Глава 23

Мердок проводил Изабель Брюстер до дома, который находился на Парламент Стрит, ниже к Куин Стрит. Они шли молча и, когда пришли, она простилась с ним на пороге. Она сказала, что ее мать и отчим не знали о помолвке, поэтому не стоит им говорить об этом и сейчас. Мердок мог лишь с тоской догадываться, что молодая женщина собирается идти дальше по жизни в одиночку. Он пообещал вернуться, как только что-нибудь узнает и ушел.

Брэкенрид вернулся в свой кабинет после своей срочной встречи, и Мердок пошел к нему, чтобы доложить о том, что узнал от мисс Брюстер. Инспектор проникся симпатией к положению Изабель, изредка бормоча: «бедная малышка», но он не сомневался, что Уикен обманывал ее.

- Если у вас есть шанс сорвать несколько спелых яблок, то почему бы не сделать это?

Мердок что-то пробормотал уклончиво. Брэкенрид откинулся на спинку стула.

- Ты думаешь, что, возможно, одна из малышек узнала, что Уикен обманывал ее, и приставила оружие к его голове? Не было бы слишком трудно написать и предсмертную записку, представив дело, как самоубийство. Мисс Брюстер могла бы вернуться; все сентиментальное и ожидаемое разрушилось для нее его резкими словами. И вот, он в доме, хотя сказал, что они не могут войти, так как двери заперты. Ну, ты знаешь, как мужчины любят исповедовать такие вещи. Она в ярости, выхватывает из его кобуры оружие и «бэнк»! Она ждет несколько дней, потом приходит в участок с хорошей историей для прикрытия.

- Я полагаю, не исключено, сэр. Хотя в этом не было никакого смысла. Зачем ей привлекать к себе внимание, если в этом нет необходимости? Дело было официально закрыто. К тому же, я нахожу, что трудно обвинить в этом мисс Брюстер.

Он вспомнил перекошенное от горя лицо Изабель и почувствовал себя плохо от того, что они говорят о ней такие вещи. Брэкенрид, вряд ли, казалось, слушал его.

- С другой стороны, история мисс Троубридж могла бы быть дымом. Может быть, она видела их вместе. Брюстер уходит, она встречается лицом к лицу с Уикеном. Он говорит: «Да, у меня есть еще одно увлечение». Она приходит в ярость, хватает его револьвер, и так далее…

Неожиданно, Брэкенрид перестал валять дурака.

- Что ты только что сказал? Зачем она вовлекла себя в это дело, если могла не делать этого?

- Да, сэр.

- Однако женщины делают странные вещи, когда у них крыша едет из-за парня.

- Это правда, сэр?

Инспектор посмотрел на него, но Мердок постарался, чтобы его голос был нейтральным.

- Несмотря ни на что, в деле имеются некоторые несоответствия. Нужно снова переговорить с людьми. Увидеться с миссис Уикен, китайцем. Я действительно задаюсь вопросом о правдивости его показаний. Китайцы всегда лгут. Не понятно почему, но они делают это.

Инспектор погладил свои усы.

- Не хотелось бы говорить, но убийство было бы предпочтительнее, не так ли?

- Вы имеете в виду, чем суицид, сэр?

- Точно. Мне не нравиться думать, что один из моих констеблей поступил так не по-мужски. В любом случае, посмотрите, что можно сделать.

Мердок решил первой навестить миссис Уикен. Больно, как и должно быть, когда исследуешь этот вопрос, но она имела право знать новую информацию о своем сыне.

Дождь прекратился, и слабое солнце, проглядывающееся через облака, добавляло серебра всепроникающему серому небу. Сегодня ему было тепло, и боль в десне доставляла ему совсем небольшой дискомфорт, но он не мог избавиться от ощущения тяжести во всем теле. Куда бы он не пошел, без разницы, он находил, что кто-то все равно будет страдать.

Когда он добрался до дома Уикена, он подождал некоторое время у калитки, репетируя в уме, что он собирался сказать. Дом выглядел почти заброшенным. Все шторы опущены и никакого проблеска света в окнах. Ветви дерева перед входом были обернуты чернй лентой, а на двери был повешен венок из переплетенных ивовых веток. Мердок толкнул калитку и подошел к входной двери. Прежде чем он успел постучать, дверь открылась, и он узнал соседку, которая была с миссис Уикен на дознании. Она встретила его почтительным голосом.

