Нансовым T-J.J. ■/ г 2 страница

Вступление

ственных доходов, только вторая (да и в ней все внимание обра­щается исключительно на воинскую повинность), а остальные две совершенно игнорируются. Не говоря уже о том, что для та­кого приема нет никакого рационального основания: вырывать эту вторую категорию из ряда остальных и оставлять прочие без рассмотрения значит лишать их внутренней связи, что представ­ляется тем более недопустимым, что в некоторых государствах воинская повинность не существует, а заменяется военной служ­бой по найму. В современном государственном хозяйстве число личных повинностей постепенно уменьшается; бóльшую их часть государство стремится перевести на деньги. Так как удерживаю­щиеся еще повинности составляют лишь особую категорию службы, подлежащей рассмотрению государственного права, то они будут совершенно выпущены из нашего курса.

Все перечисленные нами источники составляют собою то,
что в наше время известно под именем обыкновенных государст­
венных доходов. В некоторых исключительных случаях этих до­
ходов может оказаться недостаточным для покрытия всех госу­
дарственных нужд, и тогда государство прибегает к так называе­
мым чрезвычайным источникам, к которым относятся:
Чрезвы- 1) Займы. Первоначально они являются личным долгом мо-

чайные нарха, который занимал деньги на свой страх и на тех условиях, источни- _на каких находил это выгодным; уплата по займам лежала на его ¹³¹ ответственности; самые проценты зависели в своей величине от степени доверия к нему. В современном государстве займы име­ют совершенно иной характер; теперь заем не есть долг государя, а долг государства, так что обязательство платить его не прекра­щается ни со смертью монарха, ни с прекращением его династии; самая уплата займов совершается уже не в виде возвращения за­нятой суммы каждому отдельному кредитору, а путем постепен­ного погашения в течение большого количества лет; при этом деньги занимаются уже не у известных лиц, а у большого числа неизвестных. В этом последнем виде займы существуют сравни­тельно недавно, с конца XVII и начала XVIII в., но это не поме­шало им развиваться с необыкновенной быстротой; с 1714 г. об­щая сумма государственных долгов всех цивилизованных стран увеличилась, по словам американского экономиста Denslow'a, к нашему времени в 15 раз (с 1500 милл. долларов до 26 970 милл. долларов)¹.

¹ Van Buren Denslow. «Principles of the Economic Philosophy of Society, Government and Industry». New-York, 1888, p. 448.

Исторический очерк

2) Продажа домен, имевшая большое значение при прежнем
строе финансового хозяйства и почти утратившая его в новейшее
время.

3) Конфискация, составляющая, впрочем, скорее политиче­
ское действие, чем финансовое. Напротив, в средние века во
Франции (XIII-XVI вв.), а потом и в Англии (в XVII в.) конфи­
скация, т.е. насильственное отобрание имущества у подданных,
практиковалась, в сущности, исключительно с целью обогащения
казны, путем справедливых или ложных обвинений богатых лю­
дей в важных преступлениях (financiers и евреи во Франции; в
Англии особенно во время революции). У нас в России конфи­
скация была в большом ходу при Петре I и особенно при его пре­
емниках, когда в беспрерывных придворных переворотах конфи­
сковались имущества членов падших партий; существовала даже
особая канцелярия конфискаций, учрежденная в 1719 г. и закры­
тая только в 1783 г.

Сообразно этой классификации государственных доходов Система наш курс распадается на две половины, неравные по размеру. курса Первая посвящается изложению обыкновенных государственных доходов и состоит из четырех отделов, из которых первый трак­тует о частноправовых источниках (государственные имущества), второй — о регалиях как переходном виде от частно- к общест­венно-правовым и остальные два — об общественно-правовых источниках (налогах и пошлинах). Во второй половине курса, которая лишь подготовляется к печати, будет изложено учение о чрезвычайных источниках государственного дохода и о бюджете¹.

4. Исторический очерк развития источников государственных доходов

Не заходя в глубь времен, постараемся в кратком очерке Финансо-
представить состояние финансов у двух важнейших народов воехозяй-
древности — греков и римлян. ^ство

Финансовое хозяйство Древней Греции (мы будем иметь в Др^евней виду исключительно Аттику) поражает отсутствием определен- ^Гр^ец^ии ности: ничего похожего на систему, никаких более или менее ясно выработанных начал для собирания государственных дохо­дов не существует; на всех финансовых мероприятиях отпечатле­вается господство личного элемента правителей; их личные воз-

¹ Настоящая книга обнимает собой первые четыре отдела курса.

