ГЛАВА X СПОСОБЫ ЛИКВИДАЦИИ КОТТЕРСКОЙ АРЕНДЫ

§ 1. Когда было написано и опубликовано первое изда­ние этой работы', вопрос о том, что делать с коттерскпм населением, был самым настоятельным из стоявших перед английским правительством. Большая часть (8 млн.) на­селения, долго пребывавшая в безнадежной инертности и крайней; нищете в условиях коттерства, была доведена действием этой системы до того, что имела возможность, питаться лишь самой плохой пищей и не была способна пи желать, на делать что-либо для улучшения своей участи. Наконец, из-за неурожая и этой скудной пищи население было погружено в такое состояние, выходом из которого, по-видимому, была или смерть, или постоянное содержание па чужие средства, или радикальное изменение экономиче­ских порядков, при которых до той поры население имело несчастье жить. Такая настоятельная необходимость при­влекла внимание законодательной власти и нации, но едва лп можно сказать, что это внимание имело серьезное по­следствие, ибо в то время, как бедствие было порождено системой земельной аренды, лишавшей людей всякого побуждения к усердию или бережливости, за исключени­ем страха перед голодной смертью, парламент, даровав этим людям законное право притязать на помощь благо­творительности, предоставил средство, которое должно устранить даже это побуждение; в то же время для унич­тожения причины этого зла не было сделано ничего — ограничились пустыми сетованиями, хотя отсрочка реше­ния проблемы обошлась государственной казне в 10 млн. ф. ст.

«Нет надобности, — заметил я тогда, — приводить до­воды для доказательства того, что коренной причиной всех экономических бедствий Ирландии является коттерстазо; что ожидать трудолюбия, полезной деятельности, какого-

¹ [Эти слова были внесены в 3-е издание (1852 г.), а следую­щее предложение переведено из настоящего времени в прошед­шее.]

либо иного ограничения роста населения, кроме смерти или хотя бы малейшего уменьшения нищеты, в то время как в стране господствует практика определения аренд­ных платежей крестьян конкуренцией, — значит ожидать винных ягод от репейника и гроздьев винограда от тернов­ника. Если наши практические государственные мужи не созрели для признания этого факта или если, признавая его в теории, они ощущают его реальность недостаточно остро для того, чтобы найти в себе силы выработать на основании этого факта какую-нибудь линию поведения, то существует еще одно соображение, причем соображение чисто материального порядка, от которого они не найдут возможности уклониться. Если урожаи той единственной культуры, которой народ до сих пор кормился, по-преж­нему будут ненадежны, то либо необходимо дать новый и мощный импульс совершенствованию искусства [ведения сельского хозяйства и трудолюбию, либо земля Ирландии не сможет более кормить население, численность которого будет хотя бы приблизительно равняться нынешней. Весь продукт западной половины этого острова, без каких-либо вычетов для уплаты ренты, ныне будет недостаточным для того, чтобы постоянно кормить все население этой части Ирландии; и из года в год эти люди по необходимости будут оставаться статьей расхода в имперском бюджете до тех noip, пока их численность не будет сокращена либо эмиграцией, либо голодной смертью до уровня, соответ­ствующего низкому состоянию их производства, или пока не будут изысканы средства для того, чтобы сделать их промышленность более производительной».

² С тех пор как были написаны эти слова, никем не предвиденные события спасли английских правителей Ирландии от трудностей, которые были бы справедливой карой за проявленные ими безразличие и недостаток пре­дусмотрительности. Ирландия с ее сельским хозяйством, ведущимся на основе коттерства, не могла более обеспечи­вать свое население продовольствием. Парламент, думая помочь злу, создал только побуждения к росту численно­сти населения, но вовсе не к улучшению производства. Однако помощь, которая не была предоставлена ирланд­скому пароду мудростью политиков^ пришла из неожидан-

² [Этот и два следующих абзаца внесены в 3-е издание (1852 г.) и заняли место § 2 первоначального текста.]