- Доброе утро, сэр. Я миссис Морроу, одна из соседок миссис Уикен. Если вы пришли, чтобы встретиться с миссис Уикен, то я прошу вас прийти позже. Она не принимает никого до полудня. Но я могу взять вашу карточку, если хотите.

Мердок покопался в кармане пальто и выловил одну из своих визиток, которые носил на всякий случай. Он протянул ее соседке.

- Пожалуйста, скажите ей, что мне нужно переброситься с ней несколькими словами.

Миссис Морроу нахмурилась.

- Она испытала ужасный шок. Я не знаю, захочет ли она разговаривать о чем-нибудь.

- Я ценю это, миссис Морроу, и я не беспокоил бы ее, если бы это не было важным.

Женщина сдвинулась в проеме двери, но так, чтобы он точно не мог пройти.

- Мы могли бы все сказать, если бы захотели. Почему старшая миссис Линч была здесь только вчера …

Уильям никогда не узнал, что же делала миссис Линч, потому что в это время в холле появилась сама миссис Уикен. Когда она увидела Мердока, она улыбнулась.

- Все в порядке, миссис Морроу, я буду рада видеть мистера Мердока.

Соседка отступила назад, пропуская детектива в холл.

- Миссис Морроу, не возьмете ли вы у мистера Мердока пальто и шапку?

- Было что-то самодержавное в ее манере говорить, - подумал Мердок, - бессознательное, как будто она привыкла иметь слуг.

Другая женщина, не задумываясь, подчинилась, а затем вернулась на свой пост у двери, подглядывая на улицу через стекло боковой панели.

- Мы переехали сюда, - сказала миссис Уикен и отдернула перед ним бархатные шторы в переднюю комнату.

Мердок почувствовал укол беспокойства, сопровождаемый чувством вины за свою трусость. Он не хотел видеть бедную Дору. Однако она полулежала в своем шезлонге около огня. Горели две лампы, но их фитили были настолько снижены, что в комнате царил полумрак.

- Садитесь, пожалуйста, мистер Мердок. Очень любезно, что вы зашли к нам.

Не зная с чего начать, он завел вежливую беседу.

- Я в порядке, если можно так сказать при сложившихся обстоятельствах, - сказала миссис Уикен, - но Дора чувствует себя хуже. Она скучает ужасно по брату. Вы, должно быть, так не думаете, глядя на нее, но она вполне осознает, кто здесь. С прошлого вечера она стала беспокойной, когда Оливер не пришел поиграть с ней, как обычно, перед уходом на службу. Я не могу, конечно же, объяснить ей, почему его здесь нет.

Девочка застонала и повернулась, как она считала, в направлении Мердока. Ее массивная голова развернулась слишком далеко, и шея не могла ее контролировать. Миссис Уикен быстро протянула руку и поправила голову. Детектив понимал, почему молодой Уикен не торопился рассказывать матери о предстоящем браке. Ему было бы действительно трудно выбраться из-под зависимости от матери и сестры. Он видел, каким проблемным был ребенок. Мужской голос, едва услышанный, возбудил ее.

Миссис Уикен откинулась на спинку кресла и взяла в руки прялку для плетения кружев.

- После дознания я надеялась, что молодая женщина, которая заявила о том, что она невеста сына, поговорит со мной. Я бы нашла утешение в нашем взаимном горе. Однако она ушла сразу же, без оглядки.

Заговорив об этом, она подала Мердоку пример.

- Миссис Уикен, это и есть причина, по которой я пришел поговорить с вами сегодня. На дознании вы заявили, что не знали, что Оливер помолвлен.

- Да, точно. Должна признать, что это шокировало меня. Он был честным мальчиком, но не подавал мне никаких признаков. Я полагаю, что он боялся меня расстроить. Мало найдется жен, которые взяли бы на себя заботу о Доре. Она настояла бы, чтобы они жили в другом месте, я уверена.

И снова он задумался, но другого выхода не было, если он хотел получить какую-нибудь новую информацию.

- Миссис Уикен, сегодня утром в участок пришла молодая женщина по имени Изабель Брюстер. Она тоже заявила, что является невестой Оливера. Она говорит, что они были помолвлены уже в течение года.

- Боже мой. Я слышу о целом хоре невест?

- Должен сказать, что ее слова заслуживают доверия. Она говорит, что последний раз видела Оливера в ночь на вторник около одиннадцати. Они поссорились, но, по ее словам, это была пустяковая ссора, и она утверждает, что ваш сын не такой человек, чтобы лишить себя жизни.

