Студопедия

КАТЕГОРИИ:

АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника


Дж и Э изучают проблемные области




— Еще пять минут, леди, — объявила мисс Крамб. Девятиклассницы школы «Констанс Биллар» писали очередное сочинение. Она убра­ла волосы, чтобы они не мешали, и стала ковырять в правом ухе простым карандашом, на конце кото­рого была резинка. — И помните, что важно не то, о чем вы пишете, а то, как вы это опишете.

Никто из девушек не взглянул на нее, настоль­ко они были поглощены написанием сочинения. А кроме того, они уже вдоволь насмотрелись на столь занимательное зрелище.

По мнению девочек, все учителя в «Констанс Биллар» лесбиянки, но мисс Крамб — единствен­ная среди них, кто не скрывала этого. Им импо­нировало, что мисс Крамб не боится признать­ся в своей ориентации, и считали ее классной и уверенной в себе. Каждый день она цепляла значок с радугой, жила в Нью-Пальце в загород­ном доме с пятью другими женщинами и часто откровенничала с ними, рассказывая про свою сожительницу. Вот, например: «Прошлой ночью моя подруга смотрела ток-шоу с Барбарой Уол­терс, от которой она просто балдеет, и пила пиво «Амстел Лайт», а я тем временем сидела на кухне и проверяла ваши тетради». Каждый год девятиклассницы с нетерпением ждали ее уро­ков. Но через пару занятий ученицы понимали: вряд ли им придется все сорок пять минут тре­паться о разных там девичьих штучках с жен­щиной, которой нравились другие женщины, зато уж точно каждый день придется писать в классе сочинения, читать их вслух и выслуши­вать критику одноклассниц и самой мисс Крамб, причем порой далеко не в лестной форме. Да, мисс Крамб не подарок, но уж в сравнении с дру­гими, ее предмет в сто раз круче, чем, к приме­ру, геометрия.

Сегодня мисс Крамб попросила написать не­большое сочинение, в котором бы описывалась часть тела воображаемой возлюбленной. Плато­нической, конечно. Каждой нужно было сделать свой выбор. Элиз и Дженни выбрали друг друга. Кажется, они теперь почти не расстаются.

«Странно, что мы украшаем уши серьгами, а не прикрываем их, — писала Дженни. — Они так же непристойны, как и те части тела, которые мы прячем. Это ведь просто отверстия в голове. Уши моей подруги Элиз маленькие, они покры­ты белесым пушком. У нее хороший слух, пото­му что она никогда не говорит: «Что?» и никогда не переспрашивает. Похоже, что они у нее все­гда чистые».

Дженни подняла глаза и решили переписать последнее предложение. Чтобы мисс Крамб не­нароком не обиделась, ведь на нее-то это никак не было похоже.

Но тут Дженни вспомнила про электронный ящик. Она регулярно проверяла его по совету Блэр, но никаких новых сообщений для нее не было. Только от Элиз и ее брата, в которых они прика­лывались над тем, что она постоянно проверяет свою почту, и советовали ей прекратить это заня­тие и пойти домой делать уроки. Она взглянула на Элиз, которая строчила уже вторую страницу. Вот бы ей такие способности, как у Дэна! Но, увы! — даром слова она не обладала, ей больше удавались рисование, живопись и каллиграфия. В правом верхнем углу она искусно нарисовала ухо Элиз и ее профиль, надеясь, что за творческий подход, даже если ее эссе окажется хуже всех, она получит дополнительный балл. Вдруг в памяти всплыл бе­локурый парень, на которого она натолкнулась в «Бенделз». Интересно, творческая ли он личность? Прозвенел звонок, известив об окончании уро­ка. Мисс Крамб встала, стряхнула мел со своего темно-серого шерстяного платья с передником, которое выглядело так, словно его сшили монаш­ки в холодной Гренландии, где никто и слыхом не слыхивал о моде.

— Время вышло, леди. Положите карандаши. И сдайте свои работы, когда будете выходить, — сказала она, пряча облаченные в чулки ноги в чер­ные войлочные сабо от Л-Л". Бина. — Хорошего вам вечера!

— Так о чем же ты писала? — спросила Джен­ни Элиз, когда они выходили из школы.

— Не твое дело, — покраснела Элиз.

— Не думай, что я никогда не узнаю. Может, тебе придется прочитать его в понедельник вслух, — напомнила ей Дженни. — Вот я написала о твоих ушах, но, похоже, облажалась.

