О РАЗЛИЧИЯХ В ЗАРАБОТНОЙ ПЛАТЕ, ПОЛУЧАЕМОЙ РАБОЧИМИ В РАЗНЫХ ОТРАСЛЯХ

§ 1. Рассматривая проблему заработной платы, мы до сих пор ограничивались изучением причин, оказывающих воздействие на заработную плату вообще и en masse (в целом), а также законов, регулирующих вознагражде­ние за обычный или средний труд, не касаясь при этом существования различных видов работы, которые, как правило, оплачиваются по разным ставкам, в извест­ной мере зависящим от различных законов. Теперь же мы примем эти различия во внимание и займемся исследова­нием того, каким образом они видоизменяются под воздей­ствием наших выводов или сами видоизменяют эти послед­ние.

До сих пор лучше всего этот вопрос изложен в хорошо известной и весьма популярной главе сочинения Адама Смита *. Правда, я не могу признать его рассуждения столь полными и исчерпывающими, как их некогда счи­тали, по в той мере, в какой Адам Смит углубляется в данный вопрос, предложенный им анализ довольно удачен.

Различия в заработной плате, пишет Адам Смит, час­тично проистекают из проводимой в Европе политики, которая нигде не предоставляет полной свободы естествен­ному ходу дел, а частично «от некоторых условий, кото­рые присущи самим этим отраслям и которые в действи­тельности или только -в воображении людей компенсируют малую денежную выгоду в одних и уравновешивают боль­шую выгоду в других». Он полагает, что этими обстоятель­ствами являются «1) приятность или неприятность самих занятий, 2) легкость и дешевизна или трудность и дорого­визна обучения им, 3) постоянство или непостоянство занятий, 4) большее или меньшее доверие, оказываемое тем лицам, которые занимаются ими, и 5) вероятность или невероятность успеха в них».

* А. Смит. Исследование о природе и причинах богатства пародов. М., 1962, кн. I, гл. 10, С. 8s-96.

⁷* 99

Некоторые из этих положений Адам Смит обильно под­крепил примерами, к сожалению, однако, последние иног­да взяты из жизненных условий, которые теперь уже не существуют: «...заработная плата изменяется в зависимо­сти от легкости или трудности, чистоты или неопрятности, почетности или унизительности самого занятия. Так, в большинстве мест портной зарабатывает в среднем да год меньше ткача. Его труд много легче». Со времен Адама Смита положение в том, что касается вознаграждения, получаемого ткачами, весьма сильно изменилось; и, ду­маю, никогда обыкновенный ткач не был тем ремесленни­ком, работа которого -была намного труднее, чем работа портного. «Ткач зарабатывает меньше кузнеца, его труд не всегда легче, но много чище». Более вероятное объясне­ние различия в заработной плате ''кузнеца и ткача состоит в том, что работа ткача требует меньшей физической силы. «Кузнец, хотя он и ремесленник, редко зарабатывает за двенадцать часов работы столько же, сколько' зарабаты­вает в восемь часов рудокоп, который является простым рабочим. Дело в том, что его работа не так грязна, менее опасна и производится на поверхности земли и при днев­ном свете. Почет составляет значительную часть во,?на-граждения во всех особо уважаемых профессиях; с точки же зрения денежного вознаграждения эти профессии, при­нимая во внимание все обстоятельства», оплачиваются, по мнению Адама Смита, ниже среднего уровня. «Презрение, проявляемое к некоторым занятиям, ведет к противопо­ложному результату. Промысел мясника — грубая и от­талкивающая профессия, но почти везде он выгоднее боль­шей части промыслов. Самое отвратительное из всех заня­тий — это должность палача, и, однако, она, принимая во внимание количество выполняемой работы, оплачивается лучше всех других простых занятий».

Говорят, что одной из причин, побуждающих ткачей-надомников цепляться (1848 г.) за свое занятие, несмотря на скудость приносимого им ныне вознаграждения, явля­ется особая привлекательность, проистекающая из той свободы действий, которую дает это ремесло занимающим­ся им рабочим. «Рабочий может играть или бездельни­чать, — говорит недавно снискавший репутацию компе­тентного в данном вопросе специалиста автор *, — как ве-

* Доклад, представленный Маггериджем комиссии по изу­чению положения ткачей-надомников.

дят ему чувство или склонность; просыпаться рано или поздно, работать усердно или небрежно, как ему заблаго­рассудится, и в любое время отрабатывать ценою большего напряжения те часы, которые он прежде пожертвовал на развлечения или отдых. Едва ли существует еще какая-то группа нашего трудящегося населения, положение кото­рой было бы настолько же свободно от внешнего контроля. Фабричного рабочего не только лишают заработной платы за прогулы, но если он часто совершает их, то его вовсе увольняют с работы. Каменщик, плотник, маляр, столяр, каменотес, работающий на улице подсобник — у каждого из них есть установленные часы ежедневного труда, пре­небрежение которыми привело бы к тому же результату». Поэтому «ткач будет держаться за свой ручной ткацкий станок, пока тот позволит ему существовать, хотя бы и в крайней нищете; и многие ткачи-надомники, временно вынужденные оставить свое ремесло, возвратились к не­му, когда появилась работа».

«В некоторых отраслях промышленности, — продолжа­ет Адам Смит, — работа отличается гораздо большим по­стоянством, чем в других. В большей части мануфактур поденщик может быть почти уверен, что будет иметь рабо­ту круглый год, если только он сам будет работоспособен» (перерывы в производстве, вызванные затовариванием рынка, временным прекращением спроса или торговым кризисом, должны быть исключены). «Напротив, камен­щик или штукатур не могут работать ни в сильный мороз, ни в плохую погоду, но и, помимо того, они будут иметь работу лишь в зависимости от случайных заказов их кли­ентов, а это означает частое сидение без работы. Поэтому заработка такого рабочего в те дни, когда он работает, дол­жно не только хватать на существование в дни безрабо­тицы, но и давать ему некоторую компенсацию за тревож­ные моменты и волнения, вызываемые подчас столь тяже­лым положением. Поэтому в тех случаях, когда средняя заработная плата мануфактурных рабочих держится почти на одном уровне с поденной заработной платой простых чернорабочих, заработок каменщиков и штукатуров обык­новенно превышает ее в полтора-два раза... Между тем из всех видов квалифицированного труда легче всего, кажет-:, обучиться труду каменщика и штукатура. Как пере­дают, в Лондоне во время летнего сезона в качестве шту­катуров п каменщиков часто употребляют носильщиков.

Таким образом, высокая заработная плата этой группы рабочих представляет собою не столько вознаграждение за особое их искусство, сколько возмещение за непостоян­ство работы».

«Когда непостоянство работы соединяется с особой трудностью, неприятностью и нечистоплотностью ее, это иногда повышает заработную плату за самый грубый труд сравнительно с платой за труд самых искусных ремеслен­ников. Рудокоп, работающий сдельно, зарабатывает обык­новенно в Ньюкасле вдвое больше, а во многих местах I Шотландии почти втрое больше, чем простой рабочий. Такая высокая заработная плата объясняется вообще трудностью, неприятностью и нечистоплотностью его рабо- \ ты. В большинстве случаев этот рабочий может всегда иметь работу, если только он этого хочет. Грузчики угля в Лондоне заняты работой, которая в отношении трудно- j сти, нечистоплотности и неприятности не уступает труду углекопов, и ввиду неизбежной нерегулярности прибытия судов с углем большинство их по необходимости имеет весьма непостоянную работу. И потому если углекопы обычно зарабатывают вдвое и втрое больше простого чер- { норабочего, то не должно казаться странным, что грузчи-; ки угля зарабатывают иногда вчетверо и впятеро больше. При произведенном несколько лет тому назад обследова­нии их положения было установлено, что при расценке, по какой они тогда оплачивались, грузчики могли зарабаты-] вать от шести до десяти шиллингов ib день. Шесть шил­лингов составляют почти вчетверо больше заработной платы чернорабочего в Лондоне, а в каждой профессии наименьшим обычным заработком следует признавать за­работок значительного большинства рабочих данной про­фессии. Как бы эти заработки ни казались чрезмерными, но если бы они превышали размер, достаточный для воз-1 награждения рабочего за все неприятности, связанные с его работой, в данной профессии, не представляющей исключительной привилегии, появилось бы так много конкурентов, что быстро уменьшило бы заработную плату до более низкой нормы».

