Любовь меняет многое

Любовь не является нашей единственной эмоциональной потреб­ностью. По наблюдениям психологов, среди наших основных потреб­ностей — потребность в безопасности, высокая самооценка и чувство собственной важности для других. Тем не менее, любовь связана со всеми этими потребностями.

Если я чувствую любовь своей супруги, я могу расслабиться, зная о том, что мой любимый человек не сделает мне ничего плохого. Я чувствую себя в безопасности в её присутствии. У меня может быть не совсем надёжное окружение. У меня могут быть враги в других сферах моей жизни, но со своей супругой я чувствую себя в безопасности.

Моя высокая самооценка подпитывается тем фактом, что моя жена любит меня. Ведь если она меня любит, значит, я этого стою. Мои роди­тели могли дать мне негативную или смешанную информацию о том, чего я стою, но моя супруга знает меня уже как взрослого и любит меня. Ее любовь строит мою самооценку.

Необходимость быть важным для других - это та эмоциональная сила, которая определяет многие наши поступки. Жизнь движется жаждой успеха. Мы хотим, чтобы наша жизнь чего-то стоила. У каждого из нас есть свои мысли по поводу того, что значит - быть значимым, и мы очень упорно работаем для достижения наших целей. Чувство того, что тебя любит твой супруг или супруга усиливает наше чувство собственной зна­чимости. Мы делаем вывод: “Если кто-то меня любит, то, наверное, я что-то значу”.

Я важен, потому что нахожусь на вершине созданного порядка. Я обладаю способностью мыслить абстрактно, передавать свои мысли при помощи слов и принимать решения. Благодаря напечатанным или напи­санным словам я могу извлечь пользу из мыслей тех, кто жил до меня. Я могу извлечь выгоду из опыта других людей, хотя они и жили в другом веке или в другой стране. Я переживаю смерть членов семьи и друзей и чувствую, что существует жизнь за пределами материального. Я откры­ваю, что во всех цивилизациях люди верят в духовный мир. Моё сердце подсказывает мне, что это правда даже тогда, когда мой мозг, обученный научными наблюдениями, задаст каверзные вопросы.

Я - важен. Жизнь имеет смысл. Есть более высокая цель. Я хочу верить в это, но не могу чувствовать себя значимым до тех пор, пока кто-либо не выразит мне свою любовь. Когда моя супруга с любовью тратит на меня свое время, энергию и усилия, я верю в то, что я значим. Без любвия могу всю жизньпотратить на поиски высокойсамооценки, собственной значимости и безопасности. Когда я чувствую любовь,то это
позитивно влияет на все эти потребности. В этом случае я свободен для
того, чтобы развивать собственные способности. Я чувствую защищённость своей самооценки и могу теперь направить свои усилия наружу
вместо того, чтобы быть поглощённым собственными потребностями.
Настоящая любовь всегда несёт освобождение.

В контексте брака, если мы не чувствуем себя любимыми, наши различия умножаются. Мы начинаем рассматривать друг друга как угрозу своему счастью. Мы сражаемся за высокую самооценку и значимость, и, вместо того, чтобы быть раем, семейная жизнь становится полем сраже­ния.

Любовь не является ответом на все вопросы, но создаёт климат безо­пасности, в котором мы можем искать ответы на вопросы, нас беспокоя­щие. В безопасности любви семейная пара может обсуждать различные точки зрения, не осуждая друг друга. Конфликты могут находить разре­шение. Два человека, отличающиеся друг от друга, могут жить вместе в гармонии. Мы открываем, как привнести самое хорошее друг в друга. Это - награда за любовь.

В решении любить своего супруга заложен огромный потенциал. Изучение его/её основного языка любви делает реализацию этого потен­циала возможной. Любовь действительно “правит миром”. По крайней мере, это - правда, в случае с Джин и Нормом.

Им понадобилось три часа, чтобы добраться до моего офиса. Было очевидно, что Норм находился здесь безо всякого желания. Джин выкру­тила ему руки, заявив, что оставит его. (Я не предлагаю никому исполь­зовать такой подход, но люди не всегда знают о моей точке зрения до того, как попадают ко мне в офис). Они прожили в браке тридцать пять лет, но ещё никогда не прибегали к помощи консультанта.

