В данном случае речь идет уже о разводе современного типа, который признается допустимым не только по объективным, но и по субъективным причинам.

§ 1.13. Третий этап отношения к разводу – допустимость развода

По субъективным, но проверяемым причинам

В американской литературе эти разводы называют no-fault divorce – развод без вины. Это означает, что супруг, который требует развода, не должен доказывать перед судом, что другой супруг в чем-то виноват.

Представляется, что сама постановка вопроса о «разводе без вины» уместна лишь в правовом аспекте, поскольку закон, к сожалению, это допускает. В моральном же аспекте, если никто из супругов ни в чем не виноват, то брак просто не может развалиться, за исключением тех случаев, когда причины развода носят медицинский характер (бесплодие, импотенция, психические заболевания). В таких случаях виновен не сам супруг, а его болезнь. Здесь применяется принцип «развод-исцеление». Вопрос о том, насколько этот принцип соответствует моральным нормам, следует рассматривать отдельно. Однако, если семья распадается по другим причинам, то в этом обязательно виноват хотя бы один из супругов, а нередко и оба, хотя, как правило, не в равной мере.

Если муж разводится с женой не потому, что она изменяет ему, «пилит» его, не заботится о нем и детях, а лишь из-за того, что она ему надоела и(или) он увлекся другой женщиной, то в этом случае в разводе виноват муж.

Если же развода требует жена, причем не потому, что муж ей не верен, или пьянствует, либо бьет ее и детей, или безответственно относится к семье, либо вообще ушел из дома, а лишь потому, что она его разлюбила и (или) полюбила другого мужчину, то в этом случае виновна в распаде семьи сама жена, хотя, с точки зрения закона, не виноват никто.

В Интернете фраза: «уважительные причины для развода» чаще всего встречается на православных, мусульманских и прочих религиозных сайтах. Верующие обсуждают на своих чатах и форумах проблему, какие причины являются уважительными, а какие – нет, задают соответствующие вопросы священнослужителям и получают от них ответы. Разумеется, духовные лица различных конфессий отвечают на эти вопросы по-разному, но все они признают, что развод допустим только при нарушении одним из супругов правил семейной жизни (перечень этих нарушений зависит от конкретной религии) и что требовать развода вправе лишь тот супруг, который сам этих правил не нарушал.

Для верующих людей от причины развода зависит то, греховен ли этот поступок. Развод допустим, если один из супругов тяжко согрешил против другого. Если же такого греха за брошенным супругом нет, то грех берет на себя тот, кто требует развода лишь по своей прихоти.

На сайтах, не связанных ни с какой религией, вопрос об уважительных причинах развода поднимается гораздо реже, причем, как правило, не в моральном, а только в прагматическом, то есть, юридическом аспекте. Типичная ситуация – женщина спрашивает адвоката: «Я не люблю мужа. Могу ли я получить развод в суде, без согласия мужа и без какой-либо уважительной причины – ведь он не пьянчуга, не бездельник, не дерется, не устраивает скандалов, заботится обо мне и детях?». Она убеждена в своем моральном праве на развод в любом случае, но, не зная Семейного Кодекса, сомневается в том, что имеет на это законное право. Адвокат же успокаивает ее, объясняя, что уважительной причиной является само ее нежелание продолжать совместную жизнь с мужем, независимо от его поведения, и что развод она получит без проблем, даже если супруг на это не согласен.

Точно так же различается позиция верующих и неверующих по вопросу об абортах. Для неверующих это только прагматическая (в данном случае – медицинская) проблема: они интересуются тем, какие методы прерывания беременности менее вредны для здоровья женщины. А для верующих это, прежде всего, моральная проблема – они рассматривают аборт как убийство неродившегося ребенка в утробе матери.

Законодательство перешло от принципа «развод по вине мужа или жены» к принципу «развод без вины» поскольку во многих случаях суд не может установить, кто из супругов виновен в разводе. Доказать супружескую измену чрезвычайно трудно. Ссоры и скандалы между супругами чаще всего происходят дома. При этом либо вообще нет свидетелей, либо в качестве таковых могут выступать только дети, если они достаточно большие, и (или) родители одного из супругов. Разумеется, родители почти всегда будут на стороне своего сына или дочери. В случаях ссор между отцом и матерью дети тоже не являются нейтральными наблюдателями. Любые свидетели из числа членов семьи или родственников настолько пристрастны, что их показания не заслуживают доверия.