Эти неравенства в вознаграждениях, являющиеся пред­положительно компенсацией за неприятные особенности! тех или иных занятий, при известных обстоятельствах бы-1 ли бы естественными результатами совершенно неограни-J ченной конкуренции; и что касается занятий примерно!

одного и того же разряда и исполняемых людьми почти одного и того же уровня, то эти различия, несомненно и по большей части, действительно существуют. Но пред­ставлять это как всеобщую зависимость заработной платы от приятности или неприятности труда — значит рисовать искаженную картину подлинного положения вещей. Дей­ствительно истощающие силы и действительно отталки­вающие виды труда, вместо того чтобы оплачиваться лучше других занятий, почти неизменно оплачиваются хуже всего, потому что их выполняют люди, лишенные какого-либо выбора. При благоприятной конъюнктуре на всем рынке рабочей силы было бы совершенно иначе. Если бы общая численность рабочих не только не превышала количества рабочих мест, но была бы меньше его, то за работу, которая никому не нравится, не брались бы иначе, чем за более высокую, нежели обычно, заработную плату. Но когда предложение рабочей силы ;в столь большой сте­пени превосходит спрос на нее, что трудящиеся не увере­ны, удастся ли им вообще найти работу, и считают мило­стью предложение работы на любых условиях, дело принимает совершенно иной оборот. Хорошие рабочие, заполучить которых желает всякий, еще могут иметь вы­бор. Те же рабочие, которых не желают нанимать, долж­ны браться за ту работу, какую могут получить. Чем отвратительнее занятие, тем вернее, что за него придется получать минимальное вознаграждение, ибо оно ложится на плечи беспомощных и опустившихся людей — на тех, кто вследствие крайней нищеты или отсутствия навыков и образования отлучен от всех прочих занятий. Частично по этой причине, а частично в силу естественных и ис|кус-ственных монополий, о которых будет сказано немного позже, неравенства заработной платы, в общем, имеют на­правленность, противоположную тому справедливому принципу компенсации, который ошибочно представлен Адамом Смитом как всеобщий 'закон вознаграждения за ^ТРУД. Вместо того чтобы заработки находились в прямой зависимости от тяжести труда, как было бы при любом справедливом общественном устройстве, заработки и тя­жесть труда, в общем, находятся в обратной пропорции ДРУГ к другу'.

¹ [Этот абзац был внесен в 3-е издание (1852 г.). Одновременно

эедшествующей страницы был снят следующий абзац: «Не

редставляет труда понять действующий во всех этих случаях

Одним из моментов, проиллюстрированных Адамом Смитом наилучшим образом, является положение о влия­нии, оказываемом на вознаграждение за то или иное заня­тие неверностью шансов на достижение в этих занятиях успеха. Если шансы на полный провал велики, вознаграж­дение, получаемое в случае успеха, должно быть достаточ­ным, чтобы, по общей оценке, покрыть эти неблагоприят­ные шансы. Но если вознаграждение выступает в форме весьма ограниченного числа больших премий, то благода­ря другому свойству человеческой натуры это занятие обычно привлекает конкурентов 'В таких количествах, что величина среднего вознаграждения может быть низведе­на не только до нуля, но даже до отрицательной величины. Успех, которым пользуются лотереи, доказывает, что это возможно: ведь вся масса рискнувших принять участие в лотереях непременно должна оказаться в проигрыше -в противном случае организаторы лотерей не смогли бы извлечь 'прибыли. Сходная ситуация складывается и в не­которых рассматриваемых Адамом Смитом профессиях. «Вероятность, что данное лицо окажется подходящим для занятия, которому оно обучается, весьма неодинакова для различных профессий. В большей части механических занятий успех в этом отношении почти обеспечен, но он весьма ненадежен в либеральных профессиях. Поместите своего сына учеником к сапожнику, и вы можете почти не сомневаться, что он выучится шить башмаки; но по­шлите его изучать юриспруденцию, и можно поставить по крайней мере двадцать против одного, что он не достигнет таких успехов, которые позволили бы ему жить этой про­фессией. В правильно организованной лотерее вынимаю­щие выигрышные номера должны выигрывать все то, что

принцип. Если в условиях полнейшей свободы конкуренции труд, пользующийся у работодателей различной степенью спроса, оп­лачивался бы одинаково, то конкурирующие за получение рабо­ты люди хлынули бы в наиболее привлекательные профессии, покинув менее привлекательные занятия и тем самым снижая заработную плату в первых и поднимая ее во вторых до тех пор, пока не возникло бы такое различие в вознаграждениях, которое уравновесило бы, по общей оценке, различие в привлекательно-, сти занятий. Под воздействием ничем неограниченной конкурен­ции заработная плата имеет тенденцию саморегулироваться таким образом, что положение занятых во всех профессиях работников и их виды на будущее уравниваются, по общей оценке, настолько, насколько это возможно».]

теряют вынувшие пустые билеты. В профессии, в которой приходится двадцать терпящих неудачу на одного удач­ника, этот один должен выиграть все то, что должны были бы получить двадцать неудачников. Адвокат, начинаю­щий, может быть, в сорок лет кое-что зарабатывать своей профессией, должен получить вознаграждение не только за свое столь продолжительное и дорогое образование, но и за образование тех двадцати с лишним других лиц, кото­рым" никогда ire удастся что-нибудь извлечь из него. Как ни могут казаться иногда чрезмерными гонорары адвока­тов, их действительное вознаграждение никогда не дости­гает указанного размера. Подсчитайте для какого-нибудь города приблизительный годовой заработок и годовой рас­ход всех рабочих какой-либо обычной профессии, положим, сапожников или ткачей, и вы увидите, что сумма заработ­ка превышает, как общее правило, сумму расходов. Но произведите такой же подсчет относительно всех адвока­тов и студентов в различных юридических школах, и вы увидите, что их годовой доход составляет лишь незначи­тельную долю их годового расхода, даже если вы преуве­личите первый и преуменьшите второй».

Остается ли это верным в наши дни, когда прибыли немногих избранных стали неизмеримо больше, чем во времена Адама Смита, но также весьма значительно воз­росла и численность неудачливых претендентов, •— это должны решить люди, располагающие соответствующими сведениями. Представляется, однако, что Адам Смит в не­достаточной мере учел тот факт, что выгоды, о которых он говорит, включают не только получаемые адвокатами гонорары, но и доходные и почетные должности, к кото­рым дает доступ их профессия,а также завидное отличие заметного положения ib глазах общества.

Даже в тех профессиях, которые не сулят крупных выгод, простой любви к сильным ощущениям иной раз оказывается достаточно для того, чтобы вызвать избы­точное предложение рабочей силы в каком-нибудь риско­ванном занятии. Это со всей очевидностью 'заметно «в го­товности простонародья завербоваться в .солдаты или отправляться в море... жизнь, полная приключений и опас­ностей, среди которых человек находится постоянно на волосок от смерти, не только не устрашает молодых людей, но часто, кажется, привлекает их к профессии моряка. Нежная мать из низших слоев народа часто не решается

отправить своего сына в школу в портовый город, так как опасается, что вид кораблей и рассказы матросов о при­ключениях побудят его пуститься в море. Отдаленная пер­спектива опасностей, из которых мы можем надеяться вы­путаться благодаря мужеству и ловкости, не неприятна нам и ни в одной профессии не повышает заработную плату. Иначе обстоит дело с теми профессиями, в которых не помогают мужество и ловкость. В профессиях, извест­ных своей чрезвычайной вредностью для здоровья, зара­ботная плата всегда очень высока. Вредность работы для здоровья представляет собою особый вид неприятности, и ее влияние на заработную плату подчиняется общим условиям».