ного источника. Система самофинансирующейся эмигра­ции, предложенная Уэйкфилдом, была приведена в дей­ствие на основе принципа добровольности и в гигантском масштабе (заработки первых поселенцев пошли на оплату издержек перевозки последующих колонистов). К настоя­щему времени численность населения сократилась до уровня, когда при существующей системе ведения сель­ского хозяйства все оставшиеся могут найти себе работу и средства к жизни. Сравнение результатов переписей 1851 и 1841 гг. показывает, что население сократилось примерно на 1,5 млн. человек. Следующая перепись (пе­репись 1861 г.) показывает дальнейшее сокращение насе­ления примерно на 500 тыс. человек. Таким образом, ирландцы нашли путь на тот цветущий континент, кото­рый сможет на протяжении жизни нескольких поколений обеспечивать одинаковым достатком прирост населения всего мира. Ирландское крестьянство научилось обращать взор на лежащий за океаном рай земной как на надежное убежище и от угнетения саксов, и от тирании природы. Не может быть сомнений, что с этих пор, как бы значительно ни сократились возможности найма сельскохозяйствен­ных рабочих при общем внедрении по всей Ирландии английских методов ведения хозяйства или вследствие того, что всю Ирландию превратили бы в пастбище, подоб­но графству Сазерленд, лишние люди будут мигрировать в Америку с той же стремительностью и точно так же не требуя от нации расходов, как это сделал миллион ирланд­цев, отправившихся туда в течение трех лет, предшество­вавших 1851 г. Люди, полагающие, что земля страны су­ществует ради нескольких тысяч землевладельцев и что, пока рента исправно платится, общество и правитель­ство выполняют свое предназначение, могут увидеть в этом исходе счастливое завершение ирландских затрудне­ний.

Но теперь иное время, да и человеческое сознание находится не в таком состоянии, чтобы можно было отстаи­вать подобные оскорбительные притязания. Земля Ирландии, земля любой страны принадлежит народу этой страны. Отдельные лица, называемые землевладельцами, не имеют никакого права, в силу нравственности и справед­ливости, на что-либо, кроме ренты или компенсации за ее рыночную стоимость. Что касается самой земли, то главный вопрос состоит в том, посредством какого способа присвое-

ния и возделывания ее можно сделать наиболее полезной для всего населения в целом. Для собственников ренты может оказаться весьма удобным то, что основная масса жителей, отчаявшись найти справедливость в стране, где они и их предки жили и страдали, стала искать на другом материке ту земельную собственность, в которой им отка­зали на родине. Но законодательному собранию империи следует смотреть на вынужденную эмиграцию миллионов людей иными глазами. В тех случаях, когда население какой-либо страны покидает ее en masse (целиком) пото­му, что правительство этой страны не желает дать им мес­то для жизни, такое правительство осуждают и признают виновным. Нет никакой необходимости лишать землевла­дельцев хотя бы фартинга из денежной стоимости их за­конных прав; но справедливость требует, чтобы людям, непосредственно возделывающим землю, была предостав­лена возможность стать в Ирландии тем, чем они станут в Америке, — собственниками той земли, которую они об­рабатывают.

В не меньшей мере требует этого и политическое благоразумие. Люди, не знающие ни Ирландии, ни какой-либо другой страны, берут английскую практику в каче­стве единственной нормы социального и экономического совершенства и предлагают как единственное средство против ирландской нищеты превращение коттеров в наем­ных работников. Но это предложение является планом улучшения скорее ирландского сельского хозяйства, неже­ли положения ирландского народа. Состояние поденщика не имеет в себе волшебной силы, которая чудодейственным образом вселила бы предусмотрительность, бережливость или самоограничение в сознание народа, лишенного этих качеств. Если бы всех ирландских крестьян можно было обратить в наемных работников, а обычаи, привычки и нравственные особенности народа остались бы прежними, мы попросту увидели бы 4 или 5 млн. людей, живущих в состоянии поденщиков в той же самой нищете, в которой они жили ранее в состоянии коттеров, — столь же пассив­ных при отсутствии всяких удобств, столь же безрассудных в своем размножении и, возможно, даже столь же безраз­личных к выполняемой ими работе, поскольку их нельзя было бы уволить в массовом порядке, а если бы это и было возможно, то такое увольнение означало бы всего лишь пе­ревод их на содержание за счет налога на вспомощество-

ванне бедным. Совершенно иной результат дало бы превращение этих людей в крестьян-собственников^ Для возрождения народа, который в смысле трудолюбия и предусмотрительности должен учиться буквально всему, который, как признано всеми, является одним из самых отсталых европейских пародов по своим рабочим качест­вам, требуются самые могущественные побуждения, кото­рыми можно стимулировать эти качества; а нет стимула, который по силе своей был бы сравним с правом собствен­ности на землю. Постоянные собственность на землю и заинтересованность в ней тех, кто ее обрабатывает, явля­ются почти что гарантией самого неутомимого трудолю­бия; земельная собственность является и наилучшим из всех известных на сегодня, хотя и не абсолютно надеж­ным, средством предупреждения перенаселения, и там, где она оказалась несостоятельной в этом качестве, всякое иное устройство потерпело бы гораздо более вопиющую неудачу; чисто экономическими средствами это зло не устранить.

