ISBN 5-8354-0112-4 4 страница

С начала XIX в. наступает новая реакция государственной деятель­ности. Путем опыта многих десятилетий государство вынуждено было

¹ Барбароссы (примеч. ред.).

Вступление

убедиться, что свобода конкуренции далеко не дает человечеству того эдема, о котором мечтали и наступление которого предсказывали защит­ники этой теории, что последовательное проведение ее в жизнь влечет за собой целый ряд злоупотреблений и вредных последствий. Крупная промышленность — проявление вновь развившегося капиталистического строя народного хозяйства — привела массы людей к страшной бедности, подавив собой прежнюю мелкую, кустарную форму производства; сво­бода конкуренции повлекла за собой сильную эксплуатацию и угнетение рабочих классов, чрезмерную смертность в их среде и образование рабо­чего, фабричного пролетариата. Эти печальные явления заставили заду­маться о пользе и целесообразности сделанных прежде в пользу свобод­ной конкуренции реформ, сожалеть иногда об уничтожении цехов и корпораций и стараться заменить их другими, более близкими к духу времени учреждениями, как, например, рабочими союзами (trades-unions) в Англии, сознать необходимость правительственного вмеша­тельства в некоторые стороны частной хозяйственной деятельности, издавать в этом убеждении фабричные законы, имеющие целью регули­ровать труд фабричного рабочего или, по крайней мере, продолжитель­ность и вид работы женщин и детей на фабриках, устраивать фабричную и санитарную инспекции и т. д., вообще вмешиваться в те области на­родного хозяйства, которым грозит опасность злоупотреблений и вред­ных последствий со стороны полной свободы конкуренции. Вместе с расширением деятельности государства и его стремлением регламенти­ровать хозяйственную жизнь общества происходит новое возрастание государственных потребностей, так как становится необходимой масса издержек на контроль за точным исполнением правительственных пред­писаний. Изобретение нового способа сообщения, применение пара к передвижению товаров и людей служит толчком к новому расширению сферы деятельности государства, которое, видя в новоизобретенных путях сообщения могучее орудие власти, само начинает строить желез­ные дороги или выкупать их в свои руки там, где они были сооружены исключительно частными лицами. Затем государство поняло и сознало, что в силу его общественно-правовых задач ему необходимо иметь в своих руках почту как одно из главных условий народного просвещения и благосостояния, и потому там, где, как во многих германских странах у дома Турн-Таксисов, почта находилась в частных руках, оно стало тре­бовать и выкупать или отбирать ее в свое исключительное ведение. По­всюду замечается расширение общественно-хозяйственной системы, и это расширение составляет резкий характерный признак настоящего времени и близкого будущего; деятельность государства и общества становится все более и более разнообразной и разносторонней в ущерб частной инициативе; многие предприятия, которые в прежнее время велись исключительно частными лицами, за свой собственный страх и счет, переходят в руки государства; достаточно указать, в виде примера, на страхование, народное просвещение, пути сообщения, почту, теле­граф, телефон, водопроводы и т.п.

Значение и сущность финансовой науки

Независимо от этих исторических причин, обусловивших собой непрерывное, с чрезвычайной и притом ускоряющейся быстротой про­исходящее увеличение государственных потребностей и вместе с ним постоянное возрастание необходимости для государства стягивать в сво­их руках все бóльшую и бóльшую массу материальных средств, — суще­ствуют еще условия, которые ведут к тем же практическим результатам и корень которых лежит в умственной близорукости человека. Пользо­вание услугами государства часто вовсе не вызывает за собой немедлен­ного вознаграждения (элементарные школы, полиция, суд, отчасти пути сообщения); вследствие этого обстоятельства образуется обыкновенно в обществе совершенно обманчивое воззрение, что государство и его ус­луги имеют даровой характер, и в силу этого требуют от государства более, чем оно может дать, забывая при этом, что оно даром ничего не может сделать и что на оказание различных услуг оно должно затрачи­вать те же средства, которые получает от самих подданных. В силу этого ложного воззрения в обществе оказывается больший запрос и расчет на деятельность государства, нежели следовало бы и было бы желательно; многие начинают забывать, что лишь личная энергия, личный труд дол­жен лежать в корне всякой деятельности, что помощь государства есть лишь вид или комбинирование частных услуг и замена их там, где част­ная инициатива сказывается недостаточной, между тем многие считают возможным требовать от государства бесплатно самых разнообразных услуг и улучшений, которые могли бы быть достигнуты их личными усилиями, помимо государства.

Таким образом, все ведет к увеличению спроса на государственные услуги и к расширению, следовательно, сферы его деятельности.