Вступление

зрения определяют направление и способы удовлетворения госу­дарственных потребностей. Характерной чертой греческого, как и вообще древнего, финансового хозяйства является отвращение от налогов: личные налоги считались носящими на себе печать рабства и потому унизительными для полноправного граждани­на; взгляд на налоги с имуществ был более снисходительный, но и они переносились с крайним неудовольствием¹; вследствие это­го обложению подвергались обыкновенно не граждане, а ино­странцы, вольноотпущенники, метойки², куртизанки. При этом нерасположении афинян к принудительным сборам государст­венный доход приходилось получать главным образом двояко: путем эксплуатации государственных имуществ и в виде дани и добычи и притом не столько с врагов, сколько с союзников.

Самый обильный источник составляла именно эта дань с союзни­ков, которая была следствием политического преобладания афинян над другими греками. Для борьбы с персами Аристидом была учреждена союзническая казна, хранившаяся первоначально на о-ве Делос как мес­те, священном для всей Греции. С течением времени первоначальная цель общей казны - борьба с персами - устранилась; союзники были разрозненны, слабы сравнительно и платили иногда вместо войска и кораблей деньги, что придало их взносам характер дани; в результате, пользуясь своей обширной политической властью, афиняне вполне овла­дели этой сокровищницей, стали смотреть на нее как на свою собствен­ность, перенесли ее в Афины, а еще позднее завладели самовольно и Делосом. Эта дань союзников занимала долгое время в Аттике первое место по своей доходности между источниками государственных дохо­дов: при Аристиде она приносила 460 талантов, при Перикле же она достигла до 600 талантов. Другой источник доходов - были государст­венные имущества, сдававшиеся частным лицам в оброчное содержание или обрабатывавшиеся самой казной при помощи рабов. Главное из этих имуществ — Лаврионские серебряные рудники — были разбиты на участ­ки и отдавались в наследственный откуп под условием платежа едино­временного сбора при отдаче участка и затем 4 % с полученной руды ежегодно. Подобные же рудники существовали и в других частях Греции, на о-ве Тазос3 , во Фракии и пр.; доходы от них не превышали 35-40 талан­тов в государстве.

¹ Boeckh (в своем труде «Staatshaushaltung der Athener») утверждает, что до Пело­
поннесской войны вовсе не взималось налогов. Прочие доходы (особенно от го­
сударственных рудников) были до этого времени так изобильны, что излишек их
даже разделялся между гражданами Афин.

² Метеки (примеч. ред.).

³ Фасос (примеч. ред.).

Исторический очерк

Кроме названных видов государственных доходов, в Древ­ней Греции имели еще некоторое значение конфискация, специ­альные налоги, пошлины и так называемые «литургии» (нату­ральные приношения богатых граждан).

Конфискация имуществ частных лиц имела не только характер по­литической меры, как это бывало в тех случаях, когда государство отби­рало имение гражданина, возбудившего народное недоверие своим вла­столюбием и подвергнутого остракизму, но и была наказанием за уго­ловные преступления. Налоги прямые отличались случайным характе­ром и, как уже сказано, падали исключительно на вольноотпущенников и метойков; рабы несли специальный поголовный налог в размере 3 обо­лов (50 сант.), доставлявший казне до 33 тал. в год. Были и косвенные налоги — сборы с товаров, привозимых и вывозимых морем и сушей, сбор в размере 1/50 части при нагрузке и выгрузке, маленький сбор за стоянку кораблей в гавани; завладевши Византией, греки тотчас учреди­ли там таможню, весьма прибыльную. Сборы эти давали от 70 до 80 тал. Затем пошлины, так называемые притании, были довольно разнообразны и взимались на различных основаниях: за оказание правосудия истец и ответчик платили суду сбор соразмерно сумме иска (от 100-1000 драхм -3 драхмы, от 1000-10 000 драхм — 30 драхм и т. д.); виновная сторона платила двойной штраф; такие же пошлины были при переносе дела из одной инстанции в другую, при апелляции и пр. При распространении судебной власти афинян на союзные города этот источник делался все более и более обильным. Наконец, литургии были натуральные повин­ности богатых людей, сопряженные с принятием на себя некоторых по­четных должностей; важнейшая из них была триерархия, заключавшаяся в снаряжении военных кораблей.