Потребности Ирландии сходны с потребностями Ин­дии. В Индии, хотя администрация и совершала время от времени серьезные ошибки, никто никогда не предлагал согнать райятов или крестьян-фермеров с занимаемых ими наделов под предлогом улучшения сельского хозяйства; изыскиваемый путь улучшения сельского хозяйства состо­ит в том, чтобы сделать аренду индийских крестьян более надежной, гарантированной, и единственное расхождение во мнениях сводится к тому, что одни настаивают на пре­доставлении земли райятам в вечную аренду, а другие по­лагают, что достаточно будет и долгосрочных аренд. Тот же самый вопрос стоит и в отношении Ирландии; и было бы праздным делом отрицать, что долгосрочные аренды при таких землевладельцах, какие иногда встречаются, творят чудеса даже в Ирландии. Но в этом случае долгосрочные аренды должны предусматривать низкую ренту. Для из­бавления от коттерства ни в коем случае нельзя полагать­ся только на долгосрочные аренды. На протяжении всего существования коттерства сроки действия соглашений об аренде всегда были длительными: 21 год или срок трех жизней были обычными сроками. Но поскольку величину арендных платежей определяла конкуренция, поднимав­шая их сверх того, что мог заплатить арендатор, последний не имел благотворной заинтересованности в земле, да и не

мог приобрести ее никаким усердием, поэтому преимуще­ство, предоставляемое соглашением об аренде, было прак­тически номинальным. В Индии администрация — там, где она опрометчиво не передала свои права собственности за-миндарам ³, — способна предотвратить эту беду, потому что, будучи сама землевладельцем, она может определять величину ренты по своему собственному усмотрению; но если земля принадлежит частным лицам, а размер аренд­ных платежей определяет конкуренция и конкурентами являются крестьяне, бьющиеся за существование, то но­минальная рента неизбежна, если только население не так малочисленно, что сама конкуренция станет номинальной. Большинство землевладельцев будут стремиться заполу­чить те деньги и ту власть, которые предоставляются не­медленно; и пока землевладельцы находят коттеров, гото­вых предложить им сколь угодно высокую арендную плату, бесполезно полагаться на самоотречение землевладельцев от их собственных выгод ради пользы других в деле огра­ничения этой порочной практики.

Вечное владение служит более сильным стимулом к улучшению, нежели долгосрочная аренда — не только по­тому, что даже самая долгосрочная аренда проходит, пре­жде чем истечет срок ее действия, через все многообразие краткосрочных аренд вплоть до полного их отсутствия, но и по более глубоким причинам. Было бы весьма поверх­ностным с нашей стороны не принимать шо внимание, даже в чисто экономических рассуждениях, влияние вооб­ражения; в аренде «на вечные времена» присутствует некое положительное качество, которого нет даже в самой долгосрочной аренде. Даже если срок аренды достаточно продолжителен для того, чтобы охватить жизнь детей и всех дорогих человеку людей, все же до тех пор, пока чело­век не достигнет той высокой степени умственного и щгав-ственного развития, при которой общественное благо (также объемлющее вечность) приобретает высшее гос­подство над его чувствами и желаниями, он не будет на­прягать свои силы с одинаковым на протяжении всего сро­ка аренды рвением для того, чтобы увеличивать ценность владения, которое лично для него с каждым годом все

³ [Это придаточное предложение внесено в 3-е издание (1852г.).]

