Глава 4. Джариус Гибб придвинул подсвечник ближе к себе, выбрал новое перо и обмакнул его в чернильницу

Джариус Гибб придвинул подсвечник ближе к себе, выбрал новое перо и обмакнул его в чернильницу. Он совершал эти действия намеренно, наблюдая за своей собственной рукой для того, чтобы определить, подвержена ли она человеческой слабости. Рука не дрожала, и, когда он открыл свой дневник, его письмо было устойчивым, четким и ровным, как всегда.

«Вторник, 12 ноября 1895 года.

Я пишу эти строки в добром здравии. Мой язык обложен, но пульс достаточно спокойный. Я обильно мочился, и моя моча хорошего цвета. Я спал, по крайней мере, четыре часа, но урывками. Я ожидал испытать естественную усталость, но этого не было. На самом деле, я совершенно бодр».

Он сделал паузу. Даже в своем дневнике ему было трудно описывать абсолютную истину. Он уничтожил то, что только что написал и продолжил.

«Я сомневаюсь, что отец будет с нами долго. Он выглядит с каждым днем все старее, хотя с сожалением вынужден сказать, что его темперамент не ослабевает. В настоящей ситуации этот недостаток усугубляет дело. Признаюсь, что даже я оробел, когда мы говорили в субботу вечером. Но он взял все на себя, и я не жалею».

Его рука дрогнула, и строчка вдруг стала неопрятной.

«Она молодая женщина, это правда, но пуглива, как мышь. Кожа ее засалена, нет ни сисек, ни задницы, чтобы расшевелить мужчину, нет ни остроумия, ни живости, нет вообще ничего, что могло бы объяснить увлечение Натаниэля ею. Френк сказал деликатно, что у отца седина в бороду бес в ребро. Отец возжелал ее, как кобель желает течную сучку. Я думал, что он возьмет ее прямо на обеденном столе в ту первую ночь, когда привел в дом.

- Это ваша новая мать, - сказал он.

Никто из нас не подозревал, что отец может жениться так скоро, потому что совсем недавно овдовел. Она моложе даже, чем Френк. Она сказала, что вдова. Кроме нее в доме поселился мерзкий мальчишка, ее сын, посмотрев на которого сразу становится очевидно, что у него уголовные наклонности. В течение недели у меня из брюк пропадали монеты. Френк тоже заявил, что мальчишка крал у него деньги. Все это, конечно, отрицалось. Отец был определенно на стороне парня».

Он писал отчет событий, но снова и снова возвращался в тот день.

«Сначала я думал, что моя «мачеха», должно быть, практиковала уловки шлюхи для того, чтобы завлечь отца, но я бесстыдно стоял за пределами своей спальни и слушал, как она отказывала ему, плача, шептала: «нет», в то время как он ворчал и имел ее, старый козел. Я не чувствовал жалости к ней и думал, что скромность - это способ подогревать его желания. Августа говорит, что она не получила еще того, что задумала, я же наоборот думаю, что получила, когда вышла замуж за нашего папеньку».

Эта мысль была все еще настолько невыносимой, что Джариус отложил перо и встал. Он подошел к прикроватной тумбочке, на которой оставил свою трубку и, не утруждая себя ее наполнением, засунул ее в рот, крепко сжав в руке. Он вернулся к письменному столу.

«Я рад тому, что в настоящее время одна из проблем удалена. Я нахожусь почти в состоянии покоя».

Еще раз он отметил предательскую дрожь в руке и усилием воли заставил себя прекратить ее.

«Я не мог притворяться, что мне было жаль, когда умер мальчишка, но я должен признать, что это решило одну из проблем. Она играла свою роль легко, я почти почувствовал угрызения совести за ее состояние. Конечно, никто не поверил ей. Она под любым предлогом отказывала дорогому папе в удовлетворении его потребностей, и это быстро излечило его одержимость. Я видел его отвращение к ней, хотя каждый раз, когда я присутствую, он воркует и ласков с ней, как и прежде».

Память наполнилась презрением.

«Она была холодна словно камень. В уличной девке и то больше жизни, чем в ней. Как павлин он, кажется, намерен был ей доказать, что его перья являются самыми яркими. Как прекрасно и сладко было видеть то, что она продемонстрировала. Я не мог дождаться, чтобы рассказать отцу о ее поступке. Я ожидал, что он бросит ее немедленно, но он не сделал этого. Как жаль, что этого не случилось!».

Еще одна пауза, еще одна волна возбуждения пробежала по его телу.

«Разыгравшаяся сцена была достойна театральной постановки. Она кричала, что я лжец, по иронии судьбы это так и есть, но не в этом случае. Бедная Августа спешно удалила из комнаты Льюиса, чтобы он не видел и не слышал начавшийся скандал. Я не был удивлен, только шлюха знает те выражения, которые она бросала, и это подтверждает мои догадки, кто она есть на самом деле».