Из-за свирепого февральского ветра девуш­кам пришлось идти к Лексингтон-авеню, накло­нив головы. Там, на 59-й Восточной улице, они собирались сесть в автобус, чтобы ехать в торго­вый центр «Блумингдейлз». Элиз попросила Джен­ни помочь ей подобрать приличные джинсы дол­ларов за восемьдесят, а то и меньше, и Дженни согласилась. К тому же она собиралась прикупить парочку новых бюстгальтеров. У нее всегда быст­ро изнашивались резинки или рвались лямки, как и у того, который в данную минуту был на ней.

«Блумингдейлз» постоянно атаковывали вуль­гарно одетые туристы, щеголяющие в спортив­ных костюмах и кроссовках, только что приоб­ретенных в «Найк-Тауне», и завсегдатаи распро­даж. Но зато это единственное место, где мож­но было найти бюстгальтеры больших размеров и относительно недорогие и вполне приличные джинсы, за исключением отвратительных «Мей-сиз». Те, у кого и вкус попритязательнее, и бан­ковский счет побольше, ходили, конечно, в «Бер-гдорфс», «Бенделз» или «Барниз», а для Дженни и Элиз по карману был «Блумингдейлз».

— Смотри-ка, они тебе подошли и длина в са­мый раз, — с завистью сказала Дженни, наблюдая затем, как Элиз примеряла джинсы «Пэрис-Блюз». Дженни была росточка невысокого, метр пятьде­сят два, и ей приходилось все укорачивать. У Элиз, с ее метром семьдесят, проблемы были другие — совершенно плоская грудь и слишком полные бед­ра, которые отвисали, как вторая задница.

Веснушчатое лицо Элиз недовольно сморщи­лось, а взгляд упал на свисающий над талией жир.

— Теперь понимаешь, почему я не могу на лю­дях есть? — пробурчала она, втягивая живот и пы­таясь застегнуть джинсы. Ткань была с лайкрой, но даже это не помогло. Выдохнув и расслабив живот, Элиз сдалась.

— Ладно, забей. Давай следующие.

Пока Элиз выясняла свой размер, добавив еще пару сантиметров, Дженни подобрала классные темные потертые трубы «Севен», их продавали со скидкой, и было бы круто, если бы они подо­шли. В примерочной ей в глаза бросилось кружев­ное белье Элиз. Оно было голубого цвета. Джен­ни тут же отвела взгляд, чтобы подруга не поду­мала, что она на нее пялится.

Примеряя очередные джинсы, Элиз сунула в них ноги и натянула на бедра.

— Боже мой, как я могла забыть рассказать тебе! — воскликнула она, застегивая пуговицу на поясе. — Перед последним уроком в туалете я слы­шала, как Кати Фаркас и Изабель Коутс болтали про Нейта Арчибалда. Будто он чуть не попал в тюрьму. Его взяли, когда он в парке продавал нар­коту двенадцатилетним подросткам. Отцу Нейта пришлось ехать в полицейский участок и вытаскивать его оттуда, но по-любому парню придет­ся пройти курс реабилитации. Кажется, вы встре­чались некоторое время? Ты что-нибудь слыша­ла об этом? Как думаешь, это правда? Очуметь!

Нет, Дженни не слышала. И что она должна была чувствовать? Нейт отшил ее, да еще как! Отмахнулся, словно от назойливой мухи. И по­тому получил то, что заслуживал. Кроме того, Нейт из тех, кто рано или поздно все равно будет почивать на лаврах, причем целый и невреди­мый. С какой стати она должна беспокоиться и тратить свое время даже на мысли о нем?

Она наблюдала, как Элиз борется с медными болтами на джинсах. Они сидели очень хорошо, но на талии были внатяг настолько, что вряд ли она смогла бы в них сесть.

— Почему бы тебе не примерить другие? Элиз упрямо сощурила свои голубые глаза. Это вошло у нее в привычку, и Дженни иногда дума­ла, что Элиз, наверное, нужны очки.

— Потому что у тебя, дорогая, размерчик ну­левой, а у меня не девятый, а седьмой. Дай мне следующие и перестань пялиться на мои телеса.

— Да я вообще не смотрю, — оправдывалась Дженни, передавая ей слегка бракованные джин­сы фирмы «Лей». Хотя они были с потертыми отворотами и дырками в карманах, зато пояс был низким и широким, как раз то, что нужно Элиз. — И никого не касается, какой у меня размер. Я не скажу.

