Б. Государственные леса

Значение§ 5. Важность леса для человека во многих и чрезвычайно

леса в разнообразных отношениях не подлежит никакому сомнению и

экономии является основательнейшим мотивом для сосредоточивания в народару_ках государства громадных лесных пространств. Первое и пря­мое назначение леса в народной экономии заключается в достав­лении достаточного количества материала для построек, для топ­лива и для целого ряда других хозяйственных целей. Размер по­требности населения в лесе для перечисленных надобностей ес­тественно обусловливается большею или меньшею суровостью климата страны, числом ее жителей, количеством других предме­тов, служащих заменой леса (напр., каменного угля, торфа и пр.), и в значительной степени от самих способов потребления.

Чтобы иллюстрировать значение леса в этом отношении, в частно­сти для нашего отечества, где по всем означенным условиям размер хо­зяйственной потребности в лесе должен быть наибольшим, можно ука­зать, что одни пожары уничтожают в Европейской России ежегодно до 171 000 строений. За последние 28 лет (1860-87) в 50 губерниях Ев­ропейской России (за исключением Области Войска Донского) в городах было 61 737 пожаров, и сгорело 144 375 строений на сумму 323 милл. р., а в уездах - 720 616 пожаров и сгорело на сумму 1 025 112 200 р., а всего в Европейской России за этот период времени погибло от огня на сумму 1 348 742 400 р. (при этом от поджогов было 91 208 пожаров) (!!), т.е. на одного жителя приходится убытка в городах 32 р. 63 к., или 1 р. 16 к. в год, а в деревнях — 14 р. 60 к., или 52 к. ежегодно¹. К этому еще надо прибавить потребность в дереве для отопления и другие хозяйственные нужды. Потребление древесины на нужды обрабатывающей промыш­ленности и у нас выражается приблизительно в ⁷ 1_Ъ милл. куб. саж. (из них на механическую и химическую обработку древесины и судострое­ние идет 2 милл., гоный промысел требует 2¹/₂ милл., железные дороги — 0,8 милл., пароходы — 0,3 милл., фабрики и заводы — 1,9 милл.), на удов-

¹ «Сборник сведений по России» за 1890 г.

Б. Государственные леса

летворение домашних нужд жителей вместе с отоплением требуется 37 милл. куб. саж.; следовательно, общая потребность России в дереве должна быть принята в 45 милл. куб. саж. в год, кроме весьма значи­тельного отпуска леса за границу¹.

Однако этими частнохозяйственными и промышленными целями² не ограничивается роль леса: он имеет другое громадное значение уже не для частных и личных целей, а для существова­ния всего общества и государства в его целом — по своему влия­нию в природе. Растительный мир находится в теснейшей связи с жизнью животных и человека: управляя теплотою и влажностью почвы и воздуха, этот мир является весьма существенным деяте­лем в создании условий для животной жизни, фактором, до из­вестной степени определяющим важнейшие особенности местно­го климата страны.

Здесь не место, конечно, рассматривать физические свойства леса и законы влияния их на климат³, и потому мы ограничимся приведением нескольких исторических примеров тех разнообразных изменений в климате, которые были произведены в различных странах истреблением лесов. Иногда эти изменения ведут к уменьшению суровости климата: так, по Геродоту (469 г. до Р. Х.) Крым и Новороссия были дикие стра­ны, покрытые лесами и отличавшиеся сырым, туманным летом и про­должительной, холодной зимой; по Вергилию, за 50 лет до Р. Х., рим­ские войска, бывшие в Тавриде, вязли в снегу, который лежал на две сажени, и спасались от холода в землянках; Варрон (в 72 г. до Р.Х.) счи­тал Южную Францию неспособной производить виноград и оливки; по словам Тацита, вишни плохо зрели на Рейне и в самой Италии суровые зимы часто губили виноградные лозы. Разница между этими свидетель­ствами и современным состоянием названных местностей имела своей причиной главным образом вырубку лесов. Но не всегда влияние этого

¹ «Сельское и лесное хозяйство России (Всемирн. Колумбова Выставка 1893 г.)»,
стр. 437-8.

² Лес важен также по побочным своим продуктам, доставляя жителям возмож­
ность заниматься охотой, пчеловодством и т. д., и прежде эти выгоды были един­
ственным мерилом, которым измерялась ценность леса. У нас в девяти северных
губерниях на пространстве 200 милл. дес., т.е. немного менее 7г всей площади
Европейской России с населением в 11 милл. душ, Бэр оценивал весь доход от
звероловства в 5 милл. р., по Туркину же этот доход теперь составляет
300 милл. р., т.е. почти 30 р. на человека! Фабричная же промышленность выпла­
чивает в виде заработной платы 100 милл. р., а продукты всей кустарной про­
мышленности оцениваются в 400 милл. р.

³ Желающие познакомиться с этим вопросом могут обратиться к обстоятельному,
богатому фактическими указаниями труду Я. Вейнберга: «Лес. Значение его в
природе и меры к его сохранению». М., 1884.