§ 2. В предыдущем параграфе рассмотрены случаи, в которых неравенство вознаграждения необходимо для придания занятиям равной привлекательности, все это -примеры уравнивающего действия свободной конкурен­ции. Ниже следуют случаи действительного неравенства, которое порождено иным принципом: «...заработная плата изменяется в зависимости от большего или меньшего дове­рия, которым должен пользоваться рабочий.

Заработная плата золотых дел мастеров и ювелиров повсюду выше заработной платы многих других рабочих, труд которых предполагает не только одинаковое, но и го­раздо большее искусство: это объясняется дороговизной драгоценных металов, которые им доверяются.

Мы вверяем наше здоровье врачу, наше состояние, а иногда нашу жизнь и репутацию — поверенному и адво­кату. Такое доверие нельзя безопасно оказывать людям, не занимающим солидного общественного положения. По­этому вознаграждение должно достигать таких размеров, чтобы обеспечивать им общественное положение, требуе­мое столь серьезным доверием».

В данном случае превосходство вознаграждения явля­ется результатом не конкуренции, но ее отсутствия, не компенсацией за присущие рассматриваемому занятию неудобства, а дополнительным преимуществом — своего рода монопольной ценой, следствием не установленной законом монополии, но того, что получило название «есте­ственная монополия». Если бы все работники были на­дежны и достойны доверия, то не было бы необходимости давать ювелирам дополнительную плату в счет оказывае-

Мого им доверия. В тех случаях, когда предполагают, что необходима необычайная степень честности, люди, кото­рые могут создать впечатление, что они обладают такой степенью честности, способны извлекать из этой своей особенности выгоды и получать более высокую плату соответственно редкости этого качества. Это обстоятель­ство вводит нас в круг соображений, которые в слиш­ком малой мере были учтены Адамом Смитом и большин­ством других политэкономов и вследствие невнимания к которым Адам Смит дал самое несовершенное истолкова­ние значительных различий между вознаграждением за неквалифицированный труд и вознаграждением за заня­тия, требующие квалификации.

Овладение некоторыми специальностями требует гораз­до более длительного времени и само обучение стоит го­раздо дороже, чем ,в других специальностях, и, как объяс­нил Адам Смит, в этой мере существует имманентная и неустранимая причина, в силу которой они вознагражда­ются гораздо выше. Если ремесленнику, прежде чем он сможет зарабатывать хоть что-нибудь, приходится тру­диться несколько лет, обучаясь своему ремеслу, а затем работать еще несколько лет прежде, чем он обретет доста­точное искусство в выполнении наиболее тонких опера­ций, то он должен иметь надежду на то, что в конце кон­цов будет зарабатывать достаточно для того, чтобы полу­чить плату за весь этот прошлый труд, с возмещением за отсрочку платы и расходы на обучение своему ремеслу. Следовательно, на протяжении того ряда лет, в течение которых ремесленник надеется прожить и сохранить тру­доспособность, его заработная плата должна приносить, помимо обычного заработка, еще и ежегодный доход, достаточный для возмещения указанных сумм вместе с обычными процентами по ним. Эта дополнительная опла­та, которая, если принять во внимание все обстоятельства, необходима для того, чтобы уравнять преимущества ква­лифицированных работников по сравнению с неквалифи­цированными, является минимальным различием, какое может существовать менаду вознаграждениями квалифици­рованных и неквалифицированных работников в течение какого-то времени, поскольку в противном случае никто не стал бы обучаться профессиям, требующим высокой квали­фикации. И величина этой разницы между заработками квалифицированных и неквалифицированных работников

является единственным моментом, объясняемым Адамом Смитом. По-видимому, он полагает, что в тех Случаях, .ког­да разница эта довольно значительна, ее величину надле­жит объяснять действием законов об ученичестве и цехо­вых уставов, ограничивающих допуск 'ко многим требую­щим высокой квалификации занятиям. Но независимо от этих или любых иных искусственных монополий, устанав­ливаемых в пользу квалифицированных работников, дей­ствует определенная естественная монополия, которая увеличивает разницу вознаграждений так, что она пре­вышает, иногда во много раз, сумму, достаточную для простого уравнивания выгод, которыми пользуются ква­лифицированные и неквалифицированные работники. Будь неквалифицированные работники в состоянии всту­пить в конкурентную борьбу с квалифицированными, попросту попытавшись выучиться ремеслу, различие в заработных платах, получаемых этими двумя группами работников, возможно, не превысило бы суммы, кото­рая составила бы компенсацию обучившихся ремеслу за то, что они побеспокоились сделать это, при сохране­нии обычной нормы вознаграждения за труд. Но повсе­местно тот факт, что обучение ремеслу требует от желаю­щих пройти курс ученичества, хотя бы и весьма недоро­гой, или что подвизающийся в сложных ремеслах работник Должен в течение значительного времени получать сред­ства к существованию из каких-то посторонних источни­ков, оказывается достаточным для того, чтобы исключить возможность вступления огромной массы трудящихся в какое-либо подобие такой конкурентной борьбы. До недавнего времени² работников всех специальностей, требовавших хотя бы весьма скромного образования, за­ключающегося в умении читать и писать, можно было набирать лишь из представителей избранного класса, так как большинство людей не имело возможности приобрести такие знания. Поэтому все такие должности оплачива­лись сравнительно с обыкновенным вознаграждением за труд чрезвычайно высоко. С тех пор как умение читать и писать сделалось доступным для большинства людей, эта (Монопольная цена за выполнение работ, требующих низкого уровня образованности, существенно сократилась, а конкуренция за получение такого рода работ обостри-

² [Написано в 1848 r.J

лась почти что в неправдоподобной степени. Однако ствующее неравенство в вознаграждении все еще гораздо больше, чем это можно было бы объяснить исходя из принципа конкуренции. Если клерж, от которого не тре­буется ничего, кроме чисто механического труда по пере­писке бумаг, получает заработную плату, равную заработ­ной плате каменщика, то он получает больше, нежели эквивалент за свои усилия. Его работа по крайней мере в 10 раз легче работы каменщика, обучиться ей столь же легко, как и профессии каменщика, а положение клерка более надежно, ибо его должность обычно является по­жизненной. Следовательно', более высокую ставку, по которой вознаграждают труд клерка, следует приписать отчасти монополии, ибо малая степень образованности, требуемая для выполнения обязанностей клерка, даже теперь все еще не стала настолько общераспространенной, чтобы появилось естественное число людей, конкурирую­щих между собой за получение должностей клерков, от­части же более высо|кие ставки оплаты клерков следует приписать сохранившемуся влиянию древнего обычая, тре­бовавшего, чтобы клерки одевались как представители более высокооплачиваемого класса и поддерживали соот­ветствующий внешний вид. В некоторых разновидностях физического труда, требующих такой ловкости рук, обрес­ти которую можно лишь благодаря длительной практике, трудно, даже любой ценой, найти достаточное число рабо­чих, способных выполнять самые тонкие операции. И величина заработной платы, получаемой этими рабочи­ми, ограничена лишь ценой, которую соглашаются пла­тить за производимые ими товары покупатели. Таким при­мером могут служить некоторые мастера часовых дел и мастера по изготовлению отдельных астрономических и оптических приборов. Если бы рабочих, способных к вы­полнению таких операций, было в 10 раз больше, чем сей­час, то на всю продукцию, какую они 'Смогли бы произве­сти, нашлись бы покупатели, правда, последние стали бы расплачиваться за эти товары не по нынешним ценам, а по более низким, являющимся естественным результатом снижения заработной платы в этих отраслях. В еще боль­шей мере сходные соображения применимы к тем видам Деятельности, заниматься которыми пытаются разрешить лишь ограниченному кругу людей, имеющих, определенное общественное положение. Таковы, например, так называе-

мые свободные профессии, к которым человек, считаю­щийся принадлежащим к низшему классу общества, не­легко получает доступ, а если н получает, то с трудом до­бивается успеха.