Да и не надо. У Дженни своих проблем хватает. Пожалуй, она не позовет в примерочную Элиз, когда дело дойдет до бюстгальтеров. Хоть они с Элиз теперь близкие подруги, но так ли уж нуж­но знать, что у нее размер даже не четвертый, а четвертый с половиной? С другой стороны, это несправедливо, ведь она помогает Элиз приме­рять джинсы.

Элиз скривилась, когда увидела «Лейсы».

— Они какие-то левые.

— Что же ты собираешься делать? — спросила Дженни, откидывая джинсы на стул в узкой при­мерочной.

Элиз застегнула форму и обула черные санда­лии. Дженни удивлялась тому, какой очароваш-кой казалась ей прежде Элиз. До того, как она узнала ее поближе.

— Возьму те «Севен». Пусть они маловаты. К концу года сброшу пару килограммов, и ты мне в этом поможешь.

Дженни кивнула. Она и сама не раз покупала вещи, которые бы ей малы. Она еще отшучивалась и называла это «покупка с надеждой".

Примерочные в отделе дамского белья были тесными и грязными, к тому же с плохим освеще­нием. Стоя спиной к Элиз, Дженни стянула с себя васильковый свитер от Дж. Кру и бросила его на стул в углу. Затем она сняла белую футболку «Гэп» и, уронив ее на пол, смущенно скрестила руки на груди.

— С какого начнешь? - спросила Элиз, разгля­дывая вешалки с бюстгальтерами, которые Джен­ни решительно схватила с витрины. — С черного кружевного с прикольной пряжкой или с бе лого с широкими лямками?

— Дай-ка мне черный. — И Дженни протянула руку назад, чтобы взять бюстгальтер. Она рас­стегнула свой некрасивый, чрезмерно поддер­живающий бюстгальтер «Бали» бежевого цвета и бросила его на пол, пытаясь нащупать черный, при этом не отрывая локтей от груди. Лямки у черного бюстгальтера были укорочены, а вмес­то обычных крючков и петель была странная по­золоченная металлическая штуковина. Дженни подняла глаза. Интересно, смотрит ли в зеркало на нее Элиз? Зеркала в примерочной были с трех сторон, и Дженни не пришлось поворачиваться.

— Может, помочь? Элиз приблизилась.

Дженни напряглась. Пора забыть о скромно­сти. Элиз все равно увидит ее сиськи. Поэтому она опустила руки и развернулась на сто восемь­десят градусов.

— Не поможешь мне ослабить ремешки? — спро­сила она невозмутимо. И протянула подруге бюст­гальтер.

Груди ее, напоминавшие хорошо поднявши­еся на дрожжах булки, нагло взирали на Элиз. От такой откровенности та была совершенно сбита с толку.

Элиз принялась за работу, подгоняя бюстгаль­тер, не в силах отвести глаз от Дженни.

— Ух ты! А они впрямь большие, — заметила она. — Странно, ты такая маленькая, а у тебя та­кие большие сисяры.

Дженни опустила руки на бедра и присталь­но посмотрела на Элиз, пытаясь придумать ка­кой-нибудь остроумный ответ, но вместо этого только рассмеялась:

— Сисяры, говоришь?

Элиз покраснела и подала Дженни черный бюстгальтер.

— Я всегда их так называла, даже когда была маленькой.

Дженни просунула руки в лямки и поверну­лась:

— Ты там сообразишь что к чему?

Когда Элиз справилась с застежкой, Дженни снова повернулась. Бюстгальтер сильно припод­нимал груди и прижал их друг к другу настолько, что в образовавшейся ложбинке можно было уто­нуть. Элиз не сводила глаз с Дженни.

— Не слишком ли пошло? — спросила Дженни и засмеялась. Похоже, этот фасончик еще боль-ше увеличивает мою грудь.

Элиз прекратила моргать. Такое происходи­ло всегда, когда в мыслях она была где-то далеко.

— Ты ведь знала, о чем я писала в сегодняш­нем сочинении, когда спрашивала?

Дженни кивнула и повернулась спиной, что­бы Элиз помогла расстегнуть ей бюстгальтер.

— Ну так вот, о них я и писала. О твоих сисярах.

