинают стареть уже в 30 лет, у них появляются старушечьи слова, движения, навыки, кто-то уже в 40 лет начинает чувствовать себя совершенным стариком и страдать и становиться беспомощным, а кто-то и в 80 ищет себе любовниц, бегает по лесу, читает лекции и пишет книги. Одним словом - пока живы концепции о том, что с годами человек ослабевает, что ему необходима помощь, что впереди все только худшее, ЖКС будет неизбежно проявляться, и нет способа её устранить, кроме как приложить усилия. Те старики, которые живут в уходе и «заботе», точно так же ощущают свою беспомощность и страх смерти. Живя с детьми и внуками, они видят их жизнь, отвлекаются на неё, заменяют одни НЭ другими, и если бы я общалась с родителями, им бы тоже было на что отвлечься, и вместо грусти от того, что я их бросила, они бы испытывали раздражение от того, что я делаю что-то не так, как они хотят. Если уж человек выбрал страдать, то он всегда найдет от чего, ведь посмотрите – какое гигантское количество НЭ связано с общением между собой задолбавших друг друга родственников! Это все, что можно сказать определенно, а «хорошо» это или «плохо», и к чему это приведет - неизвестно никому.

Сейчас им может казаться, что они были бы счастливы, если бы только я была с ними, а все остальное - ерунда, но когда я жила с ними и делала то, что они хотели, они не были счастливы, у них была куча забот и беспокойств. У них не было особых проблем со мной, так как тогда я делала все, чтобы не вызывать в них сильных НЭ, но они все равно были несчастны. Разве гнилое яйцо лучше, чем тухлое?

Я не намерена отдать свою жизнь ради того, чтобы кто-то просто тух благодаря этому, а ведь пойти против своих радостных желаний, начав потакать их привязанности – это значит быть лишенной переживаний, а это и есть смерть.

И даже если я таким образом умру от самопожертвования, механизмы, порождающие НЭ, будут в них по прежнему живы, никто не может помочь от них избавиться, только они сами. У меня есть опыт очень длительной и сильной привязанности, когда я могла ожить и засиять только от одного взгляда и слова того, к кому была привязана, и не знать, ради чего мне дышать, шевелиться и вообще жить, если его взгляд был «какой-то не такой». Эта привязанность - наркотическая, и чтобы твой объект привязанности ни сделал, тебе не станет легче, потому что ты будешь ПОСТОЯННО требовать подтверждений, и только на мгновения испытывать облегчения. Помочь такому человеку не может никто.

Вывод - все, что им может помочь – это их собственная работа над собой по устранению механизмов возникновения привязанности и других НЭ, все остальное даст только временное облегчение и ничего не изменит.

И еще одно - кто вообще сказал, что я должна что-то делать для родителей? Почему кому-то пришла в голову мысль, что родители вправе ждать чего-то от меня? Может я договор с кем-то подписывала, или согласилась с тем, что меня родят исключительно в обмен на будущую заботу? Представь себе, что ты попала в другое общество, где принято, что с 30 лет ты обязана заботиться обо всех соседях на ближайших двух этажах. Живешь ты, живешь, и вдруг - бац - двадцать человек ждут от тебя помощи и все полагают, что ты обязана эту помощь им оказывать! Так же и с родственниками. В один прекрасный момент ребенок узнает, что у него куча бабушек, дедушек, тетей, дядей, и прочее и прочее, и все они ждут от него внимания и помощи и бог знает чего еще. Не знаю - кому в голову и когда пришла такая идея, что о родителях надо заботиться, но я с этой идеей не согласна и поддерживать ее не намерена.

8. «Если бы не они, меня бы не было на свете, мне надо быть им благодарной за то, что я живу.»