Разговор начала Джин: “Доктор Чепмэн, я хочу, чтобы Вы сразу же узнали о двух вещах. Во-первых, у нас нет никаких финансовых проблем. Я читала в газетах, что деньги - это самая большая проблема в браке. К нам это не имеет никакого отношения. Все эти годы мы оба работали, дом выплачен, как и машины. У нас нет никаких финансовых проблем. Во-вторых, я хочу, чтобы Вы знали, что мы не спорим. Я слышу, как мои подруги постоянно обсуждают свои споры с мужьями. Мы никогда не спорили. Я не могу вспомнить, когда мы спорили в последний раз. Мы оба считаем, что споры бесполезны, и поэтому мы не спорим”.

Мне, как консультанту, нравилось то, что Джин расчищает дорогу. Я знал, что она собирается перейти прямо к сути. Было очевидно, что она хорошо продумала начальный этап своей беседы. Она хотела быть

уверенной, что мы не станемковыряться в мелочах. Она хотела исполь­зовать отведённый час времени смаксимальной пользой.

Она продолжала: “Проблема в том, что я совсем не чувствую любви, исходящей со стороны моего мужа. Жизнь - рутина. Мы встаём по утрам и едем на работу. Вечером он занимается своим делом, я - своим. Обычно мы ужинаем вместе, но не говорим ни о чем. Пока мы кушаем, он смотрит телевизор. После ужина он занимается какими-то пустяками в подвале, а затем дремлет у телевизора до тех пор, пока я не скажу ему, что пора идти спать. Это повторяется пять раз в неделю. В субботу утром он играет в гольф, после обеда - работает в саду, а вечером мы ужинаем в ресторане с ещё одной семейной парой. Он беседует с ними, но когда мы садимся в машину, чтобы ехать домой, разговоры прекращаются. А дома он опять дремлет перед телевизором до тех пор, пока не пора идти спать. В вос­кресенье утром мы идём в церковь. Мы всегда ходим в церковь утром по воскресеньям, доктор Чепмэн, - подчеркнула она.

Затем мы идём с друзьями куда-нибудь пообедать. После того, как мы приезжаем домой, он снова спит перед телевизором весь остаток дня. В воскресенье вечером мы обычно снова идём в церковь, возвращаемся домой, едим поп-корн и ложимся спать. Это повторяется каждую неделю. Вот и всё. Мы просто соседи по комнате в одном доме. Между нами ничего не происходит. Я не чувствую никакой любви, исходящей от него. Ни тепла, ни эмоций. Пусто и мёртво. Я не думаю, что смогу и дальше пере­носить всё это”.

К этому времени Джин уже плакала. Я дал ей салфетку и повернул­ся к Норму. Его первой реакцией было: “Я её не понимаю”. Немного помолчав, он продолжил: “Я делал всё, что знал, чтобы показать, что люблю её, особенно последних два-три года, поскольку она часто жало­валась. Но, кажется, безуспешно. Что бы я ни делал, она продолжает жало­ваться, что не чувствует себя любимой. Я не знаю, что ещё предпринять”.

Я мог бы сказать, что Норм пребывал в состоянии растерянности и раздражения. “А что Вы делали, чтобы показать свою любовь? - спросил я.

“Во-первых, - сказал он, - я приезжал с работы раньше, чем она и каждый вечер начинал готовить ужин. Между прочим, если хотите знать, четыре раза в неделю к её возвращению мой ужин уже почти готов. Раз в неделю мы ужинаем в ресторане. Три раза в неделю я мою после ужина посуду. В другие вечера у меня назначаются встречи, но три раза в неделю я после ужина мою посуду. Я полностью убираю в доме, так как у неё больная спина. Я выполняю все работы во дворе, так как у неё аллергия на пыльцу. После стирки я раскладываю бельё в стопки”.

И он рассказал мне ещё о многом другом, что он делал для Джин. Когда он закончил, я поинтересовался: “А что же делает эта женщина?

Ведь для неё практически ничего не остаётся”.

“Я делаю всё это для того, чтобы показать, что люблю её, - про­должал Норм. - И вот она сидит здесь и говорит Вам то, что продолжает говорить мне уже два или три года - “она не чувствует любви”. Я уж и не знаю, что ещё могу сделать для неё”.

Когда я повернулся к Джин, она сказала; “Доктор Чепмэн, всё это хорошо. Но я хочу, чтобы он сел рядом на диване и поговорил со мной, мы никогда не говорим друг с другом. Мы никогда не говорили все тридцать лет. Он всё время моет посуду, убирает в доме, подстригает газон. Он всё время что-то делает. Я хочу, чтобы он сел радом со мной на диван и уделил мне немного времени, посмотрел на меня, поговорил о нас, о нашей жизни”.

