КНИГА III ОБМЕН

⁶ [См. Приложение R. «Рента».]

fлаёа1 о стоимости

§ 1. Предмет, к рассмотрению которого мы теперь соби­раемся приступить, занимает столь важное и заметное мес­то в политической экономии, что в представлении некото­рых ученых его границы сливаются с границами самой науки. Один известный автор предложил называть поли­тическую экономию «каталлактикой» или наукой об обме­не, другие называли ее наукой о стоимостях. Если бы эти наименования казались мне логически правильными, я бы должен был поместить рассмотрение основных законов стоимости в начало нашего исследования, не откладывая его до третьей части; и уже одна возможность столь дол­гой отсрочки — достаточное доказательство того, что по­добный взгляд на характер политической экономии явля­ется чересчур ограниченным. Правда, в предшествующих книгах у нас возникала необходимость преждевременно коснуться отдельных вопросов теории стоимости, особенно стоимости труда и земли. Тем не менее очевидно, что из двух больших разделов политической экономии: производ­ство богатства и его распределение — рассмотрение стои­мости связано только с последним, и то лишь в той мере, в какой средством распределения является конкуренция, а не установившаяся практика или обычай. Условия и зако­ны производства остались бы теми же, если бы устройство общества не зависело от обмена или не допускало его. Даже при нынешней системе производственной жизни, при которой занятия подразделяются очень дробно и воз­награждение каждого занятого в производстве зависит от цены особенного товара, обмен не является основным законом распределения продукции, так же как дороги и кареты вовсе не важные законы движения, а просто часть оборудования, посредством которого совершает­ся движение. Смешивать эти представления — значит, по моему мнению, совершать не только логическую, но и практическую ошибку. В данном случае мы имеем дело с ошибкой, слишком распространенной в политической эко­номии и состоящей в том, что не различают необходимо-

сти, проистекающей из природы вещей, и необходимости созданной общественным устройством. Эта ошибка, как мне кажется, всегда порождает два противоположных за­блуждения: с одной стороны, заставляя политэкономов за­числять чисто преходящие истины их предмета в состав его постоянных и универсальных законов, а с другой сто роны, приводя к тому, что многие по ошибке принимают постоянные законы производства (такие, как законы, н.л которых основана необходимость сдерживания роста насе­ления) за временные случайные свойства существующего общественного устройства, — свойства, которыми те, кто будет создавать новую систему общественного устройства, вольны пренебречь.

Однако при таком состоянии общества, когда произ­водственная система полностью основана на купле и про­даже и каждый индивидуум поддерживает существование по большей части не с помощью вещей, в производстве ко­торых он сам приним-ает участие, а с помощью вещей, до­бытых посредством двойного обмена — продажи, за кото­рой следует купля, — вопрос стоимости оказывается основ­ным. Почти любая гипотеза относительно экономических интересов таким образом устроенного общества предпола­гает некую теорию стоимости, и малейшая ошибка в дан^ ном предмете привносит соответствующую ошибку во все наши другие выводы, и что-либо смутное или туманное в нашем понимании стоимости создает путаницу и неопре­деленность во всем остальном. К счастью, в законах стои­мости нет ничего, что осталось бы [1848 г.] выяснить современному или любому будущему автору; теория этого предмета является завершенной. Единственная трудность, которую нужно преодолеть, состоит в том, чтобы, форму­лируя теорию, заранее разрешить главные затруднения, возникающие при ее применении; и добиться этого можно только при известной скрупулезности изложения и изряд­ной терпеливости читателя. Однако (если он новичок в этих изысканиях) он будет щедро вознагражден легкостью и быстротой, с которой глубокое понимание этого предме­та позволит ему постичь большинство остальных вопро­сов политической экономии.

§ 2. Мы должны начать с определения нашей термино­логии. Адам Смит в одном часто цитируемом отрыв!ке кос­нулся наиболее очевидной двусмысленности слова «стои-

мость», которое в одном своем смысле означает полезность, а в другом — покупательную силу или, по его собственно­му выражению, стоимость, проявляющуюся в употребле­нии, и стоимость, проявляющуюся в обмене. Но, как заме­тил Де Квинси, Адам Смит, поясняя примером это двойное значение, сам впал в другую двусмысленность. Он говорит, что предметы, обладающие самой высокой стоимостью, проявляющейся в употреблении, часто имеют совсем не­большую стоимость, проявляющуюся в обмене, или вообще не имеют ее, что справедливо, поскольку то, что может быть добыто без труда или жертвы, не обладает стоимо­стью, как бы полезно или необходимо оно ни было. Но он добавляет, что предметы с самой высокой стоимостью, про­являющейся в обмене, как, например, алмаз, могут иметь малую стоимость, проявляющуюся в употреблении, или вообще не иметь ее. Это применение слова «употребление» не в том значении, в котором оно используется в полити­ческой экономии, а в том другом значении, в котором упо­требление противопоставляется удовольствию. Политиче­ская экономия не имеет ничего общего с относительной оценкой различных видов употребления, которую дает им философ или моралист. В политической экономии употреб­ление вещи означает ее способность удовлетворять некое желание или служить некой цели. Алмазам эта способ­ность присуща в высокой степени, и, если бы они не име­ли ее, у них не было бы никакой цены. Стоимость, прояв­ляющаяся в употреблении, или, как ее называет Де Квин­си, телеологическая стоимость, представляет крайний пре­дел стоимости обмена. Меновая стоимость вещи может как угодно мало уступать стоимости, проявляющейся в упо­треблении; но думать, что она может превысить стоимость, проявляющуюся в употреблении, — значит допускать про­тиворечие, ведь это предполагает, что ради обладания вещью люди отдадут больше чем предельную стоимость, которую они сами назначают ей как средству для удовле­творения своих наклонностей.

