ГЛАВА/Х1 О КРЕДИТЕ КАК ЗАМЕНИТЕЛЕ ДЕНЕГ

§ 1. Функции кредита вызывают такое непонимание и такую путаницу понятий, как никакой другой вопрос по­литической экономии. Это объясняется не какими-то осо­быми теоретическими трудностями в исследовании дан­ного предмета, но сложностью тех форм, в которых выступает кредит на поверхности, его внешними проявле­ниями, отвлекающими внимание исследователя от сущест­венных свойств кредита к особенностям его частных форм.

Как на пример неясности понятий относительно сущ­ности кредита можно указать на те преувеличения, с ко­торыми нередко говорят о его национальной важности. Кредит обладает большой, но вовсе не волшебной, как, видимо, полагают многие, силой: он не может сделать что-нибудь из ничего. Как часто расширение кредита прирав­нивают к созданию капитала или даже отождествляют с ним! Странно, но приходится указывать на то, что кре­дит — это только разрешение использовать капитал, выда­ваемое другому лицу, средства производства могут быть не увеличены с его помощью, а лишь переданы. Если сред­ства производства и количество труда, используемые заем­щиком, увеличиваются с помощью кредита, то у заимодав­ца они ровно настолько же уменьшаются. Одна и та же сумма не может быть использована как капитал и ее вла­дельцем, и лицом, получившим ее взаймы. Ее полная ве­личина, выраженная в заработной плате, средствах труда и материалах, не может обеспечить две группы работников сразу. Капитал, полученный А взаймы от Б и используе­мый А в его деле, действительно остается частью богат­ства Б, которая может быть использована им для других целей: Б может вступить в сделку, полагаясь на эту часть, и занять в случае необходимости эквивалентную сумму под ее обеспечение, поэтому при поверхностном взгляде может показаться, что А и Б используют этот капитал од­новременно. Однако при ближайшем рассмотрении ока­жется, что корда Б расстается с этим капиталом в поль-

зу А, то его применение осуществляется одним только А, а Б уже не получает от этого капитала никакой услуги, если не считать возможности на основе этого капитала по­лучить в пользование другой капитал от третьего лица В. Весь капитал (не считая собственного), действительно используемый кем бы то ни было, вычитается — и должен быть вычтен — из капитала других лиц *.

§ 2. Однако, хотя кредит не что иное, как передача ка­питала из одних рук в другие, это, как правило — и это естественно, — передача его в руки лица, способного более эффективно применить капитал в производстве. Если бы кредита не существовало или вследствие отсутствия безо­пасности и недостатка доверия к нему прибегали бы в весьма ограниченных масштабах, то капитал тех лиц, ко­торые по роду занятий или из-за недостатка умения и знаний не могут лично управлять его применением, не приносил бы никакой прибыли, а соответствующие ресур­сы или не использовались бы, или растрачивались и унич-

* [1865 г.] Для того чтобы предположение, приведенное в тек­сте, было совершенно правильным, необходимо внести одну по­правку, хотя и небольшую. Платежные средства страны в любой момент частично применяются для покупок производственного назначения, а частично—в непроизводительном потреблении. Со­ответственно тому, каким образом используется большая часть этих средств, реальный капитал страны будет больше или меньше. Тогда если увеличивается только та часть средств плате­жа, которая находится в руках у непроизводительных потребите­лей, то покупаемая ими часть имеющихся товаров станет боль­ше, а часть, покупаемая производительными потребителями,— меньше, и это положение вещей будет равносильно уменьшению капитала. И наоборот, если дополнительную сумму средств пла­тежа получат производительные потребители и эта сумма пойдет в дело, то увеличившаяся часть товаров страны будет занята как капитал, уменьшившаяся часть—непроизводительно. В настоящее время именно такой результат сопутствует иногда расширению кредита, особенно при выпуске банкнот или других средств об­мена. Дополнительные банкноты обычно направляются прежде всего производителям и торговцам для использования в качестве капитала; и, хотя запас товаров в стране не становится от этого больше, возрастающая часть этих товаров попадает теперь в ру­ки производителей и торговцев' и в той мере, в какой те товары, что были бы потреблены непроизводительно, применяются в про­изводстве, происходит действительный прирост капитала. Этот процесс останавливается и поворачивает вспять, когда дополни­тельный выпуск прекращается и банкноты возвращаются к эмитенту.

