Нансовым T-J.J. ■/ г 4 страница

РегалииВлияние римского права осталось также далеко не бесследным для

финансового хозяйства средних веков; так, ему, вероятно, обязаны своим началом горная и соляная регалии в Германии в XII в. и далее. Раньше этого времени чаще встречаются примеры частного владения горными и соляными копями и источниками, без всякого вмешательства государст­ва. Это явление, основанное на римском представлении о бесхозяйном добре, замечается во Франции и Англии; в последней имелось даже осо­бое приложение его: королю принадлежали остатки кораблекрушения, заблудшие животные, выброшенные на берег киты и пр.

Поборы сКроме всех этих источников дохода, тождественные которым мож-

евреевно найти и в финансовых системах нового времени, в средние века су­ществуют и особые их виды, уже вышедшие теперь из употребления. Таковы были, напр., повсеместно распространенные поборы с евреев.

города; это церковное отлучение удалось снять только отменой выведенного налога.

¹ Примером может служить Ричард Львиное Сердце — английский король, пленен­ный Германией, на выкуп которого страна должна была собрать 100 000 кельнских серебряных марок (или 600 000 ф. ст.); все жители были обложены с этой целью большими сборами, лишь с большим трудом вынесенными населением.

Исторический очерк

Кроме многочисленных оскорблений и нарушений всяких человеческих прав, этот несчастный народ обязан был в средние века особыми плате­жами и за ту малую долю терпимости, которая иногда ему оказывалась из корыстных видов. Евреям предоставлена была профессия ростовщи­чества, процент которого был очень высок благодаря недостатку капита­лов. Когда же из их барышей составлялись богатства, то нередко пользо­ваться ими уже доставалось королям тех стран, где они проживали. «Ев­реи средних веков, — по выражению одного ученого, — как губки, всасы­вали средства из королевских подданных, короли же брали на себя труд выжимать губки, когда они были достаточно напитаны». Кламажеран так, напр., характеризует положение евреев во Франции феодального периода: «Еврей принадлежал сеньору, как раб, даже более, потому что зависимость его была еще более безусловна: раб в известных случаях мог сослаться на обычай, иногда ему покровительствовала церковь; для еврея обычай не существовал, церковь его проклинала. Раб не мог быть совершенно ограблен, еврей мог быть обобран дочиста. Раб не мог оста­вить землю, но не мог быть и согнан с нее; еврей вечно жил под страхом изгнания, не имея права бежать по желанию»¹. Гросс в своей книге об еврейском казначействе в Англии в средние века² делит доходы от евре­ев на четыре вида: reliefs, escheats, fines и tallages. Первые представляли собой налог на наследства в размере ¹/₃ имущества; вторые были конфи­скация в виде наказания за разные проступки и преступления, действи­тельные или воображаемые, — за убийство христианских детей, за порчу и подделку монеты и т.п. (считалось вполне приличным приносить и ложные обвинения против евреев, если королевская казна нуждалась в средствах). Fines были пошлины в широком смысле слова и взимались по самым различным поводам: за позволение жениться, за позволение переменить место жительства и пр.; наконец, tallages были простыми налогами, иногда поголовными, обыкновенно же пропорциональными имуществу. Гросс вычисляет, что при Эдуарде I евреи платили значи­тельно более 1/ 11 части всех государственных доходов. Особенно огром­ные поборы с евреев и конфискации их имуществ происходили в Англии при Генрихе II, во Франции при Филиппе Августе (ХП в.), при Людови­ках VIII, IX и X и Филиппе V (в XIV в.). Кроме указанных поборов, от­носительно евреев часто практиковался еще такой маневр: государство произвольно уменьшало сумму долгов частных лиц евреям, затем значи­тельную часть их получало в свою пользу, а остаток только предоставля­ло как милость кредиторам-евреям. В средние века встречается, впрочем, хотя не повсеместно, род налогов, еще более безнравственный, — именно подать на разврат (в Риме, в Англии).