Он проверил книги регистрации брака и обнаружил, что она действительно была замужем, и ребенок законнорожденный.

«Но это ничего не меняет, она была и остается шлюхой. К сожалению, это не означает, что Натаниэль перестанет опускать свою «сахарную палочку в ее медовый горшок». И она может забеременеть. Она показала, что является плодовитой».

Джариус настаивал на связи со своей женой Каролиной почти ежедневно, но даже его самые энергичные попытки, не привели к тому, чтобы она забеременела, а он очень жаждал получить наследника. Ее месячные прибывали с регулярностью Луны. Потом она заболела, и беременность стала совсем невозможной.

«Сейчас я буду писать о событиях той ночи…».

Его отвлек звук, кто-то разговаривал в зале. Звучал голос Августы, хотя он не мог разобрать ни слова. Потом раздался разъяренный крик, который, как он догадывался, принадлежал его мачехе, а затем послышались удары в дверь. Он быстро закрыл дневник и стал ждать, прислушиваясь. Почти сразу в дверь его комнаты резко постучали.

- Джариус, ты спишь?

- Нет.

- Можно войти?

- Да.

Августа вошла с подносом в руках. Ее глаза блестели от гнева.

- Ты слышал ее?

- Как бы я мог?

- Она выкрикивала мне ругательства. Слышишь, она все еще колотит в дверь?

- Что ты сделала, чтобы так ее спровоцировать?

- Как ты можешь спрашивать? Я ничего не делала. Я подумала, что она должно быть голодна, и принесла ей кашу. Она ведь ничего не ела с субботнего вечера. Вместо благодарности она изрыгала на меня грязь.

- Как странно, мне казалось, что она любит овсянку.

- Джариус, пожалуйста! Я не потерплю больше ее поведение. Мы должны что-то делать.

- Что ты предлагаешь?

- Я не знаю. Может быть, ты поговоришь с отцом? Он тебя послушает. Он всегда так делает.

- Он уже встал?

- Пока нет.

- А остальные?

- Френк не показывался … мой муж тоже.

Он поднял руки в жесте умиротворения.

- Я понимаю, как это трудно для тебя, моя дорогая. Я по-настоящему понимаю.

В отличие от спокойного голоса, его мысли были полны раздражения и презрения к своей младшей сводной сестре. К сожалению Августа не оправдывала величие своего имени. Она была низкой и невзрачной. Даже в этот ранний час сестра была полностью одетой, а волосы заколоты наверх. Она все еще ходила в трауре по своей матери и носила черное платье, темный цвет которого не подходил к ее светлой коже и делал ее размытой.

Августа трясла поднос, который держала, как будто он был живым существом, полностью ответственным за ситуацию.

- У меня есть Льюис, видите ли. Он в настоящее время подвергается худшему виду влияния и слышит непотребный язык.

- Так не пойдет.

Джариус вцепился в плотный шерстяной платок, повязанный на шее, как если бы он был женщиной, идущей на рынок.

- Бедная душа нуждается в нашей любви и симпатии, Агги. Она нуждается в особом уходе. Большим, чем мы можем ей обеспечить.

Сестра с любопытством уставилась на него.

- Что ты имеешь в виду?

- Я думал и молился большую часть ночи. Нам нужно послать за доктором Ферье. Я боюсь, за ее психическое состояние.

- О, дорогой Джариус, я не знаю, можем ли мы заходить так далеко?

Он подошел к ней, забрал поднос из рук и привлек к своей груди.

- Не беспокойся, маленькая Сисси. Это будет к лучшему. Подумай о сыне.

Она стояла, прижавшись к нему.

- Джариус, почему он сделал это с нами? Моя мать была хорошей христианкой. Она посвятила себя ему. Твоя мать была такой же. Как он мог жениться на этой?

Он ласково погладил сестру по щеке.

- Тише, маленькая. Он старый человек, впавший в детство, вот почему. Но я обещаю, что ситуация не будет продолжаться долго. Теперь, почему бы тебе не пойти и не расшевелить Кулли, чтобы заставить ее сделать мне чего-нибудь на завтрак?

Августа отстранилась, забрала поднос и пошла к двери. Обернувшись, она произнесла:

- Лучше я сделаю сама. Она такая неуклюжая девчонка. Она спалит нас всех, если я не прослежу за ней.

- Я скоро спущусь.

Августа ушла, тихо закрыв за собой дверь. Джариус вернулся к дневнику и открыл его на последней записи.

«Пока все идет так, как я задумал. Я уверен, что у нас не будет проблем убедить доктора Ферье, что ей будет лучше в лечебнице. В глубине сердца я знаю, что все, что я делаю, того стоит».