Отдел первый. Государственные имущества

фактора бывает так благотворно; в большинстве случаев оно отличается совершенно противоположными свойствами, наилучшим примером чему может служить история обезлесения Франции за сравнительно послед­нее время. В половине прошлого века лесная площадь Франции состав­ляла 7500 кв. лье, или 22 % общего пространства; в 1825 г., благодаря мерам Национального Конвента и Реставрации, она сократилась до 2250 кв. лье, или 8 %, и с тех пор, хотя и в меньших размерах, продолжа­ет уменьшаться из года в год вплоть до нашего времени. Южная и За­падная Франция совершенно безлесны. Шампань оголена, и только на востоке сохранились значительные казенные леса. Вред этого опустоши­тельного истребления лесов наиболее обнаружился на юге, где леса, расположенные на высотах, доставляли стране защиту от холодных се­верных ветров: климат стал суровее, ряд морозов еще с прошлого века истребил во многих местах культуры оливковых деревьев и пагубно действует на виноградники (вымерзание их в Шампани в 1874 г.). По словам Араго и Бурло, линия культуры винограда и оливок постоянно оттесняется с севера на юг. Масличные деревья заменяются виноградни­ком и орешником; акклиматизировавшийся было в прежнее время в Провансе сахарный тростник совсем исчез, а апельсины, разводимые в XVI в. близ Hyérs, в настоящее время не могут более зреть в этой мест­ности и заменяются персиком и миндалем. Не менее пагубные измене­ния, благодаря обезлесению, произошли относительно рек: сильные раз­ливы их, обусловливаемые быстрым таянием незащищенных раститель­ностью снегов, и известные прежде наводнения беспрестанно посещают Францию и истребляют массу имуществ, часто делая своими песчаными заносами землю негодной для культуры. В некоторых местностях, ле­жащих близ Пиренеев и Альп, количество плодородных земель настоль­ко уменьшилось, что само число жителей заметно убывает, не находя на месте средств к пропитанию. Департамент Нижних Альп, напр., имел в 1842 г. 99 000 гектаров возделываемой земли, а через 10 лет ее оста­лось только 74 000, остальные же 25 000 гектаров были превращены разливами горных потоков и заносами песка и камней в бесплодное про­странство. По словам одного натуралиста, можно ожидать, что через несколько десятилетий Савойя будет отделена от остальной Франции, как Египет от Сирии, необитаемой пустыней, хотя эта местность еще в начале революции была лесиста, плодородна и густо населена, а на ее тучных пастбищах находили себе пропитание большие стада рогатого скота и до миллиона овец. Другое печальное явление, обнаружившееся с истреблением лесов на песчаных почвах, заключается в том, что на вы­рубленных местах вследствие пастьбы скота и выветривания тонкий слой чернозема, покрывавший почву, мало-помалу уничтожается, и пе­сок, приходя в движение от ветра, частью заносит луга, частью превра­щает обрабатываемые земли в бесплодные, ничего не приносящие пус­тыни. В Гаскони морской песок, не находя себе препоны в прежних больших, теперь вырубленных береговых лесах, все более и более вдви­гается в материк, образуя дюны на громадных протяжениях.

ПО

Б. Государственные леса

В Испании истребление лесов, которыми некогда изобиловала эта страна, превратило почти всю среднюю часть ее в бесплодную, безводную и лишенную всякой растительности пустыню; реки обмелели и сделались менее судоходны, смертность увеличилась. С вырубкой многочисленных лесов, прежде покрывавших горные возвышенности Верхней Италии, хо­лодные ветры теперь свободно гуляют по равнинам Ломбардии, снега остаются долее, зимы стали продолжительнее и суровее, растительность весной чаще прежнего страдает от изморозей; в некоторых местностях уже начинают опасаться за культуру оливок; долины страдают от наводнений. Совершенно одинаковые результаты лесоистребления замечаются и в дру­гих странах, напр. в Швейцарии, Тироле, Венгрии, Греции, Англии и пр. В последней стране с уничтожением лесов климат стал более влажен и лета менее знойны, вследствие чего виноград, который в древности рос там на полях, теперь разводится только в оранжереях. Было высказано даже опа­сение, «что в скором времени яблоки там не будут существовать, потомст­во лишено будет сидра, как теперь Англия лишена вина, а яблоки будут произрастать лишь в парниках и подаваться на стол богатых людей».

