Заказ № 522. осуществления этого переворота в землепользовании до­статочной причиной оказалась отмена хлебных законов

осуществления этого переворота в землепользовании до­статочной причиной оказалась отмена хлебных законов, вынудившая Ирландию перейти от экспорта продуктов земледелия к экспорту продуктов пастбищного животно­водства. Управлять скотоводческим хозяйством может только фермер-капиталист. или помещик. Но перемену, сопряженную со столь значительным вытеснением населе-

всего склонны признать обязанности, сопряженные с положением землевладельца. Этот класс состоит из мелких городских торговцев, которые, занимаясь скопидомством, зачастую сочетающимся с раз­дачей денег в долг под ростовщические проценты, сумели в течение долгой жизни наскрести столько денег, что собранные сум­мы позволяют им купить участки земли площадью от 50 до 100 акров. Эти люди никогда не помышляли о том, чтобы превратиться в фермеров, но гордясь своим положением лендлордов, приступили к выжиманию из своих владений максимальной прибыли. Недавно моему вниманию представился пример такого рода. Арендаторы, снимающие землю в поместье, о котором идет речь, к моменту покупки этого поместья его нынешним владельцем лет 20 назад жили в состоянии вполне сносного достатка. В течение этого вре­мени владелец поместья трижды повышал их арендные платежи; и ныне, как сообщил мне приходской священник, рента почти вдвое больше той, какую они платили вначале, когда поместье попало в руки нынешнего собственника земли. Результатом этого является то, что люди, прежде жившие более или менее сносно, теперь низведены до нищеты; двое крестьян бросили арендуемую ими землю и поселились на прилегающем торфяном болоте, где и существуют, надеясь добыть себе пропитание случайными зара­ботками. Если нынешнего собственника поместья не застрелят, то он нанесет себе ущерб ухудшением своей собственности, но тем временем выжмет из нее 8—10% от суммы, затраченной на ее по­купку. Это вовсе не редкий случай. Скандалы, вызываемые такими случаями, бросают тень и на дела совершенно отличного и закон­ного порядка, когда удаление арендаторов с земли является по­просту актом милосердия по отношению ко всем заинтересованным сторонам.

Страстное желание помещиков избавиться от коттеров в не­которой степени нейтрализовано также и столь же сильным же­ланием посредников заполучить коттеров. Около одной четверти всей земли в Ирландии находится в долгосрочной аренде; в тех случаях, когда соглашение об аренде заключено давно, получаемая рента, в общем, гораздо ниже той, которая соответствовала бы дей­ствительной стоимости земли. Редко случается, чтобы землю, сданную в долгосрочную аренду, обрабатывал владелец аренды — вместо этого он пересдает снятую им землю в аренду беднякам на условии уплаты разорительной ренты и живет на складывающу­юся в его пользу разницу между той рентой, которую он получает, и той, которую платит сам. Сроки некоторых таких соглашений всегда близятся к истечению, и, по мере того как они подходят к концу, у посредника не остается никакой иной заинтересованности

ния, в огромной мере облегчили и ускорили как массовая эмиграция, так и величайший из всех когда-либо предо­ставлявшихся Ирландии каким-либо правительством дар — закон об обремененных долгами поместьях, лучшие положения которого за время, истекшее с момента его принятия, включены в общественную систему этой страны деятельностью суда по делам земельной собственности. Есть основания полагать, что на значительнейшей части ирландской земли ныне хозяйствуют либо помещики, либо мелкие фермеры-капиталисты. Имеются веские доказа­тельства того, что эти фермеры богатеют и накапливают капитал, о чем, в частности, свидетельствует огромное увеличение вкладов в тех байках, основную клиентуру которых опи составляют. В той мере, в какой речь идет об этом классе, главным недостатком нынешних поземель­ных отношений является по-прежнему отсутствие гаран-тированности владения арендуемой землей или гаранти­рованной компенсации за улучшения владений. Поиски средств удовлетворить эти потребности занимают ныне внимание наиболее компетентных людей. Обращение, сде­ланное судьей Лонгфилдо'м осенью 1845 г., и произведен­ная этим обращением сенсация составляют эпоху в реше­нии этих проблем. И ныне положение таково, когда мы можем с уверенностью ожидать, что в течение ближайших лет будет сделано нечто существенное.