тожались в неумелых попытках получить прибыль. Теперь же весь этот капитал ссужается под процент и становится доступным для производителей. Капитал такого рода со­ставляет значительную долю производительных ресурсов в любой промышленной стране и, естественно, притяги­вается теми производителями или торговцами, которым масштабы дела позволяют использовать его с наибольшей выгодой, так как они и больше всех нуждаются в нем, и могут предоставить наилучшее обеспечение. Поэтому, хотя кредит не увеличивает производительные ресурсы страны, благодаря ему они более полно используются в произво­дительной деятельности. По мере расширения доверия, на котором зиждется кредит, развиваются и средства, с по­мощью которых привлекаются даже мельчайшие части ка­питала: суммы, хранимые каждым человеком на всякий случай, становятся доступными для производительного использования. Главным инструментом для этого стано­вятся депозитные банки. Там, где их нет, каждый преду­смотрительный человек должен держать без употребления довольно значительную сумму для удовлетворения любого требования, какое только может возникнуть. Когда же вошло в обычай хранить свои резервы не у себя дома, а в банке, множество мелких сбережений, ранее остававшихся в бездействии, начинает сосредоточиваться в руках бан­кира, а банкиры, наученные опытом определять, какую долю имеющихся у них средств могут затребовать в дан­ное время, и знающие, что если один вкладчик потребует сумму больше средней, то другой возьмет меньше, могут отдавать остальное, т. е. гораздо большую часть, в ссуду производителям и торговцам, тем самым увеличивая массу капитала — но не существующего, а примененного — и со­вокупное производство общества.

Таким образом, будучи совершенно необходим для превращения всего капитала страны в производительный, кредит служит также средством лучшего использования производственных возможностей страны. Многие люди, не располагающие собственным капиталом или имеющие очень небольшой капитал, но обладающие умением вести дело, люди, которых знают и ценят собственники капита­ла, могут получать деньги или, чаще всего, товары в кре­дит, с помощью которого их производственные способно­сти становятся средством увеличения общественного бо­гатства. Это преимущество кредита станет еще более

значительным, когда вследствие совершенствований зако­нов и образования честность в обществе достигнет такого развития, при котором личные качества человека можно будет принимать как достаточную гарантию не только от бесчестного присвоения чужого капитала, но и от неоправ­данного риска, связанного с тем, что принадлежит дру­гому.

Таковы при самом общем рассмотрении способы при­менения кредита к производительным ресурсам общества. Однако эти рассуждения относятся только к кредиту, пре­доставляемому промышленным классам — производителям и торговцам. Кредит, предоставляемый торговцами непро­изводительным потребителям, никогда не означает увели­чения источников общественного богатства, а, наоборот, уменьшает их. Он передает во временное пользование не капитал непроизводительных классов производительным, а капитал производительных классов — непроизводитель­ным. Если торговец А поставляет землевладельцу или рантье Б товары, которые должны быть оплачены к концу пятилетнего периода, то капитал А, равный стоимости этих товаров, остается непроизводительным на пять лет. В тече­ние этого периода, если бы оплата была произведена сразу, эта сумма могла бы быть возмещена и вновь израсходо­вана несколько раз, а товары на эту сумму были бы про­изведены, потреблены и вновь произведены также не­сколько раз. Следовательно, замораживание Б 100 ф. ст. на пять лет, даже если они оплачиваются к концу перио­да, означает для трудящихся классов общества абсолют­ную потерю, превышающую эту сумму в несколько раз. Лично А получает компенсацию за счет более высокой цены на свои товары, в конечном итоге оплачиваемой Б, но трудящиеся классы не получают никакой компенсации и несут основные тяготы, связанные с временным или по­стоянным отвлечением капитала на непроизводительное потребление. В течение этих пяти лет страна располагает капиталом, меньшим на 100 ф. ст., а Б, изымающий эту сумму из капитала А и расходующий ее непроизводитель-но в ожидании своих собственных средств, только по исте­чении пяти лет должен выделить эту сумму из своих до­ходов и обратить ее в капитал для возмещения капитала А.

