Глава 12. — Гермиона — донеслось до меня откуда-то издалека

— Гермиона… — донеслось до меня откуда-то издалека. Какой же у Северуса приятный голос — такой бархатистый, обволакивающий. Так бы слушала его и слушала… Не открывая глаз, я радостно улыбнулась. — Гермиона, просыпайся, — на этот раз голос звучал гораздо настойчивее. Видимо, действительно придется встать.
— М-мм? — прохрипела я, неохотно садясь и потирая руками лицо. Оказывается, я задремала — довольно обычная реакция моего организма на стресс. Стоп! Какой стресс? Ах, да…
— …жертв почти не было, — словно через толстый слой ваты слушала я. — Поттер и Уизли живы. Малфой… тоже.
Я устало откинулась на спинку дивана. Как же все это непросто! Честно говоря, я была совершенно уверена, что Северус не переживет этой битвы… Но он выжил! И это было так прекрасно, что хотелось петь. Но с другой стороны, я была на него смертельно обижена. Хотя… сейчас это уже не играло никакой роли. Я просто не могла злиться. Однако профессору об этом знать было совершенно не обязательно.
— Какого черта вы заперли меня здесь? Кто вообще дал вам право распоряжаться моей жизнью, решать, что мне делать, а что нет? Я уже не ребенок… — начала я, но, судя по всему, не очень убедительно. — Что вы?..
Почему он так на меня смотрит? Ничего не по… Проследив за взглядом Северуса, я смущенно покраснела. Нет, ну надо же было так проколоться! Ну и как, спрашивается, мне теперь убедить его в том, что я сержусь, когда я так трогательно прижимаю к груди его мантию? Я вскочила на ноги и нервно сглотнула — самодовольная усмешка Снейпа мне определенно не понравилась. О, как же я ненавидела, когда он так ухмылялся! Желание броситься профессору на шею мгновенно улетучилось. Теперь мне хотелось только одного: убедить его в том, что он совершенно мне безразличен.
— Нет, вы все неправильно поняли, — буркнула я, на что Снейп только насмешливо приподнял бровь. — Это ничего не значит. Это… это… просто в подземельях так холодно, а укрыться было нечем. Я перепила тех конфеток с коньяком, — обвиняюще указала на пустую коробку я. — И уснула. Й-я замерзла до смерти и поэтому… Эй, что это вы?.. Нет, не приближайтесь ко мне!
Я попятилась, но зацепилась за ковер и неловко повалилась на диван. Злорадно ухмыляясь, профессор подошел ко мне, взвалил себе на плечо и куда-то потащил. Не слишком удобная поза, надо сказать. Я возмущенно завопила, колотя его по спине злосчастной мантией.
— Стой! Стой, пусти меня! Пусти, говорю. Северус Снейп! Северус Снейп, говорю, стой!
— Мы быстрее доберемся до места, если ты немного помолчишь, Гермиона.
— Вы должны отучаться от своих варварских замашек, сэр! — гневно прошипела я, прекрасно понимая, что он не опустит меня на пол до тех пор, пока сам этого не захочет. — И куда это мы доберемся быстрее?
Естественно, он не ответил. Кто бы сомневался! Но уже через несколько секунд я сама все узнала. Опытным путем, так сказать: Северус небрежно швырнул меня на кровать. Что, кровать? Спальня? Какого черта?
— Время вышло, — заявил зельевар, деловито расстегивая сюртук.
— В смысле? — нервно сглотнула я, отползая вглубь кровати.
— Кошмар кончился, — заметив мой непонимающий взгляд, Северус снисходительно объяснил: — Я же тебе обещал. Разве ты уже забыла? Ты же так этого хотела…
— Что? Вы… вы…
— Не я, а ты. Что касается меня, то я как раз собирался немного подождать, думал, что ты еще не готова. Но в свете нашего с тобой последнего разговора… Все, пора.
Вот это да! Нет, я, конечно, подозревала, что профессор далеко не романтик, но чтобы настолько!.. Да уж, не так я себе представляла свой первый раз, совсем не так.
— М-мм… — к сожалению, ничего более содержательного я из себя выдавить не смогла, но Снейп, казалось, и так все прекрасно понял.
