Берегу пролива Дрейка

Удивительный уголок природы – остров Ватерлоо!

В хорошую погоду, когда стихают сильнейшие ветры

и пурги, а солнце заливает живительным теплом ка-

менные горы, тысячи птиц весело носятся над побе-

режьем, сотни пингвинов и тюленей, котики и морские

слоны нежатся на разогретых камнях, и тогда кажет-

ся, что этот остров лишь по прихоти географов попал

в Антарктиду. Зоологу здесь раздолье, немного оста-

лось в мире уголков, где, нисколько не боясь челове-

ка, бродит на просторе непуганая фауна.

А фантастические скалы на берегу пролива Дрей-

ка? А вечно избиваемые волнами остроконечные ри-

фы, которыми можно любоваться без устали целы-

ми часами? Особенно нам приглянулся один из них,

удивительно похожий на повернувшего голову бараш-

ка. Он лежал в миле от берега, весь в белых кудряш-

ках от пены прибоя, и, казалось, звал погладить се-

бя, приласкать. Он был совсем не безобидным, этот

барашек, недаром подходить здесь к берегу моряки и

думать боятся… Во время одной из прогулок по ост-

рову Гусаров показал нам останки норвежского про-

мыслового судна, давным-давно разбившегося об эти

рифы. Геннадий рассказал, что, когда он забрёл сю-

да впервые, здесь валялись медные гвозди, обломки

мачт, куски палубы, корабельной обшивки. Месяц на-

зад Ватерлоо посетил американский ледокол, на бор-

ту которого был один норвежский учёный, Геннадий

проводил его на место катастрофы, и взволнованный

норвежец увёз обломки судна, чтобы на родине, в спо-

койной обстановке, изучить и, быть может, разгадать

тайну морской трагедии.

Видели мы во время наших прогулок и останки мо-

гучих китов, выброшенных на этот негостеприимный

берег штормами.

К сожалению, обстоятельства не позволили нам со-

вершить поход на окраину острова и поклониться по-

бережью, на которое сто пятьдесят лет назад высади-

лись моряки Беллинсгаузена и Лазарева. Туда за ме-

сяц до нашего прихода добрались гляциолог Леонид

Говоруха с товарищами и установили на берегу столб

с памятной медалью, ими же изготовленной в меха-

нической мастерской.

Но зато на морских слонов, тюленей и котиков на-

смотрелись досыта. Если говорить чистую правду, то

котиков мы видели в единственном числе. Этот оди-

нокий бродяга, кутаясь в свою дорогую, ускользнув-

шую от пушного аукциона шубу, сидел на рифе в трех

метрах от берега и при нашем появлении издал ряд

шипящих звуков, которые в переводе на русский язык

означали: «Если вы с честными намерениями, то гла-

зейте сколько душе угодно, но прошу не забывать: за

мою шкуру установлен такой штраф, что никакой ва-

шей зарплаты не хватит!» Но о штрафе мы знали и

сами, и поэтому Арнаутов ограничился тем, что сме-

ло полез в воду, залез на риф и крупным планом сфо-

тографировал котика. При попытке же ого погладить

котик щёлкнул зубами и скрылся в море.

По пингвинам мы ещё соскучиться не успели, по тю-

леням тоже, и львиную долю нашего внимания удели-

ли морским слонам.

Но в первый же день нам фатально не повезло: из

многочисленных групп экскурсантов, которые разбре-

лись по острову, только два человека, несмотря на

все старания, так и не увидели слонов: Арнаутов и я.

Вернувшись несолоно хлебавши ночевать на «Обь»,

мы вынуждены были с тихим бешенством слушать де-

сятки восторженных рассказов о слонах, причём осо-

бенно возмущало то, что они на каждом шагу попада-

лись даже тем, кто вовсе их не искал. Более того, Дим-

димыч, оказывается, фотографировал группу слонов,

когда мы проходили в ста метрах от него!

– А разве вас тоже интересовали слоны? – честно

округлив глаза, удивлялся Димдимыч. – Вот бы нико-

гда не подумал… Ладно, не расстраивайтесь, я пода-

рю вам по фотокарточке, а дома вы можете соврать,

что сами сфотографировали.

Следующим утром, глотая на ходу бутерброды, мы

с первой же оказией отправились на остров, дав се-

бе страшную клягву «без слонов не возвращаться».

От причала до берегов пролива Дрейка было полча-

са нормального хода, но мы преодолели это расстоя-

ние минут за десять, потому что один матрос похва-

стался, что только что вернулся оттуда и видел целый

полк слонов.

– Просто ступить невозможно! – пожаловался он. –

Их там как собак нерезаных, повсюду летают… то

есть лежат. Огромные такие, ростом с пингвинов, то

есть с моржей, а то и больше. Спешите, пока их мухи

не съели!

И хотя в сообщении матроса было что-то неулови-

мо несолидное, мы бегом ринулись в указанном на-

правлении. Никаких слонов на берегу, конечно, не бы-

ло. Лишь красноносый пингвин спешил по каким-то

неотложным делам, недовольно покаркивая на тюле-

ней, развалившихся на самой дороге.

Весьма удручённые, мы пошли вдоль по берегу,

для самоутверждения спугнули и загнали в воду ста-

рого тюленя и наконец добрались до высоченной ска-

лы, преграждавшей дальнейший путь: чтобы обогнуть

её, нужно было прыгать по торчащим из моря камням.

К тому же со скалы нависал снежпый карниз в добрую

сотню тонн, который рано или поздно обвалится. Ес-

ли поздно – это его личное дело, а если рано?..