Джин снова расплакалась. Для меня было ясно, что её основным языком любви было “качественное время”. Она взывала к вниманию. Она хотела, чтобы к ней относились как к человеку, а не как к предмету. Занятость Норма не удовлетворяла её эмоциональных потребностей. По мере того, как я беседовал с Нормом, я понял, что он тоже не чувствовал себя любимым. Он считал, что “если ты в браке уже тридцать пять лет, все счета оплачены, никаких споров - то чего же ещё можно желать?”. Это была его позиция. Тогда я задал ему вопрос: “А какой вы видите идеальную жену? Если бы у Вас была возможность иметь совершенную жену, какой бы она была?”.

Он впервые посмотрел мне прямо в глаза и спросил: “Вы дей­ствительно хотите это знать?”

“Да”, - ответил я.

Он откинулся на спинку дивана и сложил руки на груди. Широкая улыбка озарила его лицо, и он сказал: “Я мечтал об этом. Совершенная жена - это жена, которая приезжала бы после обеда домой и готовила бы мне ужин. Я бы работал в саду, а она позвала бы меня на ужин. После ужина она помыла бы посуду. Я, возможно, помог бы ей немного, но это была бы её работа. Она пришивала бы пуговицы к моей рубашке, когда они оторвутся”.

Джин не могла больше сдерживать себя. Она повернулась к нему и сказала; “Поверить не могу. Ведь ты всё время говорил, что любишь готовить”.

“Я не против, - ответил Норм. - Но ведь вопрос был об идеале”.

Мне и так уже было ясно, что основным языком любви Норма были “акты служения”. Как вы думаете, почему Норм делал все это для Джин? Потому что это был его язык любви. По его понятию, именно так и нужно было проявлять любовь: делая что-то для людей. Проблема была лишь в том, что “делание чего-то” не было основным языком любви Джин. Его

действия не имели для неё такой эмоциональной ценности, какую они имели бы для него, делай она то же самое.

Когда для Норма всё стало понятным, он сказал: “Почему никто не рассказал мне об этом тридцать лет назад? Вместо того чтобы выполнять всю эту работу я мог бы просто сидеть каждый вечер по пятнадцать минут рядом с ней на диване и разговаривать”.

Он повернулся к Джин и сказал: “Впервые в жизни я, наконец, понял, что ты имела в виду, когда говорила “Мы не разговариваем”. Я никак не мог этого понять. Я думал, что мы разговариваем. Я всегда спрашивал: “Как ты спала?”. Я думал, что мы разговариваем, но сейчас я понял. Ты хочешь, чтобы каждый вечер в течение пятнадцати минут мы садились на диван, смотрели друг на друга и говорили. Я сейчас понимаю, что ты имеешь в виду, и знаю, почему это так важно для тебя. Это - твой эмоциональный язык любви, и мы начнём сегодня же вечером. Я буду уделять тебе пятнадцать минут на диване каждый вечер до конца моей жизни. Можешь быть уверена”.

Джин повернулась к Норму: “Это был бы рай. К тому же я не возражаю против того, чтобы готовить тебе ужин. Это будет немного позже, чем обычно, так как я приезжаю с работы позже, чем ты, но я не против. И я буду счастлива пришивать тебе оторвавшиеся пуговицы. Ты ведь никогда не оставлял мне времени для того, чтобы пришить их. И если это даст тебе чувство того, что тебя любят, то я готова мыть посуду до конца своих дней”.

Джин и Норм вернулись домой и стали любить друга на правильных языках любви. Не прошло и двух месяцев, как они отправились в своё второе свадебное путешествие. Они позвонили мне с Багамских островов для того, чтобы сообщить, какие радикальные изменения произошли в их семейной жизни.

Может ли эмоциональная любовь возродиться в браке? Готов поспорить, что да. Ключ к этому - определить основной язык любви своего супруга и принять решение говорить на нём.

ГЛАВА 12

Любить нелюбимого

Была прекрасная сентябрьская суббота. Мы с женой прогуливались в парке Рейнолдса, наслаждаясь окружавшими нас растениями, часть из которых была завезена из разных частей мира. Парк был заложен Р. Дж. Рейноллсом, табачным магнатом, как часть его загородного поместья. Сейчас - это часть университетского городка Уэйк Форест. Мы как раз прошли мимо розария, когда я заметил, что к нам приближается Энн - женщина, которая начала консультироваться за две недели до этого. Она сосредоточенно рассматривала гальку, которой была усыпана аллея, и, казалось, была полностью поглощена своими мыслями. Когда я поздо­ровался с ней, она вздрогнула от неожиданности, но затем посмотрела на нас и улыбнулась. Я представил её Кэролин, и мы обменялись любез­ностями. Затем, безо всякого вступления, она задала мне один из самых серьёзных вопросов, которые мне когда-либо приходилось слышать: “Доктор Чепмэн, возможно ли любить того, кого ненавидишь?”