Таков в общих чертах строй экономической и финансовой жизни средних веков. Главная и существенная черта заключается в

¹ Clamagéran. «Histoire de l'impôt en France». V. 1.I. 1867, p. 201-202. ¹ Gross. «The Exchecquer of the Jews of England in the Middle-Ages». London, 1887.

Вступление

преобладании и отпечатке на всем идей и начал частноправового характера. Отношения подданного к государству и этого последне­го к своим целям и правам построены по образцу тех же воззрений, которыми руководствуется одно частное лицо к другому таковому же. Поэтому налоги, основанные на идее общественно-правовой — верховном праве государства требовать имущественных жертв от подданного без всякого личного за то вознаграждения и без специ­ального назначения, получили сравнительно малое развитие в средние века¹. Тогда как в настоящее время налоги и пошлины представляют в бюджетах львиную долю всех доходов, в средние века на первом плане выдвигались домены и государственные промыслы — источники, тождественные с частным хозяйством; налоги же, наоборот, были случайны и неопределенны, достигая сравнительно с теперешними ничтожной высоты.

Переход к К концу средних веков вся хозяйственная жизнь Запада под-новому верглась крупным изменениям, а с нею вместе и строй государст-времени венных финансов. Открытие Америки, распространение огне­стрельного оружия, напр., имели великое влияние на развитие денежного хозяйства и увеличение государственных потребно­стей. Домены, везде вдобавок значительно урезанные, не могли дать достаточно средств для удовлетворения новых потребностей государственной власти и не хватали на содержание войска. Тре­бовались деньги, а для того чтобы их добыть, учреждались нало­ги, принимавшие все более и более постоянный характер, а ста­рые феодальные повинности выкупались или заменялись денеж­ными сборами. Это стремление к обогащению фиска деньгами и развитию налоговой системы в XV и XVI вв. выразилось в раз­ных странах различно и привело к не совсем одинаковым резуль­татам. В Англии оно усилило в борьбе власть парламента, спло­тило в дружных усилиях все сословия, солидарные в несении го­сударственных тягостей, и упрочило этим народную свободу и финансовое благоустройство; во Франции и Германии исход был иной: исключительность и податная привилегированность одних сословий над другими создали тиранию и крайнее обеднение и отягощение массы народа, пока и этот порядок не изменился, но уже насильственным путем.

¹ Уже в первой половине XVI в. Боден (в своей «De republica») предпочитает до­ходы от домен всем другим и говорит о налогах, что христианский государь дол­жен прибегать к ним так редко, как только можно. Брауншвейг-Вольфенбюттель в 1653 г. заявлял в старом германском рейхстаге, что налоги противоречат природе государства, так как гражданское общество имеет целью охранять собственность, а не уничтожать ее (!!?).

Исторический очерк

Истощение домен, непрерывный, могучий рост государст­венных потребностей, новые политические принципы и воззре­ния имели своим последствием то, что финансовое хозяйство всех современных государств покоится исключительно на широ­ко развитых системах общественно-правовых или принудитель­ных источников дохода: разнообразных налогов, акцизов и по­шлин. В Англии - 97,5 %, во Франции - 96,1, в Италии - 89,8, в России — 87,5 % всех доходов доставляется в настоящее время этими общественно-правовыми источниками. Впрочем, в самое последнее время медленно, но, тем не менее, повсюду с расшире­нием пределов государственной деятельности обнаруживается тенденция к восстановлению прежнего характера финансового строя, к увеличению значения частноправовых доходов: эта тен­денция обязана своим существованием приобретению государст­вом общественных сооружений - железных дорог, телеграфов, телефонов, расширению лесной культуры государства и т.п.; осо­бенно рельефно это стремление выражается в группе германских государств.

Проф. Или дает следующую таблицу, указывающую на быстрый рост частноправовых доходов за 11 лет, с 1873 г. по 1884/5; процентное отношение этих доходов к общей сумме государственных доходов рав­нялось:

в 1873 г. в 1884/5 г.