Но в каком положении находятся том временем вытес­ненные коттеры, до сих пор не эмигрировавшие, и каково положение всего класса людей, существующих трудом в

в арендуемой земле, кроме выжимания пз нес максимальнойпри­были в течение остающегося до конца срока ценой какого угодно ухудшения земли. Для удовлетворения этой его цели как раз под­ходят мелкие арендаторы-коттеры. В силу этого арендаторы-пос­редники столь же сильно желают залучить к себе коттеров, сколь сильно помещики хотят избавиться от них. В результате происхо­дит перемещение арендаторов этого рода из одного вида в другой. Это передвижение имеет ограниченные размеры, но оно существу­ет, и до тех пор пока оно есть, оно нейтрализует общую тенденцию. Выть может, некоторые подумают, что эта система укоренится са­ма собой, что те же самые мотивы, которые привели к существова­нию посредников, увековечат этот класс, по такой угрозы нет. Те­перь землевладельцы в высшей степени ясно осознают гибельные последствия этой системы, как бы выгодна ни была она в течение гекоторого времени; и оговорка, направленная против субаренды, становится само собой разумеющимся положением каждого согла­шения об аренде».—"Private Communication from Professor Cairnes",

³* 35

сельском хозяйстве, если они не имеют земли? Пока они пребывают в состоянии страшной нищеты и перспективы улучшения их положения весьма незначительны. Дейст­вительно, денежные заработки поднялись гораздо выше того нищенского уровня, на котором они находились по­коление назад, но стоимость пропитания также поднялась настолько выше прежней нормы, когда трудящиеся пита­лись картофелем, что реальное улучшение материального положения трудящихся не равно повышению номиналь­ных денежных заработков; и, согласно наилучшей инфор­мации, к какой я имел доступ, повышение жизненного уровня этого класса маловероятно. Численность населе­ния действительно сократилась, хотя, возможно, жителей все еще гораздо больше, чем может прокормить Ирландия, будучи просто пастбищным районом Англии. Впрочем, предположение о том, что если нынешнее число жителей придется содержать па родине, то это можно сделать толь­ко двумя способами: либо на основе старой порочной си­стемы коттерства, либо превратив ирландцев в мелких земельных собственников, которые сами себя обеспечива­ют продовольствием, возможно, не совсем справедливо. Если будут предоставлены достаточные гарантии капита­ловложениям, то несомненно, что площади, которые оста­нутся под пахотными угодьями, позволят мелким фер­мерам-капиталистам расширить найм работников; а это, по мнению некоторых компетентных судей, могло бы по­зволить Ирландии обеспечить пропитанием нынешнее чис­ло ее жителей. Но никто не будет утверждать того, что имеющиеся ресурсы достаточны для содержания нынеш­него числа жителей Ирландии в состоянии, в котором дол­жна бы существовать основная масса крестьян этой страны. Поэтому эмиграция, сократившись на время, возобновилась со всей своей силой под дополнительным стимулирующим воздействием неурожайных лет. Подсчи­тано, что в течение 1864 г. не менее 100 тыс. человек покинули ирландские берега. Что касается самих эмигран­тов, или их потомков, а также общих интересов челове­чества, то было бы глупо сожалеть о таком результате. Дети ирландских иммигрантов получают американское образование и приобщаются к благам более высокой циви­лизации быстрее и полнее, чем это было бы возможным в той стране, откуда они сами родом. Через 20 или 30 лет по умственному развитию их нельзя отличить от других

американцев. Этот исход — потеря для Англии и ее позор; и именно англичане и их правительство главным обра­зом должны задать себе вопрос, послужит ли их чести и выгоде, если они сохранят одну лишь землю Ирландии и лишатся всего ее населения. При нынешнем настроении ирландского народа и при том направлении, которое при­обретает — по-видимому, навсегда, — его надежда на луч­шее будущее, Англия, вероятно, может выбирать только между полным исчезновением ирландского населения или превращением части трудящегося населения в крестьян-собственников. Истинно островное невежество, проявляе­мое английскими государственными деятелями по отноше­нию к форме сельского хозяйства, которая преобладает почти во всех прочих цивилизованных странах, делает весьма вероятным то, что Англия изберет худшую сторону этой альтернативы. И все же существуют зачатки стремле­ния к образованию на ирландской земле класса крестьян-собственников; для поддержания этого стремления требу­ется только помощь благожелательного законодателя, как это и показано в следующей выдержке из частного посла­ния моего знаменитого и уважаемого друга профессора Кэйрнса.

«При продаже поместий в Томонде, Портарлингтоне п Кингстоне, состоявшейся в суде по делам обремененных долгами земельных владений 8 или 10 лет назад, было замечено, что значительное число снимавших в указанных поместьях землю арендаторов приобрели фермы в соб­ственность. Мне не удалось получить каких-либо сведений о том, что последовало за этим — продолжали ли покупа­тели обрабатывать свои маленькие участки, или же под влиянием мании представлять из себя землевладельцев пытались избавиться от своего прежнего образа жизни. Но есть другие факты, имеющие отношение к этому во­просу, В тех районах Ирландии, где преобладает право арендатора, суммы, вносимые за право занимать фер­мы, огромны. Следующие цифры, взятые из описи одного поместья, находящегося в окрестностях Ньюри и ныне поступившего в ведение суда по делам земельной собст­венности, дадут представление — впрочем, весьма прибли­зительное — о том, какие цены устанавливает это всего лишь обычное право.