более обесценивается. Кроме того, пока с земельной соб­ственностью будет связана вечность владения, как это и есть во всех странах континентальной Европы, аренда земли на ограниченный срок, каким бы он ни был продол­жительным, должна, разумеется, считаться чем-то менее важным и достойным. Стремление получить такую аренду на срок будет вызывать у людей меньшее рвение, а полу­чив ее, они будут испытывать меньшую привязанность к арендуемой земле. Но в стране, где господствует коттер-ство, вопрос о вечности аренды имеет совершенно второ­степенное значение по сравнению с более важным вопро­сом — вопросом ограничения арендных платежей. Регули­рование ренты, уплачиваемой капиталистом, который ведет хозяйство ради получения прибыли, а не ради про­питания, можно, ничем не рискуя, уступить конкуренции. Но этого нельзя делать в отношении ренты, уплачиваемой непосредственными производителями, если только они не станут 'более цивилизованными и развитыми, однако тако­го состояния трудящиеся пока нигде не достигли и не мо­гут легко достичь при подобной системе аренды земли. Арендные платежи крестьян никогда не следует устанав­ливать произвольно, не следует также определять их размеры по усмотрению землевладельца; настоятельно необходимо, чтобы их размер определялся либо обычаем, либо законом; и там, где не установился взаимовыгодный обычай, такой, как тос|канская испольщина, разум и опыт требуют, чтобы власть определила неизменную вели­чину ренты, обратив, таким образом, произвольную ренту в фиксированную, а фермера — в крестьянина-собствен­ника.

Наиболее эффективный способ осуществления этого изменения в достаточно значительном для полного уничто­жения коттерства масштабе — прямое и полное выполне­ние принятого парламентом закона, который превратил бы всю землю Ирландии в собственность арендаторов, обязав их выплачивать в качестве фиксированной арендной платы ту ренту, которую они платят ныне в действи­тельности, а не номинально. Это под названием «по­стоянства владения» было одним из требований Ассоциа­ции рипилеров в наиболее успешный период их агитации; и суть этого требования лучше всего была выражена сло­вами «оценка и вечность», принадлежащими Коннеру, самому первому, рьяному и неутомимому проповедни-

ку такого изменения *. При условии, что землевладельцам будет выплачена компенсация за теперешнюю стоимость возможного увеличения ренты, от которого их вынуждают отказаться, в такой мере не было бы ничего несправедли­вого. В этом случае нарушение существующих обществен­ных отношений едва ли было бы более сильным, чем то, которое совершили министры Штейн и Гарденберг, когда в начале нашего столетия они серией эдиктов осуществили целый переворот в состоянии земельной собственности прусского государства и увековечили для потомства свои имена в числе величайших благодетелей своей страны. Фон Раумеру и Гюставу де Бомону, просвещенным иностран­цам, пишущим об Ирландии, такого рода средство для излечения от недуга представлялось столь очевидным и верным, что им трудно было понять, как получилось, что это дело все еще не свершено.

Однако эта мера означала бы прежде всего полную экс­проприацию собственности высших классов ирландского общества; а если изложенные нами принципы справедли­вы, то такое преобразование может быть оправдано только в том случае, когда оно является единственным средством для достижения значительного общественного блага. Во-вторых, полное устранение всяких иных землевладель­цев, кроме крестьян-собственников, само по себе было бы отнюдь не желательно. Важную часть хорошей сельскохо­зяйственной системы составляют крупные фермы, на кото­рых возделывание земли осуществляется с применением значительных капиталов и которые являются собственно­стью людей, получивших наилучшее образование, какое только может дать страна; людей, способных благодаря своему образованию оценивать научные открытия и имею­щих возможность проводить дорогостоящие эксперименты, несмотря на долгосрочную отдачу и сопряженный с этим риск. Таких землевладельцев много даже в Ирландии; и изгнание их из поместий было бы несчастьем для обще­ства. Кроме того, среди находящихся ныне в аренде участ­ков значительную часть составляют такие, которые, веро­ятно, все же слишком малы для того, чтобы, в случае их сохранения, систему крестьянской собственности на землю

* Автор многочисленных памфлетов, озаглавленных: "True Po­litical Economy of Ireland", "Letter to the Earl of Devon", "Two Let­ters on the Rackrent Oppression of Ireland", и др. Коннер с 1832 г. ведет агитацию в поддержку этой меры.

можно было испытать при максимально благоприятных для нее условиях; да и нынешние арендаторы не всегда являются теми людьми, каких было бы желательно видеть в качестве первых владельцев принадлежащих им на пра­вах собственности крестьянских наделов. Среди нынешних арендаторов много людей, на которых появление надежды приобрести земельную собственность благодаря усердию и бережливости возымело бы более благотворное воздейст­вие, нежели немедленное предоставление им самой земель­ной собственности⁴.