Вредные последствия истребления лесов одинаково замечаются даже и в так называемых новых, молодых странах, как Америка и Россия. В Соединенных Штатах, еще в XVII в. покрытых сплошными лесами, в 1874 г. комиссией, в ведении которой состоят общественные земли, было выражено опасение, что «если истребление лесов не будет приостановле­но, то через это пострадают интересы целой страны». Расчистка лесов повлекла за собой вздорожание древесного материала, иссякание ключей, пересыхание ручьев, уменьшение вод в реках и каналах, учащение засух, большую сухость лета и суровость зимы. Русские реки, лучшие во всей Европе и весьма многоводные когда-то, под влиянием беспощадной вы­рубки лесов в текущем столетии постепенно мелеют, становятся негодны­ми для судоходства и даже совсем засыхают. Уже в 1836 г. судохозяева Терской губернии жаловались на обмеление Волги в верхнем ее течении и как на причину этого явления указывали на истребление лесов преимуще­ственно в Осташковском уезде. Специально назначенная для исследования этого вопроса в 1837 г. комиссия действительно признала уменьшение вод у верховьев Волги и справедливость указанной судохозяевами причины. По вычислениям г. Воейкова относительно вскрытия и замерзания Волги, следует заключить: 1) что начало половодья реки наступает теперь гораздо ранее, чем прежде: в 1840 г. между вскрытием и первым возвышением воды проходило 36—42 дня, а ныне — лишь 24 дня; 2) что высшая вода яв­ляется также раньше прежнего; 3) что продолжительность половодья стала гораздо длиннее и 4) высота воды гораздо больше, чем прежде. «Прежде, — говорит г. Воейков, — в Астрахани вода прибывала понемногу, теперь она прибывает скоро вследствие значительного истребления лесов в большей части бассейна Волги»¹. Незащищенные лесами снега тают быстро, вслед-

¹ «Статьи метеорологического содержания». Сборник, изд. под ред. А. И. Воейко­ва. № 1, апр. 1871 г., стр. 56-70. См.: Вейнберг, 1. с., стр. 393.

Отдел первый. Государственные имущества

ствие чего вода в Волге поднимается почти сразу и в громадных размерах, так что берега реки подвергаются наводнениям, которых прежде не знали: затем вода также быстро спадает, смывая нередко чернозем, а уносимая ею с оголенной земли масса песку образует мели и острова и делает обшир­нейшую и многоводнейшую реку Европы часто совершенно негодной для плавания. Вредное влияние обезлесения на состояние Волги было бы еще сильнее, если бы его не ослабляло то обстоятельство, что наиболее обиль­ные водою протоки ее впадают в нее с левой стороны и следовательно берут свое начало в богатой еще доныне лесами Северо-Восточной Рос­сии. В такой же мере вырубка лесов отразилась на проточные воды во внутренних и южных губерниях и даже Сибири. Самый климат России, особенно южной ее части, повсюду изменился к худшему¹. Чтобы попол­нить этот перечень вредных последствий лесоистребления в нашем отече­стве, достаточно указать на недавние сравнительно факты засыпания пес­ком чуть ли не целых городов. В Нарве, которая когда-то имела удобную пристань, вследствие истребления в последнее время окружающих лесов песок до такой степени засыпал дно моря, что даже небольшие морские суда не могут входить в гавань. Почти то же случилось с Сестрорецком: леса, расположенные на окружающих его горах, поступили после регули­рования в полное распоряжение государственных крестьян и были ими в течение нескольких лет окончательно истреблены; на песчаной почве лес вновь не принялся, и гонимый ветрами с обнаженных высот песок бук­вально двинулся на город и засыпал половину его. Вообще нельзя не со­гласиться с тем, что говорит относительно истории обезлесения нашего отечества знаменитый натуралист Шлейден: «Одним словом, с угрожаю­щим лицом призрак пустыни приближается с востока к сердцу России, а дурное лесное хозяйство продолжает торить ему широкую дорогу».

Этих соображений достаточно, чтобы показать всю важ­ность лесов для благосостояния страны и необходимость для го­сударства принимать те или другие меры для постоянного сохра­нения в стране известного пространства лесной поверхности. Эти меры могут заключаться: 1) в устройстве хорошего лесного хо­зяйства, основными чертами которого является сосредоточение значительного количества лесов в руках казны и регламентация законодательным путем частного лесовладения, и 2) в распро­странении древесных суррогатов — в замене древесного топлива углем, торфом, нефтью².

¹ См.: Schleiden. «Für Baum und Wald». 1870 и Вейнберг: «Лес» и пр.

² Насколько эта замена важна, можно судить по следующим данным: 1 милл. тонн
каменного угля по силе горения = 800 тыс. гектарам хвойного леса. В Германии
ежегодно потребляется 57 милл. тонн каменного угля и 15 милл. тонн лигнита.
Если бы требовалось это же количество тепловой энергии добыть в Германии
путем сжигания дерева, то понадобилось бы 50 милл. гектаров леса, т.е. Германия

Б. Государственные леса

§ 6. Вопрос о желательности или нежелательности казенного Вопрос о лесовладения решается в финансовой литературе с гораздо бòль- жела-шим однообразием, чем подобный же, раньше рассмотренный тельности нами, вопрос об удержании за казною государственных земель. казенного

Мы видели, что все доводы, которые обыкновенно приводятся ^{лесовла-}

- дения

против этого удержания и которые могли бы также относиться и

к лесам, отличаются своею несостоятельностью. Так как леса, по специальным особенностям своего хозяйства, не могут сдаваться в аренду, а должны по возможности находиться в хозяйственном заведовании казенной администрации, то против казенного лесо­владения в частности с особенной настойчивостью указывают на общеизвестное несовершенство всякого хозяйства, раз оно ведет­ся правительством, на то, что вследствие отсутствия личной за­интересованности здесь нет возможности добиться надлежащей интенсивности труда и бережливости в затратах капитала и что, следовательно, чистый доход в этом случае непременно должен быть ниже, чем если бы леса находились в частных руках¹. Но на этот единственный и потому усиленно подчеркиваемый аргумент основательно возражают, что в лесном хозяйстве природа как фактор производства имеет почти исключительное или, во всяком случае, преобладающее перед трудом и капиталом значение и что поэтому обычные преимущества частного и невыгоды правитель­ственного хозяйства, основывающиеся именно на условиях при-

должна была бы ежегодно истреблять лесу в 3¹/2 раза более своей лесной площади (13¹/2милл. гект.)!