Таким образом, важнейшие источники доходов в Афинах имели в свою очередь источником политическое господство Афин над другими греческими городами, иными словами, в большинстве случаев основаны были не на правильных, созна­тельно усвоенных началах, а на случайных и произвольных актах внешней политики. Этим же самым характером случайности и неопределенности отличаются и воззрения древних греков на финансовые вопросы, насколько можно судить о них по немно­гим отрывкам в дошедших до нас памятниках, главным образом по сочинениям Ксенофонта и Аристотеля. Без сомнения, воззре­ния этих писателей не лишены здравого смысла, но имеют вид разрозненных и случайных сведений, без всякой претензии на обобщение. Финансовые меры не вытекали из каких-нибудь убе­ждений, систематических и разработанных, а были мерами слу-

Вступление

чайными, возникшими из окружающих обстоятельств или просто личных воззрений правителей.

Финансо-Рим в экономическом отношении имел значительное сход-воехозяй- ство с Грецией. Различие между обоими государствами заключа-ство Рималось в политической организации: в то время как в Греции весь политический строй основан был на союзном начале, хотя и из­вращенном по существу, Рим всегда стремился к единовластию. Вечный город не относился враждебно, не считал своим врагом того, кто был покорен им, кто находился уже под его властью; но завоеванные области были для него все-таки «провинциями», жители которых были далеко не равноправны с римлянами. В финансовом хозяйстве тем не менее наблюдается сходство с Грецией, и именно в том отношении, что и здесь доходы главным образом держатся также на произвольных и случайных источни­ках; сознания необходимости собственного труда для поддержа­ния государственного союза, как у современных нам народов, у римлян не существовало; вечный город был пиявкой, которая высасывала соки из покоренных провинций.

В первый ранний период римской истории мы встречаемся несколько раз с принудительными прямыми и косвенными сбо­рами с граждан, но налоги эти в большинстве случаев отличаются своей случайностью и недолговечностью. Налогом постоянным была только vicesima manumissionis (5 %-ный сбор с отпущенных на волю рабов); затем при царях существовал особый сбор с про­дажи соли, вызывавший большое неудовольствие; Сервий Тул­лий подверг налоговому обложению самое имущество граждан, подвергавшееся оценке через каждые пять лет при цензе (lustrum)¹. По мере того как владычество римлян распространя­лось все более и более с успехами римского оружия, эти сборы теряют значение и добыча и доход от завоеваний² начинают при­обретать первенствующую роль: Рим все более и более стремится построить свое государственное хозяйство на чужом труде. По­коренные народы облагались разнообразными сборами и повин­ностями; часть земель их отбиралась и раздавалась в пользование римским гражданам под условием известной платы, обыкновенно 1/10 части валового дохода (отчего и самые земли эти, кроме agri

¹ Отмененное при Тарквинии Гордом, это обложение было снова восстановлено
во время республики Валерием Публиколой.

² Насколько велика была иногда военная добыча римлян, можно судить, напр., по
следующему факту: контрибуция, взятая с царя македонского Персея консулом
Люцием Эмилием Павлом, превышала 6 милл. р., т.е., принимая разницу в стои­
мости денег, 42—45 милл. р.

Исторический очерк

publici, назывались также agri decimales, vectigales). По мере того как поборы с побежденных развиваются до громадных размеров, налоги на полноправных граждан ослабевают и встречаются все реже и реже: так, после победы Эмилия Павла и обогащения им казны, налог на имущества был отменен как ненужный; 60 лет спустя был уничтожен оброк с земель, платимый римскими граж­данами (по предложению трибуна Спурия Тория в 647 г. ab. ur. c.); затем, через 44 года после этого по предложению Трибуна Цеци­лия Метелла были отменены по всей Италии таможенные сборы. Таким образом, для римских граждан оставался один случайный сбор в 5 % с отпуска рабов. Зато провинции грабились и угнета­лись немилосердно; к этому именно периоду относится тот ши­роко организованный грабеж их, которым держалось богатство Рима и его оптиматов. При господстве откупной системы, при отсутствии каких-либо правильных начал обложения, в сборе провинциальных налогов царил полный произвол; грабежи от­купщиков тяжело отзывались на населении и вызывали часто народные мятежи и восстания; поборы, взятки и притеснения римских чиновников доходили до необычайных размеров. Доста­точно напомнить классические примеры бесславной памяти Вер-реса, ограбившего Сицилию, Пизона, разорившего Македонию, Аппия Клавдия, следовавшего их примеру в Киликии. Да и почти невозможно было, при господствовавшей тогда системе админи­страции, иное положение дел. «Небесной добродетели требует­ся, — говорит Цицерон, — чтобы согласовать выгоды откупщиков и жителей, чтобы не принести одних в жертву другим, сделать так, чтобы и овцы были целы и волки сыты».