⁴ [Здесь в 3-м издании (1852 г.) был снят следующий раздел первоначального текста:

«§ 5. Некоторые люди, желающие избежать понятия «постоян­ство владения», но отказывающиеся удовлетвориться чем-либо, кроме той или иной меры, действие которой охватывало бы всю «трану, выдвинули предложение о повсеместном введении «аренд­ного права». Под этим двусмысленным выражением смешива­ют две вещи. В дискуссии по ирландским вопросам это выражение обычно означает господствующую в Ольстере практику, которая фактически является постоянством владения. Эта практика пред­полагает ограничение ренты обычаем, хотя и не законом, ограни­чение, не будь которого, арендатор не смог бы приобрести благо­творной, отчуждаемой и пользующейся спросом доли в занимае­мом им участке. Существование этой практики в высшей степени полезно и является одной из главных причин того превосходства в эффективности земледелия и благополучии населения, которым об­ладает Ольстер несмотря на то, что в этой области собственность подверглась более мелкому дроблению, чем в других. Но трансфор­мировать это ограничение ренты обычаем в юридическое ограниче­ние и придать этому юридическому ограничению всеобщую силу значило бы установить постоянство владения в законодательном порядке, возражения против чего уже изложены.

То же самое название (арендное право) в последние го­ды стали применять, особенно в Англии, по отношению к чему-то совершенно иному—и не достигающему настоятельной необходи­мости настолько, насколько превзошло бы необходимость принуди­тельное проведение в жизнь ольстерского обычая. Это английское арендное право, с которым, стремясь добиться одобрения этого пра­ва законодательной властью, связал свое имя некий человек, поль­зующийся высоким авторитетом в науке о сельском хозяйстве, рав­носильно не чему иному, как положению, по которому землевладе­лец после истечения срока действия соглашения об аренде должен был бы выплачивать арендатору компенсацию за «неисчерпанные возможности улучшения». Разумеется, это весьма желательное по-южение, касающееся, однако, только фермеров-капиталистов и гех улучшений, которые осуществлены посредством вложения де-ег; улучшений, ценность и стоимость которых могли бы точно определить опытный земельный агент или жюри, составленное из >ермеров. Однако улучшения, которых следует ожидать от земле­дельцев-крестьян, являются результатом не денежных расходов, но

Однако есть меры более мягкие, которые неуязвимы для подобных возражений, хотя, если бы их осуществить в широких масштабах, какие только возможны, желаемая цель была бы в значительной степени достигнута. Одной из таких мер было бы принятие закона, в -соответствии с которым любой человек, осваивающий участок пустоши, становится собственником этого участка при условии уплаты навечно фиксированной ренты, равной умеренно­му проценту от стоимости этого участка в невозделанном виде. Разумеется, непременным условием этой меры было бы возложение на землевладельцев обязанности уступать пустующие земли (если они не находятся под парками, садами и т. д.) во всех случаях, когда бы их ни потребо­вали в целях освоения. Другой целесообразной мерой — причем такой, в осуществлении которой могли бы участ­вовать отдельные лица, — была бы скупка возможно боль­шего количества земли, предлагаемой к продаже, и пере­продажа этой земли мелкими участками в качестве крестьянской собственности. Одно время проектировалось создание общества (хотя попытка учредить его оказалась неудачной), строящего свою деятельность на принципах— в той мере, в какой это возможно, — обществ фриголъдер-ского землевладения, столь успешно созданных в Англии главным образом не ради улучшения сельского хозяй­ства, но в целях оказания влияния на выборы⁵.

затрат крестьянского труда, приложенного в столь разные моменты и в таких незначительных количествах, что они не поддаются оценке. Компенсацию за такой труд нельзя предоставить на основе какого-либо иного принципа, кроме выплаты арендатору всей разницы между стоимостью, которую имела арендованная им собственность в момент, когда он вступил во владение ею, и стои­мостью, которую эта собственность получила к моменту, когда арендатор перестал владеть ею; это столь же действенным обра­зом уничтожило бы право собственности землевладельца, как если бы размер ренты был фиксирован на вечные времена, в то же вре­мя это не давало бы столь же сильных побуждений тому землевла­дельцу, который совершенствует свое хозяйство столько же по любви и страсти к земле, сколько по расчету, и для которого его собственная земля есть предмет весьма отличный от самой щедрой из всех возможных денежных компенсаций за нее.]

