ДЕТСКИЙ САМОЛЕТ

Для материнской любви не существует препятствий.

Пэдцок

26 апреля 1975 года мы с моей подругой Кэрол Дей ехали по пыльным улицам Сайгона на скрипящем грузовике. Три месяца назад, когда Кэрол и я согласились отвезти шестерых вьетнамских сирот в Америку к новым родителям, путешествие показалось мне восхитительным и безопасным. Мы с моим мужем Марком и сами собирались усыновить кого-нибудь в ближайшем будущем. Все стремились им помочь. Ни я, ни Кэрол не подозревали, что путешествие из Сайгона станет таким опасным. Местность оказалась под обстрелом.

Бомбы падали менее чем в трех милях от города, и мимо нашей машины потоком неслись жители многострадального города. Свое имущество они везли на огромных телегах или в сумках на колесиках, а некоторые просто тащили на спинах в мешках. Однако возглавлявшая нашу группу Чери Кларк, директор зарубежного Центра помощи вьетнамским детям, казалась скорее взволнованной, чем испуганной. В тот самый момент, когда мы остановились, она неожиданно сообщила:

— Вы знаете, что президент Форд выделил огромный самолет для спасения оставшихся детей? Может быть, это последняя возможность! Поэтому вместо шести сирот вам придется взять с собой двести!

Мы с Кэрол в изумлении уставились друг на друга.

— Мы сумели отправить один самолет с детьми вчера, — продолжала Чери. — В последнюю минуту вьетнамское правительство отказалось выпустить его, но самолет уже взлетел. И теперь сто пятьдесят детишек летят в Сан-Франциско!

Мы работали медсестрами уже несколько лет, но оказались не подготовленными к тому, что увидели в Центре помощи вьетнамским детям. Каждый дюйм каждого этажа французского особняка был покрыт одеялами или матами, на которых лежали сотни детей, сотни плачущих и кричащих детишек, оставленных или сирот.

И хотя предстоящее путешествие могло быть опасным, мы с Кэрол твердо решили помочь подготовить детей. Мы должны были лететь первым рейсом. Каждому ребенку нужна была одежда или пеленки, строгая проверка и законное имя. Специальные добровольцы, американцы и вьетнамцы, работали здесь часами.

На следующее утро мы узнали, что из-за предыдущего незаконного вылета наш задерживается. Придется ждать специального разрешения вьетнамского правительства. Если только оно последует!

— Мы ничего не можем поделать, только ждать и молиться, — подвела итог Чери.

Все знали, что в Сайгоне время дорого и для американцев, и для вьетнамских детей. Мы с Кэрол присоединились к добровольцам, спешно готовившим детей к вылету в Австралию.

В удушающей жаре мы погружали детей в автобус, в котором была убрана часть сидений. Мы прибыли в аэропорт, но увидели, что транспорт не готов. Огромное облако черного дыма заслонило синее небо далеко впереди нас. Когда мы проходили терминал, то услышали ужасную новость: первый самолет с детьми, самолет, на котором должны были лететь мы, разбился сразу после взлета.

Нет, это не могло быть правдой! Лучше бы нам этого не знать. У нас, к сожалению, не было времени оплакивать погибших. Нам надо было срочно грузить хныкающих детишек в самолет, который должен был доставить их в свобод-

ную страну. Мы с Кэрол стояли, схватившись за руки, когда самолет взлетал. Вот он исчез из виду, и мы заплакали от радости. Один самолет вырвался!

Но наша радость была кратковременной. Вернувшись в Центр, мы увидели огорченные лица добровольцев. Чери подтвердила наши худшие опасения. Сотни детей и сопровождающие, летевшие на первом самолете, погибли. Никто не знал, был ли самолет сбит выстрелом специально, или в него случайно попала бомба.

Господи, какая трагедия! Да кто на такое способен? И сделают ли они это снова? Сраженная страшной новостью, я села на старую кушетку и разрыдалась. Самолет, на котором мы должны были лететь, разбился. Моя вера в благополучный исход таяла на глазах. Неужели я никогда больше не увижу своего мужа и дочерей?

Вечером Чери позвала меня к себе. Ее слова поразили меня в самое сердце. И это там, в непредсказуемом мире беды!

— В бумагах, которые ты привезла с собой, документы на усыновление ребенка. Так, может, вместо того чтобы ждать, ты сама пойдешь и выберешь его?