Я знал, что причиной вопроса послужила сильная боль, и этот вопрос заслуживал того, чтобы ответ на него был основательным. Я знал, что на следующей неделе увижу сё у себя на консультации и, по этому, сказал: “Энн, это самый провокационный вопрос для размышлений, который мне когда-либо приходилось слышать. Почему бы нам не поговорить об этом на следующей неделе?”. Она согласилась, и мы с Кэролин продол­жили прогулку. Но я никак не мог отделаться от этого вопроса. Позже, в машине по дороге домой, мы с Кэролин обсудили его. Мы воскресили в памяти начальный этап нашей семейной жизни и вспомнили, что часто испытывали чувство ненависти. Наши осуждающие слова друг другу усу­губляли боль, за которой по пятам следовала злость. Злость, которую не выпускают наружу, становится ненавистью. Что же изменило наши отно­шения? Мы оба знали, что это был выбор любить. Мы поняли, что если бы мы продолжали идти дорогой требований и осуждения, мы бы разру­шили наш брак. К счастью, примерно через год мы научились обсуждать наши различия, не осуждая друг друга, принимать решения, не разрушая нашего единства, давать конструктивные предложения, не превращая их в требования и, в конце концов, говорить на основном языке любви друг друга. (Многое из этого описано в моей книге, вышедшей ранее в изда­тельстве Moody Press под названием “По направлению к крепкому браку”). Мы сделали выбор любить в тот момент, когда наши негативные чувства по отношению друг к другу находились в верхней точке. Когда мы начали говорить на основном языке любви друг друга, негативные чувства злости и ненависти утихли.

Однако наше положениеотличалось от того,в котором оказалась Энн. Мыс Кэролин былиоткрыты к обучению и росту. Насколько я знал, муж Энн был не такой. На прошлой неделе она рассказывала мне, что умоляла его пойти на консультацию. Она упрашивала его почитать книгу или послушать кассету по проблемам брака. Но он отверг все её усилия, направленные на обеспечение его роста. По отношению к ней его позиция была следующей: “У меня нет никаких проблем. Это у тебя проблемы”. Он считал себя правым. Не права была она - вот так, по-простому. Её чувства любви к нему были убиты годами его постоянной критики и осуж­дения. За десять лет семейной жизни её эмоциональная энергия была на грани истощения, а самооценка - разрушена. Была ли какая-нибудь надежда для Энн касательно её брака? Могла ли она любить нелюбимого мужа? Ответил бы ли он когда-нибудь на её любовь?

Я знал, что Энн - глубоко верующий человек, и что она регулярно посещает церковь. Я предположил, что, возможно, единственной надеж­дой для выживания её брака является её вера. На следующий день, раз­мышляя об Энн, я стал читать Евангелие от Луки. Мне всегда нравилось написанное Лукой, так как он был врачом и уделял большое внимание деталям. И в первом веке ему удалось дать подробное освещение учения и стиля жизни Иисуса из Назарета. И в том, что многие назвали самой величественной проповедью Иисуса, я прочитал следующие слова, кото­рые я называю самым большим вызовом любви.

Но вам слушающим говорю: любите врагов ваших, благотворите ненави­дящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас.... И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними. И если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники любят любящих их. (от Луки 6:27-28, 31-32)

Мне показалось, что этот глобальный вызов, брошенный почти две тысячи лет назад, мог бы послужить тем направлением, которое искала Энн. Но смогла бы ли она с этим справиться? Да и кто смог бы? Возможно ли любить супруга, который стал твоим врагом? Возможно ли любить того, кто оскорблял тебя, обижал тебя и выражал тебе чувства презрения и ненависти? А если бы и смогла, будет ли от этого какая-то отдача? Изме­нило ли бы это её мужа так, чтобы он стал выражать ей любовь и заботу? Я был поражён тем, что было написано далее в древней проповеди Иису­са: “Давайте, и дастся вам: мерою доброю, утрясённою, нагнетённою и переполненною отсыплют вам в лоно ваше; ибо, какою мерою мерите, такою же отмерится и вам” (от Луки 6:38).

