Псевдологическая психопатия

(патологические лживость и фантазирование)

Впервые наиболее характерные особенности псевдологической психопатии были проанализированы французским психиатром' Л. Дельбрюком в 1891 г. Он указывал, что поступки такого боль­ного определяются усиленным фантазированием, оторванным от реальности, что он склонен к лживости, хвастовству, живет безза­ботно, легко становится на путь наживы, воровства и мотовства.

Автор считал, что эта аномалия обусловлена наследственным отя­гощением.

В 1894 г. отечественный психиатр А. А. Говсеев отмечал, что псевдологию следует рассматривать как бредоподобное фантазиро­вание, которое вытекает из конституциональных особенностей лич­ности, сочетающей в себе переживание реальности и грез.

Э. Крепелин (1904), выделяя псевдологов в самостоятельную группу больных психопатией, в одном случае описывал их под на­званием «лгунов и плутов», в другом — «лгунов и мошенников». Он подчеркивал, что внешне они кажутся одаренными, тем более что хорошо владеют речью и нередко обладают художественными способностями, но их мышлению не хватает планомерности и свя­занности, суждениям — зрелости и обстоятельности, а жизни — глубины и серьезности.

П. Б. Ганнушкин характеризовал этих больных как лиц, кото­рые умеют держаться с достоинством, ловких, часто изящных, очень заботящихся о своей внешности и о впечатлении, произво­димом ими на окружающих. Несмотря на некоторые способности, они редко обнаруживают подлинный интерес к чему-либо, кроме своей личности. Будучи людьми легкомысленными, такие психопа­ты не способны к глубоким переживаниям, обычно не завязывают с кем-либо прочных отношений. Самой типичной их особенностью является неспособность держать в узде свое воображение. Отсю­да — их непреодолимая и часто приносящая им огромный вред страсть к лживости. Лгут они художественно, мастерски, сами ув­лекаясь своей ложью и почти забывая, что это ложь, легко изво­рачиваются, даже когда их припирают к стенке, что невольно вы­зывает восхищение. Будучи уличенными и не видя уже никакого выхода, они легко приходят в полное отчаяние и тогда совершенно теряют свое достоинство.

Поскольку у детей раннего дошкольного возраста нелегко от­дифференцировать поток творческого сочинительства в игровой деятельности, расширяющего познавательные способности, от псев­дологии, то к диагностике этой психопатии у них нужно подходить крайне осторожно. У детей на третьем году жизни можно наблю­дать различные проявления фантазии, оторванной от реальности, что не является патологией. Способность отделить фантазию типа конфабуляции или прожектерского сочинительства от реальной действительности ребенок приобретает позже, в младшем школь­ном возрасте. Более того, лживость в детском возрасте — явление нередкое, безупречная правдивость достигается только воспитани­ем. При этом следует иметь в виду, что привычка лгать далеко не всегда представляет собой особенности личности. Нередко она обусловлена желанием избежать предстоящего наказания, до­биться какой-нибудь выгоды, скрыть свой проступок, необходи­мостью приспособиться к жизни, особенно при деспотизме в семье и конфликте в школе, и др. Такая ложь проявляется эпизодически и не должна рассматриваться как псевдология.

Среди 202 обследованных (А. И. Селецкий, 1981) лиц с психо- ч,пней было 18 подростков и юношей, страдавших псевдологичес- кон психопатией. Преобладающими этиологическими факторами чтой аномалии в анамнезе являлись экзогенные вредности, задер­живающие развитие но типу психического инфантилизма, дисгар­моничности, а также недоразвитие волевой деятельности, сниже­ние критических возможностей мышления. Не удалось исключить п отрицательное влияние наследственной отягощенности. В трех случаях и семье обследуемых имело место заболевание родителей маппакально-депрессивным психозом, в двух случаях — базедо- шммом, в одном случае брат обследуемого покончил жизнь само­убийством, У родителей обследованных отмечались неврозы, не­кротическое и психопатоподобное развитие.

В раннем детстве (в первые три-четыре года жизни) у обследо- иаппых наблюдались диатезы, длительные диспепсические расст­ройства, частые респираторные заболевания, лихорадочные состоя­нии и локальные судороги невыясненной этиологии, в том числе лщпшгоспазм, а также ночные и дневные страхи. В физическом развитии отклонений не было. Органическая неврологическая ми­кросимптоматика, как правило, не выявлялась. Телосложение и черты лица правильные, выражение лица подкупающе приветливое, движения быстрые, порывистые. Имели место внутрисемейные уродливые условия воспитания, способствующие формированию определенной системы взглядов и поведения.