Когда понятие «стоимость» используется без определе­ния, оно всегда означает в политической экономии стои­мость обмена или, как ее назвали Адам Смит и его после­дователи, стоимость способности к обмену (оборот, кото­рый никакие ссылки на авторитеты не могут сделать хорошо звучащим по-английски). Де Квинси использует вместо этого безупречный термин «меновая стоимость».

Меновую стоимость следует отличать от цены. Понятий «стоимость» и «цена» использовались как синонимы ран­ними политэкономами, и не всегда различаются даже Рикардо. Но более точные современные авторы, стремясь избежать расточительного расходования двух хороших научных терминов на одно понятие, используют понятие «цена» для выражения стоимости предмета в денежном отношении — для выражения количества денег, на которое он будет обменен. Под ценой 'Предмета поэтому мы будем в дальнейшем понимать его денежную стоимость; под стои­мостью, или меновой стоимостью, предмета — его общую покупательную силу, власть, которую обладание данным предметом дает над продаваемыми товарами вообще.

§ 3. Но здесь вновь необходимы определенные разъяс­нения. Что подразумевается под властью над товарами вообще? Один и тот же предмет обменивается на большое количество одних товаров и на очень малое количество других. Костюм обменивается на большое количество хле­ба и на очень малое количество драгоценных камней. Стои­мость предмета при обмене на одни товары может расти, а при обмене на другие падать. Сюртук может быть обме­нен в этом году на меньшее количество хлеба, чем в про­шлом году, если урожай был плохим, но на большее коли­чество стекла или железа, если с этих товаров был снят налог или в их производство внедрены усовершенствова­ния. Нельзя сказать, повысилась или понизилась в этих условиях стоимость сюртука. Можно только оказать, что она упала по отношению к одному предмету и возросла по отношению к другому.⁴- Однако есть другой случай, при котором любой человек, нисколько не колеблясь, ответит, как изменилась стоимость сюртука, а именно случай, ког­да причиной нарушения меновых стоимостей было что-то влияющее непосредственно на сюртук, а не на хлеб или стекло. Предположим, например, что благодаря изобрете­нию в ткацком оборудовании стало возможным получать сукно с издержками, вдвое меньшими, чем прежде. След­ствием этого стало бы понижение стоимости сюртука, и если бы она понизилась по этой причине, то не только по отношению к хлебу или зерну, но по отношению ко всем вообще товарам, которые могут быть куплены, исключая те, на которые в то же время повлияла сходная причина падения стоимости. Поэтому мы сказали бы, что произо-

шло падение меновой стоимости, или общей покупатель­ной силы, сюртука.-Понятие общей меновой стоимости берет начало из того факта, что действительно существу­ют причины, в силу которых предмет склонен менять свою стоимость при обмене на предметы вообще, т. е. на все предметы, которые сами не оказались под влиянием сход­но действующих причин.

При научном рассмотрении меновой стоимости целесо­образно отвлечься от действия всех причин, кроме тех, которые коренятся в самом подлежащем рассмотрению товаре. Причины, коренящиеся в товарах, с которыми мы сравниваем данный товар, влияют на его стоимость по отношению к этим товарам, а причины, коренящиеся в самом данном товаре, влияют на его стоимость по отно­шению ко всем товарам. Чтобы сосредоточить наше вни­мание на последних причинах, уместно предположить, что все товары, кроме данного, сохраняют неизменной свою относительную стоимость. Когда нам приходится обсуж­дать причины повышения или понижения стоимости зер­на, мы предполагаем, что сукно, шелк, ножевые изделия, сахар, строевой лес и другие товары, хотя и различаются по покупательной силе по отношению к зерну, сохраняют неизменными пропорции, в которых они обмениваются один на другой. При этом допущении любой из них может быть принят в качестве представителя всех остальных, поскольку, как бы ни менялась стоимость зерна по отно­шению к любому другому товару, она меняется тем же образом и в той же степени по отношению ко всем осталь­ным; и повышение или понижение его стоимости, выра­женной в каком-то одном предмете, — это все, что требу­ется принимать во внимание. Поэтому его денежная стои­мость или цена будет не хуже прочего представлять его общую меновую стоимость или покупательную силу и ради очевидного удобства будет часто использоваться на­ми в этом репрезентативном качестве с условием, что у са­мих денег не меняется их общая покупательная сила, т. е. что цены всех остальных предметов, кроме того, который нам приходится рассматривать, остаются неизменными.