Мог ли этот древний принцип любить нелюбимого сработать в браке, где дело зашло уже слишком далеко, как у Энн? Я решил поэкспериментировать. Моя гипотеза была такова: а что, если Энн изучит основной язык любви своего мужа и будет говорить на нём до тех пор, пока его эмоциональная потребность в любви не будет удовлетворена - может это вызовет ответную реакцию, и он станет выражать свою любовь к ней. “Сработает или нет?”, - раздумывал я.

Я встретился с Энн на следующей неделе и вновь услышал воспоминания об ужасах её семейной жизни, В конце своего краткого обзора она вновь задала мне вопрос, прозвучавший в парке Рейнолдса. На этот раз она облекла его в форму утверждения: “Доктор Чепмэн, я просто не знаю, смогу ли я ещё когда-либо любить его после всего того, что он мне причинил”.

- Обсуждали ли Вы своё положение с кем-либо из подруг? - спросил я.

- С двумя моими самыми близкими подругами и немного с неко­торыми другими.

- И что они вам посоветовали?

- Уходить, - сказала она. - Все они советовали мне уходить, так как он никогда не изменится, и что я просто продлеваю агонию. Но доктор Чепмэн, я просто не могу заставить себя сделать это. Может быть, мне и следовало бы, но просто я не считаю, что это правильное решение.

- Мне кажется, что Вы разрываетесь между своими религиозными и моральными убеждениями, которые говорят Вам, что расторгать брак - это неправильно, и Вашей эмоциональной болью, которая говорит Вам, что выход из брака - единственный способ выжить.

- Вы абсолютно правы, доктор. Это именно то, что я чувствую. Я не знаю, что мне делать.

Когда отметка уровня нашего [эмоционального] сосуда в самом низу..... у нас нет никаких чувств любви к нашему супругу. Мы чувствуем лишь пустоту и боль.

“Я глубоко сочувствую вам в вашей борьбе, - продолжал я. - Вы в очень трудном положении. Я очень хотел бы, чтобы у меня был для Вас какой-нибудь простой ответ. К сожалению, у меня его нет. Любой из вариантов, упомянутых Вами, - то ли уйти, то ли остаться - наверняка принесёт Вам очень много боли. Прежде чем Вы примете какое-либо решение, я хотел бы предложить Вам следующее. Я не уверен, что это сработает, но хотел бы, чтобы Вы попробовали. Из того, что Вы расска­зывали о себе, я понял, что вопросы веры важны для Вас, и что Вы очень уважаете учение ИисусаХриста”.

Она кивнула. Тогда я продолжил: “Я хочу прочитать Вам то, что когда-то сказал Иисус. Я думаю, что это имеет отношение к Вашему браку”. И я стал читать - медленно и осторожно.

“Но вам слушающим говорю: любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за оби­жающих вас. И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы посту­пайте с ними.

И если любите любящих вас, "какая вам за то благодарность? Ибо и грешники любят любящих их”.

“Не кажется ли Вам, что это о Вашем муже? Разве он не относился к Вам чаще как враг, чем друг?”, - спросил я.

Она утвердительно закивала.

- Ругал ли он Вас когда-либо?

- Много раз.

- Обижал ли он Вас?

- Часто

- А не говорил ли он, что ненавидит Вас?

- Говорил.

- Энн, если бы Вы согласились, то я провёл бы эксперимент. Я хотел бы посмотреть, что случится, если мы применим этот принцип к вашему браку. Я сейчас поясню.

И я стал объяснять Энн концепцию эмоционального сосуда и тот факт, что когда уровень в сосуде низкий, как у неё, то мы не испытываем к своему супругу никаких чувств любви. Мы испытываем лишь пустоту и боль. Поскольку любовь является такой насущной потребностью, то её отсутствие, возможно, является нашей самой острой эмоциональной болью. Я рассказал ей, что если бы мы могли научиться говорить на основ­ном языке любви друг друга, то эта эмоциональная потребность была бы удовлетворена, и позитивные чувства возродились бы вновь.

- Вы понимаете, о чём я говорю? - спросил я.

- Доктор Чепмэн, Вы только что описали мою жизнь. Никогда прежде она не представала передо мной с такой ясностью. До того, как мы поже­нились, мы любили друг друга, но вскоре после свадьбы мы спустились с небес и так и не научились говорить на языке любви друг друга. Мой сосуд пуст уже многие годы, и его, я уверена, тоже. Доктор Чепмэн, если бы я понимала это раньше, то ничего бы этого, возможно, и не случилось.

- Мы не можем вернуться назад в прошлое, Энн, - сказал я. - Всё, что мы можем - это попытаться изменить будущее. Я предложил бы шестимесячный эксперимент.