§ 3. Мы рассмотрели главную функцию кредита в про­изводстве. Он не является собственно производительной

силой, но без него полная занятость уже имеющихся про­изводительных сил невозможна. Однако более сложная часть теории кредита относится к его влиянию на цены — главной причине большинства тех явлений в торговле, ко­торые сбивают с толку наблюдателей. При широком ис­пользовании кредита в торговле уровень цен в любой момент гораздо больше зависит от состояния кредита, чем от количества денег, потому что кредит, хотя и не явля­ется производительной силой, является силой покупатель­ной, а человек, имеющий кредит, получает возможность покупать товары и предъявляет такой спрос на товары, который в свою очередь вызывает такой рост цен, как если бы он сделал равный объем покупок за наличные деньги.

Кредит, который мы теперь рассмотрим, — это отдель­но существующая покупательная сила, независимая от де­нег. Конечно, это не тот простейший кредит, когда деньги ссужаются одним лицом другому и передаются непосред­ственно из рук в руки, потому что в том случае, когда за­емщик расходует кредит на покупки, он покупает за день­ги, а не в кредит и не проявляет никакой покупательной силы сверх той, которой наделяют его эти деньги. Создают покупательную силу те формы кредита, которые не свя­заны с одновременным переходом денег, а очень часто вообще не вызывают такого перехода; это те формы, когда одна сделка вместе с массой других оформляется счетом, а оплачивается только сальдо счетов. Такой кредит предо­ставляется различными способами, которые мы теперь и исследуем, начав по обыкновению с простейших.

Первый способ. Предположим, что А и Б — два торгов­ца, заключающие друг с другом сделки одновременно как покупатели и как продавцы. А покупает у Б в кредит. Б поступает аналогичным образом по отношению к А. К концу хода сумма долговых обязательств А перед Б со­относится с задолженностью Б и выясняется, в чью пользу остаток. И лишь этот остаток, который может быть мень­ше, чем сумма нескольких единичных сделок, и уж заве­домо меньше, чем вся сумма сделок, оплачивается день­гами. И даже этот остаток может быть не оплачен деньга­ми, а перенесен на текущий счет следующего года. Еди­ничный платеж в 100 ф. ст. при таком способе оплаты может быть достаточным для осуществления целого ряда сделок на много тысяч фунтов стерлингов.

Однако существует и второй способ. Долговые обяза­тельства А по отношению к Б могут быть погашены без участия денег уже даже при отсутствии встречной задол­женности Б. А может удовлетворить Б переводом на него задолженности А третьего лица — В. Удобным средством для этого служит документ, называемый переводным век­селем, который фактически представляет собой перевод­ной ордер кредитора на своего должника. Акцептирование должником такого ордера, что удостоверяется его под­писью, означает признание долга.

§ 4. Впервые переводной вексель появляется как сред­ство, позволяющее избежать расходов и риска, связанных с перевозкой драгоценных металлов из одного места в дру­гое. «Давайте предположим, — пишет Генри Торнтон *, -что 10 лондонских фабрикантов продают свой товар 10 ла­вочникам в Йорке, которые торгуют им в розницу, и что в Йорке есть 10 производителей другого товара, продаю­щих его 10 лондонским лавочникам. Нет никакой необхо­димости в том, чтобы 10 лондонских лавочников ежегодно посылали золото Йоркским фабрикантам, а 10 Йоркских лавочников пересылали такое же количество денег в Лон­дон. Йоркские фабриканты могут получить свои деньги от Йоркских лавочников, дав им взамен письменные доку­менты; по этим документам должники Йоркских фабри­кантов в Лондоне, которые уже приготовили деньги для уплаты, передадут эту сумму лондонским фабрикантам. Таким образом долговые обязательства и в Лондоне и в Йорке погашаются без расходов и риска, связанных с пе­ревозкой денег. Письма, приказывающие перевести дол­говое обязательство, на современном языке называются переводными векселями. Это векселя, с помощью которых задолженность одного лица обменивается на задолжен­ность другого, а задолженности, возникающие в одном ме­сте, — на задолженности в другом».