В Саксонии.......................... 54,7% 72,7 %

«Вюртемберге..................... 42,9« 37,9 «

«Баварии.............................. 37,0« 56,71«

«Бадене................................. 36,6« 58,5 «

«Пруссии.............................. 31,9« 66,3 «

Главную долю здесь, конечно, составляет доход от казенных же­лезных дорог; замечательно, прибавляет Или, что чистая прибыль от германских государственных железных дорог превышает платежи по долгу государств¹.

Интересы по долгу Чистый доход от железных дорог

¹ВПруссии …………. 135358000мар. 164685 000мар.

« Баварии…………. 47 622 000 « 37 317 000 «

«Саксонии……….. 22 622 000 « 27 158 000 «

«Вюртемберге…… 17 503 000 « 12 848 000 «

«Бадене…………… 13606090 « 12 181000 «
См.: Ely. «Taxation in Amer. States and Cities», стр. 51.

Вступление

5. Очерк истории финансовых идей

Причины Конец средних веков ознаменовывается целым рядом важ-возник- ных географических открытий, имевших огромное влияние на новения экономическую жизнь Западной Европы. Португальцы открыва-меркан- _{ют мо}рской путь в Ост-Индию и кладут начало своей обширной

тилизма _тор_{говле с} Азией, испанцы открывают Мексику, Перу, Чили, по­лучают их них массу золота и серебра, производя тем переворот в ценах и способствуя переходу средневекового натурального хо­зяйства в новое, денежное. Позднее, в XVI в., голландцы со своими колониальными приобретениями выступают морскими соперниками Португалии, пока в свою очередь их не замещает возросшее морское и затем политическое могущество Велико­британии. Во всех этих случаях иностранная торговля и мена яв­ляется источником образования больших денежных капиталов в перечисленных государствах и оживляет все народное хозяйство. Усиленный вывоз разных товаров в страны, в мануфактурном отношении слабо развитые, вызвал и усиленное производство, а с ним и увеличенные прибыли всякого рода промышленных пред­принимателей. Тому же результату способствовало и возвышение цен на все предметы вследствие громадного прилива драгоцен­ных металлов из Америки. Но торговое преобладание на море отражалось косвенно и на возрастании военного могущества: многочисленный торговый флот имел всегда прямое влияние на политическое значение страны. Понятно отсюда стремление всех правительств и наций начиная с XVI в. к развитию своей ино­странной торговли и домашней мануфактуры.

Сущность Большая часть писателей и государственных деятелей XVI, меркан- XVII и первой половины XVIII в. разделяли то убеждение, что

тильной иностранная торговля составляет главнейшее средство создать

политики народное богатство и что всевозможное поощрение ее развитию должно служить важнейшей целью экономической политики го­сударства. Воззрение на богатство частного лица, которое выра­жается в сумме денег, находящихся в его распоряжении, целиком переносилось и на государство, которое считалось простой сово­купностью частных хозяйств и богатств: чем государство более имеет денег, полагали тогда, тем оно богаче. Поэтому все меры, по мнению экономистов этой эпохи, должны быть направлены, если у государства нет собственных золотых и серебряных руд­ников, к получению драгоценных металлов из-за границы и к удержанию их дома, в пределах своей страны, раз они получены.