- Я готова попытаться, - сказала Энн.

Мне понравился её позитивный настрой, но я не был уверен в том, что она поняла, насколько этот эксперимент будет трудным.

- Давайте определим нашу цель, - сказал я. - Если бы через шесть месяцев у Вас была возможность реализовать своё самое заветное жела­ние, что бы Вы захотели?

Некоторое время Энн сидела молча. Затем она задумчиво промолвила: “Я хотела бы видеть, что Глени снова любит меня и выражает это, проводя время со мной. Я хочу, чтобы мы делали что-нибудь вместе, куда-нибудь вместе ходили. Я хотела бы чувствовать, что его интересует мой мир. Я хотела бы, чтобы мы разговаривали друг с другом, обедая в ресторане. Я хотела бы, чтобы он выслушивал меня. Я хотела бы чувствовать, что он ценит мои идеи. Я хотела бы, чтобы мы путешествовали вместе и получали от этого удовольствие. Я хотела бы знать, что наша семья для него важнее всего на свете”.

Энн замолчала, но потом заговорила вновь: “Со своей стороны, я снова хотела бы испытывать к нему тёплые, положительные чувства. Я хотела бы его снова уважать. Я хотела бы им гордиться. Сейчас у меня нет этих чувств”.

Я записывал всё, что говорила Энн. Когда она закончила говорить, я прочитал свои записи вслух.

- Что ж, - сказал я, - звучит довольно возвышенно. Но Энн, дейст­вительно ли это то, чего Вы хотите?

- Сейчас эта цель кажется недостижимой, доктор Чепмэн, - ответила она, - но это именно то, чего я хотела бы больше всего.

- Тогда давайте согласимся, что это и есть наша цель. Через шесть месяцев мы хотим видеть, что у нас с Гленном именно такие любовные отношения, - сказал я. - Сейчас позвольте предложить гипотезу. Цель нашего эксперимента - либо подтвердить, либо опровергнуть её. Эта гипотеза - следующая; если вы будете говорить с Гленном на его языке любви на протяжении шести месяцев постоянно, то на каком-то этапе его эмоциональная потребность в любви будет находить удовлетворение, а когда его эмоциональный сосуд наполнится, он начнёт возвращать любовь Вам. Эта гипотеза основывается на той идее, что эмоциональная потребность в любви является нашей самой насущной потребностью, и когда эта потребность удовлетворяется, мы склонны к тому, чтобы отвечать тем же тому, кто эту потребность удовлетворяет.

- Надеюсь, Вы понимаете, - продолжал я, - что эта гипотеза передаёт всю инициативу в Ваши руки. Гленн не пытается спасти брак. Это вы пытаетесь это сделать. Согласно этой гипотезе, если Вы направите свою энергию в правильное русло, то есть высокая вероятность того, что Гленн, скорее всего, среагирует положительно.

Я прочитал вторую часть проповеди Иисуса, записанной Лукой, который был врачом: “Давайте, и дастся вам: мерою доброю, утрясённою, нагнетённою и переполненною отсыплют вам в лоно ваше; ибо, какою мерою мерите, такою же отмерится и вам”.

“Насколько я понимаю, Иисус говорит о принципе, а не о способе манипуляций людьми. Короче говоря, если мы добры и любим людей, они будут склоны к тому, чтобы быть добрыми и любить нас. Это не значит, что мы можем сделать человека добрым тем, что будем добры к нему. Мы - независимые субъекты. То есть, мы можем отталкивать лю­бовь, уходить от любви или, даже, плевать ей в лицо. Нет никакой гаран­тии, что Гленн ответит на Ваши проявления любви. Мы можем сказать только одно: есть хорошая вероятность того, что он сделает это”. (Кон­сультант никогда не может с абсолютной уверенностью предсказать пове­дение отдельного человека. Основываясь на научных исследованиях и собственных исследованиях личности, консультант может предсказать только то, как, скорее всего, будет реагировать индивидуум в сложившейся ситуации.)

Обсудив гипотезу, я сказал Энн: “А сейчас давайте обсудим основные языки любви - Ваш и Гленна. Из того, что Вы уже рассказали о себе, я могу предположить, что Ваш основной язык любви - это “качественное время”. Что Вы думаете об этом?”