— В конце концов, кто тут обнимался с моей мантией?
— Я же уже все объяснила… — снова начала оправдываться я, но он, самым наглым образом проигнорировав мои объяснения, навалился на меня сверху. Не скажу, что я была очень уж против этого, но… Как же меня все-таки достало, что он делает только то, что хочется ему, и полностью игнорирует мои желания. Определенно, с этим надо было что-то делать. Только вот что? — Перестань, не трогай меня. Я не хочу! Почему ты опять все решаешь за меня? — зажмурившись, я и изо всей дури ударила его подушкой по плечу. Однако это не произвело на Снейпа никакого впечатления — он только тихо рассмеялся и отобрал у меня мое единственное средство защиты. — Северус, это не шутки, перестань играть со мной. Я ничего не понимаю. То ты хочешь меня, то не хочешь… — я в отчаянии зарылась лицом в профессорскую мантию, которую каким-то непостижимым образом до сих пор не выпустила из рук. — Мне кажется, я схожу с ума! Ну почему я из-за тебя превращаюсь в круглую идиотку?
Неожиданно мое левое ухо обожгло горячее дыхание профессора, и я скорее почувствовала, чем услышала его самодовольное хмыканье.
— Просто ты любишь меня, — вот так вот! Без всяких сантиментов: «ты меня любишь», и все. Поздравляю, Грейнджер, тебе как всегда повезло. Ты могла влюбиться в кого угодно, но выбрала именно его: старого, некрасивого, самовлюбленного слизеринца, по сравнению с которым даже младший братец Хагрида Грохх — образец тактичности. Пока я усиленно себя жалела, Снейп скатился с меня и уселся рядом. Кажется, в нем зашевелилась совесть — я могла собой гордиться. — Мерлин, рядом с тобой я становлюсь бешеным, я теряю контроль над собой... — Да неужели? Что-то я за ним ничего подобного не замечала — профессор всегда такой спокойный, невозмутимый… Я была удивлена, но посмотреть на Снейпа так и не решилась. — В самые неподходящие моменты я вдруг понимаю, что думаю о тебе целый день напролет, и это меня выводит меня из себя. Я люблю тебя, Гермиона, — профессор попытался отнять у меня свою мантию, но я вцепилась в нее изо всех сил — я просто сгорала от смущения. У меня внутри как будто был воздушный шарик, готовый лопнуть в любую секунду. Северус накрыл мои ладони своими и уткнулся носом в мои волосы. Как же приятно… Мои пальцы разжались сами собой, и мантия полетела на пол. — Просто смирись. Я тебе уже сказал — твое время вышло.
Я подняла к нему пылающее от неловкости лицо, но закрыла глаза. Северус целовал мои брови, веки, лоб, нежно провел губами по виску вниз, к шее. Его поцелуи были легкими, мимолетными, они доставляли мне мучительное, почти невыносимое удовольствие. Затем он поцеловал меня в краешек рта и ласково прикусил мою нижнюю губу.
Ну почему от его прикосновений мое сердце замирает? Почему мне так хорошо, когда он рядом? Это же ненормально — так зависеть от кого-то…
— Северус… ты меня, правда, любишь? — робко спросила я, открывая глаза.
— Да.
— Нет, я не об этом. Ты меня правда-правда любишь?
— Я правда-правда люблю тебя, — насмешливо ответил он, глядя мне в глаза. — Никого и никогда я не любил так сильно.
Я успокоилась. Но очень ненадолго.
— Нет, Северус, ты серьезно?
— Абсолютно.
Мы помолчали. Я чувствовала себя полной дурой.
— Это ничего, что я спрашиваю?
— Ничего.
— Мне просто надо точно знать, — на всякий случай пояснила я.
— Очень тебя понимаю. Ты мне веришь?
— Верю.
