МОРСКОЙ ВОЛЧОНОК

Об Иване Тимофеевиче Зырянове я уже рассказы-

вал в первой части повести.

Ещё на станции Восток товарищи мне говорили, что

слышали от него удивительную историю, связанную с

его дочкой. Но тогда мне не удалось «выжать» из Ти-

мофеича эту историю, слишком он был занят работой

и очень уставал. На «Оби» же Тимофеич отоспался,

отдохнул и как-то за своей любимой чашкой чаю при-

помнил один из самых волнующих периодов его жиз-

ни…

После войны, которую молодой авиамеханик Зыря-

нов закончил с двумя боевыми орденами, судьба за-

бросила его на Дальний Восток, в порт Находку. Вер-

нее, в порту он был прописан, но почти все время про-

водил в море, работая старшим механиком сначала

на грузовом теплоходе «Иван Санников», а впослед-

ствии на сухогрузе «Севастополь». В 1949 году на Ти-

мофеича обрушилась большая беда: после тяжёлой

болезни умерла жена, оставив мужу дочурку Светла-

ну, крохотное существо, не достигшее ещё трех лет.

Остался моряк один с ребёнком на руках.

– Пришёл я на судно, – рассказывает Тимофеич. –

Так и так, ребята, не могу жить без дочки, решайте.

Может, примете в экипаж?

Капитан Иван Гаврилович Чупров был суровый, но

очень справедливый и добрый человек. Он сказал:

«Берём, ребята?» И все, как один, сказали: «Берём!»

И стала она плавать вместе с нами. Судовой плот-

ник отделал Светлане такую кроватку, что ни в од-

ном магазине не купишь: красивую, удобную, надёж-

но ограждённую – Охотское море очень бурное. Свет-

лана быстро научилась на неё забираться и отлично,

как настоящий моряк, переносила качку. Ну и я при-

выкал к новой жизни, не простое дело хоть в какой-то

степени заменить крохе маму: одевал, купал, играл с

ней. Вскоре Светлана не только уже одевалась сама,

а даже прибирала каюту. Не столько, конечно, поря-

док наводила, сколько по углам мусор разметала, но

очень гордилась своей работой.

В каждой каюте она была желанной гостьей, везде

её баловали. Наш старик кок пёк для неё всякие пи-

рожки и печенья, радистка Люба Ульянцева подарила

ей старый приёмник, который Светлана вертела как

хотела.

Светлана особенно привязалась к капитану «дяде

Ване» и машинисту Марку Ивановичу. Между ними

она делила своё свободное от сна время. Во время

вахты Марка Ивановича она спускалась в машинное

отделение слушать сказки, которых тот знал множе-

ство. К сожалению, излагал их Марк Иванович на та-

ком языке, что, когда Светлана, вся перемазанная,

возвращалась в каюту и пересказывала услышанное,

у меня иной раз волосы вставали дыбом. Постепенно,

однако, все привыкли при Светлане быть сдержаннее

на язык, тем более что она своей детской непосред-

ственностью могла загнать в тупик кого угодно. Раз

кто-то возьми и брякни: «Скотина и трепло твой Петь-

ка!» И Светлана тут же бежит выяснять: «Дядя Петя,

а почему ты скотина и трепло?» – «Кто сказал?!» –

«Дядя Коля». И начинаются неприятные объяснения.

Очень любила дочка сидеть в каюте капитана, пить

лимонад и беседовать о жизни. За столом у неё было

своё место, рядом с капитаном. На судне все знали об

этом, и «забронированный» за Светланой стул никто

не занимал. Однажды она согнала со своего стула на-

чальника политотдела пароходства. Вежливо, но без-

апелляционно она заявила: «Дядя, уходи, это моё ме-

сто!» Тот был страшно удивлён и даже шокирован, но

под общий смех уступил место «даме». Во время при-

ёмов она вела себя сдержанно, следя лишь за тем,

чтобы окурки не бросали мимо пепельницы. Светлана

была очень строга, не один недостаточно культурный

«дядя» багровел, когда его уличали в разных грехах –

причём во всеуслышание. Но все послушно выполня-

ли её указания, а уходя, почтительно прощались: «До

свиданья, Светлана Ивановна!»

Пыталась она перевоспитать и своего любимого

«дядю Ваню». Капитан курил трубку, а Светлана хоте-

ла приучить его к папиросам: «У папы есть, я прине-

су». Иван Гаврилович сопротивлялся, тогда она ста-

щила у него трубку и спрятала. Еле нашли.

Во время сеансов кино в зале стоял стон от её

комментариев: «Дяди, приготовьтесь, скоро будете

смеяться!» или: «Ой, сейчас его убьют, будет очень

страшно!»

Так и жила Светлана на корабле, который стал её

домом. Не любила ходить на берег в гости, скучала

по судну, тормошила меня. «Пошли домой!» Люби-

ла только бывать у Наташи, дочки моего друга Нико-

лая Наумовича Громова, линейного механика паро-

ходства. Дочку свою, как и я, он растил без жены, с

той только разницей, что на берегу.

Однажды, когда нам предстоял тяжёлый рейс, Гро-

мов уговорил меня на две недели оставить Светлану

у него. Первый день она провела спокойно, а потом

начала плакать: «Хочу в море!» Не спала ночами, по-

теряла аппетит и так тосковала, что Громов дни счи-

тал до моего возвращения. Застал я Светлану исху-

давшей и очень возбуждённой. Не дав мне и слова

сказать, тут же оделась, побежала на судно, провери-

ла, все ли в порядке, здоров ли «дядя Ваня» и про-

спала в своей каюте чуть ли не сутки. Больше я её

ни разу нигде не оставлял, хотя мать в каждом пись-

ме писала: «Будь серьёзнее, что ты мне морячку рас-

тишь, отдай внучку!»

Но я все не решался, не мог от сердца оторвать; ду-

мал, что она ещё долго будет со мной. Проплавали мы

вместе всего три года. А получилось вот что. Шли мы

из Петропавловска домой, в проливе Лаперуза попа-

ли в сильный шторм и решили переждать его в япон-

ском порту на Хоккайдо. Когда местные власти нанес-

ли визит нашему капитану, в каюте их, конечно, «при-

нимала» Светлана. Об этом узнали корреспонденты,

и на следующий день к нам на борт явилась женская

делегация, которая преподнесла «хозяйке судна» ки-

моно, цветы и разные игрушки.

А через некоторое время в Находке мне показали

японскую газету, в которой довольно мило рассказы-

валось о Светлане, но с неожиданным выводом – в

СССР, мол, не хватает детских учреждений, и поэтому

моряки вынуждены плавать с детьми. И мне сказали:

– Тимофеич, дорогой, мы все понимаем, но и ты

пойми нас…

Пришлось мне взять отпуск и отвезти своего «мор-

ского волчонка» к матери в Мариуполь, где она жила

вместе с братом, работающим на Азовстали. Прово-

ды Светлане устроили, как уходящему в отставку ад-

миралу: подарили полную матросскую форму, разных

сувениров, конфет – еле увезли… Приехали в Мари-

уполь, а Светлана только успела оглядеться – бегом к

морю. Сразу стала пользоваться у сверстников огром-

ным авторитетом! Она смотрела на проходящие су-

да и рассказывала, где мостик, бак, полубак, каюты.

Сверстники только рты раскрывали. И про китов, что

в Охотском море видела – показывая руками, какие

они, киты, огромные.

Так и осталась в Мариуполе, полюбила бабушку, и

началось её настоящее детство…