Империя произвела некоторый переворот в строе финансо­вого хозяйства: положение провинции улучшается; злоупотреб­ления несколько уменьшаются, старые налоги на граждан начи­нают восстановляться, а параллельно с этим права всех поддан­ных империи постепенно сравниваются. При императоре Кара-калле, в 212 г., право римского гражданства распространено на всех жителей государства; вместе с политической равноправно­стью установилось и единство в податном строе. Сенат еще при Августе теряет свое значение; рядом с общегосударственной каз­ной — aerarium основывается новая сокровищница доходов, так называемый aerarium militare или fiscus, поступившая в полное не­зависимое распоряжение цезарей и постепенно, отчасти с помо­щью толкований римских юристов о верховной власти (Требони-ан), захватившая все, что раньше принадлежало первой. С той поры как нити римского финансового управления сосредоточи-

Вступление

вались уже не в Сенате, как было прежде, а в руках цезарей, но­вая жизнь, более строгий порядок и прочная связь проникли во все части этого великого организма.

В это время восстановляются таможенные сборы в Италии и учре­ждается centesima rerum venalium — 1 %-ный акциз на внутреннее по­требление, оказавшийся крайне чувствительным для населения и скоро возбудивший его неудовольствие; под влиянием борьбы с упадком нра­вов и развращенностью римского общества, с целью поощрения брачной жизни, издается закон - lex Pappia Poppaea de maritandis ordinibus и уста-новляется налог на наследства — vicesima hereditatum, распространив­шийся при Каракалле и на провинцию. Рядом с этими новыми источни­ками государственных доходов при императорах начинает играть, по мере развития неравенства имуществ, все бóльшую и бóльшую роль конфискация; появляется новый закон, чрезвычайно благоприятствую­щий ее применению, — lex laesae majestatis, благодаря которому создается специальный класс доносчиков — delatores, поставщиков для правитель­ства виновных в оскорблении величества богатых граждан и могущих быть на этом легальном основании конфискованными имуществ. Из расходов, которыми в это время обусловливалась напряженность по­требности государства в материальных средствах, надо указать, между прочим, на довольно значительные издержки по содержанию delatores, на огромные суммы, затрачивавшиеся на пышность и роскошь двора, на безумные затеи императоров, на раздачу разнузданному народу хлеба, а часто даже вина и денег¹, и устройство для него даровых зрелищ, на соз­дание великолепных бань и других общественных сооружений; еще бóльших средств потребовало содержание войска, в особенности с тех пор, как солдатам было назначено постоянное жалованье - stipendium, шедшее рядом с щедрой раздачей цезарями подарков². В более позднее время налоги становятся более многочисленными и постоянными. При Диоклетиане, напр., распространяется на Италию провинциальный позе­мельный налог (tributum soli), получивший также название indictio (им­ператор indicebat - наказывал, приказывал собирать известную сумму на столько-то лет), и устанавливается промысловый — lustralis collatio. При императоре Константине встречаем массу новых тягостных налогов и

¹ Требования народа в этом отношении возросли до того, что Аврелиану его praef.
praet. заметил однажды: «Недостает еще только того, чтобы черни летали в рот
жареные голуби» (Si et vinum pop. Rom. damus, superest, ut et pullos et anseres de-
mus). См.: Родбертус. «Исследования в области нац. экономии класс. древности».
Вып. IV. Ярославль, 1887, стр. 389.

² До каких грандиозных размеров доходили расходы только на эти награды, мож­
но судить, напр., по тому, что во время триумфа Юлия Цезаря было роздано ми­
лостивыми полководцами каждому легионеру по 1000 р., а Октавиан один раз
пожаловал каждому легионеру по 2000 р.; число же легионов в римском войске
доходило до 300!

Исторический очерк

особое развитие натуральных повинностей для удовлетворения военных потребностей и содержания двора.

Общие выводы из нашего краткого исторического очерка античного финансового хозяйства напрашиваются сами собой. В древнем мире не существовало правильного гражданского об­щежития, основанного на труде, и потому одинаково с частным хозяйством не могло развиваться нормальным путем и хозяйство государственное. Государственные доходы не основывались на правовых началах, а вытекали из случайных, произвольных и часто даже антигражданских по своему характеру источников вроде конфискации, дани, поборов с покоренных провинций и пр.; все финансовое хозяйство велось без всякой выработанной системы, без всяких определенных принципов, руководясь одним правилом: брать все, что возможно.