§ 4. Различие между стоимостью и ценой, как мы их теперь определили, настолько очевидно, что едва ли нуж­дается в каком-либо примере. Но в политической эконо­мии величайшие ошибки возникают из-за того, что не за-

мечаются самые очевидные истины. Сколь ни просто это различие, оно имеет последствия, с которыми читателю, неоведущему в предмете, было бы неплохо основательно ознакомиться сразу же. Следующее последствие — одно из главных. Существует такое явление, как общее повыше­ние цен. У всех товаров может повыситься их денежная ценность. Но общего повышения стоимостей быть не мо­жет. Это логическая несообразность. Стоимость товара А может вырасти, только если он станет обмениваться на большее количество товаров Б или В, но в этом случае они должны обмениваться на меньшее количество товаров А. Стоимости всех вещей не могут расти по отношению друг ^к ДРУгу. Если при определенных условиях стоимость поло­вины товаров на рынке повышается, те же самые условия предполагают падение стоимости другой половины това­ров, и аналогичным образом падение предполагает рост. Стоимость всех вещей, обмениваемых одна на другую, не может одновременно упасть или возрасти, так же как не может каждый из дюжины бегунов обогнать всех осталь­ных или каждое из сотни деревьев перерасти остальные. Как бы проста эта истина ни была, сейчас мы увидим, что она упускается из виду в некоторых самых распростра­ненных взглядах теоретиков и так называемых практиков. И в качестве первого примера мы сошлемся на ту огром­ную важность, которую в воображении большинства людей имеет общий рост или падение цен. Оттого что повы­шение цены какого-то товара обычно указывает на повы­шение его стоимости при всеобщем росте цен, люди испы­тывают смутное ощущение, будто у всех вещей одновре­менно повысилась стоимость и все владельцы стали богаче. То обстоятельство, что денежные цены всех вещей могут расти или падать, при условии что это происходит в рав­ной мере, не имеет само по себе никаких последствий, не считая влияния на уже заключенные контракты. Оно не влияет ни на чью заработную плату, прибыль или ренту. Каждый получает больше денег в одном случае и меньше в другом, но не больше и не меньше, чем раньше, из всего того, что покупается на деньги. Это имеет такое же значе­ние, как использование большего или меньшего числа конторок для ведения подсчетов. Единственная вещь, стои­мость которой в данном случае действительно меняется,— это деньги, и единственно кто оказывается в выигрыше или проигрыше — это держатели денег иди те, кто должен

получить или заплатить твердо установленные денежные суммы. Такого рода изменение имеет одно значение для получателей ренты и кредиторов и прямо противополож­ное для тех, кто обременен рентой или долгами. Короче говоря, происходит нарушение твердо установленных де­нежных соглашений, и это — зло независимо от того, вы­игрывает от него должник или кредитор. Но ни на одной будущей сделке данное обстоятельство не отражается. Поэтому давайте запомним (а вспоминать об этом нам придется часто), что общий рост или общее падение стои­мостей является логическим противоречием и что общее повышение или общее снижение цен всего лишь равно­сильно изменению стоимости денег и не имеет никакого значения, за исключением того, что оно влияет на сущест­вующие соглашения, связанные с получением и 1выплатой твердых денежных сумм ', и, следует добавить, того, что оно влияет на интересы производителей денег.

§ 5. Прежде чем начать исследование законов стоимо­сти и цены, я должен сделать еще одно замечание. Мне следует раз и навсегда предупредить, что я рассматриваю те случаи, когда стоимость и цены определяются только конкуренцией. Лишь постольку, поскольку они определя­ются подобным образом, их можно свести к определенно­му закону, который возможно установить. Нужно исходить из того, что покупатели столь же усердно стараются поку­пать подешевле, как продавцы продавать подороже. По­этому стоимости и цены, к которым применимы наши выводы, — это коммерческие стоимости и цены; те цены, которые приводятся в прейскурантах; цены оптовых рын­ков, где купля, так же как и продажа, является деловой операцией; где покупатели не жалеют сил, чтобы узнать, и обычно действительно узнают, минимальную цену, по которой может быть получен товар данного качества, и где поэтому верна аксиома, что на одном и том же рынке не может быть двух цен у одного товара одного качества. Наши утверждения будут верпы в гораздо более ограни­ченном смысле в отношении розничных цен, цен, уплачи­ваемых в магазинах за товары личного потребления. На такие вещи часто бывает не только две, а множество от-

¹ [Последующие слова предложения были добавлены в 6-е из­дание (1865 г.).]