Очерк истории финансовых идей

С этой целью рекомендовалось прежде всего поддержание благо­приятного торгового оборота, т.е. чтобы большее количество товаров вывозилось из данного государства, чем привозилось, так как разница должна быть оплачена иностранцами в чистых день­гах. Но при неразвитой промышленности и плохом состоянии путей сообщения наилучший и легчайший сбыт везде находят себе мануфактурные товары, почему и должно быть обращено правительством особое внимание на учреждение и распростране­ние в стране фабрик и промышленных заведений, которые могли бы доставлять необходимые для вывоза товары. Для этой послед­ней цели правительства XVII и XVIII вв. стараются учреждать на государственные средства общественные фабрики и заводы и всеми способами разрабатывать природные богатства страны. Частным лицам по той же причине выдаются привилегии, право монополии и премии для поощрения производства. Законода­тельство вполне отвечает интересам предпринимателей, запрещая бродяжничество рабочих, союзы и всякого рода коалиции между ними и назначая таксы рабочей платы. Правительственная регла­ментация охватывает все подробности ремесленного и особенно фабричного процесса производства: встречаются узаконения того времени, которые, напр., в ткачестве устанавливают ширину тка­ни, ее состав и т.д., даже самое место производства. Вывоз сырых и полуобработанных продуктов за некоторыми исключениями вообще запрещается, в то время как обработанных — всеми мера­ми поощряется. Иностранные мануфактурные произведения или безусловно запрещены к доступу в страну, или обложены тяже­лыми ввозными пошлинами. В колониях производство некоторых товаров совсем не дозволяется, чтобы иметь в них всегда откры­тые рынки для сбыта мануфактурных произведений монополии; это правило лежит, напр., в основе отношений Англии к своим Северо-Американским колониям, которые характеризуются сле­дующими словами лорда Чатама в английском парламенте: «Мы должны стараться, чтобы колонисты не сумели даже выковать подковы для своих лошадей!». Целым рядом законодательных постановлений вся торговля с колониями захватывается всецело в руки метрополии и производится только на ее судах; эти так на­зываемые «навигационные законы» (Navigation Act), высасы­вающие все соки из колоний, возникают в Англии при Кромвеле и даже по мнению самых отъявленных противников государст­венного вмешательства, каким был, напр., Ад. Смит, много спо­собствуют развитию морского величия и политического значения Великобритании.

Вступление

Так как процветание обрабатывающей промышленности до известной степени обусловливается густотой населения, то вто­рой задачей правительства являются в эту эпоху меры к его уве­личению. Отсюда происходит прикрепление подданных к месту жительства, поощрение браков и их плодовитости, учреждение воспитательных домов, вызов иностранцев и запрещение эмигра­ции.

Таковы характерные черты экономической политики, из­вестной под именем меркантильной и существовавшей чуть ли не до начала нынешнего века; ее стремления выражались в двух пунктах: 1) иметь как можно более денег и 2) иметь как можно более людей; в достаточном обладании этими средствами видели в течение более трех столетий чуть ли не единственный источник народного благосостояния. Господство этой хозяйственной сис­темы если и принесло значительную долю пользы для развития национальных мануфактур и торговли, то немало доставило и вреда усиленным развитием крайне отяготительной правительст­венной регламентации в то время, когда промышленность вырос­ла и опека государства была уже излишня и даже прямо вредна; кроме того, эта система послужила прямым поводом ко многим международным столкновениям и кровопролитиям.

Финансо- Что касается до финансовой литературы меркантильного пе-вая лите- риода, то она отличается прежде всего своей сравнительной бед-ратура ностью и отсутствием точно определенных принципов и положе-меркан- щ^ £_{е о}бщие положения сравнительно мало разнообразны и тилизма б_олее щщ _менее идут в унисон со всем складом средневековой жизни, соответствуя, конечно, главной идее меркантильной систе­мы — погоне за деньгами как единственным богатством. Образцом финансистов этого направления может служить Боден (XVI в.), сочинение которого «Шесть книг о республике» составляет важ­ное явление своего времени как одна из первых попыток класси­фикации государственных доходов и представляет собой отпеча­ток господствовавших тогда воззрений и современного ему фи­нансового положения. Он насчитывает семь источников государ­ственного дохода: 1) домены, 2) добыча от неприятелей, 3) по­дарки от дружественных государств, 4) сборы с союзников, 5) до­ходы с торговли, 6) пошлины с привоза и вывоза и 7) дань с поко­ренных народов. Что же касается до налогов, то Боден считает их мерами чрезвычайными и потому рекомендует обращаться к ним лишь в крайности. Из этих семи основных источников, перечис­ленных Боденом, первый есть тот, который фактически имел большое значение в ту эпоху, затем два — пятый и шестой — ука-