При таком важном значении древесных суррогатов для экономии лесного хо­зяйства, нельзя не приветствовать увеличение у нас добычи каменного угля с 213 милл. пуд. (1881 г.) до 367милл. пуд. (1890 г.) и рост потребления нефтяных остатков с 25 милл. пуд. (1881 г.) до 154 милл. пуд. (1890 г.), успешно конкури­рующих не только с дровами, но и каменным углем благодаря своей дешевизне и удобству пользования.

Наши фабрики, заводы, железные дороги и пароходы в 1890 г. потреби­ли 3 273 927 куб. саж. дров, да из каменного угля, торфа и нефтяных остатков они развили такое количество тепловой энергии, какое получилось бы от сгора­ния 5 166 459 куб. саж. дров; отсюда мы видим, что древесные суррогаты в топ­ливе наших фабрик уже приобретают преобладающее значение («Фабрично-заводская промышленность и торговля России. Издание Департамента Торговли и Мануфактур Министерства Финансов», 1893 г., стр. 252—272). ¹ По-видимому, вполне соответствует этому доводу ничтожный доход наших казенных лесов. Но не надо забывать, что большая часть наших лесов (око­ло 83 %) скучена на малонаселенном северо-востоке России и по условиям мест­ности почти совершенно не может быть эксплуатируема; в местностях же более населенных дают доход часто весьма значительный: напр., Погонный Лосиный остров близ Москвы приносит до 20 р. с десятины в год, т.е. несравненно более, чем даже пахотная земля частных лиц.

Отдел первый. Государственные имущества

ложения труда и капитала в том и другом, здесь не могут иметь места. Величина лесной ренты зависит преимущественно от об­щего состояния народного хозяйства: общий прогресс культуры, увеличение благосостояния и густоты населения, концентрация его в городах и промышленных местностях, улучшение путей сообщения, открытие новых рынков сбыта и пр. увеличивают цену древесного материала и вместе с тем доход от леса в боль­шей степени, чем какие бы то ни было хозяйственные мероприя­тия и распоряжения.

Напротив, в пользу удержания казенных лесов в руках пра­вительства можно привести следующий ряд неопровержимых аргументов:

1. Иная почва пригодна только для леса, напр. крутые скло­
ны, плодородная почва которых, не будучи скреплена корнями
деревьев, была бы смыта; рыхлая песчаная земля, которая иначе
высохла бы и была бы развеяна; значительные высоты, где не
произрастают более нежные растения, - на таких местах легко
вырубить лес наголо, но трудно, часто невозможно, вновь развес­
ти его (Рошер). Сохранение леса на такой почве легче и надеж­
нее, когда земля принадлежит государству.

2. Лесное хозяйство может вестись с надлежащей правиль­
ностью и рациональностью только в крупных размерах, кото­
рые, по общему правилу, могут скорее встретиться в казенной,
чем в частной собственности. Медлительность прироста обу­
словливает необходимость многолетнего оборота рубки и, сле­
довательно, давления лесного пространства на большое число
участков, что невозможно в мелких частных лесах¹.

3. Для ведения рационального лесного хозяйства необходи­
мо специальное образование, которым, по общему правилу, и
обладают казенные лесничие и которое только в виде редкого
исключения может встретиться в частном лесовладельце или его
управляющем.

4. Частное лицо всегда сильно заинтересовано в возможно
скорейшей срубке своего леса. Необходимость долгого ожидания

¹ Но этот аргумент ослабляется в тех странах, где существуют принудительные лесные товарищества (Waldgenossenschaften), как это имеет место в Германии. Здесь группа лесовладельцев, располагающая определенной лесной площадью (величина этой площади находится в зависимости от породы деревьев), может заставить смежных с ними лесовладельцев вступать с ними в товарищество для совместной эксплуатации лесных богатств; благодаря этому закону рациональное ведение лесного хозяйства в Германии сделалось возможным и на мелких участ­ках.