Не имея возможности прослеживать постепенную историю Финансыперерождения начал экономической и финансовой жизни древне- средних го мира, перейдем к описанию средневекового государственного вековхозяйства, которому предпошлем несколько слов об общем эко­номическом строе этого периода.

При слабом и рассеянном населении средневековая хозяйственная Экономи-жизнь Европы отличается незначительным накоплением богатства, ма- ческийлым запасом всякого рода товаров, и притом малым не только абсолют- стройно, но и сравнительно с численностью населения. Частная собственность среднихтоже незначительно развита, и, в отличие от нашего времени, существу- вековет много бесхозяйного добра, считавшегося общим достоянием¹; зато сами люди, в качестве крепостных рабов, рассматриваются как объект собственности. Кредитом мало пользуются и по понятной причине: в большей части средневековых государств встречаются запрещения вся­ких процентов с капитала. В каноническом праве, начала которого поль­зовались таким обширным применением в то время, дозволяется купцу продавать товар отнюдь не дороже того, что он самому стоит. В проти­воположность крайнему эгоизму, развившемуся на началах римского права, каноническое — отрицало всецело всякое себялюбие как стимул хозяйственной деятельности. Отсюда всякая светская, мирская деятель­ность, особенно промышленная, с аскетической односторонностью при­знается за голое зло: negotium negat otium, quod malum est, neque quaerit veram quietem, quae est Deus. Только два рода занятий составляют неко­торое исключение и если не пользуются особенным уважением, то, по

¹ Доказательством может служить, напр., весьма продолжительное время сущест­вовавшая свобода пользования дичью (первое ограничение права охоты встреча­ется не ранее IX в. в Англии), лесом во всех лесистых местностях и пр.

Вступление

крайней мере, и не преследуются каноническим правом: именно — зем­леделие и ремесло.

В средневековом производстве хозяйственных годностей замечает­ся могущественный перевес одного из факторов — природы, от сильного давления которой на весь строй жизни люди еще мало сумели тогда эмансипироваться. Бедняк, не имеющий поземельной собственности или владеющий ею в ничтожных размерах, может лишь с большим трудом отстаивать свою личную независимость от посторонних посягательств; поэтому он старается примкнуть к какой-либо корпорации и за защиту с ее стороны отказывается в пользу ее от некоторых своих прав, надеясь с этой помощью сберечь остальные¹. Большая необеспеченность прав, свободы личной и имущества служит причиной, что и те немногие капи­талы, которые могли бы употребляться для производительных целей, остаются мертвыми, превращаясь в драгоценные вещи и металлы или монету, а иногда даже просто зарывались в землю. Труд, как и время, вообще низко ценится, а сравнительная с настоящим временем непод­вижность и застой в промышленности обусловливает малое развитие разделения и соединения труда в народе. Большая часть хозяйств произ­водит значительную долю нужных для удовлетворения своих потребно­стей сырых и обработанных продуктов; исключением являются только некоторые привозные заграничные и колониальные предметы, которые доставляются путем обмена на остаток хлеба, получающийся в хозяйстве за удовлетворением собственных потребностей. При таких обстоятель­ствах хозяйственной жизни обращение ценностей, передвижение их ма­ло развито не только между отдельными народами, но даже между раз­ными частями, общинами и индивидуумами одного и того же народа; средства сообщения в высшей степени несовершенны, перевозка товаров связана многоразличным образом, очень медленна и неправильна. Удо-боперемещаемые товары в тогдашнем народном хозяйстве играют еще очень ограниченную роль; предметом обмена служит преимущественно тяжелое сырье и полуобработанные продукты.

При такой конкуренции замечается огромное колебание в ценах и частная спекуляция стремится гораздо более к тому, чтобы на немногих товарах выиграть возможно более, чем к тому, чтобы путем понижения цены продать возможно более товара и, взяв на каждом проданном предмете небольшой барыш, на массе их получить желаемую прибыль. Вследствие этого направления спекуляции в отношениях одного про­мышленника к другому или даже одной категории промыслов к другой, ей родственной, видно также стремление не превзойти соперника уде­шевлением цены товара и улучшением его качества, а совсем исключить,

¹ Отсюда происходит ряд весьма оригинальных экономико-юридических институ­тов вроде, напр., Bedegüter: мелкий земельный собственник, спасаясь от всякого рода стеснений и поборов, отдавал свою землю монастырю в собственность с тем условием, чтобы потомки его были наследственными арендаторами этой земли и, уплачивая монастырю определенную ренту, пользовались в свою очередь его защитой.

