Глава 25. Джариус Гибб не был на работе

Джариус Гибб не был на работе. Он послал Джанет с сообщением, что он заболел и его не будет в офисе несколько дней. В некотором смысле, это было правдой. Он чувствовал жар и беспокойство, как если бы у него была высокая температура. Джариус почувствовал себя так плохо после ужина в среду, и ничто не могло успокоить его. Наконец-то он заставил себя сесть за письменный стол, открытый дневник лежал перед ним. Джанет принесла ему чашку горячего кофе, молоко и сладости, с которыми он любил выпить хорошую дозу коньяка. Он заставил себя пить кофе медленно и осторожно, прежде чем взялся за перо.

«Я хочу наполнить эту страницу ненормативной лексикой и богохульством, излить гнусные и грубейшие слова, которые я когда-либо слышал, но они не помогут мне. Он говорит: «Ты не моя собственная кровь и плоть, но ты получишь долю наследства по моему завещанию». Как будто я должен быть ему признателен и радоваться его щедрости. Он нарушил данное моей матери обещание, которое сделал в моем присутствии: «Я буду обращаться с ним, как с моим собственным сыном, моей собственной плотью и кровью. Я дам ему мое имя». И не сдержал слово. Ни тогда, когда женился в первый раз на матери, ни потом. Лжец. Он поклялся в самый трагический момент на ее смертном одре: «Он будет носить мое имя». Лжец, лжец. Он никогда не полюбил ребенка, который не отражает его собственное лицо. Он обойдет меня в завещании, так как я не его сын. Как много часов я слушал его стоны и жалобы по поводу утраты жены, как будто она умерла, чтобы досадить ему. А затем женился снова, даже не посоветовавшись! Он женился на плохой крови и породил слабую кровь. И сейчас он снова собирается «метать икру» с новой женой».

Джариус перестал писать. Он так сильно давил на перо, что мог спокойно сломать его. Встав, он подошел к камину и, взяв кочергу, пошевелил ею один из кусочков потухшего угля.

К счастью, Натаниэль согласился стерилизовать последнюю жену. И операция, видимо, будет проведена вскоре. Он разделил уголь на две части и подтолкнул к огню. Огонь начал лизать новое топливо. Он продолжал снова и снова делить другую часть уголька на более мелкие части, пока они полностью не были размолоты.

Мисс Троубридж указала адрес проживания на Джарвис Стрит, 106. В этот день Мердок второй раз воспользовался трамвайем и отправился поговорить с ней. Он был теперь уверен, что мистер Ли ошибся при опознании, но боится признаться в этом. Тем не менее, было странным, что мисс Троубридж не сделала попытки опровергнуть показания китайца. С другой стороны, свидетели часто не обращают внимание на показания других, сосредоточившись только на своих собственных. Должно быть, она встретилась с Уикеном уже после того, как Изабель от него ушла.

Идя по Парламент Стрит, Мердок исследовал языком дупло в десне. Его челюсть пришла практически в норму, так как он не позволял проникнуть в рот слишком много холодного воздуха и жевал на другой стороне. Миссис Китчен возобновила свои обязанности, и послала ему на ланч пару вареных в крутую яиц и кувшин молока, но эта еда не шла ни в какое сравнение с тушеным кроликом, которого приготовила для него Энит. Память о кролике наполнила его рот слюной. Он не видел Энит сегодня утром, но слышал, как она печатает на свое машинке. Возможно, сегодня вечером они могли бы продолжить прерванный разговор.

Впереди него шла женщина. Она остановилась на углу улицы, и он увидел, как она чинно приподняла свою юбку, чтобы перейти лужу. И все равно подол юбки протащился по воде. И он вдруг живо вспомнил о себе и Лизе, сидящих однажды на ее кухне. В этот вечер, когда ее овдовевший отец ушел спать, она пыталась очистить свой лучший прогулочный костюм. Подол был испачкан грязью.

- Несчастная вещь. Всегда пачкается, - сказала Лиза.

Если бы она была жива, то, наверняка, стала бы активным агитатором многих реформ для женщин, включая принятие того, что сейчас называется «рациональным платьем».

- Почему я не в состоянии носить разумно короткие юбки без косых взглядов или оскорблений? – резко заявила она.

Он тупо пытался относиться несерьезно к этому вопросу, и она была зла на него.

- Как ты можешь быть таким умным в одних вопросах и глупым в других? Я хочу, чтобы ты открыл свой разум.

В конце концов, в тот вечер они смогли разумно закончить разговор, но ее слова ужалили его, и он до сих пор думал о них.