Б. Государственные леса

дохода, искушение сразу получить значительный капитал от про­дажи стоящего на корню древесного запаса, медленность прирос­та древесной массы сравнительно с возрастанием денежного ка­питала в любом предприятии¹, иногда бóльшая доходность паш­ни, чем лесной почвы, — все это неминуемо заставляет частного лесовладельца возможно раньше приступать к рубке своего леса или даже к расчистке его под пашню. Отсюда частное лесовладе-ние, не сдерживаемое уздою правительственной регламентации, почти равносильно лесоистреблению. Это доказывается приме­рами всех стран Старого и Нового Света: повсюду свободное ча­стное лесное хозяйство выразилось в самом нерасчетливом и хищническом истреблении лесного богатства. И такое явление вполне естественно: для каждого частного владельца лес есть не что иное, как запасный магазин дров и бревен; других интересов, кроме чисто материальных, для него лес не представляет.

Но мы видели, что вследствие важного непосредственного значения леса в народной жизни, а затем еще более великого влияния лесов на климат страны и через то косвенно на все на­родное хозяйство вообще необходимо, чтобы в стране известная площадь постоянно находилась под лесонасаждением, как ради обеспечения древесным материалом будущих поколений, так и ради устранения тех вредных последствий, к которым приводит повсеместное истребление лесов. Всего легче, надежнее и удоб­нее для частных интересов эта цель может быть достигнута в том случае, когда собственником значительных лесных пространств является казна, для которой принцип рентабельности, доходности всегда стоит на втором плане и на первый выдвигаются интересы целого общества и всего государства.

¹ Притом нарастание совершается быстро лишь в первые годы жизни дерева, а затем оно постепенно уменьшается, так что держать леса на корню становится все менее и менее выгодно. Это иллюстрируется следующей таблицей, взятой у Burckhard'a и показывающей нарастание сосны по годам:

% прибыли, получаемой хозяином (она вычислена по средним существующим ценам)

9,5

12,5 9,9 7,4 6,1 5

4,2 3,5 3

Отдел первый. Государственные имущества

Естественный вывод из рассмотрения этих доводов — тот, что удержание казенных лесов в руках правительства необходимо и что во многих случаях желательно даже расширение их состава путем приобретения новых лесов от частных лиц.

Однако сосредоточение в руках казны всех тех лесов, сохранение которых было бы желательно для государства, представляет непреодо­лимые трудности, и потому правительство в интересах наибольшего сбережения лесов вынуждено обыкновенно прибегать к другому указан­ному выше ряду мер — установлению регламентации частного лесово­дства, которая становится, таким образом, одной из важнейших задач государственной политики.

Обосно-Оставляя в стороне экономическую сторону вопроса, достаточно

ваниеуясненную, всмотримся в этот вопрос ближе с юридической точки зре-регламен-ния: имеет ли государство право вмешиваться в распоряжение собствен-тацииностью частного лесовладельца или нет? Защитники государственного частногоневмешательства в частную деятельность обыкновенно указывают на лесово-известное положение римского права: qui suo jure utitur, nemini facit дстваinjuriam — и на сложившееся под его влиянием понятие о неограниченно­сти права собственности вообще, по которому лесовладелец должен иметь полную свободу рубить свой лес и вообще распоряжаться им вполне по личному усмотрению. Но достаточно немногих соображений, чтобы опровергнуть это рассуждение. Во-первых, должно заметить, что самое указанное правило римских юристов сложилось еще в ту отдален­ную эпоху всемирной истории, когда леса, по своему изобилию и по специальным условиям местности, не имели еще серьезного значения в народной экономии, вследствие чего и нельзя признать за этим положе­нием абсолютной правильности; во-вторых, вообще понятие о собствен­ности, существовавшее в римском праве, в настоящее время, с измене­нием самого экономического быта, который обыкновенно определяет собою характер действующих юридических норм, подверглось много­численным ограничениям в пользу общественного интереса. Напротив, в пользу государственного вмешательства в частное распоряжение лесами говорят следующие важные соображения. Государство обладает по сво­ему существу верховным правом, которое стоит выше всех индивиду­альных прав и которым оно обязано пользоваться в интересах общего блага: в силу этого верховного права оно обязано налагать свою руку на всякого рода частную деятельность, раз этого требуют выгоды народно­го благосостояния. В области гражданского права существует масса за­конодательных ограничений права свободного распоряжения собствен­ностью, устанавливаемых под влиянием этой идеи об общественном интересе, которая сравнительно мало сознавалась до нового времени и получала господствующее значение лишь с образованием социально-правового типа государства. Сознательное проведение этой идеи в жизнь требует, чтобы государство было собственником или, по крайней мере, чтобы оно контролировало и регламентировало право частной собствен-

Б. Государственные леса

ности на все те предметы, в сохранении которых заинтересовано исклю­чительно или преимущественно само государство, т.е. собрание всех граждан. Это положение служит в настоящее время определяющим мо­ментом для всех воззрений на право собственности и вводит в него це­лый ряд ограничений; последние, естественно, находят себе тем большее оправдание с юридической точки зрения, чем настоятельнее их требует общественный интерес. Леса же, как мы видели, имеют в жизни челове­чества такое важное значение, что сохранение их безусловно необходи­мо для правильного течения народной жизни. А так как индивидуальный хозяйственный расчет побуждает отдельных лесовладельцев не сохра­нять, а истреблять леса и так как признание неограниченного права соб­ственности прямо способствует лесоистреблению, давая полный простор эгоистическим корыстным стремлениям собственника, то государство не только имеет бесспорное право, но и несет на себе безусловную обязан­ность в интересах общего блага вмешаться в эту область частной дея­тельности и ограничить ее посредством законодательной регламентации.