После того как переводные векселя стали удобным средством погашения задолженностей, возникающих в от­даленных местах, и экономии расходов, связанных с пере-

* Enquire into the Nature and Effects of the paper Credit of Great Britain, p. 24. Эта работа, изданная в 1802 г., даже сейчас [1848 г.] является самым лучшим из известных мне исследований на английском языке, посвященных способам предоставления и получения кредита в торговле.

возкой драгоценных металлов, их использование расшири­лось и по другой причине. В любой торговле обычно уста­навливается определенный срок погашения кредита: три месяца, шесть месяцев, год или даже два года в зависимо­сти от удобства или сложившихся традиций. Торговец, продающий товары, плату за которые он должен получить через шесть месяцев, но желающий получить деньги ско­рее, выставляет вексель на своего должника также сроком на шесть месяцев и учитывает его у банкира или другого заимодавца, т. е. переводит вексель на него, получая ука­занную сумму минус процент за время, остающееся до истечения срока. Служить средством превращения долго­вого обязательства одного лица в возможность получения кредита у другого становится одной из главных функций переводного векселя. Удобство этой меры ведет ко все более частому выставлению переводных векселей, не обес­печенных ранее возникшими долговыми обязательствами лиц, на которых выставляются эти векселя. Это так назы­ваемые дружеские, или — с оттенком неодобрения — фик­тивные, векселя, их природа раскрыта цитировавшимся выше автором с такой ясностью и основательностью, что я приведу целый отрывок из его текста *:

«Желая получить 100 ф. ст., А предлагает Б принять расписку или вексель сроком на два месяца, на котором Б ставит свою подпись, обязывающую его оплатить вексель по истечении срока. Понятно, что А позаботится о том, чтобы или оплатить этот вексель самому, или предоста­вить Б средства для его оплаты. Наличные деньги, полу­чаемые А под вексель, кредитуются обеими сторонами. А выполняет свое обещание оплатить долг по истечении срока и, таким образом, заключает сделку. Однако нет ни­чего невероятного в том, что за эту услугу, которую Б ока­зал А, А не отплатит ему тем же и через более или менее короткое время не примет вексель на А, выставленный и учтенный для удобства Б.

Сравним теперь такой вексель с действительным. Опре­делим, в чем они схожи, а в чем отличны или кажутся от­личными друг от друга.

Они схожи в том, что каждый из них дисконтируется — оба созданы с этой целью и, возможно, оба учитываются де-факто. Как тот, так и другой в равной степени служат

Ibidem, p. 29—33.

для обеспечения торговцев средствами спекуляции. Более того, поскольку и тот и другой представляют собой так называемые платежные средства, или бумажные деньги страны, позволяющие не использовать гинеи, то и в этом отношении фиктивные и реальные векселя также играют одинаковую роль и, если цены товаров растут пропорцио­нально количеству бумажных денег в обращении, участие и тех и других в этом процессе совершенно одинаково.

Прежде чем мы перейдем к рассмотрению существую­щих между ними различий, обратим внимание на момент, в котором они обычно считаются несхожими, но о котором нельзя сказать, что здесь они различаются всегда и неиз­бежно.

Действительные кредитные билеты (как иногда гово­рят) представляют реальную собственность. Это имею­щиеся в наличии товары, противостоящие каждому дейст­вительному билету. Билеты же, выдаваемые не в резуль­тате продажи товара, являются элементами фальшивого богатства, с помощью которого обманывают нацию. Они представляют только воображаемый капитал, в то время как реальные билеты указывают на действительно суще­ствующий.