Данные таблицы показывают, за какую сумму продава­лось право пользования некоторыми фермами близ Ньюри.

Приведенные здесь цены, в общем, представляют собой сумму ренты, 'капитализированной примерно за 3 года; но, как я уже сказал, эти цены дают лишь приблизительное представление о суммах, которые зачастую — и по сути дела, как правило, — платят за право занимать сдаваемый в аренду участок. Это право, обязанное своим происхож­дением всецело обычаю, находится в зависимости от доверия, в общем питаемого арендаторами к порядочности землевладельца. В данном случае в ходе судебного разби­рательства, связанного с продажей поместья, обнаружи­лись обстоятельства, которые дают основания полагать, что фермеры не питали высокого доверия к владельцу это­го поместья; соответственно приведенные выше цены мож­но считать значительно более низкими, чем те, что обычно преобладают. Как мне сообщили с полной достоверностью, в суде по делам земельной собственности всплыли также факты, касающиеся других районов Ирландии, факты, согласно которым цена права занимать сдаваемые в аренду участки равнялась их полной стоимости. Примечательно, что должны встречаться люди, готовые уплатить за зем­лю, которая все равно облагается изрядной рентой, сумму, равную капитализированной ренте, примерно за 20 или 25 лет. Спросят, почему же они не выкупают землю пол­ностью за такую же или чуть большую сумму? Полагаю, что ответ на этот вопрос следует искать в состоянии наших земельных законов. По отношению к сумме, вносимой при приобретении земли, издержки, связанные с оформ-

лением перемещения мелких земельных участков из рук в руки, весьма значительны, даже если эти сделки оформляются в суде по делам земельной собственности, тогда как право занимать ферму может быть продано без всяких дополнительных издержек. Самое дешевое оформ­ление сделки по продаже земли, какое только возможно в этом суде, где в соответствии с нынешней формой возна­граждения юридических услуг строжайшим образом соблюдается жесткая экономия, будет стоить, не считая гербовых сборов, 10 ф. ст., что составляет весьма ощути­мый дополнительный расход при покупке мелкого кресть­янского владения; юридическое оформление сделки по продаже участка площадью в 1 тыс. акров может стоить не больше, а если и больше, то, вероятно, ненамного. Но, по правде говоря, издержки юридического оформления сде­лок с недвижимостью представляют лишь незначительную часть препятствий при покупке мелких земельных участ­ков. Гораздо более серьезным препятствием является то запутанное состояние, в котором пребывает земельная собственность и которое зачастую исключает практиче­скую возможность дробления поместья на такие наделы, какие оказались бы доступными для мелких покупателей. Исправление такого положения вещей заключается, одна­ко, в мерах настолько радикального характера, что, по всей вероятности, ни одна из тех палат общин, какие нам при­дется увидеть в ближайшем будущем, не захочет их даже рассмотреть. Возможно, составлением описи документов, дающих право собственности на землю, удастся свести это усложненное состояние земельной собственности к его простейшему выражению; но там, где существует запу­танная ситуация, вытекающая из действительной жизни, от нее не избавиться одним лишь упрощением формы; и пока та власть распоряжаться собственностью, которой пользуются ныне землевладельцы, не ограничена; пока любой завещатель или любой человек, устанавливая поря­док наследования, имеет почти неограниченную привиле­гию усложнять права своих наследников сообразно с тем, :то подскажут ему гордость, властолюбие или простая 1рихоть, опись документов, дающих право собственности землю, будет, по моему мнению, не способна изничто-:ить корень зла. Влияние этих обстоятельств равносиль-¹ установлению огромной премии за крупные сделки с )емлей — премии, которая в большинстве случаев поисти-

йё предотвращает всё прочие сделки с недвижимость», кроме крупных; и очевидно, что, пока закон находится в таком состоянии, нельзя создать справедливых условий для проведения опыта с крестьянской собственностью на землю. Изложенные мною факты, однако, показывают -думаю, исчерпывающим образом, — что для введения си­стемы крестьянской собственности на землю в свойствах самого народа нет никаких помех».

Я закончил рассмотрение вопроса, занявшего гораздо больше места, чем позволяли размеры данной работы; и на этом я заканчиваю исследование тех наиболее простых форм общественного хозяйства, при которых продукт зем­ли либо безраздельно принадлежит одному классу, либо делится только между двумя классами. Теперь мы перехо­дим к гипотезе раздела продукта на три части — между работниками, землевладельцами и капиталистами; и для того чтобы наиболее тесным образом увязать последующее изложение с тем, которое до сих пор занимало нас, я начну с вопроса о заработной плате⁷.