Очерк истории финансовых идей

зывают на его принадлежность к меркантилистам, а остальные отчасти навязаны знакомством с античным, преимущественно древнегреческим, миром и служат прекрасным указанием на то, в каком еще детском периоде развития находились экономические и финансовые понятия в эпоху меркантильной политики. В Анг­лии мы встречаем целый ряд последователей меркантильного направления, начиная с Бэкона Веруламского (XVI в.) и массы писателей XVII в., особенно Стаффорда, Мена, Миссельдена, Петти, и кончая Дж. Локком и Стюартом в XVIII в.; все эти писа­тели разбирали те или иные финансовые вопросы, но как общее правило цельных характеристик или систем они не дают. Гораздо выше в этом отношении стоят немцы-меркантилисты, коим и принадлежит честь первым сделать попытку связать разрознен­ную разработку отдельных финансовых вопросов в одно целое; здесь впереди других стоят ф. Юсти (v. Justi), труд которого -«System des Finanzwesens» (Halle, 1766) представляет собой пер­вое методическое и стройное сочинение, обнимающее главные основания нашей науки, и который поэтому справедливо счита­ется отцом ее, и Зонненфельс, книга которого «Grundsätze der Polizei, Handlung und Finanz» (1765 г.) была переведена на все языки и до 30-х гг. нынешнего века служила настольным руково­дством. Оба эти писателя — меркантилисты по своим основным воззрениям, но часто делают от них отступления, поддаваясь влиянию новой физиократической школы.

Система физиократов выступила в середине прошлого века Учение на историческую сцену как протест против теории меркантилиз- физио-ма. Обратно с последним, который, несмотря на всю ошибоч- кратов ность своего главного положения — считать количество денег ме­рой богатства страны, основывался, тем не менее, на некоторых достоверных исторических наблюдениях, система физиократов является по преимуществу теорией абстрактной и вызвана ис­ключительно условиями выросшей промышленности, более не переносившей излишних уз, наложенных правительственной рег­ламентацией. По их воззрениям, только природа создает хозяйст­венные годности; дальнейшая же «переработка и торговля массу таковых вовсе не увеличивает»; первая только видоизменяет год­ности, вторая только их перемещает. Поэтому исключительно лишь сельское хозяйство в широком смысле слова, т.е. добыва­ние всякого рода сырья, прибавляет нечто к общему богатству страны, и эта прибавка, заключающаяся в излишке получаемых продуктов сравнительно с издержками производства, составляет дар природы и есть то, что физиократы называют «produit net» -

Вступление

чистым доходом; остальные отрасли человеческого труда чистого дохода не могут давать. Отсюда только земледельцы и землевла­дельцы суть производительные классы общества; остальные же классы — непроизводительны, а такие занятия, как мануфактура и торговля, — не требуют никаких особых поощрений со стороны правительства. Главное условие для их существования — полное невмешательство, уничтожение всех ограничений свободной дея­тельности в этой сфере — laissez-faire, laissez-passer — составляло знаменитый девиз физиократов, игравший такую большую роль еще в начале настоящего века. Из того основного взгляда, что лишь одна земля дает чистый доход, а мануфактура и торговля никаких новых годностей не создают, вытекает и вся финансовая система физиократов. Они говорят: «Если государство всем на­родным богатством, всем своим достоянием обязано земле, при­родным силам, то и все жертвы, которые государство может тре­бовать от народа, должны быть получены из этого же источни­ка». Отсюда естественный вывод, что единственным допустимым способом извлечения государственных доходов является позе­мельный налог; всякий другой силою вещей должен все равно перелагаться на землевладельца. Несмотря на популярность идей физиократов и осуществление многих из них в экономической политике Тюрго, финансовые воззрения их, к счастью, получили сравнительно очень мало применения на практике; известна только одна попытка замены большей части налогов единым по­земельным, имевшая место в великом герцогстве Баден, но она вызвала чрезвычайное отягощение земледелия и окончилась пол­ной неудачей. Как бы, однако, ни были ошибочны воззрения этой школы, она не осталась без большого и полезного влияния на нашу науку: теория податей и налогов впервые была подвергнута ею тщательному рассмотрению, и многие вопросы получили над­лежащую постановку и решение.