Миссис Уикен смотрела на него в полном недоумении. Она отложила прялку. В этот момент ребенок-инвалид застонал, и она тут же отвлеклась на нее.

- Мне нужно переместить Дору на диван. Не будете ли вы так любезны, чтобы помочь мне, мистер Мердок?

- Конечно.

- Если вы возьмете ее за ноги, я буду поддерживать голову, то мы сможем переложить ее.

Она подкатила шезлонг поближе к дивану, и Мердок подошел следом. Ноги девочки были обернуты шерстяным пледом.

- Готовы?

Он кивнул, и с небольшим уклоном они перенесли Дору на диван. Миссис Уикен присела рядом с ней. У девочки были бледно-голубые глаза, которые у нормального ребенка были бы привлекательными, но давление жидкости делало их выпуклыми. Она, казалось, наблюдает за Мердоком, хотя он знал, что это невозможно. Она произнесла еще несколько гортанных звуков, и ее губы зашевелились.

- Дора, наверное, думает, что вы ее брат. Она хочет, чтобы вы прикоснулись к ней, - сказала миссис Уикен.

- Конечно …э-э … как …?

- Она любит, когда ее гладят по волосам.

У Мердока совершенно не было возможности отказаться. Он протянул руку к ее редким волосам, белым и пушистым, как молочай. Он осторожно погладил ее большую голову. Девочка улыбнулась и быстро закрыла глаза.

- Благодарю вас, мистер Мердок. Это было очень любезно. Теперь она заснула на некоторое время.

Миссис Уикен встала и вернулась к своему креслу у огня. Он тоже вернулся на свое место. Она подняла свою прялку и, не глядя на него, сказала:

- Начинает казаться, что я совершенно не знала своего сына. Не одна, а сразу две невесты. Это необычно.

- Миссис Уикен, мы не можем исключить возможность, что одна или даже обе говорят неправду.

Она опять нахмурилась.

- Зачем им лгать? Они от этого ничего не выигрывают. Даже, если он без моего ведома завещал что-то … другой персоне, то с приговором о самоубийстве никаких выплат не будет. Поэтому надежда на деньги не может быть мотивом.

- Я говорил с инспектором Брэкенридом по этому делу, и он просил меня дорасследовать его. Грубо говоря, найти доказательства.

- Что я могу сделать, чтобы помочь вам?

- Изабель Брюстер сказала, что она встречалась с Оливером в его выходные дни во второй половине дня либо в дни дежурств встречала его на маршруте. Его последний выходной был неделю назад. Он был дома в этот день?

Он видел, как сильно ей хотелось не верить этому и все отрицать, но она кивнула.

- Да, он сказал мне, что собирается в местную библиотеку. Он был амбициозным мальчиком, мистер Мердок. Сын думал, что если он будет много читать, то это улучшит его шансы на продвижение по службе.

Мердок не сказал ей, что в эти дни возможность продвижения была ограничена и почти полностью зависела от истощения в верхних рядах.

- Я проверю, кто-то же видел его там. И я собираюсь поговорить с той, другой женщиной, мисс Троубридж. Еще я хотел бы осмотреть комнату Оливера, если не возражаете?

- Да, конечно, если это вам поможет.

- Я полагаю, его вещи вам вернули. Могу я увидеть их? Особенно я хотел бы задержаться на его записной книжке.

- Я сожгла ее. Она была заляпана, и я подумала, что, вряд ли, книжка будет использована снова. В ней не было ничего личного. А его мундир принадлежит участку.

Она указала на дверь.

- Его комната примыкает к этой. Она не заперта. Когда вы закончите, я прошу вас уйти через холл. Я не хочу еще будить Дору, она так хорошо спит. Как видите, она нуждается в уходе в любое время. Я не знаю, буду ли справляться без поддержки Оливера. Вполне вероятно, что мне придется поместить ее в дом для неизлечимых … Я не могу думать, как ей там будет ужасно. Вы, возможно, считаете, что ее трудно назвать человеком, но это не так. Она очень привязана к семье.

Мердок ничего не смог сказать на это. А миссис Уикен вернулась к своим кружевам.