Действительно, разделение между различными кате­гориями работников до сих пор остается столь жестким, а линия разграничения между ними столь резка, что эти разграничения почти что равносильны наследственным кастовым отличиям: каждое ремесло пополняется главным образом детьми людей, уже работавших по этой специаль­ности или занимавшихся какими-то другими профессия­ми, которые, по мнению общества, равны ей, или же деть­ми людей, которые, даже если и родились в более низком сословии, благодаря собственным усилиям преуспели в жизни и достигли более высокого положения в обществе. Свободные профессии пополняются преимущественно сы­новьями людей, занимающихся этими профессиями, или сыновьями представителей праздных классов; требующие наиболее высокойквалификации виды физического труда пополняются сыновьями квалифицированных рабочих и ремесленников или же стоящих на одной ступени с ними торговцев; сходным образом привлекается рабочая сила и для занятии, требующих меньшей квалификации; а неква­лифицированные рабочие, за некоторыми исключениями, из поколения в поколение остаются в своем исконном состоянии. Следовательно, величину заработной платы в каждой из этих профессиональныхгрупп до сих пор опре­делял скорее рост численности занятых в каждом ремесле, нежели общий рост населения страны. Если в каких-то профессиях наблюдается избыток работников, то проис­ходит это потому, что численность того класса общества, из которого в основном привлекается рабочая сила для этих профессий, значительно возросла, и потому, что в большинстве семей, этого класса много детей и по меньшей мере некоторые сыновья занятых в этих профессиях ра­ботников приобщаются к профессиям своих отцов. Если заработная плата ремесленников и квалифицированных рабочих остается гораздо более высокой, чем заработки чернорабочих, то это происходит потому, что ремесленни­ки составляют класс, отличающийсябольшим благоразу­мием, и не вступают в браки в столь раннем возрасте и столь неосмотрительно, как чернорабочие. Однако изме­нения, столь стремительно происходящие ныне в обычаях

ПО

и понятиях, подрывают все эти различия; привычки или препятствия, приковывавшие людей к тому положению, которое досталось им по наследству, быстро стираются, и каждый класс сталкивается с усилившейся и продолжаю­щей усиливаться конкуренцией со стороны по меньшей мере того класса, который стоит непосредственно ниже этого первого класса. Общее ослабление традиционных барьеров и увеличившиеся возможности получить образо­вание, которые уже находятся в пределах досягаемости всех людей, имеют тенденцию, в дальнейшем все более сильную, производить наряду со многими превосходными результатами одни отрицательный эффект — они ведут к понижению заработной платы квалифицированных рабо­чих. Неравенство вознаграждений, получаемых квалифи­цированными и неквалифицированными рабочими, несом­ненно, гораздо больше такого неравенства, которое оправ­дывалось бы справедливостью, но это положение желатель­но было бы исправить не посредством снижения заработ­ков квалифицированных рабочих, а повышением заработ­ков неквалифицированных рабочих. Впрочем, если другие происходящие в обществе изменения не будут сопровож­даться ужесточением мер, направленных на ограничение роста населения и практикуемых всей массой трудящих­ся, то проявится тенденция к распространению сферы воз­действия темпов роста населения, обусловленных более низким уровнем жизни, нежели жизненный уровень полу­квалифицированных рабочих, на самих полуквалифици­рованных рабочих и, таким образом, к ухудшению их по­ложения без какого-либо улучшения положения общей массы трудящихся. Стимул, данный размножению самого низшего класса, окажется достаточным для того, чтобы зго представители без труда заполнили то дополнитель­ное пространство, которое они отвоюют у групп, стоящих непосредственно выше их.

§ 3. Остается отметить одно обстоятельство, которое в известной мере накладывает отпечаток на действие выше­изложенных принципов. Хотя, ка|к общее правило, спра­ведливо утверждение о том, что заработки квалифициро­ванных рабочих, и в особенности занимающихся теми про­фессиями, которые требуют школьного образования, опреде­лены по монопольной ставке — вследствие того, что основ­ная масса людей лишена возможности получить такое

Ml

образование, — но также справедливо и то, что политика государств или щедрые пожертвования частных лиц в прошлом сделали многое для противодействия этому огра­ничению конкуренции, предоставив бесплатное обучение гораздо более широкому «ругу лиц, чем тот, что составля­ли люди, которые могли получить те же преимущества, если бы им пришлось платить за обучение. Адам Смит указал на то, что эта причина привела к снижению воз­награждения за все вообще научные литературные заня­тия, и в частности к снижению оплаты труда священников, литераторов, учителей или других наставников молодежи. Я привожу слова Адама Смита, так как лучше его невоз­можно изложить этот вопрос.

«Считалось настолько важным, чтобы должное число молодых людей получало образование, -позволяющее зани­маться определенными профессиями, что и общество, и благочестивые частные лица постоянно учреждали с этой целью всевозможные пособия и стипендии, привлекавшие к этим профессиям гораздо больше людей, чем те, которые могли бы претендовать на эти занятия нри других обстоя­тельствах. Полагаю, что во всех христианских странах образование, которое получает большая часть духовенства, оплачивается именно таким образом. Весьма немногие священнослужители получают образование всецело за свой счет. Длительное, утомительное и дорогостоящее образо­вание далеко не всегда обеспечивает людям, получившим его, приемлемое вознаграждение, поскольку духовная службапереполнена людьми, которые (ради получения мес­та готовы согласиться на вознаграждение' гораздо более скромное, нежели то, на какое им -давало бы право их образование, и, таким образом, конкуренция бедных ли­шает богатых вознаграждения. Конечно, было бы непри­стойно сравнивать викария или капеллана с подмастерьем, занимающимся каким-нибудь обычным ремеслом. Однако вполне можно считать, что получаемое викарием или ка­пелланом жалованье имеет тот же характер, что и зара­ботная плата подмастерья. Все три вышеуказанных лица получают плату за свою работу в соответствии с соглаше­нием, которое им удалось заключить с их начальством. До середины XIV в. обычная в Англии плата викарию или получающему жалованье приходскому священнику состав­ляла, как явствует из определивших эту плату постанов­лений различных государственных инстанций, 5 марок,