Тем не менее, когда он писал, рука его снова предательски дрожала.

Служанка Икинов, Джанет, стряхивала сахар с хлеба в миску. Она была близорука и поэтому низко наклонилась над тем, что делала.

В лучшие времена низкие окна кухни не пропускали достаточно света, а в это пасмурное утро дождь практически уничтожил скудный утренний свет. Единственная масляная лампа, висевшая под потолком, не давала света, так как фитиль ее был почти закручен. Августа строго следила за расходом керосина и других продуктов, что делало жизнь Джанет не выносимой от ее постоянных придирок.

От звука шагов по непокрытой ковром лестнице, девушка невольно вздрогнула. Дверь резко отворилась, и вошла хозяйка. Она внесла поднос и поставила его на кухонный стол.

- Убери это, Джанет.

Ее голос был ровный, но девушка знала ее достаточно хорошо, чтобы обманываться. Хозяйку что-то взбесило, даже хуже, чем в течение последних двух дней и Джанет подумала, что это очень плохо.

- Должна ли я сначала закончить, то, что уже начала делать, мэм?

- Конечно, заканчивай. Об этом не надо было спрашивать.

- Да, миссис Курран. Извините, мэм.

Она быстро сделала реверанс, как ее учили делать в школе. Джанет Кулли исполнилось всего четырнадцать лет, и это было первое место ее работы. Августа забрала ее из промышленной школы для девочек, где девочек-сирот, которые могут быть в опасности от дурных влияний, учили навыкам работы, в основном в сфере бытового обслуживания. Джанет понимала, что должна быть благодарна миссис Курран, но все равно плакала ночами, зарываясь головой в подушку, чтобы никто не услышал. Школа, хоть и была строгой, но в ней учились другие девочки, с которыми можно было поболтать, и будущая работа казалась не такой тяжелой как на самом деле. Кроме того, как не пыталась она быть расторопной, казалось, что хозяйку она только раздражает. Это обстоятельство делало девушку еще более нервной и заискивающей.

Августа взяла тарелку с кашей.

- Нет смысла выбрасывать это, она была не тронута.

Хозяйка счистила овсянку обратно в кастрюлю на плите.

- Сделай бекон для мистера Джариуса.

- Для вас тоже, мэм?

- Нет, хватит только кофе и тостов. Где кофейник?

Девушка поморщилась.

- У нас закончился кофе, мэм.

Заказ продуктов не входит в обязанности Джанет, но она должна была предупредить хозяйку о том, что они заканчиваются.

- Сделай тогда мне чай.

Августа уронила тарелку из-под каши в ведро с водой, которое стояло рядом с раковиной.

- У меня есть для тебя поручение после того, как подашь завтрак.

- Да, мэм.

Джанет нервно посмотрела на нее. Тон Августы не предвещал ничего хорошего.

- Я хочу, чтобы ты пошла за доктором Ферье. Миссис Икин плохо себя чувствует.

- Да, мэм. Мне жаль слышать это, мэм.

И это было правдой. С тех пор, как Пег поселилась в доме, Джанет чувствовала к ней симпатию. Новая миссис Икин была таким же изгоем, как сама Джанет. Она знала, что бедная женщина заперлась в своей гостиной с субботы, но до сих пор никто не сказал об этом и слова.

- Это из-за потери малыша, не так ли? – продолжила она.

- Что?

Август развернулась и уставилась на служанку.

- У нашей настоятельницы умерла дочка. Ей было всего два года. Миссум после этого не вернулась на работу. Мы слышали, что она сошла с ума. У нее было …

Она прервалась. Даже при том, что Августа стояла в нескольких футах от нее, Джанет почувствовала внезапный гнев, охвативший хозяйку.

- Делай то, что тебе велят. Остальное тебя не касается.

- Я, э-э… Извините, мэм. Я ничего не имела в виду.

- Если еще раз ты позволишь себе высказать свое мнение, будешь уволена мгновенно без рекомендаций.

- Ты поняла меня?

Джанет сделала реверанс.

- Да, мэм.

- Ты очень невежественная девушка. Есть много женщин, имеющих несчастье потерять ребенка, но при этом не сходящих с ума, а продолжающих жить своей жизнью, - выговаривала Августа с пеной у рта, - это понятно?

Девушка опустила голову.

Августа выглядела так, словно она могла бы сказать гораздо больше, но взяв себя в руки, она повернулась и вылетела из кухни.

Джанет глубоко вздохнула, чтобы не заплакать, если хозяйка вернется и увидит ее, но ничего не могла с собой поделать, слезы сами навернулись на глаза. Вытерев рукавом капли с носа, она запустила свой указательный палец в сахарницу, а затем сунула его в рот. Сладость на языке не утешила ее. Она отчаянно хотела уйти из этого дома, но не имела смелости сделать это.