Дженни снова напряглась. Если бы кто-то из парней сказал вам, что он написал о вашей гру­ди, вы наверняка бы решили, что он пытается к вам приставать либо он извращенец. Но Элиз была девушкой, к тому же подругой. Дженни не знала, что и думать.

— Этот сгодится, — проговорила она быстро и подняла с пола свой старый бюстгальтер и на­дела его. — Куплю себе черный.

Они принесли в примерочную восемь бюст­гальтеров, но Дженни примерила только один.

— Уверена, что не хочешь примерить осталь­ные? — спросила Элиз.

Дженни торопливо надела футболку и сунула свитер под мышку. Ей вдруг стало казаться, что эта крошечная примерочная способна вызвать в ней жуткую клаустрофобию.

— Не-а, — сказала она, отдергивая занавеску и выходя из кабинки. В отделе дамского белья повсюду были развешаны бюстгальтеры. Как было бы здорово найти такое место и отправить­ся туда, где грудь перестала бы быть объектом пристального внимания окружающих.

На другую планету, что ли?

 

Б хочет мужика постарше

— Не хотите ли еще колы ? — спро­сил сомелье с бабочкой.

— Нет, спасибо, — поблагодарила Блэр, не от­водя глаз от двери.

Всю неделю ее мысли были только об одном: о собеседовании с Оуэном Уэллсом. Она даже пола­зила по Интернету, чтобы задать парочку провока­ционных вопросов о юридической фирме "Уэллс, Трэчман и Райс" , одним из учредителей которой он являлся. Наконец-то наступил долгожданный вечер четверга. Блэр сидела одна за столиком в углу пара «Линмэнз» в отеле «Комптон» и ждала. Бар был переполнен мужчинами средних лет, одетыми в сшитые на заказ костюмы. За стаканчиком бур­бона со льдом они обсуждали деловые сделки или болтали с крашеными блондинками, которые явно не были их женами. В баре с его позолоченными стенами, белоснежными скатертями и джазом со­роковых годов царила атмосфера изысканности.

Блэр потратила почти три часа на подготов­ку: час — на душ и укладку волос в аккуратную шапочку, которая обрамляла ее лицо, делая его невинным и в то же время интеллектуальным; другой — на новое платье с поясом из джерси от Леза Беста, к которому она удачно подобрала туфли на шпильках в семь сантиметров от Феррагамо, они не только увеличивали рост, но и прида­вали ей уверенности; и третий — на макияж, а он непременно должен быть естественным, чтобы подчеркнуть ее свежий и здоровый румянец, ко­торый явно свидетельствовал о том, что она не клубится и близко не подходит ни к сигарете, ни к коктейлю.

Все правильно.

Было только без четверти девять, но если она будет пить много колы, то непременно захочет в туалет и не дай бог обмочится, не дождавшись конца собеседования. Чего ей по-настоящему хо­телось, так это глотка «Оголи». Но по закону под­лости Оуэн Уэллс может войти как раз в тот мо­мент, когда она соберется опрокинуть стаканчик. Тем самым подтвердит все его опасения. Ведь он наверняка считает, что она безответственная ту­совщица, которая жаждет поступить в Иельский университет и у которой на уме только пьянка и желание соблазнить капитана футбольной ко­манды. Потом, возможно, она забеременеет от него и заставит этого невинного парня из Иеля жениться на ней. И бедняжка всю оставшуюся жизнь будет вкалывать, чтобы только она не от­казывала себе в том, к чему уже давно привыкла.

Пока эти мысли проносились в ее голове, на редкость ухоженный бизнесмен, сидевший за стойкой бара, повернулся на золоченном стуле и улыбнулся ей. У него были черные вьющиеся волосы, ярко-голубые глаза с длинными ресница­ми и изогнутые черные брови. Лицо и руки были загорелыми, словно он каждый день проводил на теннисном корте. На нем был великолепный тем­но-синий шерстяной костюм, белоснежная рубаш­ка и непритязательные золотые запонки. Блэр обычно не замечала мужчин старше себя, а это­му на вид было лет тридцать восемь, но он был та­ким привлекательным, что его невозможно было не заметить.

— Вы, случайно, не Блэр Уолдорф? — спросил он знакомым низким голосом.

Блэр кивнула.

Тогда он слез со стула и, оставив за стойкой бара пустой бокал, подошел к ее столику, протя­нул руку и представился:

— Оуэн Уэллс.

— Привет! — Блэр, совершенно сбитая с тол­ку, приподнялась и пожала ему руку.