которые содержали серебра столько же, сколько содержат современные 10 ф. ст. В то же самое время законом * было установлено, что дневной заработо|к мастера-каменщика составлял 4 пенса, который по количеству серебра равня­ется современному шиллингу; заработок же квалифици­рованногокаменщика, работавшего по найму и не являв­шегося мастером, был определен законом в 3 пенса в день, что равно современным 9 пенсам. Таким образом, если предположить, что эти работники имели постоянную заня­тость, их заработная плата была гораздо выше, чем плата, получаемая викарием. Если предположить, что мастер-каменщик треть года не имел работы, то его заработки были бы как раз равны плате, которую получал викарий. Законом, принятым в двенадцатый год царствования коро­левы Анны, провозглашено, «что, 'Поскольку в некоторых местах вследствие недостаточности содержания и поощре­ния младших приходских священников приходы заняты неподходящими людьми, епископу предоставляется право назначать распоряжением, за его собственноручной под­писью и с приложением печати, определенное достаточное жалованье или пособие викариям, не выше 50 и не ниже 20 ф. ст. в год». В настоящее время 40 ф. ст. в год счи­таются весьма¹ хорошей платой младшему приходскому священнику, но, несмотря на этот принятый парламентом закон, во многих приходах они получают менее 20 ф. ст. в год. Эта последняя сумма не превышает того, что зачас­тую зарабатывают поденщики во многих сельских прихо­дах. Как бы закон пи пытался регулировать заработную плату рабочих, он всегда стремился скорее понизить, неже­ли повысить ее. Но неоднократно предпринимались по­пытки в законодательном порядке увеличить заработки младших приходских священников и во имя достоинства церкви обязать приходских священников давать своим помощникам более крупное вознаграждение, чем то убо­гое содержание, на которое они, возможно, сами охотно соглашались. И в обоих случаях закон был, по-видимому, одинаково неэффективен и никогда не был способен ни поднять заработную плату младших приходских священ­ников, ни снизить заработную плату работников в той ме­ре, в какой это предусматривалось, потому что никогда не был властен помешать младшим приходским священни-

См."The Statute of Labourers", 25 Edw. Ill,

Заказ № 522

из

кам с готовностью соглашаться по причине их крайней бедности и множества конкурентов, оспаривающих эти должности, на содержание меньшее, нежели то, что уста­новлено за|коном, как не мог помешать и рабочим полу­чать за свой труд больше, чем предписано, вследствие име­ющей противоположный эффект конкуренции между теми людьми, которые рассчитывали извлечь из найма рабочих либо прибыль, либо удовольствие от применения их труда».

«Если бы для профессий, в которых нет бенефициев, таких, как право (?) и медицина, за казенный счет было бы обучено столько же людей, сколько получают образо­вание для духовной карьеры, то конкуренция между пред­ставителями этих профессий вскоре стала бы настолько сильна, что весьма существенно снизила бы получаемое врачами и юристами денежное вознаграждение. Возмож­но, что тогда ни один человек не считал бы выгодным де­лом оплачивать из собственных средств образование, кото­рое позволило бы его сыну заняться одной из этих про­фессий. Эти профессии были бы всецело предоставлены людям, получившим образование с помощью обществен­ной благотворительности, такие специалисты в силу сво­ей многочисленности и стесненного положения вынуждены были бы довольствоваться в общем весьма жалким возна­граждением».

«То несчастное племя людей, которое обычно известно под именем литераторов, находится приблизительно в том же положении, в каком, вероятно, оказались бы юристы и врачи в случае осуществления указанного выше предпо­ложения. Во всех странах Европы большая часть этой публики получила образование, подготовившее ее для ду­ховной карьеры, однако различные обстоятельства поме­шали таким людям вступить в духовное звание. Поэтому эти люди, в общем, получили образование на обществен­ный счет, и их численность повсюду столь велика, что низ­водит цепу на их труд до весьма жалкого вознагражде­ния».

«До изобретения книгопечатания, единственное заня­тие, из которого образованный человек мог извлечь кое-какую выгоду благодаря своим дарованиям, была профес­сия школьного или частного учителя, сообщавшего дру­гим людям любопытные и полезные знания, приобретен­ные им самим, и это занятие по-прежнему является более

почетным, полезным и в целом даже более прибыльном, чем всякое сочинительство для книгопродавца — порож­денное возникновением книгопечатания. Затрачиваемые на получение образования время, труд, одаренность, зна­ния и усердие, которые требуются для того, чтобы стать выдающимся наставником, по меньшей мере равны тем затратам и качествам, которые необходимы прославлен­нейшим из практикующих юристов или врачей. Но обыч­ное вознаграждение выдающегося преподавателя никоим образом не соизмеримо с вознаграждением юриста или врача, потому что учительство является одной из тех про­фессий, которые переполнены нуждающимися людьми, по­лучившими образование за казенный счет, тогда как про­фессии юриста и врача обременены весьма немногими людьми, получившими образование не 3:3 собственный счет. Впрочем, обычное вознаграждение школьных и част­ных учителей, каким бы малым оно ни казалось, несом­ненно, было бы еще меньше, если бы на рынке, где учи­теля предлагают свои услуги, не была устранена конкурен­ция еще более нуждающихся людей, занимающихся сочи­нительством ради куска хлеба. До изобретения книгопеча­тания понятия «ученый» и «нищий» были, по-видимому, почти что синонимами. Известно, что в то время ректоры различных университетов частенько выдавали своим сту­дентам разрешения просить милостыню».

§ 4. С тех пор как Ддам Смит написал это, спрос на литературный труд возрос столь существенно, что, хотя возможности к получению бесплатного образования нигде значительно не увеличились, а в странах, переживших революцию, сильно сократились, бесплатное образование оказывает на снижения вознаграждения за литературный труд ныне лишь незначительное влияние. Но теперь почти что равносильное действие производится до некоторой сте­пени сходной причиной — конкуренцией лиц, которых по аналогии с другими искусствами можно назвать дилетан­тами. Литераторство является одним из тех занятий, в ко­торых могут добиться успеха люди, отдающие большую часть своего времени другим профессиям; а образование, необходимое для литературных занятий, является обыч­ным образованием всех просвещенных людей. При нынеш­нем состоянии общества и независимо от материальных интересов все люди, стремящиеся либо удовлетворить свое

8* 115

тщеславие, лиоо достичь каких-то личных или ооществен-ных целей, испытывают сильные побуждения к сочини­тельству. Ныне эти мотивы привлекают на литературную стезю огромное и продолжающее возрастать число людей, которые не нуждаются в приносимых сочинительством денежных выгодах и которые все равно обратились бы к этому занятию, даже если бы оно вовсе не приносило ни­какого вознаграждения. В нашей стране (сошлемся лишь на известные примеры) наиболее влиятельный и в целом наиболее знаменитый писатель-философ нашего време­ни (Бейтам), величайший политэконом (Рикардо), самые прославленные в свое время и действительно величайшие поэты (Байрон и Шелли) и имевший чрезвычайный успех прозаик (Скотт) — все они не были профессиональными сочинителями, и лишь двое из пяти перечисленных людей, Скотт и Байрон, могли жить на гонорар за написанные ими произведения. В значительной мере сходным образом обстоит дело во всех высших литературных сферах. Вслед­ствие этого, хотя самые крупные денежные вознагражде­ния, получаемые за произведения, пользующиеся успе­хом, ныне несравнимо выше, чем в прежние времена, все-таки при любом разумном исчислении шансов па успех, учитывая современную конкуренцию, едва ли кто-нибудь из писателей может надеяться на то, что извлечет сред­ства к существованию из сочинения книг; а добывать эти средства работой в периодических изданиях становится [1848 г.] с каждым днем все более трудным делом. Ныне образованный человек может рассчитывать .получить сред­ства к жизни, лишь занимаясь наиболее беспокойными и неприятными видами литературного труда, причем таки­ми, какие не приносят никакой личной известности, — вро­де работы в газетах или второстепенных периодических изданиях. Вознаграждение за работу такого рода в целом довольно высоко, потому что, хотя это поприще и открыто для конкуренции со стороны тех, кого принято называть «бедными учеными» (людей, получивших хорошее образо­вание за казенный счет или за счет частной благотвори­тельности), оно все же избавлено от 'конкуренции диле­тантов, которые, имея другие средства к существованию, редко притязают на подобные занятия. Вопросы о том, не связаны ли эти соображения с каким-то коренным изъя­ном в представлении о писательстве как профессии, при­годно ли любое общественное устройство, при которо!м

наставниками человечества являются люди, занимающие­ся изложением учений ради получения хлеба насущного, для того, чтобы быть вечным, или возможно ли, чтобы та­кое общественоне устройство способно было просущество­вать вечно, составили бы предмет, в высшей степени до­стойный внимания мыслителей.