Он проверял номера домов. Сто шестым оказался большой дом из желтого кирпича, фронтон которого был окрашен в популярный зеленый цвет. Различные кустарники заполнили большой передний полисадник за модной кованой оградой. Ворота заскрипели, когда он открыл их. При ближайшем рассмотрении он увидел, что кустарник оказался слишком густым и бесформенным. В трещинах каменных плит дорожки пробивались сорняки. Дом был величественным, но выглядел безнадзорным. Уильям подергал за веревку и услышал звук колокола внутри дома. Эркерные окна справа были завешаны белыми кружевами, наполовину поднятыми вверх в модном стиле. До сих пор никто не открыл, и он собирался позвонить снова, когда дверь со скрипом отворилась. На пороге стояла пожилая дама, внимательно рассматривающая его с недоброжелательным выражением лица. На ней было одето черное шелковое платье и белый чепец, а на ее талии позвякивали ключи. Он был настолько удивлен, что экономка открыла дверь, но он вежливо улыбнулся и приподнял шапку. Она нахмурилась.

- Что вы хотите?

- Я хотел бы переговорить с мисс Троубридж.

- С кем?

- С мисс Мэри Энн Троубридж. Как я знаю, она живет здесь.

- Кто вы?

Мердок передал ей свою визитку: «Действующий детектив Мердок». Экономка, если это была она, тщательно изучила карточку и даже перевернула ее в надежде найти там еще информацию.

- Ее здесь нет.

Она вернула ему карточку.

- Когда мисс Троубридж вернется? У меня к ней важный разговор.

- Она не.

- Что не?

- Вернется.

- Вы имеете в виду, что она уехала из города?

- Нет, я имею в виду, что не вернется. Видите ли, она никогда здесь не жила.

Мердок ели сдержал возглас. Если эта женщина играет с ним, то он не собирается ей поддаваться.

- Мэм, это важное дело полиции и я оценю вашу помощь. Миссис Эвисон живет здесь?

- Да, но вы не можете говорить с ней, потому что она еще не закончила свой завтрак.

Мердок залез внутрь своего пальто и выудил оттуда свои часы, затем демонстративно посмотрел на них.

- Мой бог, половина второго дня. Ваша хозяйка инвалид?

Она нахмурилась и хотела уже закрыть дверь, но он вовремя подставил ногу. Он изобразил, как мог, суровое выражение лица, хотя не желал действовать как хулиган с такой маленькой сморщенной старухой.

- Я повторяю, что это дело полиции. Если вы не пойдете сейчас же и не расскажите вашей хозяйке, что я хочу поговорить с ней, то я применю силу, чтобы войти в дом и найти ее самому.

Служанка посмотрела на него, и он увидел блеск развлечения в ее глазах. Старая ворона. Ей на самом деле нравилось это развлечение. Он вошел в холл.

- Я подожду здесь.

С громким вздохом неодобрения она шагнула прочь из холла. Он наблюдал, как она скрылась за первой дверью справа. Он осмотрелся вокруг. Холл был необычайно просторным, чтобы вместить несколько стульев, внушительную вешалку и мраморный камин, который был закрыт латунным экраном, как если бы было лето, поэтому в помещении было холодно и мрачно. Единственный естественный свет проникал в нее через дверные окна, хотя в холле висела великолепная хрустальная люстра, но ни одна из свечей не горела. На стенах висело много картин, в основном портреты. Несмотря на величие дому, никаких других слуг не наблюдалось. Ни дворецкого, который бы поспешил, чтобы взять ответственность за посетителя, ни горничных, занимающихся повседневной работой. Только тишина и холодный затхлый воздух. Он чувствовал себя, как в мавзолее. Дом казался старомодным и мрачноватым для проживания молодой привлекательной женщины такой, как Мэри Энн.

Задняя дверь открылась, и появилась экономка. Она поманила его, и он последовал за ней.

- Миссис Эвисон встретиться с вами. Она плохо слышит, поэтому говорите четко, а не бормочите.

- Я считаю обязательным для себя никогда не бормотать, - ответил Мердок.

- Хорошо, - сказала она и передвинулась на несколько сантиметров в сторону, чтобы он смог войти. Как и холл, комната была темной, но, по крайней мере, в камине весело пылал огонь. Рядом с камином в большом кресле сидела женщина. На ней был одет мужской темно-бордовый шелковый халат, а ее белые волосы были заплетены в косу. Когда он вошел, она потянулась за слуховой трубкой и поднесла ее к уху.

- Что вы хотите, сэр? Я ни черта не расслышала, что сказала Белла.

Она махнула рукой в сторону кресла напротив нее.

- Садитесь, сэр, ради Бога. Белла, иди и принеси еще одну чашку. Я уверена, что он будет рад выпить кофе, - ее голос прозвучал резко.

Мердок присел в кресло и положил рядом с ним на пол свою шапку. Несмотря, на то, что ее волосы были совсем белыми, миссис Эвисон не была похожа ни на инвалида, ни на пожилую даму. Скорее всего, она была среднего возраста. Он решил, что ее одежда и готовность встретиться с ним выражали ее эксцентричность. Она не ожидала, что экономка уйдет раньше, чем она скажет.

- Белла со мной с тех пор, когда мы обе были детьми. Она начинала как нянька. Она суетиться вокруг меня, как и тогда, - она направила трубку в сторону. - Перейдем к делу, объяснитесь.

Уильям наклонился вперед. Это было похоже на игру на тромбоне.