⁵ [От занимавших в 1-м издании 5 страниц доводов в пользу мер по освоению пустующих земель в 3-м издании (1852 г.) осталось немногим более того, что опубликовано здесь и что получило свою современную форму в 5-м издании (1862 г.). В 1-м издании эти до­воды начинались так: «Нет надобности распространять их действие на все население или всю землю. Достаточно будет и того, чтобы

Это—способ, посредством которого частный капитал мо­жет быть использован в деле (перестройки общественного

имелась земля, на которой можно расселить столь значительную часть населения, что на остальной территории страны не придется содержать большее число людей, чем это совместимо с ведением сельского хозяйства на основе крупных ферм и наемного труда. Для достижения этой цели очевидные возможности предоставляют пустующие земли, которые, по счастью, столь обширны и в зна­чительной своей части настолько легко поддаются освоению, что являют собой средство, при помощи которого можно было бы пре­вратить почти все избыточное население в крестьян-собственников этих земель, не делая арендаторов собственниками».

После этого довода шел следующий отчет о проведенных в Англии и связанных с именем Фергуса О'Коннора экспериментах: «Существуют, впрочем, другие средства, при помощи которых мож­но было бы немало сделать для распространения крестьян-собст­венников даже на площади, уже возделываемой. В настоящее время в нескольких районах Англии проводится эксперимент по созданию хозяйств крестьян-собственников. Проект этот — чартистского про­исхождения, и первая основанная в соответствии с ним колония ныне действует в полную силу близ Риксмэнсворта в Хертфорд-шире. Замысел этого плана таков. Средства, собранные по подпис­ке, вверяются акционерной компании. На часть этих средств было куплено поместье площадью несколько сотен акров. Это поместье было поделено на участки в 2, 3 и 4 акра, на каждом участке ас­социация строила дом. Эти участки сдавали в аренду определен­ным работникам, которым также авансировали такие суммы, ко­торые считались достаточным капиталом для обработки земли ло­патой. Ежегодные платежи на общую сумму, позволяющую акцио­нерной компании получать доход в размере 5% от вложенных в это предприятие средств, были разделены между этими участками и взимались в виде фиксированной умеренной ренты, которая ни­когда и ни при каких обстоятельствах не должна быть увеличена. Таким образом, арендаторы с самого начала являются собственни­ками занимаемых наделов, организаторы ассоциации хотят, чтобы арендаторы выкупили уплачиваемую ими ренту за счет сбереже­ний из продукта своего труда, и рассчитывают на этот выкуп.

Инициатор этого эксперимента, по-видимому, успешно опро­верг (перед судилищем, никоим образом не благоволившим к не­му — комиссией палаты общин) обвинения, которые были щедро обрушены на его проект и избранный им способ его осуществления. Если даже окончательный результат этого эксперимента окажется неблагоприятным, то причина неудачи будет лежать в частных вопросах управления, а не в принципе. Эти хорошо продуманные организации предоставляют способ, посредством которого част­ный капитал может принять участие в реконструкции», и т. д. В 1-м издании было сказано, что «в настоящий момент как будто нет причин думать» о том, что исход эксперимента будет неблаго­приятным; а во 2-м издании было введено упоминание о парла­ментском расследовании. О дальнейшей истории Национальной зе­мельной компании см.: L. I. J e b b. Small Holdings, 1907, p. 121.]

и сельского хозяйства Ирландии — не только без каких-либо жертв со стороны собственника этого капитала, но и со значительной прибылью для него. Примечательный успех Общества по улучшению пустующих земель, кото­рое действовало в соответствии с гораздо менее выгодным для арендаторов планам, является примером того, на что можно побудить ирландских крестьян, предоставив им до­статочную гарантию в том, что сделанное ими пойдет им же на пользу. Нет даже необходимости принимать веч­ность владения в качестве непременного, не допускающе­го исключений правила; если предоставить фермерам воз­можность покупать занимаемые ими фермы на средства, которые они смогут приобрести, как быстро приобретали их арендаторы Общества по улучшению пустующих земель под воздействием благотворной системы, установ­ленной этим обществом *, то достаточной мерой будет и

* [1857 г.] Хотя это общество в годы, последовавшие за голо­дом, было вынуждено прекратить свою деятельность, память о его достижениях следует сохранить. Привожу выдержку из отчета, представленного этому обществу в 1845 г. его способным управля­ющим полковником Робинсоном и включенного в: "Proceedings of Lord Devon's Commission", p. 84.