Если один из супругов категорически отказывается жить с другим, то, независимо от того, чем вызван этот отказ и виновен ли в чем-то покинутый супруг, нецелесообразно и практически невозможно сохранять эту семью, де-факто она все равно уже распалась. Суду (или ЗАГСу) не остается ничего другого, как признать этот факт де-юре, выдать обоим супругам на руки свидетельство о разводе, и разрешить им вступить в другой брак. Поэтому законодательство о расторжении брака отказалось от принципа справедливости, на котором основана любая правовая система. Само слово justice в английском языке других европейских языках одновременно означает и правосудие (юстиция), и справедливость. Однако в бракоразводном праве принцип справедливости фактически был заменен принципом целесообразности.

Целесообразность означает, что надо делать только то, что имеет смысл, и не делать того, что не имеет смысла. Нецелесообразный поступок – это поступок, который может привести только к негативным последствиям. Нельзя заставить того из супругов, который не хочет жить с другим, продолжать эту совместную семейную жизнь. Такое принуждение нецелесообразно.

Но если суд не может установить, кто из супругов виноват в разводе, то из этого не следует, что такого виновника вообще не существует. Как правило, он все-таки есть. Если нельзя отказать в разводе тому, кто его требует, то можно (и даже нужно), чтобы инициатор расторжения брака принимал на себя ответственность за разрушение семьи, если этот его шаг не был спровоцирован неадекватным поведением другого супруга.

Известный публицист Леонид Жуховицкий в свое время много писал о сложившейся судебной практике оставлять детей после развода только матерям, и, соответственно, об ущемлении прав отцов. Он предложил решать этот вопрос, исходя не из стереотипов общественного мнения, которое считает, что ребенку с матерью всегда лучше, а из конкретных обстоятельств каждой послеразводной ситуации:

«Представим, что стереотип общественного сознания преодолен, судебная практика изменилась, и ребенка при разводе оставляют с отцом столь же часто, как и с матерью, объективно учитывая все обстоятельства − и характеры родителей, и заработок, и культурный уровень, и инициативу в развале семьи. К чему это приведет? Прежде всего, к резкому сокращению числа разводов. Развод станет одинаково невыгоден и матери, и отцу. Матери − ибо она может лишиться и ребенка, и всех связанных с материнством льгот. Отцу − ибо одному растить ребенка очень сложно, а даже хорошая мачеха, как правило, все же хуже, чем мать»[i].

Это было написано еще в 1984 г., но с тех пор ситуация мало изменилась. В 1995 г. был принят новый Семейный Кодекс РФ, однако судебная практика осталась прежней. Детей и сейчас почти всегда оставляют с матерями.

Одним из главных критериев для решения этого вопроса Л. Жуховицкий считал именно инициативу, а не виновность в развале семьи. Значительно проще установить то, кто из супругов является инициатором развода, чем определить, кто виновен в распаде семьи. Представляется логичным учитывать инициативу в разводе в том случае, когда нет явных доказательств антисемейного поведения того супруга, который не является его инициатором. Разумеется, это решение будет далеко не идеальным, но все же значительно лучшим, чем нынешняя практика, в основе которой лежит неписаный закон, то есть, принцип «презумпции виновности мужчин».

На этом этапе законодательство отказывается от составления перечня прегрешений или болезней одного из супругов, которые являются основанием для расторжения брака по требованию другого супруга. Кроме этого, больше не применяются санкции к виновной стороне. Решение споров между бывшими супругами о том, с кем из них останутся дети, и каким образом будет делиться общее имущество, также не увязывается с виновностью кого-то из них в разводе. Само понятие "виновник развода" исключается из юридического лексикона и может иметь только моральный, но не правовой характер.

Основанием же для развода считается уже не только вина или болезнь, но и сам по себе фактический распад, то есть, "крушение" данного брачного союза. Доказательством "крушения" чаще всего считается раздельное проживание супругов в течение определенного времени. Например, в Ирландии, где развод был разрешен лишь в 1995 г., этот срок по закону должен составлять не менее трех лет. Сходные законы существуют и в некоторых других странах Западной Европы.

В СССР, да и в постсоветской России применение критерия «длительное раздельное проживание супругов» как основания для развода всегда было и остается до сих пор весьма проблематичным. Дело в том, что из-за специфической жилищной проблемы многие бывшие супруги до сих пор продолжают жить под одной крышей и после развода, нередко это затягивается на долгие годы. Когда на российско-французском демографическом семинаре по проблемам семьи, брачности и разводимости в Москве в 1998 г. автор данной книги спросил у французских ученых, часто ли происходит нечто подобное во Франции, они были крайне удивлены и ответили, что просто не могут представить себе такую ситуацию в своей стране.

С того момента, как в законодательстве утверждается принцип "развод-крушение", становятся возможными разводы по чисто субъективным причинам, никак не связанным с виной или болезнью одного из супругов. В подобных условиях ни один человек, даже при идеальном поведении, не может быть уверен в прочности своей семьи. Поэтому, начиная с этапа "развод-крушение" трансформация отношения к разводу приобретает негативный характер.