Киты и ушедший припай

– Спасатели!.. – с мрачным видом проворчал кто-

то. – Как бы самим спасаться не пришлось…

В эту ночь на «Оби» спали плохо. Капитан вообще

не сомкнул глаз, ни на минуту не покидал рулевую

рубку.

Коварное поле! Льды, которые мы сутки назад лег-

ко проскочили, сомкнулись, разводья исчезли. Види-

мо, подул ветер, и льды, как говорят полярники, стало

прижимать. За последние шесть часов мы прошли не

больше мили. Винт! Не повредить бы винт! «Обь» с

предельной осторожностью, буквально ощупью, при-

касалась ко льдине, испытывая её на прочность, и ес-

ли она не поддавалась, то отходила назад и искала

другую, более сговорчивую.

До чистой воды оставалось пять-шесть миль, но

они, эти мили, совсем не те, что были раньше. Перед

нами расстилалось сплошное поле с вросшими в него

айсбергами. Один опрометчивый шаг – и мы попадём

в положение «Фудзи». С той разницей, что нам уже

никто не поможет. В эго время года, когда на пороге

полярная ночь, кораблям в Антарктиде делать нечего,

они предпочитают бороздить другие, более гостепри-

имные моря.

Особенно тревожно было в рулевой рубке, когда в

течение двух часов «Обь» не могла продвинуться впе-

рёд ни на один метр: со всех сторон её окружили тя-

жёлые льды. Капитан Купри с такой осторожностью

раздвигал их стальной махиной корабля, словно они

были хрустальными. Два часа «Обь», как слепой котё-

нок, тыкалась форштевнем то в одну, то в другую сто-

рону, пока по ледяному полю тоненькой ниткой не по-

бежала трещинка. Капитан ледокола своего рода бок-

сёр: он тоже должен осмотрительно и мудро выиски-

вать у противника уязвимое место, чтобы обрушиться

на него всей своей мощью. И следующий раунд Куп-

ри провёл уверенно: «Обь» двинулась на треснувший

лёд, и поле начало расступаться.

Опасность, однако, ещё не миновала: корабль дол-

жен был пройти в ста метрах от огромного старо-

го айсберга. Великан, украшенный многочисленными

пещерами и гротами, был сильно подточен. Видимо,

он повидал на своём веку вемало штормов, его ле-

дяные бока были побиты, словно крепостные стены

осаждённого замка. И теперь у айсберга был отчётли-

во виден угол наклона. Очень не любят моряки про-

ходить рядом с такими айсбергами. Он может опроки-

нуться в любую минуту, и не надо быть специалистом,

чтобы нарисовать в своём воображении картину ката-

строфы: гигантская воронка втянет в себя корабль так

быстро, что радисты вряд ли успеют послать в эфир

«Спасите наши души», а если и успеют, то это всё рав-

но прозвучит как последнее «прости». Но другого пу-

ти не было – не возвращаться же обратно! – и притих-

шая «Обь» на самом малом поплелась мимо велика-

на, словно боясь его разбудить.

Наконец айсберг остался за кормой, и напряжение

спало, самая главная опасность миновала. А вскоре

начались разводья, и «Обь», повеселев, прибавила

ход. Ещё через час мы вышли на чистую воду, взя-

ли курс на Молодёжную, и впервые за сутки Эдуард

Иосифович покинул рулевую рубку.

Недели через две мы вновь долгими часами с тре-

вогой следили за перемещениями одного из айсбер-

гов, но все же таких неприятных ощущений, как в опи-

санные выше минуты, экипаж «Оби» ещё не испыты-

вал. Впрочем, это моё субъективное мнение, потому

что мне все было в диковинку, а «Обь» за годы ан-

тарктических странствий повидала столько, что этот

эпизод вряд ли уж очень сильно врезался в память её

экипажу.