- Я тоже так думаю, доктор Чепмэн. Прежде, когда мы проводили время вместе, и Гленн слушал меня, мы подолгу беседовали друг с другом, что-то вместе делали. Я чувствовала, что меня действительно любят. Больше всего на свете я хочу, чтобы вернулось это время нашей семейной жизни. Когда мы проводим время вместе, то я чувствую, что я ему не безразлична, но когда он всё время занят чем-то другим, никогда не поговорит со мной, когда у него нет времени, чтобы делать что-либо вместе со мной, я чувствую, что бизнес и другие вещи для него важнее, чем наши отношения.

- А что Вы думаете по поводу основного языка любви Гленна? - спросил я.

- Я думаю, что это - “физическое прикосновение” и, в особенности, сексуальная часть брака. Я знаю, что когда я чувствовала больше любви с его стороны, и мы вели более активную сексуальную жизнь, его отношение ко мне было другим. Я думаю, что это и есть его основной язык любви, доктор.

- Он никогда не жалуется на то, как вы с ним разговариваете?

- Ну, он говорит, что я постоянно пилю его. Он также говорит, что я его не поддерживаю, что я всегда против его идей.

- Что ж, тогда, предположим, - сказал я, - что “физическое прикосновение” - это его основной язык любви, а “слова поддержки” - вторичный. Я предлагаю этот язык в качестве вторичного, потому что если он жалуется по поводу негативных слов, то, возможно, позитивные слова будут иметь для него значение.

А теперь позвольте предложить Вам план для проверки нашей гипотезы. Что если Вы, придя домой, скажете Гленну: “Я много думала о нас с тобой и решила, что хотела бы быть более хорошей женой для тебя. Поэтому, если у тебя есть какие-либо предложения по поводу того, как улучшить меня в качестве жены, то я хочу, чтобы ты знал - я готова их услышать. Ты можешь сказать мне об этом прямо сейчас или подумать и сказать позже, но я действительно хочу приложить усилия к тому, чтобы стать более хорошей женой”. И каким бы ни был его ответ - позитивным или негативным, просто примите его как информацию. Это вступление даст ему знать о том, что в ваших отношениях вскоре что-то может изме­ниться.

Затем, основываясь на Вашем предположении, что его основным языком любви является язык “физического прикосновения” и на моей догадке, что “слова поддержки” - это его вторичный язык, в течение ме­сяца фокусируйте своё внимание на этих двух сферах.

Если Гленн выдвинет какие-либо предложения по поводу того, как Вам стать более хорошей женой, примите эту информацию и вставьте её в свой план действий. Ищите позитивные моменты в жизни Гленна и давайте им свою словесную поддержку, одобряя его действия. В это же время прекратите жаловаться на что бы то ни было. Если захотите пожа­ловаться на что-либо, то лучше запишите это в своём личном дневнике, но ни в коем случае не говорите об этом ничего Гленну в течение месяца.

Проявляйте больше инициативы в физических прикосновениях и при занятиях сексом. Удивите его своей агрессивностью, а не просто реакцией на его действия. Возьмите себе за цель заниматься с ним сексом хотя бы раз в неделю в течение первых двух недель и два раза в неделю в течение следующих двух”. Энн рассказывала мне, что за последние шесть месяцев они с Гленном занимались сексом всего один-два раза. Я считал, что этот план довольно быстро сдвинет ситуацию с мертвой точки.

Если вы заявляете о своихчувствах, неиспытывая их, то это лицемерие... Но если вы выражаете акт любви, сотворенный для блага илиудовольствия другогочеловека, то это— простовыбор.

- Ну, доктор Чепмэн, - сказала Энн, - это всё будет трудно. Мне очень трудно реагировать на него в сексуальном плане в то время, когда он всё время игнорирует меня. Во время наших занятий сексом я больше чувст­вовала, что мною пользуются, чем любят. Он ведёт себя так, как будто всё остальное время я не представляю для него никакой ценности, а затем хочет просто запрыгнуть в постель и попользоваться моим телом. Я обижалась на это, и думаю, что именно поэтому мы не очень часто занимались сексом последние несколько лет.

- Ваша реакция была нормальной и естественной, - заверил я Энн. - У многих жён желание половой близости со своими мужьями исходит из чувства любви, которую они чувствуют со стороны своего мужа. Они хотят интимных отношений, если чувствуют себя любимыми. Если они не чувствуют себя любимыми, то скорее всего ощущают, что с точки зре­ния секса ими просто пользуются. Вот почему любить того, кто тебя не любит, крайне трудно. Это идёт против наших естественных устремлений. Для того чтобы сделать это, Вам придётся уповать лишь на Вашу веру в Господа. Возможно, повторное чтение проповеди Иисуса о любви к своим врагам, любви к тем, кто вас ненавидит, любви к тем, кто использует вас, облегчит Вашу задачу. И ещё - попросите Господа помочь Вам в вопло­щении учения Иисуса в жизнь.