Оуэн Уэллс был коллегой ее отца, и она пред­ставляла его старым, плохо одетым, лысоватым и толстым. Отец, конечно, таким не был. Он каж­дый день занимался со своим личным тренером спортом, носил одежду от кутюр и имел велико­лепные волосы. Но он ведь был голубым. Оуэн Уэллс предупреждал, что на нем будет галстук с эмбле­мой Иеля, а этот парень вообще был без галсту­ка: лишь белоснежная рубашка к вечернему кос­тюму, расстегнутая настолько,"что Блэр могла ви­деть его белую нижнюю сорочку, надетую на мускулистую грудь, которая, должно быть, была та­кой же загорелой, как и все его тело.

Она, конечно же, не думала о его теле.

Она никак не ожидала, что Оуэн Уэллс может быть настолько сексуальным. Он был так похож на Кэри Гранта из «Незабываемой любви», что она едва сдерживала себя, чтобы не броситься к нему в объятия и не сказать: «Забудь про Йель, я твоя, вся твоя».

Блэр вовремя пришла в себя и поняла, что все еще держит Оуэна за руку. Она пожала ее с такой твердостью и уверенностью, насколько это было возможно. Она была так встревожена, что долго не могла собраться мыслями. Она понимала, что встреча эта ей нужна по одной-единственной причине: чтобы поступить в Иель, а для этого необходимо произвести на Оуэна впечатление.

— Спасибо, что пришли, — поспешила доба­вить она.

— Я ждал с нетерпением, — ответил он своим волнующим голосом. — Я вдруг вспомнил, что говорил вам о том, что на мне будет галстук с эм­блемой Иеля. Извините. Совершенно вылетело из головы. Я видел, как вы входили, но и поду­мать не мог, что это вы. Я не ждал вас так рано.

Блэр вдруг задумалась: а вдруг он заметил, что она провела двадцать минут в дамской комнате, или что она постоянно вытирала салфеткой нос, или что разглядывала себя в зеркале компактной пудры «Стайла», чтобы выяснить, не появилась ли у нее на коже неприглядная сыпь или — боже упаси — не вскочил ли где прыщик.

— Я стараюсь всегда приходить заранее, — от­ветила она, — и никогда не опаздывать.

От напряжения она выпила колы. Был ли это подходящий момент, чтобы сказать ему, как она восхищена его деловыми качествами, прояв­ленными в совместном проекте компании «Хоум-Депот» и телеканалом «Лернинг-Ченнэл». Следует ли ей похвалить его костюм? Она глубоко вздох­нула и попыталась собраться с мыслями.

— Мне здесь нравится, — объявила она, но ее слова прозвучали так, словно ей хотелось отсю­да уйти.

Оуэн отодвинул стул напротив нее и жестом пригласил сесть.

— Ну что ж, начнем?

Блэр была признательна ему за то, что он го­ворил раскованно, но со знанием дела. Она села на край мягкого стула и с чопорным видом поло­жила ногу на ногу.

— Да, — восторженно просияла она. — Как толь­ко вы будете готовы.

Подошел сомелье и предложил Оуэну выбрать еще что-нибудь. Он заказал «Мейкерс-Марк» и, приподнимая черную бровь, многозначительно взглянул на Блэр:

— Я могу заказать что-нибудь для вас помимо колы? Обещаю, что не расскажу об этом ни ва­шему отцу, ни кому бы то ни было в универси­тете.

Блэр поджала пальцы ног в своих черных туф­лях от Феррагамо. Если бы она сказала «да», она фактически призналась бы в том, что была вовсе не прочь выпить, а если «нет», то могла бы по­казаться ханжой.

— Я, пожалуй, выпью бокал шардоне, — сказа­ла она, полагая, что настоящая леди непремен­но выбрала бы белое вино, к тому же этот вари­ант безопаснее всего.

— Ну, теперь расскажите, почему же Иельский университет должен вас принять? — сделав заказ, спросил ее Оуэн. Он склонился над столом и по­низил голос: — Вы действительно настолько за­мечательны, как утверждает ваш отец?

Блэр распрямилась еще сильней и принялась накручивать под скатертью свой перстень с ру­бином на безымянном пальце.