Впрочем, распространение в обществе сознания важного значения Истори-лесов и необходимости регламентации частного лесовладения есть про- ческийдукт сравнительно нового времени, развившийся частью под влиянием очеркуспехов естественных наук, частью вследствие повсеместного уничто- отноше-жения лесов и тех пагубных последствий, которые повлекли за собой ний госу-хищническое отношение к ним. При начатках гражданственности, осо- дарства кбенно в странах, богатых растительностью, не могло быть и речи о бе- лесамрежливости по отношению к лесам и заботах об обеспечении удовлетво­рения будущих потребностей в дереве. Леса, вследствие их изобилия, ценились в старину ни во что, и вопрос о правильном распределении и пользовании ими совсем не возникал; они долгое время не входили в частную собственность, считались общественным достоянием, так что каждый мог пользоваться ими так же свободно и с таким же правом, как воздухом и водой. Если лесам и придавалось какое-либо значение, то только как месту для охоты (в Западной Европе) или пчеловодства (в России). В Англии в ХП в. в лесах, где было запрещено охотиться всем, кроме дворянства, каждый мог рубить деревья, сколько ему было угод­но, на собственную потребу. Следы такого первобытного отношения к лесам сохранились еще до сих пор в виде множества сервитутов на этом роде собственности (право въезда в лес и т.п.) и в народном воззрении на леса как на бесхозный дар природы, существующем до сих пор не только у нас, в России, но и в некоторых местностях Западной Европы, как сви­детельствует Шлейден. Правительство относится в начале средних веков к лесам вполне бесконтрольно; оно захватывает только в свои руки ис­ключительное право охоты во всех лесах и пользуется некоторыми нату­ральными повинностями и сборами с частных лиц. С увеличением наро­донаселения и развитием городской жизни леса мало-помалу начинают приобретать значение, преимущественно как топливо и материал для построек, получают рыночную меновую ценность, становятся предметом торгового оборота и обращают на себя внимание правительств. Появля-

Отдел первый. Государственные имущества

ются акты и законы, издаваемые с целью некоторого регулирования лес­ного хозяйства; первые указания на них мы встречаем в Англии в XII в., во Франции в XIV в., в Германии в XVI в. Однако эти узаконения по-прежнему трактуют главным образом об охоте, сборе меда и т.п. регаль-ных правах, но не ограничивают частной эксплуатации во всех других отношениях. Под влиянием постепенно возрастающей ценности древес­ного материала повсеместно начинается самое хищническое и нерасчет­ливое истребление лесов; обезлесение целых местностей идет так быст­ро, что вызывает наконец реакцию против свободного распоряжения лесной собственностью и создает в Германии даже понятие лесной рега­лии (Forsthoheit), в силу которой монарх имел право препятствовать опасным для интересов страны мероприятиям частных лесовладельцев. Во Франции Кольбер устанавливает целый ряд мер и правил, регули­рующих частное лесное хозяйство, главным образом в видах обеспече­ния достаточного постоянного запаса дерева для кораблестроения; с той же целью издаются указы Петром Великим. Несмотря на последующие колебания правительств и постоянные переходы от одной крайности к другой, все более и более ясно обнаруживающиеся вредные последствия свободного хозяйничанья лесами заставляют крепнуть принцип регла­ментации частного лесовладения и вызывают все более и более строгие меры.

Регла-Общая черта современных западноевропейских лесных законов за-

ментацияключается в запрещении произвольной расчистки леса, т.е. окончатель-частногоной вырубки его и превращения в пашню. Такая расчистка может произ-

лесово-водиться только при существовании известных условий и с разрешения

дства влесного управления; просьба о дозволении произвести ее доходит обык-Западнойновенно до высших инстанций: во Франции, напр., она поступает вместе

Европес актом осмотра леса казенным специалистом в министерство финансов и оттуда переходит в государственный совет. За расчистку леса без доз­воления администрации полагается больший или меньший штраф: во Франции - от 500 до 1500 фр., в Италии - 250 фр. с гектара расчищенно­го леса - и сверх того обязательное в известный срок облесение выруб­ленного пространства. Рубка частных лесов совершается по известным правилам, при соблюдении известных определенных законных условий; во многих случаях она совершенно запрещается и большею частью если дозволяется, то с условием нового облесения в срок (даже казной на счет владельца в случае его неисправности). В Баварии, Бадене, Вюртемберге по закону существуют так называемые «охранные» леса, в которых рас­чистка и сплошная рубка безусловно воспрещаются. Вообще повсюду запрещается вырубка лесов, которые влияют на полноводье рек, служат защитой от горных обвалов и наносов; во Франции сюда еще присоеди­няются леса, которые могут служить гигиеническим и стратегическим целям, напр. леса около городов. Пастьба скота разрешается лишь в не­которых лесах: регламентация доходит до того, что во Франции, напр., совсем запрещено пасти в лесу коз и собирать листву железными лопа­тами и граблями. Строже всего лесное законодательство в Бадене: част-

Б. Государственные леса

ный человек здесь не может в своем лесу сделать никакой порубки без разрешения и указаний администрации. Нарушение строгих правил вле­чет за собой для лесовладельца штрафы и даже отдачу леса под казенное управление. Закон назначает, какого рода древесные породы следует разводить в данном частном лесу и как следует там вести хозяйство; указывает, как и в каком последовательном порядке должны быть веде­ны рубки, упоминает даже, как высоко должны быть оставляемые пни.