Родители были конечной стадией процесса моего появления на свет. То, что я родилась, зависит от огромного количества людей и обстоятельств - например от того, что кто-то познакомил мою маму с моим папой, от того, что мой папа такой, что понравился маме, а мама такая, что её захотел папа. От того, что в тот день им было где заняться сексом, от того человека, который посоветовал маме поехать в этот город и пойти именно в тот день по той улице, где она познакомилась с папой, от человека, который сделал что-то, что ей не понравилось, она решила его бросить и поэтому сошлась с папой, от папиного друга, который соблазнил его первую жену, после чего папа решил развестись. Так можно продолжать до бесконечности список людей, которые были причастны к тому, что у родителей сложились отношения, и что они решили родить ребенка. Получается, что мне надо благодарить огромное количество людей, так как они сыграли в моем появлении отнюдь не меньшую роль, чем родители. Почему-то принято вырывать из всей этой кучи людей именно родителей и считать их людьми, которые обеспечили мое рождение. А акушерка в роддоме - ведь это она помогла мне родиться! Можно сказать, что акушерок в мире тысячи, а мать - одна. Но неизвестно, родилась бы я у другой матери или нет. Проверить это нельзя. Вывод - к моему рождению наравне с родителями причастны тысячи людей и каждый так же уникален, как родители.

Второе - родители захотели ребенка, для чего произвели ряд целенаправленных действий, после чего получили результат в виде меня. Если я хочу есть, я иду на кухню, взбиваю яйца и делаю омлет. Должен ли быть благодарен мне омлет за то, что я его сделала? За что? (Благодарность здесь я понимаю как чувство обязанности, а не как выражение радости по поводу случившегося). Ведь я сама его захотела - он меня не просил и никто меня не заставлял, все было по моей воле. Так же и с ребенком - это было нужно им, они это сделали, и это доставило им удовольствие, придало смысл жизни. Разве я им обязана за то, что они чего-то захотели? К тому же - они не хотели МЕНЯ, меня они не знали, они хотели просто ребенка. Конечно, я рада тому, что я живу, но как я тут появилась и что этому причина – это тайна. Я рада тому, что есть воздух, которым я дышу, есть вода, которая утоляет мою жажду, есть еще много чего, без чего бы я не смогла жить. Почему тогда из всего, что помогло мне родиться и жить, принято выбирать и благодарить только родителей?

9. «Нельзя иметь претензии к родителям, их не выбираешь - какие есть, таких и нужно полюбить. Их уже не переделаешь.»

Идея о том, что их НУЖНО полюбить, рождается потому, что всем понятно, что от этих людей никуда не денешься, с ними придется общаться всю жизнь и, конечно, удобнее «любить» их (то есть не иметь претензий и требований), чем ненавидеть и раздражаться. Ко всем же остальным людям можно относиться как угодно. Например, принять соседа таким, как он есть и полюбить его никому не приходит в голову - с соседом можно поругаться, воспитывать его, и это считается нормой, потому что ты знаешь, сегодня у тебя один сосед, завтра другой. И на тебя его состояние особо не влияет, в конце концов ты можешь перестать с ним здороваться и общаться. С родителями же все непросто, их не выбросишь из жизни, их состояние на тебя влияет, поэтому удобнее, когда ты им говоришь что-то приятное, вроде как любишь, и они успокаиваются, и ты успокаиваешься. Идея, что родителей надо любить, основана только на том, что с ними удобнее не ругаться и не ссориться, так как они живут в твоей квартире, и их состояние - залог твоего комфорта, поскольку сам ты НЭ устранять не хочешь. Поэтому вся эта любовь - ложь и липа, даже если кто-то считает, что он добился такой любви - это обычное желание удобства.

10. «Они всему научили меня - ходить, говорить, писать, варить еду. Всему, что я знаю и умею в своей жизни, я обязана родителям.»