— Я считаю, что вполне умна для поступления в Йельский университет, — спокойно ответила она, вспоминая заготовленную речь. — Я хожу на все дополнительные предметы в школе. Я одна из лучших учениц в классе. Я возглавляю школь­ный совет по социальному обеспечению и Фран­цузский клуб. Я руковожу группой учениц, не­давно принятых в школу. Я принимаю участие в соревнованиях по теннису в масштабах всей страны. И я стояла во главе организационных комитетов пяти благотворительных программ, проведенных в минувшем году.

Официант принес напитки, и Оуэн поднял свой бокал.

— А почему именно Иель? — сказал он и сделал глоток. — Что Иель может дать вам?

Странно, что Оуэн не делал никаких записей, но, может быть, он просто испытывал ее, пытался заставить ее сбросить маску и признаться, что она безответственный ребенок, родившийся в ру­башке, который хочет попасть в Иель лишь для того, чтобы погудеть.

— Как вам известно, в Йеле очень хорошая подготовительная программа для студентов-юри­стов, — сказала она, пытаясь дать разумный и точ­ный ответ. — Я интересуюсь законодательством в сфере развлечений.

— Замечательно.

Оуэн одобрительно покачал головой. Он по­додвинул к ней свой стул и подмигнул:

— Послушайте, Блэр, вы умная, амбициозная девушка. Иелю такие нужны. Обещаю, что сде­лаю все от меня зависящее, чтобы вас приняли.

Пока он это говорил, он казался Блэр таким открытым и искренним, что ее щеки залились краской. Она пригубила вино, чтобы немного освежиться.

— Спасибо, — ответила она с благодарностью. Она глотнула еще немного вина и с облегчением глубоко вздохнула.

— Спасибо. Спасибо, спасибо, спасибо.

В этот самый момент чьи-то холодные руки за­крыли ей глаза, и она уловила аромат пачули и сан­дала, любимое сочетание ароматических масел Серены.

— Догадайся, кто! — прошептала Серена в ухо Блэр и лишь потом убрала руки с лица подруги. Ее длинные светлые волосы упали на плечо Блэр, когда она целовала ее в щеку."

— Что происходит? — спросила Серена.- Аарон глупо улыбался, стоя за ее спиной. На нем была красно-коричневая толстовка с надпи­сью: «Гарвард». Как он ее раздражал!

Блэр заморгала. Разве они не видели, что у нее самая важная встреча в жизни?

— Я Серена, — представилась она и протянула Оуэну руку.

Оуэн встал и пожал ей руку.

— Я очарован. — Произнося это, он наклонил голову и в этот момент был просто вылитый Кэри Грант.

— Ну, ты придешь завтра посмотреть на меня в шоу Леза Беста? — спросила Серена Блэр.

— Ты должна прийти, — вторил ей Аарон. — Я и то пойду, хотя не хожу ни на какие показы, подружка.

Да, Блэр знала, что Аарону все по барабану. Но тем не менее он согласился пойти. Мода оз­начала для него мех и «испытано на животных». А это было против всех принципов, в которые он верил.

— Ты в списке приглашенных, — добавила Се­рена.

Оуэн был совершенно смущен всем этим раз­говором. Блэр сердито выдохнула и встала, отво­рачиваясь от Оуэна так, чтобы он не слышал то, что она собиралась сказать.

— Не оставите ли вы нас в покое? — прошипе­ла она низким шепотом. — Мы беседуем про Иель, и это, блин, охренеть как важно.

Аарон положил руку Серене на талию, увле­кая ее за собой.

— Извини нас, — прошептал он самодоволь­но. — Если что, мы внизу, в новом клубе «Харри-сон».

Они удалялись, его дреды подпрыгивали, а ее светло-золотистые волосы ниспадали до плеч. Они оба выглядели беспечными и беззаботными, а это не могло не раздражать.

— Сожалею, — извинилась Блэр и снова села, элегантно закинув ногу на ногу. — Мои друзья иног­да очень эгоцентричны.

— Не беспокойтесь.

Оуэн уставился на свой бурбон и стал разме­шивать кубики льда в бокале. Казалось, его что-то беспокоило. Он снова поднял глаза:

— Вы не возражаете, если я спрошу, что тако­го ужасного вы сделали во время первого интер­вью? И что дало вам основание думать, что вы не поступите?

Блэр сделала глоток вина, а потом еще. Сто­ит ли рассказывать ему о том, что произошло? Оуэн наверняка подумает бог знает что.