Сознавая все важное значение лесов для народного благосостояния, правительства не ограничиваются перечисленными мерами, направлен­ными к их сохранению, а еще принимают повсюду более или менее энергические меры к искусственному разведению их: отпускаются каз­ной деревья, семена, саженцы, иногда даются даже денежные пособия для облесения пустынных пространств; в некоторых особых случаях разведение леса является обязательным, и нежелание владельца испол­нить эту обязанность влечет за собой экспроприацию данного участка. С той же целью сохранения лесов почти повсюду приняты два общие пра­вила: во-первых, что леса общинные или принадлежащие общественным учреждениям находятся непременно под казенным лесным управлением (Франция, Бавария, Баден) и, во-вторых, что казенные леса признаются неотчуждаемыми. Германские государства идут даже дальше и стремят­ся к возможному увеличению количества казенных лесов: так, в Бадене в период от 1856—1870 г. площадь казенных лесов увеличилась на 3,9%, лесов корпораций - на 12,3 %; в Саксонии с 1843-1868 г. казенные леса увеличились на 8,8 %, и т.п.

Обратимся теперь к рассмотрению лесного хозяйства в России в его прошлом и современном состоянии.

§ 7. В княжеском периоде Россия представляла собою почти Историясплошное лесное пространство, как об этом единогласно свиде- лесного тельствуют все путешественники по ней XV и XVI в.¹; поэтому законода-не могло быть и побуждения не только охранять леса, но и бе- ^{тельства} режно обходиться с ними. Пользование лесом для рубки строево- ^{в России} го материала и топлива ввиду этого обилия лесов было совер­шенно свободно для всех и повсюду; всякий рубил, где и сколько хотел, не заботясь о том, кому лес принадлежит; не было даже разграничения между казенной и частной собственностью; самое существование частной лесной собственности в первое время подвергается сомнению. Если лесам и придавалось какое-либо значение, то исключительно как местам для охоты и пчеловодст­ва: «бобовые гоны» и «бортные ухожья» считаются весьма цен­ными доходными статьями в течение всего этого периода вплоть

¹ Так, напр., Иосаф Барбаро, посетивший Россию в XV в., говорит, что летом дальние поездки по ней совершенно невозможны по причине невылазной грязи и множества мошек от окрестных лесов.

Отдел первый. Государственные имущества

до Алексея Михайловича, Уложение которого посвящает им не­сколько особых постановлений. К этому времени право частной собственности на лес очерчивается уже яснее и общество начина­ет сознавать различие между ним и отдельными видами владения лесом в смысле угодий (права въезда в лес, постановки бортей, звериной ловли). В Уложении находится уже статья, запрещаю­щая насильственную порубку леса в чужих имениях, причем за «посеченный лес» взыскивались «деньги по указанной цене». Но признавая таким образом право собственности лесовладельца, Уложение же и нарушает его, подтверждая право «ратных лю­дей» беспрепятственно ездить в чужие поместные и вотчинные леса для рубки дров на свои надобности (некоторое проявление сознания государственного верховенства над лесами).

Обилие лесов вредило развитию хлебопашества; поэтому правительство не только не запрещало, но даже поощряло расчи­стку никому не принадлежащих лесов с целью подготовки земли под культуру. Даже в конце московского царского периода ли­цам, желавшим рубить лес для расчистки почвы под пашню, да­вались значительные льготы по отношению к уплате податей и отбыванию разных повинностей. В результате этих льгот, а глав­ным образом общего неразумного и нерасчетливого отношения народа к лесу, получилось уничтожение их на значительных про­странствах и приведение их вообще в такой беспорядочный вид, что когда в 1667 г. Алексей Михайлович задумал построить не­сколько судов в селе Дединове, то во всем Вяземском и Коломен­ском уездах с трудом можно было добыть необходимые для су­достроения деревья в числе, достаточном хотя бы для одного ко­рабля. Любимая мысль Петра Великого — о создании русского флота — плохо мирилась с таким неустроенным состоянием лес­ного хозяйства, и потому его царствование представляет нам ряд строгих мер, направленных к сбережению лесного богатства Рос­сии. Указом 1701 г. запрещалась расчистка лесов под пашню и сенокос на расстояния 30 верст от сплавных рек. Затем указом 19 ноября 1703 г. все леса, расположенные на пространстве 50 верст от больших и 20 верст от малых сплавных рек и состоя­щие из древесных пород, годных по росту и по строению древе­сины для постройки кораблей (дуба, клена, ильма, вяза, карагача, лиственницы и сосны 12 вершков и более в отрубе), объявлялись «заповедными», т. е. недозволенными к рубке частным лицам, хотя бы даже самому собственнику; за нарушение заповедности были назначены строгие наказания: за срубку одного заповедного дере­ва, кроме дуба, полагался штраф в 10 р.; за срубку же дуба и «за

