ТРОСТНИКОВЫЕ ЛОДКИ ОСТРОВА СУРИКИ

Воздух был по-альпийски холодным, когда я сидел на носу моторной лодки, мчавшейся по ледяной воде озера Титикака со скоростью двадцать узлов. Прибрежная полоса озера гармонировала аквамариновыми и бирюзовыми тона­ми с ярко-синим небом, а свободное зеркало поверхности отсвечивало медью и серебром и казалось по-металлически устойчивым...

Мне хотелось самому увидеть, что представляют собой лодки из тростника, которые фигурируют в легендах. Я знал, что они были традиционным транспортным средством на озере, но в последние годы древнее искусство их пост­ройки почти исчезло. И поэтому мы направлялись на Су-рики, единственное место, где их все еще делали по всем правилам.

На острове Сурики, в маленькой прибрежной деревне, я нашел двух пожилых индейцев, занимавшихся изготовле­нием лодки из пучков стеблей тростника. Изящное судно, по виду почти готовое, имело в длину около пяти метров. Широкое у миделя, оно было узким у круто загнутых носа и кормы.

Я сел и долго смотрел за работой судостроителей. Стар­ший из них, в коричневой фетровой шляпе поверх забав­ной вязаной шапочки, периодически упирался босой левой ногой в борт лодки, чтобы иметь надежную опору при затя­гивании веревок, скрепляющих пучки тростника. Я заме­тил, что время от времени он прислонял веревку к своему потному лбу, чтобы намочить ее и увеличить сцепление.

Лодка стояла на заднем дворе полуразрушенной фер­мы, среди кучи забракованных стеблей, в окружении цып­лят. Рядом паслась застенчивая лама. В этот день мне дове­лось увидеть еще несколько таких лодок. И хотя весь анту­раж был несомненно андский, меня не покидало ощущение, что я уже когда-то видел все это. Дело в том, что лодки Сурики практически не отличались ни по внешнему виду, ни по технологии изготовления от прекрасных судов из папируса, на которых фараоны плавали по Нилу тысячи лет назад. Во время многих поездок по Египту я изучал изобра­жения таких судов на стенах древних гробниц. И теперь по спине у меня пробегала дрожь, когда я видел их на затерян­ном островке, на озере Титикака, хотя мои исследования частично подготовили меня к этой встрече. Я знаю, что не существует удовлетворительного объяснения тому, каким

образом в двух настолько удаленных друг от друга местах могут воспроизвестись настолько близко и с таким количе­ством подробностей конструкции лодок. Тем не менее по­слушаем, что говорит по этому поводу Тур Хейердал — круп­ный авторитет в вопросах мореплавания древних:

"Здесь мы наблюдаем одну и ту же компакт­ную форму, заостренную и загнутую вверх по концам, причем вся конструкция стянута во­едино веревками, проходящими прямо от па­лубы к днищу... Каждый стебель укладывает­ся с максимальной точностью, чтобы добиться идеальной симметрии и изящной обтекаемос­ти, причем пучки стягиваются так туго, что больше походят на золотистые жерди, круто загнутые на носу и корме".

У тростниковых лодок древнего Нила и лодок с озера Титикака (конструкцию которых, по уверению местных индейцев, им даровали "люди Виракочи") есть и Другие общие черты. Так, и те, и другие оснащены парусами на специфических двуногих наклонных мачтах. И те, и другие использовались для перевозки на большие расстояния осо­бо массивных элементов строительных конструкций, обе­лисков и громадных каменных блоков для храмов Гизы, Луксора и Абидоса на одном континенте и загадочных со­оружений в Тиауанако — на другом.

В те далекие дни. когда озеро Титикака еще не обмеле­ло на тридцать метров, Тиауанако стоял прямо на берегу, внушая священный трепет своей красотой. И вот теперь бывший большой порт и стольный град Виракочи лежал в запустении среди изъеденных эрозией холмов и открытой всем ветрам равнины.