Ад. Смит В 1774 г. умер лучший представитель идей физиократизма — и его Франсуа Кенэ, а через два года после его смерти появился знаме-ш кола нитый трактат — «О богатстве народов» Адама Смита, положив­ший начало политической экономии как науке. Уже по своей со­временности теория физиократов, можно заключить, должна бы­ла оказать большое влияние на отца политической экономии. Действительно, Ад. Смит, как и физиократы, является прежде всего противником меркантилизма и немало места в своем труде уделяет опровержению заблуждений господствовавшей тогда меркантильной финансовой политики. Как на главную ошибку меркантилистов он указывает на их воззрение о деньгах: понятие,

Очерк истории финансовых идей

что человек тем богаче, чем больше имеет денег, они переносят, говорит он, на целые страны. Смит блистательно доказал всю ошибочность подобного мнения; деньги служат только орудием обращения и затем составляют такой же товар, как и всякий дру­гой; принимать их за богатство страны, по его сравнению, было бы такой же грубой ошибкой, как считать дорогу к вашему дому или имению за самый дом или имение. Торговый баланс меркан­тилистов, пошлины запретительные и даже покровительственные он также отвергает решительно: «единственный истинный баланс каждой страны заключается вовсе не в перевесе вывоза над вво­зом товаров, а в превосходстве производства над потреблением». Над исследованием законов первого он и сосредоточивает почти все свое внимание. Teoрию физиократов Ад. Смит оспаривает уже гораздо слабее и не столько опровергает их ошибки, сколько развивает далее их главнейшие положения о государственном невмешательстве и эгоизме как руководящей пружине всех чело­веческих действий. Подобно физиократам Смит старается абст­рактным путем построить общие для всего человечества законы хозяйственной деятельности, безразлично ко времени, нацио­нальности и исторической судьбе данного народа. Человек в сво­ей хозяйственной сфере, рассуждает он, двигается чувством лич­ной выгоды, личной пользы, и этот двигатель, не стесняемый по­сторонними влияниями, приведет непременно при помощи сво­бодной конкуренции к лучшим результатам частной производи­тельности и к гармонии общих интересов; себялюбивые же инте­ресы отдельных лиц будут обуздываться при этом интересами всех других членов общества. Все дело, следовательно, в свободе хозяйственной деятельности индивидуумов, так как эта свобода составляет необходимое условие успешности хода последней. «Государство, — говоря словами Ад. Смита, — должно вмешивать­ся как можно меньше в хозяйство частных лиц, оно не в состоя­нии изменить естественных законов, на которых зиждется это хозяйство. Если же государство и в состоянии это сделать, то та­кая мера послужит только ко вреду как отдельных лиц, так и все­го общества». Вот в сжатых чертах учение Смита. Таким обра­зом, сравнительно с небольшим запасом исторических наблюде­ний над ходом хозяйственной жизни a priori была построена Смитом система народного хозяйства. Он старался во всех его сферах определить абсолютные формулы, по которым соверша­ется хозяйственная деятельность и которые одинаково приложи-мы ко всем временам и народам. Еще физиократы стремились установить естественные законы народного хозяйства, неизмен-

Вступление

ные, как и законы природы; Смит дедуктивным способом разви­вал эти положения далее и, подобно своим современникам, кото­рые в юридической области построили абсолютное натуральное право, отыскивал натуральные законы, опираясь на абстрактные положения абсолютно лучшего и нормального строя экономиче­ской жизни.