«245 арендаторов—многие из которых всего лишь несколько лет назад пребывали в состоянии, граничащем с пауперизмом,— занимая мелкие участки, площадью от 10 до 20 акров земли каж­дый, своим собственным свободным трудом при помощи общества осуществили улучшения своих хозяйств общей стоимостью 4396 ф. ст., причем 605 ф. ст. из этой суммы было прибавлено к стоимости ферм в течение последнего года, что на каждого арен­датора составляет 17 ф. ст. 18 шилл. за весь срок и 2 ф. ст. 9 шилл.— за последний год; выгодой от этих улучшений каждый арендатор будет пользоваться на протяжении времени, остающегося до ис­течения соглашений об аренде, которые заключены на 31 год.

Эти 245 арендаторов и члены их семей, обрабатывая землю лопатами, подняли и освоили для земледелия 1032 акра земли, прежде бывшей непроизводительной горной пустошью, и в прош­лом году взрастили на этой площади урожай, оцененный компе­тентными, имеющими практический опыт лицами в 3896 ф. ст., что составляет 15 ф. ст. 18 шилл. в расчете на каждого арендатора. Фактически находящийся на их фермах скот, состоящий из коров, лошадей, овец и свиней, оценивается в соответствии с ценами, ус­тановившимися в настоящее время на соседних рынках, в 4162 ф. ст., из которых 1304 ф. ст. было добавлено к общей стоимости скота за период с февраля 1844 г., что составляет на каждого арендатора 16 ф. ст. 19 шилл. за весь период п 5 ф. ст. 6 шилл.—за прошлый год, в течение которого стоимость их скота увеличилась, таким образом, на сумму, равную их тепе­решней ежегодной ренте. Статистические таблицы и отчеты, на

1сйача участков в аренду на длительные сроки при уплате умеренной ренты, подобной той, какую взимало указанное общество. При выкупе участков им>мобилизо<ванный капи-Еал ассоциации будет высвобождаться, что позволит ей юзобновить свою деятельность в каком-нибудь ином месте.

§ 2.⁶ Все предшествующее было написано мною в

1856 г. С тех пор великий кризис ирландского производ-гва усугубился еще более, и необходимо рассмотреть, аким образом нынешнее состояние ирландского хозяйст-а влияет на высказанные в предшествующей части этой даны мнения относительно перспектив или практических ер устранения этого кризиса.

Коренное изменение в ирландской ситуации заключа­ется в огромном сокращении числа коттеров, порождаю­щем надежду на их полное уничтожение. Число мелких впадений значительно уменьшилось, а число владений Иведних размеров — возросло; это засвидетельствовано в статистических отчетах, что в достаточной мере доказывает всеобщность этого явления, и все данные показывают, что эта тенденция продолжает развиваться*. Вероятно, для

которые даны ссылки в предшествующих докладах, показывают, что арендаторы, в общем, улучшают свои маленькие хозяйства и увеличивают объем своих сельскохозяйственных работ и урожаи почти в прямой зависимости от численности трудоспособных лиц обоего пола, входящих в состав их семей».

Нельзя привести более убедительного показания, свидетель­ствующего о том, что при любой сносной системе землепользова­ния сельское хозяйство, ведущееся на основе мелких хозяйств, дает большее количество валового и даже чистого продукта; и достойно внимания то обстоятельство, что у мелких держателей трудолюбие и настойчивость достигают наивысшего уровня. Пол­ковник Робинсон указывает, как на исключение из примечательного и стремительного успеха в деле улучшения земледелия, на неко­торых арендаторов, «занимавших фермы площадью более 20 акров. Эти арендаторы слишком часто не обладали тем настойчивым тру­долюбием, которое необходимо для успешного проведения улуч­шений в гористой местности».

⁶ [Начинающийся с этого краткий раздел был внесен в 5-е из­дание (1862 г.). В 6-м издании (1865 г.) этот раздел был опущен и внесен публикуемый ныне § 2.]

Однако здесь существует отчасти и противоположное течение, о котором мне не приходилось встречать упоминания в печати. «Через суд по делам земельной собственности землею в Ирландии завладел класс, который, не будучи очень многочисленным, все же достаточно велик для того, чтобы причинить значительное зло, тот единственный из всех класс, представители которого менее