Он снимал с меня одежду медленно, очень медленно. Расстегнув очередную пуговицу, он каждый раз долго целовал меня, прежде чем взяться за следующую. Он целовал меня везде. Ну, почти везде, хвала Мерлину, хоть ноги не трогал. Мужчины — странные существа: они почему-то свято уверенны в том, что перед тем, как исполнить свой мужской долг, они должны вылизать каждый пальчик на ногах женщины... Ну и все остальное тоже. По крайней мере, так было написано в любовных романах, которые так любит читать миссис Уизли. Помню, как-то летом мы с Джинни стащили у нее несколько книжек и, краснея как ненормальные, читали про мускулистых мачо с рвением, достойным лучшего применения, ублажавших своих подруг оральным сексом. Этакий элемент обязательной программы. Не знаю, не знаю… может быть, это действительно очень приятно, но подпустить кого-то к своим... хм... ногам… Нет, для меня это пока слишком… интимно, что ли?
Так вот, Северус целовал меня, расстегивал пуговицы, опять целовал, снимал мне рубашку с одного плеча, снова целовал, снимал рубашку с другого плеча, целовал…
И так, пока на мне не осталось ничего.
Быть голой рядом с ним, практически полностью одетым, почему-то оказалось страшно возбуждающе, но в тоже время я не могла перебороть в себе страх показаться уродливой, разочаровать его.
Я прикрыла руками грудь, сжалась в комочек и смущенно улыбнулась.
— Не прячься, — прошептал он, по очереди убирая мои руки с груди.
— Вдруг ты подумаешь, что я уродина?
— Глупая, ты прекрасна.
И с этими словами аккуратно отвел мои колени от живота.
— Отстань, — стараясь скрыть возбуждение, буркнула я. — Почему это на мне уже ни нитки не осталось, а ты еще даже рубашку не снял?
— Если хочешь, могу раздеться, — поддразнил Северус.
— Так давай, — отчаянно краснея и стараясь не заикаться, согласилась я.
— Попроси.
— Вот еще.
— Тогда придется тебе самой.
Вот ведь скотина. Снейп откатился от меня на край кровати и закинул руки за голову, с интересом наблюдая за мной. Кажется, он, чуть ли не впервые, предлагал мне сделать выбор самой. Хотя, честно говоря, именно сейчас я бы предпочла, чтобы он этого не делал.
Переборов страх и неловкость, я все-таки решилась. Пальцы у меня так дрожали, что с пуговицами на рубашке я справилась с трудом. Но дело того стоило. На мой взгляд, у него было просто великолепное тело: такая гладкая кожа, такой плоский живот...
Я осторожно провела пальцем по линии волос от пупка вниз и вздрогнула, услышав, как он резко выдохнул. Затем исподтишка покосилась на ширинку, увидела, как натянулась ткань, и это одновременно ужаснуло и взбудоражило меня.
Наконец, набравшись смелости, я начала медленно расстегивать на нем брюки. Но раздевать мужчин, особенно тех, которые носят… хм… скажем так, костюмы, я не привыкла. Штаны Снейпа были оснащены такой хитрой системой кнопок, крючков и «молний», что я запуталась. Куда уж там бедным рыцарям с их поясами невинности — надевали бы на своих жен такие штаны, и вообще никаких проблем бы не было! Но вот, наконец, мы общими усилиями стянули с профессора брюки. Прикосновение его тела к моему было просто неописуемо. Все чувства обострились до того, что, обнимая Северуса, я ощущала кожей легкое покалывание. У него были такие твердые мускулы, что я совсем ослабела, когда его бедра прижались к моим, а потом внизу живота сладко заныло. А потом мы… ну, в общем, понятно…
Стыд… Боль… Наслаждение… Все это сводило меня с ума. А потом стыд прошел без следа. Даже истерически смеяться расхотелось, когда я поймала взгляд Северуса. Он сжал мои пальцы и нежно поцеловал.
— Северус…
— Что?
— Готовить будешь ты.
— Хорошо, — сонно отозвался он.
— И убираться тоже.
— Ага…
Казалось бы, вот оно счастье, но что меня на самом деле бесит…
— Северус…
— М-мм?.. — судя по всему, он уже почти заснул.
…так это то, что он говорит, что теряет контроль над собой, а сам… видит насквозь меня и все мои чувства…
— …я люблю тебя. Кажется.
— Ты хотела сказать — «уверена», — невозмутимо заявил этот наглец, даже не открывая глаз.
Терпеть этого не могу!

finita la comedia