Едва успели мы пройти несколько миль по чистой

воде, как пустынный океан ожил: его гладкая поверх-

ность покрылась всплесками. Киты! Я видел их второй

раз в жизни. Впервые это произошло пять лет назад,

в Индийском океане, когда наш рыболовный траулер

оказался в окружении стада огромных китов. Это бы-

ло незабываемое зрелище, я до сих пор не могу про-

стить себе, что упустил редчайший кадр, когда один

кит выпрыгнул из воды и сделал стойку на хвосте. Те-

перь же я испытывал немалое разочарование: десят-

ки китов, которые суетились вокруг «Оби», выгляде-

ли как пародия на морских исполинов. Это были так

называемые «минке», карликовые киты. Говорят, ко-

гда-то их и за китов не считали, никому бы и в голову

не пришло тратить на них гарпун, но времена меня-

ются. Для нынешних китобоев и «минке» – кит. Бога-

тыри, ещё в недавние времена безнаказанно бороз-

дившие воды Мирового океана, встречаются все ре-

же, их стада заметно поредели, что со стороны китов,

безусловно, эгоистично, потому что срываются планы

их забоя. Формально каждая страна по международ-

ному соглашению имеет квоту, научно обоснованную

норму забоя китов, которая исчислена с таким расчё-

том, чтобы сохранить хотя бы простое воспроизвод-

ство стада. Жаль, что киты не подозревают о таком

великодушии, они, наверное, прослезились бы от бла-

годарности за столь трогательную заботу о сохране-

нии их вида. Но все дело в том, что, по общему мне-

нию моряков, с которыми я беседовал на эту тему, ма-

ло кто из китопромышленников всерьёз относится к

своей узаконенной квоте. Китов повсюду бьют, не счи-

тая, бьют, не обращая внимания, в кого летит гарпун,

в самку ли, кормящую детёныша, или в самца, нагло

увиливающего от уготовленной ему участи.

Видимо, не за горами время, когда вооружённые

дальнобойными гарпунными пушками флотилии бу-

дут со свистом и гиканьем гоняться уже не за стада-

ми, а за одинокими и давно не видавшими сородичей

китами, потерявшими всякую надежду умереть от ста-

рости. Тогда, возможно, люди спохватятся, начнут со-

здавать «Общество защиты китов» и обращаться с го-

рячими мольбами к своим правительствам, но, боюсь,

будет слишком поздно. Бизонам и зубрам, во всяком

случае, такие меры помогли не больше, чем покойни-

ку оркестр. Конечно, китовое мясо и ворвань ценные

продукты, а попадающаяся у одного кашалота из ты-

сячи амбра – превосходное сырьё для парфюмеров,

но человечество в наш век достаточно поумнело, что-

бы найти замену этому сырью. Недобрым словом по-

мянут нас внуки, если в начале третьего тысячелетия

китов можно будет увидеть лишь на старых кинолен-

тах и в двух-трех загонах, этаких морских «Беловеж-

ских пущах», в которых потомки гордых и прекрасных

исполинов, привыкшие свободно плавать по морям,

быстро исчезнут.

Жаль китов! Много миллионов лет трудилась при-

рода, чтобы создать этих удивительных животных, та-

ких добродушных и величественных. Они украшают

моря, как слоны землю, они вызывают восхищение,

облагораживают человека и дают ему пример: «Смот-

рите и учитесь, мы могучие, но безобидные, мы ни-

кому не хотим зла и давно уже перековали мечи на

орала», Слонов как будто бы спасти удалось, всеоб-

щий взрыв протеста заставил двуногих хищников раз-

рядить свои ружья. Теперь очередь за китами. Навер-

ное, я сделал слишком оптимистичное предсказание

– начало третьего тысячелетия. Если китов будут бить

так, как это делают сегодня, уже через десятьпятна-

дцать лет они исчезнут. Быть может, китов спасёт то,

что их забой из-за уменьшения поголовья и расту-

щих накладных расходов станет экономически невы-

годным, но вряд ли такое решение вопроса послужит к

чести человечества. К тому же слишком опасно судь-

бу китов доверить счётным работникам, она относит-

ся к компетенции морали, а не бухгалтерии.

Через два часа мы увидели двух касаток и дюжи-

ну императорских пингвинов. Императоры плыли на

небольшой льдине, стоя по стойке «смирно» в мет-

ре от её кромки, и не шелохнулись, хотя «Обь» про-

шла буквально рядом со льдиной, едва её не задев.