Мы внимательно посмотрели друг на друга, мыс-

ленно перекрестились и запрыгали по камням, огибая

скалу. В интересах правды должен заметить, что кар-

низ при этом не обвалился, так что «закон бутербро-

да» на этот раз не сработал. Очутившись на твёрдой

земле, мы окинули взглядом окрестность и в едином

порыве воскликнули: «Они!»

На обширном, залитом солнцем пляже вразвалку

лежали слоны. Их было значительно меньше, чем

нерезаных собак, но десятка полтора, бесспорно, в

наличии имелось.

Совсем рядом с нами в компании двух нежно при-

жавшихся к нему подруг сладко похрапывал самец

длиной более четырех метров. Услышав наши шага,

самки забеспокоились и начали толкать локтями в

бок своего владыку. Тот недовольно приоткрыл глаза,

неприлично почесался ластом-пятернёй, до странно-

сти похожим на кисть человека 18, и неожиданно рас-

крыл клыкастую розовую пасть, словно приглашая:

«Можете убедиться, голубчики, что в услугах дантиста

18 Этот факт стал предметом бурной дискуссии, развернувшейся в на-

шей каюте. Однако большинство всё-таки склонилось к выводу, что че-

ловек произошёл от обезьяны.

я пока не нуждаюсь!» Человек среднего роста, вроде

меня, мог бы запросто спрятаться в ней от дождя, но

сейчас в этом не было необходимости.

Сфотографировав слона с разинутой пастью, я

вполне удовлетворил свою любознательность, чего

нельзя сказать о Гене. Ему очень хотелось заснять ту-

шу в разных ракурсах.

– Если подойти к слону и щёлкнуть его по но-

су, – уговаривал меня Гена, – получится потрясающий

кадр! Понимаешь? Слон бросается на человека!

Я легко сообразил, кто будет тем самым челове-

ком, на которого бросается слон, и наотрез отказался

участвовать в этом сомнительном мероприятии. То-

гда Гена завертелся вокруг слона и добился того, что

тот стал на передние ласты и расширил пасть до та-

ких пределов, что в неё мог бы въехать самосвал с

прицепом. «Одну минутку! – умолял Гена, щёлкая за-

твором. – Спасибо, благодарю за внимание, вы сво-

бодны!»

Слон оглянулся, убедился в том, что его гарем уже

скрылся в море, и с неожиданным для такой туши про-

ворством задом сполз в воду.

Зато другой слон, молодой красавец с чёрными цы-

ганскими глазами, повёл себя более агрессивно. Ко-

гда мы подошли, он загорал рядом с одним милым

и шаловливым созданием весом в полторы-две тон-

ны. Увидев нас, создание зарделось, как деревен-

ская девчонка, которая целовалась у плетня, и обра-

тилось в беспорядочное бегство. Слон был до край-

ности раздосадован. Видимо, его волновали сообра-

жения престижа, потому что существо, оказавшись

в безопасности, плавало у берега и подзадоривало

приятеля фырканьем. Глаза у молодца налились кро-

вью, он встал на дыбы, на целый метр оторвав туло-

вище от земли, и столь грозно рявкнул, что мы пред-

почли на всякий случай раскланяться. Презрительно

бросив нам вдогонку: «Попадитесь мне только!», слон

кивком головы дал понять подружке, что она может

смело рассчитывать на его покровительство.

Видели мы двух мам с детёнышами, совсем крохот-

ными младенцами весом не более трех-четырех цент-

неров. Для того чтобы дети не болели рахитом, забот-

ливые мамы устроили им солнечные ванны, и мы, бо-

ясь нарушить эту идиллию, на цыпочках прошли сто-

роной.

Но наибольшее впечатление произвёл на нас один

колоссальный старый слон с разорванным носом и

дюжиной глубоких шрамов на теле. Пятиметровый ги-

гант мирно дремал на разогретой гальке, которая про-

давилась под тяжестью многотонной туши. Когда мы

поинтересовались, кто его так разукрасил, слон не со-

изволил даже приоткрыть пасть. Он только буркнул

сквозь зубы: «Проваливайте!» – и вновь погрузился в

свою думу. Наверное, вспоминал те годы, когда был

молодым и привлекательным парнем, которому ни-

чего не стоило вскружить голову любой красавице и

разогнать с позором её поклонников. Но теперь силы

не те, мудрость и опыт не заменяют молодости, а лю-

бовь в преклонном возрасте обходится дорого. И слон

печально вздохнул…

Мы были на этом лежбище несколько раз и про-

никлись к слонам сердечной симпатией. Добрые, спо-

койные и безобидные животные. Своё название они

получили, видимо, из-за солидных размеров и здоро-

венного носа, этакого рубильника, который, вытяги-

ваясь, напоминает небольшой хобот. Если не ошиба-

юсь, среди нынешних обитателей моря, которых че-

ловек ещё не успел перебить, слон по своим габари-

там занимает третье место, вслед за китами и кито-

выми акулами. Правда, когда-то, старики сказывали,

попадались в океане и морские коровы, которых бог

тоже ростом не обидел, но с ними уже покончили.

Пока Антарктида остаётся заповедником, слоны

могут чувствовать себя в относительной безопасно-

сти. Как и пингвины, человека они не боятся, знают

его только «с хорошей стороны», как говорил подпо-

ручик Дуб. И будем надеяться, что они не узнают че-

ловека «с плохой стороны», потому что время вели-

ких охотников, истребителей земной и морской фау-

ны, кажется, проходит.