Следует отметить, что Энн внимательно слушала всё, о чём я ей говорил. Она всё время слегка кивала, пока я излагал ей свои мысли. А в глазах читалась масса вопросов.

- Но доктор Чепмэн, - возразила она, - разве это не лицемерие выра­жать любовь через сексуальные отношения, когда испытываешь такие негативные чувства к человеку?

- Возможно, нам будет полезно разграничить два таких понятия: любовь как чувство и любовь как действие, - сказал я. - Если Вы заявляете о своих чувствах, не испытывая их, то это - лицемерие. И такое ложное общение не является способом, которым можно построить близкие отно­шения. Но если вы выражаете акт любви, сотворённый для блага или удовольствия другого человека, то это просто выбор. Вы не заявляете о том, что это действие уходит корнями в глубокое эмоциональное основа­ние. Вы просто делаете выбор сделать что-то для его пользы. Мне кажется, что именно это Иисус и имел в виду

Конечно, у нас нет тёплых чувств к тем, кто нас ненавидит. Это было бы ненормально. Но мы можем совершать по отношению к ним акты любви. Это - просто выбор. Мы надеемся, что такие акты любви окажут положительное влияние на их отношение, поведение и поступки. По крайней мере, мы выбрали сделать им что-то хорошее.

Мой ответ, казалось, удовлетворил Энн - по крайней мере, на некоторое время. Меня не оставляло чувство, что мы ещё вернёмся к обсуждению этого вопроса. Также у меня было ещё и чувствотого, что если этот эксперимент и начнётся, то только лишьблагодаря тому, что Энн глубоко верит в Бога.

- Я хочу, - продолжал я, - чтобы после первого месяца вы спросили Гленна, как у Вас получается. Своими словами спросите его следующее: “Помнишь, Глени, как несколько недель назад я сказала, что попытаюсь быть более хорошей женой? Хочу спросить тебя - у меня получается?

Что бы он ни ответил, примите это к сведению. Возможно, он будет язвить, возможно - отвечать легкомысленно или враждебно, а может и ответит положительно. Какой бы ни была его реакция, не спорьте, а при­мите это и заверьте его, что Вы относитесь к этому серьёзно, и что вы действительно хотите стать более хорошей женой, и что если у него есть дополнительные предложения, то вы готовы их принять.

Применяйте этот приём для получения ответной информации один раз в месяц все шесть месяцев. Как только он даст первую положительную реакцию, как только скажет: “Ты знаешь, должен признаться, что когда ты впервые сказала, что собираешься попытаться стать лучше, то я просто посмеялся над этим, но вынужден заметить, что положение изменилось”. Вы будете знать, что Ваши усилия находят у него эмоциональный отклик. Он может положительно отреагировать после первого месяца, а может - после второго или третьего. Через неделю после того, как вы получите первый позитивный отклик от Гленна, я хочу, чтобы Вы высказали Гленну какую-нибудь просьбу - попросили его что-либо сделать, что-нибудь, что имело бы что-то общее с Вашим основным языком любви. Например, однажды вечером Вы могли бы сказать: “Глени, знаешь, что я хотела бы сделать? Помнишь, как мы когда-то вместе играли в скраббл? Хотелось бы поиграть с тобой в скраббл вечером в четверг. Дети переночуют у Мэри. Как ты думаешь - это возможно?”

Говорите о чём-то конкретном, а не в общем. Не говорите “Знаешь, я хотела бы больше времени проводить вместе с тобой”. Это слишком туманно. Как вы узнаете. Что он выполнил просьбу? Но если Ваша прось­ба будет конкретной, то он будете точно знать, чего Вы хотите, а Вы, когда он сделает это, будете знать, что он выбирает делать что-то в вашу пользу.

Высказывайте ему конкретную просьбу каждый месяц. Если выпол­нит - хорошо; если нет - тоже хорошо. Но когда он выполнит, вы будете знать, что он реагирует на ваши потребности. Постепенно вы обучите его своему основному языку любви, потому что ваши просьбы будут свя­заны с ним. Если он изберёт путь любить Вас на Вашем основном языке любви, ваши положительные эмоции по отношению к нему начнут про­являться. Ваш эмоциональный сосуд начнёт наполняться и со временем ваш брак возродится вновь.

- Доктор Чепмэн,- сказала она, - если есть вероятность того, что это произойдёт, то я сделаю всё, что угодно.