Ходить я научилась сама, а говорить, писать и читать меня бы научили любые люди, у которых бы я жила. А так как я жила у своих родителей, то они меня и научили. Верно и обратное - они бы учили ЛЮБОГО ребенка на моем месте, потому что так принято - учить ребенка определенным вещам, типа писания и чтения. То, что меня научили именно люди, которых я называю родителями - следствие определенного стечения обстоятельств, определенного социального устройства нашего общества. Кроме того - они не могли меня не учить, ведь я была их ребенком, и я должна была быть как все нормальные дети, ведь они не могли допустить того, чтобы я была в чем-то хуже, чтобы я чем-то отличалась, чего-то не знала - ведь я была ИХ имуществом. Итак - родители научили меня, как ориентироваться в том мире, где я жила, потому что они этого хотели, потому что так им было удобнее со мной общаться, потому что они не могли допустить, чтобы их ребенок чего-то не знал – это бы бросило тень и на них, вызвало бы в них беспокойство судьбой ИХ ребенка, а так я ничем не примечательная и нормальная, и это дает им спокойствие. Вывод - они научили меня чему-то, потому что у них были на это свои причины. Я не несу ответственности за то, что кто-то что-то делает по каким-то причинам, даже если это действие направлено на меня. Каждый живет своей жизнью и делает то, что считает нужным - посчитали они тогда нужным чему-то научить меня - и научили. Это их дело, их выбор, и это не налагает на меня никаких обязательств.

Второй момент - неизвестно, каково следствие того, что меня они чему-то научили. Обучаясь «полезным» вещам типа говорения, умножения, деления, я заодно переняла у них и все их НЭ в нагрузку. Конечно, я научилась ориентироваться в мире, но с другой стороны, я научилась и страдать, бояться, быть недовольной, и эти НЭ мешают мне жить до сих пор, отучаться от них крайне сложно. Поэтому цена за их обучение оказалась очень высокой, и неизвестно - стоила ли овчинка выделки. Это как врачи в больницах – лечат грипп таблетками, которые разрушают печень и почки. Вместо благодарности и возврата долгов я сама вправе выставить своим родителям счет за побочные эффекты, но так как это ни к чему не приведет и не избавит меня от НЭ, я устраняюсь из их жизни и начинаю лечиться, вытаскивая из себя все иголки, что натыкались за время совместной жизни.

Далее – а спрашивал ли кто-то меня – чему я хочу научиться, а чему не хочу? Разве детей не учат из-под палки всему, чему только придет в голову их учить? Разве не заставляют детей 10 лет ходить в школу, тратить по 6 часов на изучение смертельно скучных предметов в общении со смертельно тупыми учителями? А потом еще я должна была дома сидеть еще по 2-3 часа и делать дома уроки из страха наказания, из страха вызвать недовольство, из страха расстроить маму и папу и т.п. И вот за все это я должна кого-то благодарить?? Вот если бы кто-то, кто мне нравится, помог мне изучать и понимать то, что мне интересно – вот такого человека я с удовольствием бы поблагодарила в той форме, в какой мне бы этого захотелось.

11. «Они особенные люди потому, что я для них особенный человек. Они никогда не забудут меня, ни для кого я не значу столько, сколько для них.»

Я для них особенный человек потому, что они считают меня своей дочерью, и я не сомневаюсь, что несмотря на то, что это доставляет им страдания, они до конца дней будут так считать. А раз они считают, что я часть их, они не смогут забыть меня. Но все это - следствие механизма, следствие концепции о том, что я принадлежу им, и что я должна быть с ними, общаться с ними всю жизнь. Я особенная, т.к. никого они не считают своей, кроме меня. По каким-то своим человеческим качествам я для них не представляю интереса - у нас никогда не было душевной близости ни с матерью, ни с отцом. Нас объединял общий быт, который мы вели, некоторые общие эмоции, типа недовольства отцом, что нас немного объединяло с матерью, и некоторые предпочтения, когда я хотела красиво одеваться и стремилась к карьере – это разделяли они оба. Из жалости к матери и от того, что мне неудобно было ей отказать, я проводила с ней вечера, смотрела с ней телек, что-то рассказывала ей о своей жизни, о подругах, о мальчиках, но все это тщательно фильтровалось, т.к. я знала, что всего говорить нельзя - не только потому, что мама бы сошла с ума, узнав о моих сексуальных похождениях, но и потому, что я много раз сталкивалась с полным непониманием того, что мне нравится в людях и что не нравится, что меня привлекает в отношениях. В результате я выдавала только ту информацию, на которую была более менее адекватная реакция. Мне же всегда было скучно проводить так время, т.к. я из-за неё отрывалась от общения с сестрой и подругами, которое было мне намного интереснее. У меня ни разу за всю жизнь не возникло (и не возникает до сих пор!) желания поговорить с матерью, о чем-то спросить, если это не касалось каких-то дел. Я не воспринимала её ни как человека, ни как подругу, ни как советчика. Мое общение было исключительно из вежливости или уж от полного безделья и скуки, или просто потому, что живет кто-то рядом, что бы с ним ни поговорить. То же самое и с отцом, но т.к. он особо не требовал моего внимания, с ним я почти не общалась, кроме каких-то бытовых тем и разговорах об общих знакомых.