Матросы на баке предположили, что где-то неподалё-

ку, видимо, рыскает касатка, иначе пингвины прыгну-

ли бы в воду. Они так боятся касаток, своих главных

и едва ли не единственных врагов, что пошли на риск

столкновения с незнакомым чудовищем, но не поки-

нули льдину. И правильно сделали: два похожих на

небольшой парус спинных плавника выдавали каса-

ток, как перископ – подводную лодку. А ведь тоже ки-

тами считаются, злодеи! Впрочем, даже самый миро-

любивый народ порождает убийц, которым место за

решёткой. Касатка – хищник страшный, её зубастая

пасть самое, пожалуй, грозное оружие, которым могут

похвастаться обитатели океана. Она не боится нико-

го, чувствуя себя в воде такой же всемогущей и неуяз-

вимой, как тигр в джунглях. Касатки глотают пингви-

нов, как устриц, охотно лакомятся тюленями и напа-

дают на сородичей-китов стаями, как торпедные ка-

тера на могучий, но малоповоротливый корабль. Эти

сражения самые впечатляющие из всех происходя-

щих в океане. Единственное оружие кита – мощный

хвост, его удара не выдержит ни одно живое суще-

ство, и гибнущий исполин, терзаемый со всех сторон,

дорого продаёт свою жизнь. Моряки с «Юрия Долго-

рукого» рассказывали, что видели однажды на поле

боя рядом с растерзанным китом тела трех касаток,

при всей своей ловкости не избежавших возмездия.

Самое лакомое для касаток блюдо – язык кита; встре-

тив кита, они не могут преодолеть искушения и лезут

в драку, из которой кит редко выходит живым.

Касатка – безжалостный враг кита, но она орудие

гармоничной природы, возложившей на неё исполне-

ние санитарных функций. Уничтожить кита как вид

природа касаткам не позволит, свершить такое зло-

действо может только человек. Так что свалить резкое

уменьшение китового стада на касаток, а это иногда

проскальзывает в печати, столь же нелепо, как обви-

нить ястреба в исчезновении дичи. Куда ястребиному

клюву до крупнокалиберной дроби!

Я отвлёкся, а между тем на борту «Оби» нача-

лось всенародное ликование. Из Молодёжной прибы-

ла радиограмма: несколько часов назад крупная зыбь

взломала, а затем унесла в море припай! Это наша

первая за время плавания удача, наше первое насто-

ящее везение. Кто знает, сколько дней, а то и недель

штурмовала бы «Обь» этот злосчастный припай! Те-

перь, если не будет сильной пурги, стоянка у Моло-

дёжной отнимет у нас не больше десяти дней – это

можно математически рассчитать. Так что шансы на

то, что мы придём к концу мая домой, резко возросли.

Новость немедленно сообщили на «Фудзи», где она

была наверняка воспринята с не меньшим энтузиаз-

мом. Ледовая обстановка там не изменилась, и япон-

ские полярники были откровенно рады, что «Обь»

вернётся к ним быстрее, чем они того ожидали.

А следующим утром мы, столпившись на баке, во

все глаза смотрели на представшие перед нами ска-

листые горы Земли Эндерби. Земля, даже покрытая

снегом и ледниками, всегда земля, суша, на кото-

рую моряки всегда смотрят с волнением. Давя остат-

ки припая, «Обь» легко подошла к берегу, на котором

размахивали руками и палили из ракетниц полярники

Молодёжной. У многих из этих людей уже упакованы

чемоданы, они отзимовали свой срок и вернутся с на-

ми домой.

Здесь я впервые увидел, как швартуется к барье-

ру Купри. Покрытый снежной шапкой ледяной барьер

был неровен, а «Обь» должна была пришвартоваться

к нему правым бортом. И капитан, орудуя форштев-

нем корабля, как столяр топором, с ювелирной точ-

ностью выровнял барьер, срезав и обрушив в море

десятки тонн льда и снега. И если бы моряки и по-

лярники не привыкли сдерживать проявления своих

чувств, они, мне кажется, наградили бы капитана ап-

лодисментами, как награждают артиста за его заме-

чательное искусство.