Быстрый рост государственных потребностей красноречиво рисуется немыми статистическими цифрами, даже относящимися к сравнительно недалеко отстоящим друг от друга периодам вре­мени. В России до Петра I государственные доходы простирались до 3 милл. р., и только к концу его царствования, благодаря суро­вым мерам, употреблявшимся при сборе налогов и имевшим сво­им последствием бегство десятков тысяч душ за границу, едва достигли 10 милл. р. при 14 милл. населения; теперь же населе­ние доходит до 129 милл., обыкновенные же доходы казны — до 1364 милл. (по росписи на 1898 г.), т.е. в то время, как населе­ние возросло в 9 раз, финансовая тягость возросла с лишком в 136 раз. В Англии в 1685 г. государственные доходы равнялись 1 400 000 ф. ст.; население же простиралось до 5 милл.; а за 1896-97 отчетный год доходы Англии превышают 122 милл. ф. ст., а на­селение достигло только 39 милл., т.е. с возрастанием населения почти в 8 раз доходы увеличились в 81 раз. В конце XVII в. анг­лийский государственный долг равнялся 1¹/2 милл. ф. ст., разда-

Вступление

вались всюду жалобы на страшную тяжесть его, в массе брошюр угрожали Англии банкротством; ныне государство должно свы­ше 640 милл. ф. ст. и, несмотря на это, кредит Англии самый прочный в мире и, по словам Биконсфильда, материальные сред­ства ее практически неистощимы. Во Франции в 1828 г. государ­ственные расходы достигли 1 миллиарда франков, к ужасу законо­дательного собрания и прессы; теперь они превышают 3,4 милли­арда, а между тем благосостояние страны растет и Франция никогда не была еще в таком цветущем состоянии, как теперь (Геффкен).

Мюльгаль дает следующую сравнительную таблицу возрастания госу­дарственных доходов в различных странах Европы за последнее 50-летие:

1750 г. 1830 г. 1860 г. 1881г. 1889 г. Увеличение

СТРАНЫ: .. ,

Миллионы фунтов стерлингов

Франция………... 14 41 83 121 121 в 8,5 раза

Великобритания.. 9 55 73 83 88 « 9,8 «

Австрия………… 4 18 45 75 74,8 « 18,6 «

Германия………. 1,6 16 32 90 88,8 « 55 «

Россия………….. 7 23 56 80 154,7 « 22 «

Главная причина такого быстрого увеличения бюджета заключает­ся все-таки в возрастании военных издержек, которые, благодаря прак­тикующейся в Европе системе вооруженного мира, поглощают значи­тельную часть государственных доходов. Для наглядного доказательства этого значения военных издержек приведем из труда Кауфмана данные о процентном отношении расходов на защиту страны, на уплату долгов (главным образом заключаемых тоже для военных целей) и, в виде кон­траста, например, на народное просвещение по всей сумме государст­венных расходов важнейших государств Европы (за 1887 г.):

Расходы на воен- Расходы Расходы на

СТРАНЫ: ное и морское на уплату народное

министерства долгов просвещение

Россия....................... 25,44% 29,54% 3,8%

Англия...................... 19,27« 16,94« 5,95«

Франция................... 17,5 « 23,74« 6,63 «

Италия...................... 15,78« 26,62« 4,71 «

Австрия.................... 12,31« 18« 5,96«

Пруссия.................... 12,76« 11 « 10,14«¹

(Dr. Kaufmann. «Die öffentlichen Ausgaben der grösseren europäischen Länder nach ihrer Zweckbestimmung». Jahrb. f. N.-Oek. u. St. 1889. 6 Heft).

¹ Цифры военных расходов для Пруссии малы потому, что большая часть их па­дает на имперские средства, а в Австрии — потому, что половина приходится на долю Венгрии.

Значение и сущность финансовой науки

Таким образом, под влиянием естественного роста потреб­ностей и постоянного запроса со стороны общества на государст­венные услуги деятельность государства, постепенно расширяясь с эпохи средних веков, достигла в настоящее время небывалых размеров, она заменяет собой во многих случаях деятельность самого общества и отдельных лиц, и народ никогда не заявлял таких требований и никогда не соглашался сосредоточить в руках государства таких огромных средств, как теперь. В настоящее время государство принимает на себя заботу не только о внешней безопасности своих граждан, о внутреннем благоустройстве, о правосудии, но и заботы о труде, промышленности и торговле, о путях сообщения, о кредите и его улучшении, о бедных и не имеющих работы, о вдовых и сирых, о больных, голодающих и даже умерших, берет даже в свои руки, как мы это видим на при­мере Германии, дело страхования рабочих от увечий, от болезней и от неспособности к труду. Перечисленный ряд забот, прини­маемых на себя государством в нашу переходную эпоху, далеко не может считаться законченным. По справедливому замечанию Ад. Вагнера, трудно, невозможно перечислить все те разнообраз­ные функции, которые усвоит себе государство в самом ближай­шем будущем; по всем вероятиям, торговля важнейшими предме­тами продовольствия, страхование во всех его разнообразных видах, снабжение водой, снабжение материалом для освещения в городах и т.п. в более или менее близком будущем должны будут сделаться задачами государственной или общественной деятель­ности, так что несомненно, что потребности государства в мате­риальных средствах будут развиваться все сильнее и сильнее. Этот рост задач и потребностей как государства, так и других общественных групп давно уже выработал в правительствах и обществе сознание невозможности при добывании необходимых государству средств ограничиваться первобытными приемами и способами, практиковавшимися несколько столетий тому назад, руководствоваться одной рутиной и личным опытом; уже давно поэтому была признана необходимость выяснить, расширить, привести в систему эти способы и приемы — одним словом, соз­дать особую отрасль государствоведения, которая изучала бы принципы, долженствующие лежать в основе правильно и целе­сообразно устроенного организма финансового хозяйства. Этой Предмет важной наукой явилась наука о финансах, имеющая своим пред- финансо-метом исследование способов наилучшего удовлетворения мате-^вой наукириальных потребностей государства.