— То был совершенно неудачный день, — на­чала она свою исповедь, и слова ее полились, в то время как она неистово теребила перстень на пальце. Ей не хотелось впадать в нелицепри­ятные детали того лажового собеседования, по если Оуэн действительно собирался помочь ей, пусть уж лучше узнает правду.

— Я не выспалась, устала и нервничала, а еще я ужасно хотела в туалет. Меня попросили рас­сказать о себе и я, не задумываясь, выложила ему все: что мой отец голубой и что мать моя собралась замуж за отвратительного, жирного, крас­номордого мужлана с противным сынком с дредами. Кстати, вы только что имели удовольствие с ним познакомиться. Я рассказала ему о том, что мой парень Нейт меня игнорирует. Затем он спро­сил, какие книги я прочитала за последнее вре­мя, и я не смогла вспомнить ни одного названия. Я начала плакать, а в конце интервью почему-то поцеловала его.

Блэр театрально вздохнула, схватила со сто­ла салфетку и расстелила ее на коленях.

— Только в щеку, конечно, но это было совер­шенно неуместно. Я просто хотела, чтобы он за­помнил меня. Знаете, ведь нам дается всего не­сколько минут на то, чтобы произвести впечатление, но мне кажется, я немного перегнула палку. Она посмотрела в красивые голубые глаза Оуэна:

— Я не знаю, о чем тогда думала. Оуэн бесшумно пригубил свой напиток, заду­мавшись над тем, что ему рассказала Блэр.

— Посмотрим, что я смогу сделать, — после небольшой паузы произнес он, но теперь его го­лос звучал невозмутимо и скептически.

Блэр проглотила вино. Все и так ясно: он ду­мал, что она ненормальная и бестолковая. О боже. Она провалилась.

Вдруг он расплылся в дьявольской улыбке, об­нажив свои белые зубы.

— Да я шучу, Блэр. Не так уж все плохо. Мо­жет быть, это было самое запоминающееся и самое захватывающее интервью для Джейсона Андерсона Ш. Ну представь: он не самый приколь­ный парень в мире, а его работа очень утомитель­на. Уверен, что ты была для него лучиком света на осеннем небосклоне поры собеседований.

— Так вы все-таки не считаете, что это безна­дежно? — спросила Блэр трагическим голосом Одри, попавшей в беду.

Своей загорелой рукой Оуэн взял ее малень­кую руку с рубиновым перстнем.

— Вовсе нет. — Сказав это, он откашлялся. — Вам никто не говорил, что вы чуть-чуть похожи на Одри Хепберн?

Блэр покраснела от пальцев ног до макушки. Какой он душка! Знает, что и когда сказать, и на­столько похож на Кэри Гранта, что у Блэр за­кружилась голова. Толстое золотое обручальное кольцо плотно сидело у него на пальце. Заметив его, она насупилась. Если он женат, зачем он держит ее за руку?

Оуэн, словно прочитав ее мысли, тотчас от­дернул руки и заерзал на стуле.

— Да, я женат, но мы больше не вместе.

Блэр нерешительно кивнула. Это ее не каса­лось. Однако если Кэри — Оуэн — захочет при­гласить ее куда-нибудь еще раз, вряд ли она ска­жет «нет».

«Пригласить ее куда-нибудь еще раз?» Она что, забыла, это вовсе не свидание?

— Уверен, что у вас горы дел, — сказал Оуэн и протянул к ней руку, словно не хотел, чтобы она уходила. — Но вы не будете возражать, если я вам как-нибудь позвоню?

Блэр надеялась, что в тот момент она выгля­дела совершенно как Одри. Да, Оуэн был почти ро­весником ее отца, юристом, мужчиной, но в сво­ей жизни она еще никогда и ни к кому не испы­тывала такого влечения. И почему же она должна этому противиться? Она без пяти минут выпуск­ница школы. Она хорошо училась и надеялась, что скоро поступит в Йельский университет. Да, встречаться со взрослым мужчиной было полным бредом, но ей давно пора расслабиться и повесе­литься.

— Конечно. — Она улыбнулась и, приподнимая аккуратно выщипанную бровь, добавила: — Мне бы этого хотелось.

 

Все имена и названия изменены или сокращены до первых букв, чтобы не пострадали невиновные. То бишь я.

Народ!


Поделиться:

Дата добавления: 2015-09-15; просмотров: 48; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав





lektsii.com - Лекции.Ком - 2014-2024 год. (0.008 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав
Главная страница Случайная страница Контакты