В ответ на это можно возразить, во-первых, что кре­дитные билеты, выдаваемые в результате действительной продажи товаров, не могут считаться на этом основании безусловными представителями какой-либо существующей собственности. Предположим, что А продает Б товары стоимостью 100 ф. ст. в кредит на шесть месяцев и берет вексель на этот срок и что Б спустя месяц продает В то­вары на такую же сумму и на тех же условиях, получая такой же вексель, и т. д. К концу шести месяцев может объявиться шесть векселей на 100 ф. ст. каждый, сущест­вующих одновременно, причем все они могут оказаться учтенными. Но только один из них представляет какую-то реальную собственность.

Доказательством того, что реальные векселя (как их называют) представляют действительную собственность, могла бы служить способность держателей векселей пред­отвратить использование собственности, представленной векселями, для иных целей, кроме оплаты векселей по тре­бованию. Но такой возможности не существует: ни тот, кто держит реальный вексель, ни тот, кто его учитывает, не имеют выраженной в конкретных товарах собственно-

\

сти, под которую выдан этот вексель; они так же полага­ются на общую платежеспособность лица, выдавшего век­сель, как и держатель любых фиктивных векселей. Во многих случаях фиктивные векселя выдаются известными людьми, располагающими большим капиталом, и тогда можно говорить о том, что эти векселя представляют часть капитала. Таким образом, предположение о том, что реаль­ные векселя представляют собственность, а фиктивные не представляют ее, несколько преувеличивает, как мне ка­жется, достоинства первых и не совсем справедливо по отношению ко вторым.

Теперь рассмотрим несколько моментов, в которых эти виды векселей отличаются друг от друга.

Во-первых, против фиктивных расписок, или дружес­ких векселей, можно возразить, что они удостоверяют то, чего в действительности не существует. Это возражение, однако, относится только к тем фиктивным векселям, ко­торые обращаются как реальные. Во многих случаях их сущность достаточно очевидна. Во-вторых, своевременное погашение фиктивных векселей, как правило, менее ве­роятно, чем погашение реальных векселей. По общему мнению, торговец, выдающий фиктивные векселя, в боль­шей степени авантюрист, чем тот, кто старательно этого избегает. Изэтого следует, в-третьих, не только, что фик­тивные векселя менее надежны, но и то, что их количество меньше поддается ограничению. Масса же реальных век­селей ограничена масштабами фактических продаж ка­кого-то человека, а так как в торговле весьма желательно, - чтобы кредит предоставлялся всем лицам регулярно и в надлежащей пропорции, то и размеры фактических про­даж какого-либо торговца, которые удостоверяются появ­лением его векселей, выставляемых благодаря этим продажам, могут служить определенным ориентиром, хотя и очень несовершенным во многих отношениях.

Фиктивные, или дружеские, векселя — это, по сущест­ву, те же прямые векселя и даже лучше их, так как по­следние имеют лишь одно обеспечение, а дружеские век­селя — двойное. Существует столько опасений, как бы торговцы не зашли в использовании своих возможностей для увеличения денег слишком далеко, что бумаги, в глав­ном такие же по содержанию, когда они даются непред­принимателями, считаются чем-то не заслуживающим до­верия, если приходят от коммерсанта. Поскольку такие

/•

бумаги, когда они находятся в руках коммерсанта, неиз­бежно имитируют бумаги, появляющиеся при продаже то­варов, им дали наименование «фиктивных» — эпитет, за которым, но-видимому, скрывается путаное и ошибочное мнение о том, будто есть что-то одновременно фальшивое и обманчивое в природе определенной части и ценных бу­маг, и видимого богатства страны».