Вступление

Происхо-По предмету своего ведения, финансовая наука является одной из

ждениеважнейших в кругу государственных наук: без материальных средств,

словасоставляющих предмет ее изучения и исследования, ни одна из послед-

«финан-них не могла бы, конечно, иметь практического применения в жизни и

сы» осталась бы лишь мертвой буквой, как справедливо по этому поводу

замечает Цахариа.

Слово «финансы» ведет свое происхождение, по наиболее приня­тому и наиболее правдоподобному толкованию ученых, от средневеко­вого латинского термина finatio, financia, financia pecuniaria, употреб­лявшегося в ХП1 и XIV вв. в смысле обязательной уплаты денег, а затем вообще денежной суммы. Может быть, вследствие близости звуков со словами «fein» (хитрый) и «erfinderisch» (от finden, — изобретательный) или потому, что сами finationes в то время соединялись с разного рода притеснениями, выражение «финансы» в Германии в XVI и XVII вв. имело дурное значение, заключало в себе элемент лукавства, вымога­тельства; так, Schotelius финансы объясняет выражениями: живодерство, лихоимство, а Себастиан Брант сопоставляет понятия: Untreu, Hass, Neid, Finanz — вероломство, ненависть, зависть, финансы (Pay, § 1, а). Напротив, во Франции уже с XVI в. это слово употребляется почти в том же значении, что и в настоящее время (Froumanteau в 1851 г. издал кни­гу под заглавием «Le secret des finances de France»), в смысле всей сово­купности государственного имущества и состояния правительственного хозяйства. Всеобщее употребление французского языка со времени Лю­довика XIV совершенно вытеснило немецкий, дурной смысл слова, и в настоящее время под финансами, в техническом значении слова, разуме­ется исключительно совокупность материальных средств, необходимых для удовлетворения потребностей государств.

Еще сто лет тому назад слово «финансы» в смысле особой науки встречалось, за исключением Франции, крайне редко. Наука эта или, лучше, зачатки ее входили в состав особой категории наук так называе­мых камеральных, к сфере которых относилось учение о разных отрас­лях промышленности, служащих источниками удовлетворения государ­ственных потребностей: агрономии, горном деле, лесоводстве, торговле; сюда же отчасти присоединялись политическая экономия и некоторые начала государственного благоустройства и учение о способах удовле­творения государственных потребностей. Эта категория наук — герман­ского происхождения (camera — казенная палата, место для хранения государственных доходов). Финансы, составляя часть камеральных наук, играли здесь второстепенную роль, да и не было необходимости созда­вать для них особую область знания: государство удовлетворяло свои потребности главным образом из доходов от своих имуществ и промы­слов и пользовалось здесь такими же приемами и способами, как и вся­кое частное лицо, а изучение этих способов ведала политическая эконо­мия. Но когда государственные имущества и промыслы потеряли свое первостепенное значение в удовлетворении государственных потребно­стей и их место заняли налоги и займы, финансы получили огромное

Значение и сущность финансовой науки

значение в экономической жизни народов и должны были выделиться в отдельную науку.