В тот день мои ожидания стали реальностью. Мои девочки непременно обрадуются появлению в доме маленького братика! Но... как же я смогу выбрать ребенка? С молитвой я зашла в соседнюю комнату.

Когда я медленно шла между детьми, ко мне подполз малютка, обвязанный пеленкой. Я подняла его, он свернулся в моих руках калачиком, положил голову на плечо и обнял меня. Я понесла его с собой по комнате, осматривая каждого ребенка и прикасаясь ко многим. Наверху, в зале, было еще больше детей. Малыш в моих руках, казалось, прижимался ко мне все теснее. Я молилась, прося Господа укрепить меня в моем решении. Я чувствовала на себе легкое дыхание малыша, и сомнения покинули меня.

— Здравствуй, Митчел, — прошептала я ему, — я твоя мама.

На следующий день нам сообщили, что вылет назначен после обеда. Вместе с добровольцами мы собрали сто пятьдесят оставшихся детишек.

Их разместили по три-четыре человека на место в старом городском автобусе. Мы с Кэрол тоже поехали. И снова несчастье. Мы прибыли в аэропорт и узнали, что вьетнамский президент отменил наш вылет. Стараясь не поддаваться отчаянию, мы с Кэрол помогли выгрузить детей. Неужели мы так никогда и не выберемся отсюда? Так все и умрем в осажденном Сайгоне?

Наконец Росс, один из работников Центра помощи вьетнамским детям, сообщил:

— Президент разрешил только один вылет. Медлить нельзя. Давайте загружать детей. И вы тоже полетите, — сказал он Кэрол и мне. — Это последний шанс!

— Нет, — сказала я. — Я оставила своего сына там, в Центре, для следующего рейса. Я должна вернуться и забрать его.

— Лиэнн, — сказал Росс, — ты же видишь, какая ситуация. Улетай, пока можешь. Я обещаю, что мы сделаем все возможное, чтобы вызволить твоего сына, и привезем его к тебе.

Да, я прекрасно все понимала, но не могла.

— Я никуда не полечу без Митчела!

— Тогда поторопись, — сказал Росс. — Я задержу самолет, насколько смогу, но мы не можем из-за тебя лишить шанса этих детишек.

Я помчалась к автобусу. Водитель быстро ехал по разрушенному городу и высадил меня в километре от Центра помощи. Ремешок моей босоножки лопнул и больно бил по ноге. Я оторвала его, чтобы не мешал. В боку кололо, когда я взлетала по ступенькам здания наверх.

— Самолет... — выдохнула я, когда Чери усадила меня в кресло.

— Знаю, я только что связалась по телефону с аэропортом. — И?

Чери улыбнулась:

— Самолет подождет тебя.

Я выдавила улыбку, хотя все еще не могла отдышаться.

— И не только это. Мы сможем собрать других детишек для этого вылета, и еще назначили второй рейс!

По моим щекам покатились слезы. Я нашла Митчела и крепко прижала к себе. Мысленно я поклялась никогда больше его не оставлять.

Несколько часов спустя я взбиралась по трапу грузового самолета. Мое сердце колотилось как сумасшедшее. Двадцать картонных коробок стояли рядами в центре салона. В каждой коробке — по два-три ребенка. Детишки повзрослее сидели на длинных скамейках, прикрепленные ремнями. На их лицах застыло недоумение.

Двери закрылись. Мотор угрожающе заревел. Я так и не смогла забыть черные облака на небе, не смогла выбросить из головы разбившийся самолет. У меня началась паника, и я крепче прижала к себе малыша Митчела. Я молилась Господу все то время, пока мы взлетали. И вот... мы в воздухе. Если мы выживем в следующие пять минут, то достигнем дома невредимыми. Я это твердо знала.

Наконец командир экипажа заговорил:

— Мы вырвались из-под обстрела. Мы спасены. Мы летим домой!

Крики радости наполнили салон самолета.

Когда я вспоминаю о хаосе войны, я молюсь за тех, кто остался. А потом произношу молитву благодарения. За то, что мы с Кэрол смогли изменить свою жизнь, так изменить, как даже и не мечтали. На нас лежала ответственность дать надежду тем, у кого ее почти не осталось, включая моего сына, о существовании которого я недавно еще не подозревала.

Лиэнн Тиэман Записала Шарон Линнеа