Переводной вексель, когда он просто учтен и лежит до срока в портфеле дисконтера, не выполняет функции де­нег, а, наоборот, сам продан и куплен за деньги. В обра­щении находятся только государственные ценные бумаги или другое обеспечение. Но когда выставленный на кого-либо вексель оплачивается другим (или этим же) лицом в порядке погашения долга или денежного требования, он выполняет такую функцию, которую, если бы векселей не существовало, выполняли бы деньги, — функцию обращаю­щихся денег. Переводные векселя находят такое примене­ние довольно часто. «Они не только, — продолжает Торн-тон *, — дают возможность сократить употребление налич­ных денег, во многих случаях они даже занимают их место. Представим, что фермер, живя в деревне, погашает свой долг соседу-бакалейщику в 10 ф. ст., выдавая ему век­сель на эту сумму, выставленный лондонским перекупщи­ком зерна после покупки урожая фермера; бакалейщик, поставив передаточную надпись, переводит вексель живу­щему по соседству сахарозаводчику для погашения своей задолженности ему, а сахарозаводчик также ставит пере­даточную надпись и пересылает вексель в ближайший порт торговцу из Вест-Индии; последний переправляет вексель банкиру в свою страну, который в свою очередь делает передаточную надпись и пускает вексель в дальнейшее об­ращение. С помощью этого векселя осуществляется пять платежей, как если бы это была банкнота в 10 ф. ст., опла­чиваемая по требованию. В стране имеет хождение мно­жество векселей, передаваемых торговцами друг другу описанным выше путем и составляющих в самом строгом смысле часть платежных средств королевства».

Многие векселя, как внутренние, так и иностранные, предъявляются наконец к оплате, полностью испещренные передаточными надписями, каждая из них представляет или новый дисконт, или денежную сделку, в которой век-

Ibidem, p. 40.

сель выполнял функции денег. На памяти нынешнего по­коления ' в Ланкашире платежными средствами для сумм свыше 5 ф. ст. почти всегда служили такие векселя.

§ 5. Третьей формой, в которой кредит используется для замещения обращающихся денег, являются прямые векселя. Вексель, выставленный на какое-то лицо и акцеп­тованный этим лицом, и простой вексель этого лица, поз­воляющий выплатить такую же сумму, в той степени, в какой они касаются этого лица, представляют собой абсо­лютные эквиваленты, если не считать того, что первый обычно приносит процент, а второй, как правило, не при­носит и что первый чаще всего оплачивается по истечении определенного срока, а второй — по предъявлении. В тор­говых странах выработался особый вид предприниматель­ской деятельности, состоящий в выпуске — именно в этой последней форме — векселей для замены денег. Торговцы деньгами (так неправильно называют профессиональных заимодавцев), как и другие маклеры, хотят расширить свои операции за пределы, обозначенные их собственными сред­ствами: они хотят ссужать не только свой капитал, по и свои кредитные средства, и не только в тех размерах, ко­торые определяются действительно хранящимися у них ценными бумагами, по и вообще в масштабах своей спо­собности получать кредит от общества, точнее, в таких пределах, в которых, по их мнению, они могут найти ему надежное применение. Это достигается в очень удобной форме ссужения собственных прямых векселей на предъ­явителя; заемщик соглашается принять их в качестве де­нег, потому что кредит заимодавца заставляет других лю­дей охотно принимать их на той же основе при оплате покупок или для других платежей. Эти кредитные билеты выполняют поэтому все функции денег в обращении и де­лают эквивалентную массу денег, находившихся до этого в обращении, ненужной. Поскольку векселя оплачиваются по предъявлении, они могут в любой момент вернуться к эмитенту, и тогда ему потребуются деньги для их оплаты, поэтому он должен под угрозой банкротства держать столько денег, сколько может ему понадобиться для этой цели. Здравый смысл также требует, чтобы он не пытался

¹ [Так начиная с 4-го издания (1857 г.). В первоначальном тексте (1848 г.) было: «Еще 20 лет назад».]

выпускать билеты сверх той суммы, которая, как показы­вает его опыт, может оставаться в обращении, не возвра­щаясь к нему для оплаты.

После того как было выявлено удобство этого способа создания кредита, правительства пришли к выводу о целе­сообразности использовать его и приступили к выпуску собственных прямых векселей для оплаты своих расхо­дов — источник тем более выгодный, что он, единственный, позволяет занимать деньги, не выплачивая процент: обе­щание правительства платить по требованию расценивает­ся как эквивалент наличных денег. Практические разли­чия между выпуском таких билетов правительством и эмиссией частных банкиров, а также дальнейшие превра­щения этого вида заменителей денег мы рассмотрим далее.