Судя по громадному значению финансового хозяйства, можно бы- Слабоело бы заключить, что и наука, его ведающая и потому столь важная и развитиесущественная, обратила на себя внимание массы научных сил и потому финансо-должна являться наукой до известной степени обработанной во всех вой наукисвоих частях, строго систематизированной и точной по своим научным задачам и их решению. К сожалению, надо сознаться, такой вывод дале­ко бы не соответствовал действительности: несмотря на всю свою важ­ность, наука о финансах находится до сих пор, как и политическая эко­номия, почти на первых ступенях развития. Она дает массу разнообраз­ных, противоречивых решений по самым важным вопросам; самые глав­ные положения ее часто являются условными, рассчитывающими на совершенно различное применение в отдельных практических случаях. До сих пор, как мы увидим ниже, самые пределы ее не очерчены точно; находят возможным оспаривать даже ее право на самостоятельность. Государственные налоги повсюду умножаются, займы доходят до басно­словных цифр; а между тем до сих пор еще не выработано твердых на­чал, на которых могут основываться эти отрасли государственных дохо­дов. Некоторые довольно авторитетные лица в Западной Европе не при­знают, как, например, Бисмарк в одной из своих речей, за нашей наукой даже права претендовать на имя науки: они говорят, что наука должна представлять собой стройное целое, что наука должна быть строго сис­тематизирована, а наука о финансах есть, по их мнению, лишь агрегат разного рода сведений, проектов, опытов, которые нельзя соединить в одно целое, поэтому-де финансовая наука и не может существовать, а может существовать только финансовое искусство; а так как навык в искусстве приобретается исключительно практикой, то теория финансо­вого законодательства и не нужна для государственных людей. Чтобы видеть, насколько такое утверждение неосновательно, стоит только вду­маться в вопрос о том, что такое теория в общественных науках. Практи­ка есть не что иное, как голая рутина в известной сфере деятельности; теория же является возведением частных рутинных наблюдений на сте­пень общих положений, до построения некоторых общих правил и зако­нов. Но если, как утверждают противники финансовой науки, индивиду­альные наблюдения полезны, то как же может быть бесполезная теория, возведение опытных данных на степень общих правил? Разноречие меж­ду практикой и теорией, на которое существует столько ссылок, не дока­зывает еще бесполезности теории, а указывает лишь на недостаточность наблюдения фактов и необходимость более строгого отношения к ним при возведении их на степень общего правила. Конечно, одно теоретиче­ское знание, добытое дедуктивным путем, без практики, значило бы весьма мало; «даже теперь горячее изучение финансовой науки еще не сделает финансиста-практика: для этого необходимы опытность, практи­ческая проницательность, знание людей; но ведь из того, что знание ге­нерал-баса не создаст Бетховена или Генделя, равно как тщательное изу-

Вступление

чение политики и международного права еще не в силах сделать из че­
ловека Талейрана или Бисмарка, отнюдь не следует, что можно сделать­
ся гениальным музыкантом или великим дипломатом без этих научных
познаний» (Геффкен). Положения общественных наук условны, но это
еще не уничтожает их важности; имея дело с человеком, с человечески­
ми учреждениями, они, конечно, имеют относительное значение, не пре­
тендуют устанавливать неизменные нормы для отдаленного будущего,
не стремятся подвести под свои выводы глубокое прошлое, но для данного
времени, места и обстоятельств вырабатывают правила, которым может и
должно быть дано широкое место для практического применения.
Его при-Причины незавидного положения финансового права как науки в

чиныобщих и главных чертах следующие: 1) Несовершенство и ненаучность метода. В тех случаях, когда финансовая наука составляла лишь часть науки о народном хозяйстве, как у англичан, она подлежала той же са­мой абстрактной, дедуктивной выработке своих начал, как и политиче­ская экономия, и все те упреки, которые справедливо делались классиче­ской школе экономистов за непрактичность ее выводов, за несогласие их с явлениями действительной жизни, целиком применяются и к финансо­вым положениям, выработанным тем же путем. Как и в сфере экономи­ческой политики, абстрактные финансовые выводы экономистов вредно влияли на практическую деятельность, вели к законодательным ошибкам и делали непопулярной самую науку. 2) Сильное влияние практики. На­ходясь под обаянием рутины существующих форм и учреждений, уче­ные часто без достаточной проверки опытом их действительной полез­ности и применимости к другим внешним условиям целиком решают вопрос в утвердительном смысле и возводят на степень закона то, что отнюдь не может претендовать на такое значение. Так, Л. Штейн, увлек­шись хорошими результатами табачной монополии в Австрии, слишком поспешно приходит к заключению, что монополия есть вообще наилуч­ший способ извлечения государственного дохода из табаку, т.е. частное явление, применимое только к той стране, где он живет, он уже спешит обобщить и сделать законом, применимым к другим странам. 3) Юный возраст науки. Финансовая наука, если принимать в счет ее первых пред­ставителей — Юсти и Зонненфельса, едва может насчитать 150-200 лет своего существования, что, конечно, весьма немного для того, чтобы создать в полном совершенстве сложную общественную науку.

2. Место финансовой науки среди других наук

Различие Финансовая наука есть учение об общественном хозяйстве,

между имеющее своей задачей изложение тех правил, которые должны

финансо-быть соблюдаемы при добывании материальных средств, потреб-

вой нау- щ^ ддд выполнения общественных целей. Рядом с ней мы встре-

кой и фи-_{чаем еще так} называемое финансовое право. По удачному опре-