Карьеру священнослужителя, как и литературную карьеру, часто избирают люди, обладающие независимо­стью в материальном отношении, делающие этот выбор либо под влиянием религиозного рвения, либо ради почета или пользы, которые присущи этой деятельности, либо уповая на возможность получить высокие награды. Глав­ным образом по этой причине жалованье вивариев ныне столь низко. Несмотря на то что под давлением общест­венного мнения это жалованье существено повысили, в общем, как единственный источник дохода, оно недоста­точно для человека, который должен поддерживать внеш­ний вид, ожидаемый от служителя государственной церкви.

В тех -случаях, когда каким-то видом деятельности за­нимаются люди, извлекающие основную часть средств к существованию из других источников, вознаграждение за такую деятельность может быть почти что в любой сте­пени ниже заработков, получаемых занятыми в других профессиях людьми за равно тяжелый труд. Главным при­мером этого рода является домашняя мануфактура. Когда люди, извлекавшие основную часть средств к существова­нию из занятий земледелием, пряли и вязали в каждом деревенском домишке, цена, по которой продавалась их продукция (и которая составляла вознаграждение за ^ТРУД), зачастую была настолько низкой, что, для того чтобы снизить ее еще более, потребовалось огромное усо­вершенствование машин. В подобных случаях размеры вознаграждения зависят главным образом от того, доста­точно ли количество товара, произведенного данной разно­видностью труда, для удовлетворения спроса. Если оно недостаточно и, следовательно, имеется необходимость в том, чтобы некоторые работники всецело посвятили себя Данному занятию, то цена на производимый ими товар Должна подняться настолько, чтобы эти работники полу­чали обычную заработную плату; в этом случае рабочие-надомники будут получать очень хорошее ' вознагражде­ние. Но если спрос настолько ограничен, что домашняя

мануфактура может дать продукции больше, чем требует­ся, то цена на производимые ими товары, естественно, упа­дет до самого низкого уровня, при котором крестьянская семья еще сочтет возможным продолжать работу. Несом­ненно, что именно поэтому швейцарские ремесленники не извлекают средств к существованию всецело из работы на своих домашних ткацких станках, Цюрих оказывается в состоянии выдерживать на европейском рынке конку­рентную борьбу с английским капиталом, английским топ­ливом и английскими станками *. До сих пор мы говорили о вознаграждении за побочные занятия, но результатом, который оказывает па работников наличие у них этой до­полнительной возможности к заработку, почти наверняка является пропорциональное сокращение заработной пла­ты, получаемой работниками за их основное занятие (если только этому по противодействуют какие-то специ­фические причины). Привычки народа (как мы уже столь часто отмечали) повсюду требуют — как непременного условия, без соблюдения -которого люди не станут обзаво­диться детьми и растить их, — некоторого определенного уровня жизни, и не более того. Извлекают ли люди доход, который позволяет им поддерживать этот жизненный уро­вень, из одного источника или из двух, им безразлично: если имеется второй источник дохода, они требуют мень­шего от первого и размножаются (по крайней мере до сих пор так было всегда) до такой степени, при которой оба занятия дают им не больше, чем они, вероятно, получали бы от любого из этих двух занятий, будь оно единствен­ным источником получения ими средств к существованию. Обнаруживается, что по той же самой причине, caeteris paribus (при прочих равных условиях), в общем, хуже всего оплачиваются те занятия, в которых труду ремес­ленника помогают жена и дети. Доход, которого требуют привычки данного класса и до которого почти непременно должны снизиться заработки его представителей вследст-

* Четыре пятых занимающихся промыслами в кантоне Цю­рих составляют мелкие фермеры, являющиеся, вообще говоря, собственниками своих ферм. В производстве хлопчатобумажных тканей занято полностью или отчасти 23 тыс. человек, примерно '/ю часть населения, и в расчете на одного жителя они потребля­ют большее количество хлопка, чем потребляют его во Франции, или в Англии. См. "Statistical Account of Zurich", p. 105, 108. 110, на который ранее уже дана ссылка.

вне размножения, в этих ремеслах складывается из зара­ботков всего семейства, тогда как в других профессиях тот же самый доход должен быть получен трудом одного лишь мужчины. Вероятно даже, что совокупный заработок всего семейства будет составлять меньшую сумму, нежели зара­боток, получаемый одним мужчиной в других ремеслах, потому что налагаемое благоразумием препятствие к вступлению в брак необычайно слабо в тех случаях, когда единственным непосредственно ощущаемым последствием вступления в брак является улучшение материального положения, ибо, объединив свои заработки, мужчина и женщина могут после вступления в брада жить лучше, чем до брака. Именно такое положение наблюдается среди ткачей-надомников. В большинстве видов ткачества жен­щины могут заработать, и в действительности зарабатыва­ют, столько же, сколько мужчины, а дети начинают рабо­тать в весьма раннем возрасте; но совокупный заработок семейства меньше, чем заработки почти во всех прочих видах производств, а в брак ткачи-надомники вступают раньше, чем представители других профессий.Заслужи­вает внимание также то обстоятельство, что существуют известные отрасли надомного ткачества, в которых зара­ботная плата гораздо выше обычной в этом ремесле нормы, и это как раз те отрасли, в которых не заняты ни женщи­ны, ни дети. Истинность этих фактов засвидетельствована расследованиями, проведенными комиссией по изу­чению положения ткачей-надомников, которая представи­ла свой доклад в 1841 г.³ Из этого, однако, нельзя заклю­чить, что женщины должны быть лишены права свободно конкурировать на рынке рабочей силы, поскольку даже в тех случаях, когда мужчина и женщина зарабатывают вместе не больше, чем мог бы заработать один мужчина, преимущество, которое дает женщине работа и которое заключается в том, что существование женщины не зави­сит от господина, составляет, возможно, нечто большее, нежели эквивалент ее труда. Нельзя, однако, считать же­лательным сохранение в качестве постоянного элемента в условиях существования рабочего класса такого положе­ния, при котором матери семейства (ситуация, в которой находится незамужняя женщина, совершенно отлична)

³ [Первое и третье из следующих далее предложений были внесены в 3-е издание (1852 г.), второе — в 6-е издание (1865 г.).]

приходилось бы под давлением необходимости работать ради получения средств к пропитанию — по -крайней мере работать где бы то ни было вне дома. Что же касается детей, которые по необходимости находятся в зависимом положении, то влияние их конкуренции на понижение цены за труд является важным моментом в вопросе огра­ничения их труда в целях создания более благоприятных условий для их образования.

§ 5. Заслуживает рассмотрения вопрос о том, почему заработная плата женщин в общем ниже, причем гораздо ниже, чем заработная плата мужчин. Впрочем, она не вез­де бывает ниже. В тех случаях, когда мужчины и женщи­ны занимаются одинаковой работой,к которой они в смыс­ле физической силы равно пригодны, они не всегда полу­чают неравную оплату⁴. На фабриках женщины иногда^b зарабатывают столько же, сколько и мужчины; то же са­мое имеет место и в надомном ткачеств-е, которое, при си­стеме поштучной оплаты, служит верным доказательством эффективности женского труда. Когда эффективность тру­да одинакова, но плата за труд неравна, это можно объяс­нить только обычаем, основанным на предрассудке или на современном общественном устройстве, которое, превращая почти каждую женщину в социальном отношении в какой-то придаток к мужчине, дает мужчинам возможность си­стематически поглощать львиную долю всего, что бы ни принадлежало им вместе и наравне с женщинами⁶. Но главный вопрос относится к (конкретным занятиям жен­щин. Я уверен, что .вознаграждения за эти виды работ, выполняемых женщинами, всегда гораздо ниже возна­граждений за работы, которые требуют равной квалифика­ции и столь же неприятны, но которые выполняют мужчи-

⁴ [Так, начиная с 3-го издания (1852 г.). Первоначальный текст был таков: «... не представляется, чтобы их оплата в общем была неодинакова».]