Он стоял в центре комнаты и медленно поворачивался вокруг себя, пытаясь составить представление о молодом человеке, который так недавно покинул этот мир. Возможно, из соображений экономии Уикены жили на первом этаже дома, сдавая второй этаж в аренду. Это означало, что Оливер занимал столовую комнату, в качестве своей спальни. Смежные двери выходили из этой комнаты на кухню и в заднюю часть дома; обе были завешаны портьерами с кисточками и богатым цветочным узором. Обои имели позолоченное тиснение и орнамент в малиновых и зеленых тонах. Комната не была большой, а из-за множества вещей казалась удушающее мала. Обстановка в ней была бы уместна для большего пространства; массивный шкаф, соответствующий письменный стол-бюро, оба предмета изготовлены из темно-красного дерева, кружевная скатерть покрывала обеденный стол, который был плотно запихнут напротив дальней стены. Единственной уступкой фактическому использованию Оливером комнаты служила каминная кровать, стоящая рядом с окном. Она была аккуратно застелена. Интересно, это Оливер был педантом или его мать поддерживала чистоту после его смерти, храня, таким образом, память о нем? Ибо в повседневной жизни в комнате должно быть хотя бы не много разбросанного мусора. Что я ищу? Дневник? Любовные письма? Любое указание на то, что действительно происходило в жизни констебля. Но никаких писем, и вообще ничего. Между шкафом и дверью в холл стоял застекленный книжный шкаф. Мердок подошел к нему и открыл. На верхней полке расположилась небольшая армия свинцовых солдатиков, хорошо закаленных и ярко окрашенная чугунная банка. Маленькая коричневая собачка сидела перед копилкой, в то время как клоун Арлекин держал обруч перед ней. Не в силах удержаться, Мердок достал монетку и положил в рот собачке. Затем он нажал на рычаг, и терьер прыгнул через обруч, монетка упала в копилку, а собачка снова села на свое место.

Другие полки были заполнены книгами, большая часть из которых, казалось, осталась с детства. Несколько романов сэра Вальтера Скотта, Жюля Верна и Ральфа Коннора, полное собрание сочинений Уильяма Шекспира в тридцати девяти томах, достаточно старое издание. «Маленькие люди», книга, которую Мердок всегда хотел прочитать, но так и не смог. Лоснящаяся и, очевидно, зачитанная, изданная «Фарриером Клитером». Наугад, Мердок выбрал книгу для мальчиков, на титульном листе которой была сделана надпись: «Моему дорогому Оливеру по случаю его пятнадцатого дня рождения. С уважением, Мама».

Мердок пролистал книгу, написанную миссис Шеферд. Тон ее был евангелистским, призывающим читателей иметь только чистые мысли для здорового тела. Мердок обратился к главе под названием «Что такое секс?» В ней доктор рассказывал историю одного из своих пациентов, молодого мужчины, который жаловался на странные нервные симптомы. Он подозревал, что его проблемы, связаны со своего рода сексуальным истощением. Пациент заявлял, что он никогда не практиковал мастурбацию и не имел ночных проблем. Однако он признался, что когда приходил к своей невесте, то ласкал ее, и после этого его голову стали посещать сексуальные фантазии. В этом доктор и видел источник его проблем. Мердок раздраженно захлопнул книгу и вернул ее на полку. Он знал, что такие теории были полной ерундой, болтовней священников или женщин, не имеющих опыта. Что здесь еще? Ничего примечательного. Ах, книга по этикету, над которой он сам корпел много лет назад. Он вытащил ее с усмешкой.

Застенчивый и неуклюжий в социальных условиях, Мердок пытался усвоить правила хорошего тона, которые, к сожалению, делали его еще более застенчивым. Это было до тех пор, пока он не встретил Лизу, вот тогда он расслабился. Она показывала ему, что делать и смеялась над ним.

Уильям уже был готов отойти от шкафа, когда заметил еще одну книгу, запрятанную за книги у дальней стенки полки. Он взял ее. Интересно, ее туда положили специально или она просто завалилась? «Эдинбургская темница» сэра Вальтера Скотта. Обложка соответствовала другим книгам, стоящим на полках и тоже была любовно подписана миссис Уикен, но на этот раз на двенадцатый день рождения. Он уже собирался поставить ее на полку, когда заметил тонкий кусочек муслина между страницами. Он вытащил его. Внутри ткани лежала прядь темно-каштановых волос. Уильям уложил найденное между страниц своего блокнота. Больше ничего, что могла иметь отношение к делу. Затем он вышел в холл.

Миссис Морроу показала ему выход, и, как только он вышел на улицу, он сделал глубокий вдох свежего воздуха. Мердок уважал миссис Уикен и чувствовал сострадание к ее потере. Однако он понял, что под добрыми манерами этой женщины скрывается железная воля, и поэтому сын имел от нее секреты.