- Я хочу поговорить с вашей племянницей, мисс Мэри Энн Троубридж. Прошу прощения за вторжение в такое неудачное время, но я хотел бы задать ей несколько вопросов, касающихся Оливера Уикена.

Миссис Эвисон отлично его услышала и смотрела на него с недоумением.

- Я не знаю, о ком вы говорите. Здесь нет никакой такой личности. Я вдова и живу одна за исключением Беллы. Вы ошиблись.

Настала очередь Мердока удивляться.

- У вас нет племянницы по имени Мэри Энн, которая выступала на дознании следователя во вторник?

- Конечно, нет. Ни племянниц, ни внучек. Спасибо и на этом.

- Молодая женщина дала именно этот адрес и представила письмо, якобы от своей тети, миссис Эвисон.

- Что за письмо?

- Подтверждающее ее заявление, что она обручена с молодым человеком по имени Оливер Уикен.

- Я уверена, что не писала это письмо.

Экономка вернулась, неся китайскую чашку с блюдцем, из которой мог бы пить только ребенок.

- Белла, ты только послушай эту историю…

- Одну минуточку, - она подошла к буфету и налила в чашку кофе из серебряного кофейника, затем передала ее детективу. Он пил кофе только три раза в жизни, и тогда он наливался из бутылки и был с молоком и сахаром. Осторожно он отпил темного ароматного варева.

- Мы всегда пьем его только черным, - сказала миссис Эвисон, - он омерзителен, если пить его как-то иначе. Вы любите кофе, не так ли?

- Теперь, да, - сказал он.

- Итак, расскажите Белле то, что только что рассказали мне.

Экономка, которая так же могла плохо слышать, не дожидаясь его рассказа, сказала:

- Я вспомнила, когда ходила за чашкой, что раньше у нас служила горничная по имени Мэри Энн. Она была верхней горничной, примерно десять или одиннадцать лет назад. Но ее фамилия была не Троубридж, а Троттер. Как выглядела та женщина, о которой вы говорите?

- У нее светло-каштановые волосы, светлая кожа, довольно изящная фигура, серые глаза.Лет двадцати или около того.

Белла удовлетворенно кивнула.

- Один в один. Она всегда выглядела моложе своего возраста. Я не удивлена, что ею интересуется полиция. Она работала у нас всего пару месяцев. Бог шельму метит.

Миссис Эвисон, должно быть, пыталась уследить за разговором, но не могла и спросила с раздражением:

- О чем ты болтаешь, Белла?

Экономка прокричала ей все в трубку. Мердок, тем временем, пил вкуснейший кофе. Миссис Эвисон энергично закивала.

- Вот сейчас я вспоминаю эту девочку. Почему же она притворилась, что я ее тетя? Она была здесь горничной.

- Я не знаю, ответ на ваш вопрос, миссис Эвисон. Жаль.

- Выглядела как масло, не таящее во рту, а оказалась столь хитрой распутницей, как и тогда, когда я видела ее в последний раз.

- Что же она сделала, что вы уволили ее?

- Забеременела, вот что, - ответила Белла, - ей едва исполнилось шестнадцать. Нечестивая.

- Так она тогда вышла замуж?

Миссис Эвисон услышала вопрос.

- Нет, она не вышла. Один из наших садовников готов был взять ее в жены, но она его отвергла.

- Он был отцом?

Она щелкнула языком в неодобрении.

- Он сказал, что не был, а она не рассказала нам, кто им был. Она, возможно, сама не знала.

- Неужели она все-таки вышла замуж за кого-то? Должно быть, придется искать под фамилией мужа.

Миссис Эвисон махнула трубкой Белле, которая отвечала за нее.

- Насколько мы знаем, она не вышла замуж. Она просто ушла. Имя садовника Гриншау, но он женился на ком-то еще, поэтому не имеет смысла с ним говорить.

- А имя Оливера Уикена вам знакомо?

Она покачала головой.

- Нет, никогда не слышали о нем.

- Вы сказали, что они были обручены, - вмешалась миссис Эвисон, - почему же тогда это касается полиции? Неужели он бросил ее?

Мердок кратко рассказал им, что произошло. Они внимательно слушали его.

- Мэри Энн с кем-нибудь общалась из других слуг? Есть ли кто-то в доме, с кем я мог бы поговорить?

- Нет. Я же сказала, что живу одна с Беллой. Я позволила им всем уйти. Слуги стоят очень дорого, и я не могу себе их позволить. К дополнительной помощи мы обращаемся время от времени. Мы достаточно хорошо управляемся, не так ли, Белла?

Экономка проигнорировала вопрос, ее больше занимала тема, касающаяся Мэри Энн Троттер.

- Одна горничная действительно сталкивалась с ней через год после того, как она ушла от нас. Мэри Энн рассказала ей, что ребенок родился мертвым. Правда это или нет, неизвестно. Но Агнес сказала тогда, что она не выглядела респектабельно.

- Что это значит?

- Она стала падшей женщиной, - сказала Белла тоном человека, который гордиться тем, что называет вещи своими именами.