⁵ [Слово «иногда» внесено в 3-е издание.]

⁶ [Здесь из 3-го издания был опущен следующий отрывок: «В тех случаях, когда какая-то работа подразделяется на несколь­ко операций (как это имеет место во многих производствах) и счи­тается, что выполнять некоторые отдельные элементы этой рабо­ты могут только мужчины, тогда как выполнением других опера­ций заняты женщины или дети, естественно, что те, без кого нельзя обойтись, должны иметь возможность выговаривать себе лучшие условия найма, чем те, без кого можно обойтись».]

ны. Объяснение некоторым из этих случаев, очевидно, уже дано — как, например, случаю с оплатой домашней при­слуги, заработная плата которой, вообще говоря, не опре­делена конкуренцией, но значительно превосходит рыноч­ную стоимость этого рода труда, и из этой положительной разницы слуги мужского пола получают гораздо большую долю, как это происходит почти во всех ситуациях, опре­деляемых обычаем. В тех отраслях промышленности, в Которых предприниматели в полной мере используют пре-' имущества, предоставляемые им конкуренцией, низкая заработная плата женщин по сравнению с обычными зара­ботками мужчин является доказательством перенасыщен­ности данных отраслей рабочей силой; доказательством того, что, хотя женщин, живущих на заработки, гораздо меньше, чем мужчин, закон и обычай открыли женщинам доступ к столь узкому кругу занятий, что отрасли ис­пользования женского труда еще более переполнены рабо­чей силой. Следует заметить, что при современном поло­жении вещей известная степень перенасыщения рынка труда рабочей силой может вызвать понижение заработ­ной платы женщин до более низкого минимального уровня, чем заработная плата мужчин. Заработная плата по край­ней мере одиноких женщин должна быть достаточной для того, чтобы обеспечить им необходимые средства к суще­ствованию, но необязательно должна быть больше, чем достаточно для этого; следовательно, минимальной зара­ботной платой женщин являются те жалкие гроши, кото­рые совершенно необходимы для поддержания существо­вания одного человека. Самый низкий уровень, до которо­го сильная конкуренция может сократить на весьма про­должительный срок заработную плату мужчин, будет все-таки несколько выше минимального уровня заработной платы женщин. Там, где жена рабочего, в соответствии с господствующим обычаем, не дополняет его заработки сво­им заработком, заработная плата мужчины должна быть по меньшей мере достаточной для содержания его самого, его жены и такого числа детей в семье, которое необходи­мо для поддержания численности населения, ибо, если 'за­работная плата мужчин будет меньше указанной суммы, численность населения будет сокращаться. Даже если же­на и зарабатывает что-то, общие заработки мужа и жены Должны быть достаточными, чтобы содержать не только их самих, но также и их детей (по крайней мере в тече-

tine нескольких лет). Поэтому пес plus ultra (предельнб малый размер) низкая заработная плата едва ли может (исключая периоды временных кризисов или упадка какой-нибудь отрасли промышленности) иметь место в какой-либо профессии, из занятия которой человек дол­жен извлекать средства к жизни — за исключением жен­ских специальностей.

§ 6. До сих пор на протяжении всего обсуждения дан­ной проблемы мы исходили из предположения о том, что конкуренция свободна от вмешательства людей и огра­ничена лишь естественными причинами или непреднаме­ренными воздействиями общих социальных обстоятельств. Но закон или обычай могут оказывать ограничивающее воздействие на конкуренцию. Если законы об ученичестве или уставы ремесленных корпораций делают доступ к ка­кому-то определенному занятию долгим, дорогостоящим и трудным, то возможно, что заработная плата, которую получают занятые в этом виде деятельности работники, поддерживается в гораздо более высоком, нежели естест­венное, соотношении с заработной платой за обычный труд. Если бы не те обстоятельства, что превышающая обычную норму заработная плата требует соответствую­щего роста цен и что существует предел этого роста, по достижении которого даже ограниченное число производи­телей определенного товара не может сбыть всего ими произведенного, заработная плата работников, занятых в отраслях, допуск в которые ограничен, могла бы подни­маться беспредельно. В большинстве цивилизованных стран некогда существовавшие ограничения такого рода либо отменены, либо существенно ослаблены и вскоре, не­сомненно, исчезнут полностью. Однако в некоторых ремес­лах до известной степени сходный эффект производят объ­единения рабочих. Эти объединения оказываются не в силах поднять заработную плату выше ее естественного размера, если только они не ограничивают численность конкурентов. Впрочем, иногда им удается достигнуть это­го. Рабочие многих специальностей смогли сделать почти что невозможным для посторонних лиц доступ к этим занятиям в качестве поденщиков или учеников, разве что в ограниченном количестве и при условии соблюдения посторонними лицами таких ограничений, какие решат наложить на них члены объединений. В показаниях, дан-

яых комиссии по расследованию положения ткачей-надом­ников, указано на то, что эти ограничения являются одним из зол, усугубляющих прискорбное положение этого угне­тенного класса. Их собственная отрасль страдает от избыт­ка рабочей силы и практически пришла в упадок, но суще­ствует много других специальностей, научиться которым для ткачей-надомников не составило бы труда; однако говорят, что действующие в этих других ремеслах объеди­нения рабочих ставят такому переходу пока еще непре­одолимые препятствия.

Несмотря на жестокость, с которой действует харак­терный для этих объединений принцип исключительности в данном случае, решение вопроса о то,м, чего больше не­сут эти объединения — пользы или вреда, — требует рас­смотрения более широкого круга последствий их существо­вания, среди которых факт, подобный упомянутому, не яв­ляется одним из важнейших моментов. Оставим в стороне жестокость, которую иногда совершают рабочие в порядке запугивания или насилия над отдельными лицами и для пресечения которой никакие меры не могут быть слишком суровыми. Если бы господствующим в пароде нравам предстояло навсегда оставаться в их нынешнем состоянии, тогда эти объединения, охватывающие узкий круг рабо­чих, можно было бы рассматривать просто как укрепле­ния, ограждающие отдельные места от посягательств из­быточного населения и обеспечивающие зависимость ве­личины заработной платы отдельных профессиональных групп от темпов увеличения численности населения внут­ри этих групп, а не от темпов увеличения численности класса, представители которого отличаются большим без­рассудством и непредусмотрительностью. Возникающее па первый взгляд впечатление несправедливости отлуче-ппя более многочисленноймассы людей от участия в раз­деле выгод, достающихся сравнительно немногим, исчеза­ет, как только мы принимаем во внимание то обстоятель­ство, что, будучи допущена ^;к такому разделу, эта масса улучшит свое материальное положение лишь на очень непродолжительное время; единственным постоянным результатом, который возымеет этот допуск, станет сни­жение благосостояния других групп до уровня жизни са­мой этой массы. Вопросы о том, в какой мере это сообра­жение утрачивает свою силу в том случае, когда начинает действовать тенденция к сокращению избытка рабочей

силы во всей совокупности различных профессиональных групп, и какие основания иного рода могут иметь место для того, чтобы считать существование профессиональных объединений явлением скорее желательным, нежели за­служивающим рез/кого осуждения, будут рассмотрены в одной из -последующих глав этой работы вместе с иробле-