Несмотря на абстрактность взглядов Ад. Смита и отвлечен­
ность многих положений, составляющую, конечно, слабую сто­
рону его труда, его воззрения на источники богатства, а отсюда и
на финансовые вопросы гораздо выше тех, которые мы находим у
его предшественников. По его мнению, существуют три источни­
ка народного богатства - земля, труд и капитал; сообразно с этим
воззрением у него можно наблюдать сочетание взглядов меркан­
тилистов и физиократов и устранение той односторонности, ко­
торой отличались те и другие. Если по учению меркантилистов
единственным источником богатства признавались деньги (капи­
тал), если физиократы видели его исключительно в земле, в силах
природы, то Ад. Смиту принадлежит честь выдвинуть впереди
этих факторов труд как главный образователь меновой ценности.
Источники финансового хозяйства поставлены у Смита в связь с
источниками экономическими; основанием первому служит лишь
народное богатство и лишь из этого последнего государство мо­
жет черпать свои средства. Таким образом, главная заслуга Смита
для нашей науки состоит в том, что он развил экономическую
основу финансового дела и проложил путь к органической обра­
ботке этой отрасли знания. Правда, у него финансовая наука не
выделена из общей системы политической экономии и нет даже
самих терминов «финансы» и «финансовое хозяйство», но из раз­
личных глав его труда нетрудно сложить общую картину его фи­
нансового учения, которое можно выразить так: все источники
государственных доходов смыкаются в одно целое, которое под­
чиняется более обширному целому — народному хозяйству.
Последо- Влияние учения Ад. Смита было в высшей степени благо-

ватели творно: исключительное значение практики, всецело господство-Ад. Смита вавшей до тех пор в финансовом хозяйстве, было поколеблено, так как он научил видеть в ней лишь путь, средство для выработ­ки и проверки общих принципов; научные начала сделались зако­нодателями практики. Разумеется, первые шаги в этом новом направлении не могли обойтись без ошибок, и слабые пункты экономического учения Ад. Смита не могли оставаться без влия­ния на характер дальнейшего развития финансовых воззрений. Абстрактность общих положений легко влекла к выводам, при-

Очерк истории финансовых идей

менение которых к практике представляло более чем сомнитель­ные шансы на успех. Особенно в этом отношении увлекался са­мый даровитый ученик Смита Д. Рикардо. Как известно, в своем сочинении «О политической экономии и налогах» он создает но­вую во многих отношениях теорию налогов, стоящую в непо­средственной связи с его теорией ренты и заработной платы и опирающуюся на следующую формулу: все налоги уплачиваются в конечном результате из прибыли капиталиста и лишь некото­рые — из поземельной ренты. Чтобы пояснить несколько его тео­рию, я укажу на ту связь, которая, по его мнению, существует между учением о заработной плате и переложением налогов. Размер платы, получаемой рабочим, по учению Рикардо, опреде­ляется минимумом средств, необходимых для поддержания фи­зического существования рабочего и его семьи; ниже этого раз­мера рабочий не может взять платы, иначе ему грозила бы голод­ная смерть. Плата вследствие изобилия в предложении труда все­гда имеет тенденцию держаться на этом минимуме и если бывает иногда выше вследствие успешного хода коммерции и выросше­го капитала страны, то это временное явление; и увеличенное, благодаря действию этой причины, население опять возвратит плату к прежнему уровню. Из этого нормального, по его мнению, порядка он последовательно выводит все те принципы, которые и составляют его теорию налогов. Принимая этот порядок, следует заключить, что всякое возвышение цены сырых продуктов долж­но непременно влиять на заработную плату и поднимать ее. Но вопрос в том, на чем отразится это возвышение и останутся ли при этом товары в той же цене или повысятся? Рикардо решает этот вопрос отрицательно, т.е. сделавшаяся дороже рабочая плата ни в каком случае не имеет влияния на цену товаров. Остается, следовательно, одно — предположить, что это возвышение зара­ботной платы отражается на уменьшении прибыли капиталиста, или профита, так Рикардо и утверждает: «всякое возвышение за­работной платы непременно уменьшает прибыль капиталиста-предпринимателя». Но заработная плата может подниматься от разных причин, и одна из них — налоги на предметы потребления и на самую плату; в первом случае она возвышается через кос­венное влияние — возрастание цены продуктов, во втором — непо­средственно, но всегда это увеличение заработной платы, на ос­новании высказанного принципа, в результате перелагается на прибыль предпринимателя. Таким образом, возвышается ли цена на хлеб, учреждается ли новый вид акциза пли налагается тамо­женная пошлина на предмет общего употребления, — в конечном