Исторический очерк

изъять его с рынка; так являются торговые привилегии, монополии, на­конец, цеховая нетерпимость. При оценке всех товаров потребительная их ценность стоит часто вперед меновой, что, конечно, обусловливается решительным преобладанием натурального хозяйства¹. Небольшое ко­личество денег в обращении чаще употребляется для сбережения на слу­чай всяких превратностей, чем служит к перемещению ценностей. Между товарами отличаются сравнительной дешевизной все те, в произ­водстве которых главным фактором является земля, и наоборот, дóроги те, где существует большее соприкосновение труда и капитала. Позе­мельная рента вообще стоит низко, а размер процента, напротив, высок. Несмотря, разумеется, на все запрещения канонического права, а через него и действовавших местных законодательств, проценты при займах все-таки взимались и притом в очень больших размерах; но так как об­ращение к кредиту является в то время большей частью результатом крайности, бедности, а не обыкновенным торговым оборотом, как ныне, то против взимания процентов и лиц, торгующих кредитом, существует в средневековом обществе большое отвращение и предубеждение, как и до сих пор против мелких ростовщиков. Рискованные предприятия, ко­торые производятся на собственный страх, еще редки, тем более что все три фактора производства - природа, труд и капитал, а следовательно, и три рода дохода — поземельная рента, заработная плата и проценты со­единяются часто в руках одного и того же лица.

Третья стадия хозяйства - потребление характеризуется однообра­зием, низким уровнем потребностей и отсутствием или, точнее, мало­подвижностью во вкусе, в изменениях мод. Роскошь преимущественно выражается в содержании многочисленной, малодеятельной прислуги, патриархальном гостеприимстве, колоссальных пирах и драгоценной, хотя часто и малоудобной утвари и оружии. Ежедневная жизнь замеча­тельна большой простотой и сходством в разных классах народа; диамет­ральные противоположности современной жизни, резко бросающиеся в глаза, — громадные богатства и рядом с ними крайняя нищета — в средние века встречаются гораздо реже и не поражают глаз наблюдателя.

Вся народная жизнь в средние века вообще мало централи- Отноше-зована; повсюду мы встречаемся с разного рода самостоятельны- ние госу-ми общинами, корпорациями, сословиями, даже семьями, пред- дарства кставляющими собой как бы status in statu. Отношения отдельных ^подд^ан-

лиц к государству и главы государства к подданным основыва- ^{ным в}

ср ед ние ются в эту эпоху преимущественно на началах и воззрениях ча-

Века

¹ Это сказывается в воззрениях тогдашних писателей; так, Стаффорд в Англии в XVII в. настойчивым образом советует не допускать ко ввозу в Англию предме­ты роскоши как недоступные общему потреблению и образцом мудрой экономи­ческой политики ставит поступок одного городка, который вовсе не позволил выгрузить корабль с яблоками, не желая расставаться с деньгами на столь мало полезный предмет.

Вступление

стного права. Этот частноправовой характер отношений прохо­дит через все средние века, и только в конце их начинают разви­ваться и получать права гражданства новые воззрения, основан­ные на социально- или общественно-правовых началах. Поддан­ный того времени в своих отношениях к государству признавал за собой к нему только такие обязательства, исполнение которых требовали непосредственно его личные интересы. Властелин в свою очередь смотрел на верховные права, как на род своих ча­стных прав и принадлежность своей власти.

Такие взаимные отношения между государем и подданным в средневековых патримониальных государствах находятся в стро­гом согласии и аналогии со всем строем и порядком феодальной жизни. Цели и стремления отдельных лиц не различаются от об­щественных целей. Каждое частное лицо при частноправовом порядке государственной жизни отдельно или в связи с другими ищет удовлетворения только своих частных интересов, стараясь получить от государственного союза наибольшую сумму выгод с наименьшими издержками или трудовыми усилиями со своей стороны. Понятно, что при удаче таких стремлений водворяется крайнее и видимое неравенство в распределении прав и обязан­ностей как по отношению к отдельным лицам, так и по отноше­нию к целым классам подданных: наряду с чрезмерным отягоще­нием одних устанавливается масса исключительных прав и при­вилегий для других.