мои законов оо ооъединениях

- 7

⁷ [Публикуемый ныне текст этого абзаца относится к 5-му из­данию (1862 г.). В первоначальном варианте (1848 г.) после слов «в данном случае» следовало: «При нынешнем состоянии господ­ствующих в народе нравов полагаю невозможным желать того, чтобы не существовало каких-нибудь подобных объединений. Акты жестокости, иногда совершаемые ими в порядке... пресече­ны; и даже своей законной привилегией отказываться от работы до тех пор, пока работодатели не дадут согласия на определенные объединениями условия труда и оплаты, они зачастую пользуют­ся неблагоразумным, свидетельствующим об пх непросвещенно­сти образом, который в конечном счете наносит большой ущерб им же самим. Но в той мере, в какой им все же удается поддер­живать на высоком уровне заработную плату рабочих какой-либо специальности посредством ограничения численности работающих по этой специальности, я рассматриваю их просто как укрепления ... от темпов увеличения численности самих этих групп. И я был бы рад, если бы благодаря цеховым регламентам или даже тред-юнионам численность защищенных таким образом занятий могла увеличиться в гораздо большей степени, чем, как показывает опыт, это практически возможно. Возникающее, на первый взгляд, впечатление несправедливости... до уровня жизни самой этой массы. Поистине, если бы основная масса людей испытала бы такое улучшение своего жизненного уровня, что перестала бы оказывать на сферы найма давление более сильное, чем то, что оказывают эти ремесла; другими словами, если бы вне указанного барьера существовал небольшой уровень избытка рабочей силы, по сравнению со сферами, огражденными этим барьером,—тогда бы не было необходимости в каких-либо барьерах, и если бы такие барьеры вообще производили какие-то эффекты, то эффекты эти непременно были бы скверны, но в этом случае барьер, произво­дящий такие эффекты, рухнул бы сам собою, поскольку более не существовало бы каких-либо мотивов к его сохранению. По сход­ным основаниям, если бы от пагубного наплыва ирландцев, в столь значительной степени способствовавшего ухудшению положения нашего сельского населения п некоторых категорий городского населения, не было другого спасения, в сдерживании этого раз­рушительного вторжения посредством запрещающих иммиграцию законов я бы не усмотрел никакой несправедливости, а видел бы акцию, наиболее целесообразную из всех возможных. Но сущест­вует более совершенный способ положить конец этому злу, а именно — улучшение положения самих ирландцев; и Англия обя­зана предоставить Ирландии за прошлые обиды такое искупление, Что ей надлежит скорее претерпеть практически любые трудности,

§ 7. Завершая рассмотрение данного предмета, я дол­жен повторить уже высказанное замечание о том, что су­ществуют разновидности труда, заработная плата за кото­рые установлена обычаем, а не конкуренцией. К такого рода заработкам относятся гонорары или вознаграждения лиц свободных профессий, — врачей, хирургов, адвокатов и даже поверенных. Вознаграждения, получаемые этими специалистами, как правило, не изменяются, и, хотя кон­куренция воздействует па эти профессиональные группы точно так же, как и на любые другие, ее воздействие про­является в общем не в сокращении ставок оплаты, а в разделе между этими специалистами клиентуры. Возмож­но, что причиной такой стабильности размеров вознаграж­дений, получаемых представителями свободных профес­сий, является преобладание мнения о том, что если предоставлять таким специалистам высокую в соотно­шении с объемом выполняемой ими работы плату, то им можно больше доверять; господство этого убеждения настолько сильно, что если ддвокат или врач предлагают свои услуги за плату меньше обычной, то вместо расши-

нежели упустить возможность сделать благое дело, используя для возвышения этого несчастного народа свою мощь столь же ре­шительным образом, каким на протяжении многих мрачных сто­летий она использовала свои силы для его угнетения.

В 3-м издании (1852 г.) этот текст был заменен следующим (содержащимся также и в 4-м издании 1857 г.): «... вероятно, что в прошлом их существование принесло больше пользы, чем вре­да. Оставим в стороне жестокость, которую иногда совершают ра­бочие в порядке... от темпов увеличения численности населения внутри этих групп. Прошло, однако, то время, когда друзья про­гресса человечества могли благополучно взирать на попытки мелких групп общества — безразлично, относятся ли эти группы к классу трудящихся или к какому-либо иному классу,— органи­зовать отдельный, частный классовый интерес в ущерб основной массе трудящихся и оградить этот интерес посредством отлучения всех конкурентов от своей более высоко оплачиваемой работы, даже если этого отлучения они добиваются методом нравственного принуждения. Нельзя более сбрасывать со счетов массу людей по той причине, что масса эта слишком-де безнадежно груба для того, чтобы оказаться в состоянии извлечь для себя хоть какую-то поль­зу любой предоставленной ей возможностью, и что если она будет допущена к конкурентной борьбе, то лишь наверняка снизит поло­жение других до своего собственного уровня. Цель всех попыток ныне должна заключаться по в поддержании монополии отдельных замкнутых групп рабочих, монополии, направленной против остальных трудящихся, но в том, чтобы повысить нравственное состояние и общественное положение всей массы трудящихся».]

рения практики они, вероятно, потеряют и тех клиентов, которые у них уже есть. В силу аналогичных причин труд всех тех лиц, на которых работодатель желает возложить особое доверие или от которых он требует чего-то помимо их прямых обязанностей, обычно оплачивается гораздо выше его рыночной стоимости. Например, большинство людей состоятельных платят своей прислуге больше того, за сколько они могли бы купить на рынке труд людей, совершенно в такой же мере способных для выполнения требуемой работы. Работодатели идут на эти расходы не просто ради то-го, чтобы произвести впечатление на окру­жающих, но также и в силу более рациональных мотивов: они или хотят, чтобы нанятые ими люди служили им охот­но, беспокоясь о том, чтобы остаться в услужении у сво­их хозяев; или потому, что им не нравится принуждать людей, с которыми они находятся в постоянном общении, к тяжелым для них условиям работы; или потому, что им не нравится иметь подле себя постоянно на виду людей, внешность и привычки которых являются обычными ре­зультатами скромных вознаграждений. Сходными сообра­жениями руководствуются и предприниматели в отноше­нии своих клерков и других служащих. Щедрость, велико­душие, забота о своем добром имени являются теми моти­вами, которые, в какой бы степени они ни действовали, мешают предпринимателям в полной мере воспользовать­ся преимуществами, предоставляемыми конкуренцией между претендентами на должности клерков; и несомнен­но, что подобные мотивы могли бы оказывать воздейст­вие — и даже теперь оказывают его — на работодателей, нанимающих рабочую силу во всех главнейших отраслях производства, и в высшей степени желательно, чтобы так оно и было. Но эти факторы никогда не смогут увеличить размеры средней заработной платы выше того уровня, ко­торый определен соотношением между численностью насе­ления и величиной капитала. Предоставляя каждому рабо­тающему большее вознаграждение, эти факторы ограничи­вают возможности предоставления работы большему числу людей, и, каким бы превосходным ни был их нравственный эффект, до тех пор, пока нищета тех, кто отлучен от этих благ, не приведет косвенным образом к определенной об­щей перестройке, осуществленной посредством усиленного ограничения роста населения, в экономическом отношении эти факторы будут приносить мало пользы.

ГЛАВА XV О ПРИБЫЛИ

§ 1. Рассмотрев, какая часть продукта приходится на долю работника, перейдем далее к рассмотрению доли капиталиста — прибыли на капитал, или основной фонд, — т. е. доходов, получаемых тем человеком, который аванси­рует издержки производства, который из имеющихся в его собственности средств выплачивает заработную плату рабочим или содержит их в период работы, который обес­печивает производство необходимыми строениями, мате­риалами и орудиями или машинами и которому по обыч­ным условиям трудов