Можно возразить - мол у меня не было с ними близости, а у них может быть она была. Когда близость есть, она есть у обоих людей, по крайней мере я чувствую, есть у человека интерес к тому, что я говорю, или это просто любопытство. Интерес ко мне у матери основан на том, что она считает, что должна знать все, что со мной происходит - ведь я ЕЁ дочь. Ей было интересно все, но как я уже писала, это типичное свойство привязанности, когда появляется безумный интерес ко всем внешним движениям человека - где он, почему, зачем, с кем, во что одет, что ест. Когда во мне есть привязанность, она проявляется точно в таком же интересе, и никакой близости, симпатии в этом интересе нет. Тебе нужна информация об объекте, его внимание, его общение. Когда мне в самом деле интересен человек, мне интересны его взгляды, мысли, переживания, а не то, что он съел на обед и куда пошел вечером.

Кроме того, если кто-то испытывает близость ко мне в то время, как он мне безразличен – то это его проблемы и пусть он не вешается на меня со своей симпатией. Почему-то такая позиция кажется вполне очевидной в других ситуациях, например, когда сексуально озабоченный мальчик хочет девочку, которой он безразличен, то считается вполне естественным, если она дает ему от ворот поворот, а вот когда человек, обремененный родительским психозом, но безразличный тебе, чего-то хочет от тебя, потому что у него там какая-то близость к тебе есть, то считается неприличным оттолкнуть его.

Повторю - тот факт, что среди знакомых и друзей моих родителей не было людей, хоть в чем-то похожих на меня, говорит о том, что такие люди, как я, им попросту неинтересны.

Вывод - моя особенность для родителей состоит только в концептуальном восприятии меня как своей дочери. Мои человеческие качества и стремления не имеют для них ценности, иначе бы они проявляли интерес ко мне в связи с ними и/или искали бы общества таких людей вне семьи. А т.к. им неважно, что за человек за табличкой «их дочь», то их отношение ко мне – это на самом деле не ко мне, а к этой табличке, за которой может стоять кто угодно.

12. «Как можно жить, зная, что мои родители где-то мучаются в тоске по мне и в одиночестве, нуждаясь во внимании и заботе ? Не реагировать на это - нечеловеческая холодность и бесчувственность - ведь я могу им помочь, могу сделать так, чтобы им стало легче. Как можно радоваться и быть беззаботной, когда кому-то плохо из-за меня??»

Их мучаю не я. Я не прихожу с ножом и не режу их. Я просто живу своей жизнью и не трогаю их. Они мучаются сами, потому что привязаны ко мне и потому, что интерпретируют мое невнимание к ним как ненависть и как предательство, точно так же, как когда-то интерпретировали мое общение с ними, как любовь к ним. Им гораздо удобнее считать, что я их люблю и требовать от меня внимания, чем разбираться со своими интерпретациями, менять их, устранять, одним словом, избавляться от зависимости от меня. Они не хотят ничего делать, не хотят прикладывать усилий, а хотят лишь требовать, чтобы кто-то пришел и что-то сделал такое, от чего им станет легче. Какая же в этом любовь - тут только желание ничего не менять и удовлетворить свои потребности за чужой счет. Такие потребности не вызывают во мне отклика, поэтому я не реагирую на них. Если крокодил в болоте начнет плакать и рыдать от того, как он хочет есть, это не значит, что я должна броситься ему в пасть. А ведь это тоже бесчувственность - ему же плохо, смотри какой голодный и как мучается! И вору тоже плохо без моих денег, в ресторан сходить не на что и от этого депрессия - может пожалеть его? Вполне возможно, что родителям, как и крокодилу, и вору, станет легче от моих жертв, но мое мнение такое - каждый пусть решает вопросы сам, как может, я тут ни при чем. Если бы родители меня любили, разве бы они захотели, чтобы я делала то, чего не хочу, чтобы я шла против своего интереса и искренности, да еще и из-за них! Но им это нужно несмотря на то, что они знают, что у меня нет интереса к общению. Им все равно, что чувствую я, им важно только, что чувствуют они. В этом нет ничего особенного, обычная ситуация. Но тогда надо называть вещи своими именами - ТУТ НЕТ ЛЮБВИ! Они очень зависимы от меня и от того, что НЭ так сильны и контраст между беспокойством, когда я отклоняюсь от курса, и удовлетворением и облегчением, когда я на этот курс возвращаюсь, очень велик, они считают, что любят меня. Раз без меня так плохо, раз то, что со мной происходит, может вызвать панику, значит это любовь. Тот же принцип - раз есть ревность, то есть и любовь. А все, что есть на самом деле – это привязанность и зависимость.