Б. Государственные леса

многую заповедных лесов посечку» была постановлена смертная казнь. Заповедные породы деревьев предназначались исключи­тельно для удовлетворения казенных надобностей, главным обра­зом для потребностей судостроения. Таким образом, этим указом Петр устанавливает принцип государственной регалии на обшир­ные пространства частных лесов, но не столько в фискальных ви­дах, сколько в видах достижения цели, признававшейся им за безусловно необходимую для блага государства. В некоторых случаях эта цель приходила в столкновение с некоторыми более важными практическими местными потребностями, и тогда Петр легко отступал от принципа лесосохранения: так, напр., когда в юном Петербурге обнаружился недостаток дров и они значитель­но поднялись в цене, то Петр целым рядом указов разрешал ру­бить лес по Неве вверх от р. Славянки в чужих владениях, при­чем лесопромышленникам рекомендовалось, во избежание мо­гущих возникнуть со стороны лесохозяев затруднений, выезжать на рубку «компаниями, в которых бы не меньше 20 человек бы­ло» (!!?).

Результат многолетней опытности Петра в этой области эко­номической политики мы находим в его позднейшем законода­тельном акте - инструкции обер-вальдмейстеру, изданной им в 1723 г. и являющейся как бы сводом всего его лесного законо­дательства. Здесь окончательно устанавливается понятие о запо­ведных лесах, предоставляется вальдмейстерскому управлению заведование и засечными лесами, имевшими стратегическое зна­чение, предписывается помещикам разводить новые леса (осо­бенно дубовые и липовые) в безлесных местностях, определяют­ся правила отвода лесных участков фабрикам и заводам для обеспечения их потребности в топливе и уменьшается строгость некоторых прежних наказаний, определенных за нарушение лес­ного законодательства.

По смерти Петра Великого отношение правительства к лес­ному хозяйству неоднократно изменяется, то постепенно отсту­пая от системы лесной регалии, то снова возвращаясь к строгому ее проведению. Так, при Екатерине I указом 30 декабря 1726 г. вальдмейстерское управление, учрежденное Петром, было унич­тожено, а заповедные леса ограничены 15-верстным расстоянием от больших сплавных рек. При Петре II регламентация частного лесного хозяйства еще более была сужена, причем был нарушен сам принцип регальности лесов: законом 1729 г. предписывалось деревья, нужные для кораблестроения, покупать у помещиков по вольной цене, тогда как при Петре I казна отбирала их даром. Так

Отдел первый. Государственные имущества

как при этом суровые меры и наказания, характеризовавшие лес­ное законодательство Петра Великого, были прекращены, то в результате признания правительством частной собственности на леса и права произвольного распоряжения ими собственниками последовало усиленное истребление лесов, продолжавшееся до 1732 г. в огромных размерах. Истребление шло так быстро что, напр., прекрасные, огромные дубовые леса около Казани, кото­рые видел Паллас при проезде в Сибирь, через четыре года, во время его возвращения из путешествия, были найдены им уже совершенно уничтоженными. Такое быстрое истребление лесов скоро привело к реакции: при Анне Иоанновне находят возмож­ным возвратиться к прежней регламентации Петра I и при этом делают ее еще более строгой, расширяя понятие о заповедных лесах на пространство 100 верст от больших сплавных рек и 25 — от остальных и лишая, таким образом, собственников громадных полос леса права рубки (1832 г.). Новые резкий поворот в отно­шении законодательства к лесному хозяйству произошел при Екатерине II: под влиянием, может быть, идей Ад. Смита о вреде государственного вмешательства, находя лесную регалию несо­вместимой с понятием права частной собственности, она зако­ном 22 сентября 1782 г. предоставила все леса, растущие в поме­щичьих имениях, «хотя бы оные до сего и заповедными призна­ваемы, а потому заклеймены были», в полную волю и распоря­жение собственников и уничтожила право даровой рубки в них потребных для казенных целей деревьев. Таким образом, в госу­дарственном управлении остались только казенные леса, на кото­рые было обращено особое внимание правительства как на ис­точник государственного дохода¹.

Более ста лет частные леса находились в свободном распо­ряжении их владельцев, без малейшего государственного наблю­дения за ними (за исключением некоторых местных мер), и толь­ко пагубные последствия обезлесения целых местностей в ны­нешнем столетии заставили правительство вновь обратить вни­мание на частное лесное хозяйство и наложить на него узду в виде Высочайше утвержденного 4 апреля 1888 г. Положения о сбережении лесов.

ЛесноеЛесная площадь Европейской России с Кавказом, но без Финлян-