§ 6. Четвертый способ использования кредита вместо денег, который, если он будет применяться слишком ши­роко, может привести к полному вытеснению денег, — это производство платежей с помощью чеков. Обычай держать денежные сбережения у банкира в качестве резерва для немедленного удовлетворения случайной потребности и производить все платежи, кроме мелких, с помощью пла­тежных поручений, выставляемых на банкира, распрост­раняется в Англии на все более широкую часть общества. Если плательщик и человек, получающий платеж, держат свои деньги у одного банкира, платеж осуществляется без какого-либо участия денег — простым перечислением в банковских книгах данной суммы с кредита плательщика на кредит получателя. Если бы все лондонцы держали свои деньги у одного банкира и производили платежи с помощью чеков, ни при каких сделках, заключаемых в пределах Лондона, деньги не требовались бы и не исполь­зовались. В отношении сделок между маклерами эти иде­альные условия фактически почти достигнуты. Деньги (металлические. — Пер.) или банковские билеты сейчас используются главным образом в розничных сделках ме­жду торговцами и потребителями, а также при выплате заработной платы, да и в этих случаях лишь при неболь­ших платежах. В Лондоне каждый лавочник независимо от размеров капитала и масштабов дела, как правило, име­ет счет у банкира. Кроме надежности и практического удобства, счет дает и другие выгоды: он позволяет дельцу, имеющему счет, претендовать на дисконтирование его век-

селей в таких случаях, когда он не мог бы на это рас­считывать, не имея счета. Что же касается купцов и опто­вых торговцев, то они производят все текущие платежи, как) правило, с помощью чеков. Однако они ведут дела не с одним и тем же банкиром, и когда А выдает чек Б, то Б обычно получает по нему не в том банке, откуда чек взят, а в каком-то другом. Правда, потребности предпри­нимательства привели к такому положению, при котором все банкирские дома лондонского Сити в известном отно­шении представляют собой фактически единое целое. Бан­кир не пересылает оплаченные им чеки тем банкам, на ко­торые они выписаны, и не требует за них деньги. Сущест­вует так называемая Расчетная палата, в которую все банкиры Сити пересылают вечером каждого дня все полу­ченные в течение дня чужие чеки, и там эти последние обмениваются на их чеки, попавшие в руки других банки­ров, и лишь сальдо этого обмена оплачивается деньгами², или даже и оно погашается не деньгами, а чеками на Анг­лийский банк. С помощью этого изобретения все дневные сделки лондонского Сити, общая стоимость которых зача­стую достигает нескольких миллионов фунтов стерлингов, и, кроме того, огромное количество провинциальных сде­лок, представленных векселями провинциальных банки­ров, выставленными на их лондонских корреспондентов, осуществляется в настоящее время [1848 г.] с помощью платежей, не превышающих в среднем 200 тыс. ф. ст. *.

Применение различного рода кредитных средств, толь­ко что рассмотренных нами, позволяет использовать для осуществления громадного числа сделок в такой стране, как Великобритания, на удивление мало драгоценного ме­талла; это количество по отношению к денежной стоимо­сти продаваемых и покупаемых товаров во много раз меньше того, какое признано необходимым во Франции или любой другой стране, где предоставление кредита не

² [Заключительная часть фразы внесена в 4-е издание (1857г.).]

* Согласно Туку (Enquiry into the Currency Principle), уре­гулированные Расчетной палатой сделки «в 1839 г. достигали 954401,6 тыс. ф. ст. при средней величине платежей несколько больше 3 млн. ф. ст. переводными векселями и чеками, причем в один день для этого требовалось лишь чуть больше 200 тыс.ф. ст. анкнотами». [1862 г.] В настоящее время ежедневно улаживается гораздо больший объем сделок без какого-либо участия банкнот, вместо которых используются чеки па Английский банк.