Проявить участие к ним - значит потакать их привязанности, значит считать, что она справедлива. Но я вижу по себе, что привязанность - омертвляющее чувство, оно убивает все и превращает меня в придаток того, к кому я привязана. Это сложно изжить, устранить, но выхода нет, и то, что я не поддерживаю общение, дает им дополнительную возможность в этом разобраться, т.к. ведя совместную жизнь трудно даже отдать отчет себе в том, насколько ты погряз в привязанности. Проявить участие - значит подкормить эту привязанность. Я не поддерживаю это омрачение ни в себе, ни в ком другом, поэтому я остаюсь к нему холодной и безучастной, как бы я отнеслась к требованию вампира попить моей крови.

13. «Они хотят мне того же, что и я хочу для себя, т.к. они часто говорили мне о том, чтобы я была более независима в суждениях, чтобы не заботилась о том, что обо мне думают другие люди. Их советы справедливы.»

То, что я была зависима от мнений, не нравилось им тогда, когда это были мнения посторонних людей или людей, которые им не нравились. Когда дело касалось их самих, то им была очень удобна моя послушность. С одной стороны они сами воспитывали во мне покладистость, им нравилось то, что со мной удобно - можно договориться, я никогда особо не спорила, с другой - они ругали за неё - ведь я начинала слушать не только их, а и всех людей, которые хотели меня куда-то направить, и я уже не делала того, чего хотят они, я уже отклонялась от образа, который они хотели бы во мне видеть. Т.о. они хотели не того, чтобы я была независима, а того, чтобы я была такой, какой им удобно, а им было удобно, когда мнения всех, кроме их собственного, меня не интересуют. Когда меня волнуют мнения других людей, я начинаю крутиться у зеркала, требовать какой-то особенной одежды, странно вести себя - все это им было не нужно. Если бы у них был интерес развить во мне независимость, они бы в первую очередь учили меня сомневаться в том, что говорят люди, в том числе они, обдумывать и делать выводы самой, они бы не стремились приручить меня. Т.е. все, чего они хотели – это таких моих качеств, наличие которых обеспечивало им беспроблемное взаимодействие и манипулирование мной, что принесло бы им довольство. Никакое стремление к свободе во мне не было им нужно, т.к. ясно, что я бы тогда их в первую очередь засыпала вопросами и, в конечном итоге, отказалась бы слушать, и что бы со мной было - неизвестно. Им это было не нужно, нужна была предсказуемость и понятность - послушная девочка, которая не ходит одна через дорогу, надевает то, что мама купила, не спорит и получает пятерки.

Кроме того, если бы они ценили независимость от мнений, они бы в первую очередь сами к ней стремились, но они жили как все нормальные люди и слушали своих родителей до 50 лет. Мать не хотела даже жить одна, даже тогда, когда узнала, что отец изменяет ей, что с её точки зрения было высшим предательством – было неудобно перед родителями, и несмотря на то, что атмосфера без него дома стала гораздо легче, она вернула его, хотя они ругались почти непрерывно. Они сохраняли семью потому, что к этому все привыкли и они не хотели пересудов. И эти люди желали мне свободы???