Основоположник отечественной психиатрической генетики Т. И. Юдин (1933) приводит случай наличия в четырех поколениях одной фамилии выраженной семейной склонности к патологической лживости и фантазированию.

Говоря о психопатах-псевдологах, мы имеем в виду лживость как постоянный феномен у детей, достигших школьного возраста, которые в своем бредоподобном фантазировании не опираются на реальность и преследуют корыстные цели.

Исли у дошкольника игровая фантазия расширяет познаватель­ные способности, то псендология школьника, равно как и взросло­го, преследует эгоцентрическую цель. Склонность таких детей к измышлению, радость при разрушении границ между действитель­ностью и грезами, расплывчатость мысли являются для них посто- инными.

Псевдологию нельзя отождествлять с обманами памяти, наблю­даемыми при тех органических заболеваниях мозга, когда больной как бы заполняет ложным воспоминанием то, что им забыто. В первом случае больной верит в достоверность своих неверных воспоминаний, а во втором — нет. Патологическая ложь страдаю­щего психопатией отличается от лжи здорового человека своей со­вершенной нецелесообразностью, причем психопат понимает ее нелепость, но не может подавить свою потребность лгать. Такая патологическая ложь представляет собой как бы рудимент бредо­подобных фантазий. Но в отличие от истинной бредоподобной фантазии, патологическая ложь психопата не сопровождается тре­ногой, растерянностью. Она носит постоянный, а не временный ха-

рактер, представляет собой особенность, свойственную данной психопатической личности.

Такие больные игнорируют организованный труд, демонстри­руют отвращение к упорядоченной деятельности, упорны в своей склонности к вымыслам, не считаются ни со здравым смыслом, ни с моралью, ни с элементарными принципами человеческих отноше­ний. Гипертрофированное стремление к лживости, самоутвержде­нию при помощи лживости, is которой больше риска, чем расчета, наглость и дерзость, взвинченный пафос речи, мечта о мести тем, кто не верит их вымыслам, игнорирование истины, ущербность суж­дений—таковы характерные особенности их поведения.

Как уже отмечалось, у лиц с истерической психопатией тоже наблюдается лживость, но в этом случае ведущим проявлением психопатии является не склонность к лживости, а неустойчивость эмоций, театральность и позерство. В отличие от истерического, у психопата-псевдолога лживостью окрашены все его суждения, у него более выражен моральный дефект, он легко переходит грани­цы, определяемые общественными нормами, совершая инкримини­руемые правонарушения.

ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ ПСИХОПАТОВ

В трудах многих отечественных и зарубежных ученых, освеща­ющих сущность психопатии, отмечается, что психопат — это лич­ность с нарушенной эмоционально-волевой сферой, но с интактным интеллектом. Лишь некоторые авторы (Э. Крепелин, П. Б. Ганнуш­кин, Е. А. Попов, Г. Е. Сухарева, А. И. Селецкий, О. Е. Фрейеров) не разделяют мнения об отсутствии у лиц, страдающих психопатией, расстройства интеллекта, в частности, нарушения мышления и его наиболее важных и сложных функций — умозаключения и кри­тичности. Вопрос о вменяемости, обучении и воспитании подростков с психопатическим развитием нельзя решать без правильного пони­мания особенностей их мышления и значения их в структуре пси­хопатии.

Несмотря на то что психопатическое развитие не сопровожда­ется распадом отражения, все же реакции психопата на окружаю­щее свидетельствуют о том, что его интеллектуальные способности неполноценны.

Судебная психопатология, накопившая в этом отношении боль­шой опыт, нередко отождествляет аномальное поведение психопа­та с поведением истинно психически больного, признавая невменя­емым того и другого. По данным Центрального научно-исследова- тельского института судебной психиатрии им. В. П. Сербского, более 10 % психопатов-правонарушителей признают невменяемы­ми, о чем свидетельствует их неспособность осмыслить и оценить свои общественно опасные действия, нелепые, совершенно непо­нятные, с точки зрения логики и здравого смысла, мотивы преступ­ления. Действительно, эмоционально-волевые нарушения в поступ­ках психопатов занимают ведущее место. Но гносеология требует

умения видеть за формой внешних явлений их внутреннюю сущ­ность. Утверждение об интактности интеллекта при психопатиях ошибочное. Нельзя представить, что расстройство эмоционально­нолевой сферы может существовать изолированно от «вполне со­хранного интеллекта». Ведь психические функции не являются п.юлироиапнымн.

Внешне, при поверхностном знакомстве, человек, страдающий психопатней с его склонностью к резонерским построениям, богатой речевой продукцией, широтой банальных взглядов, самомнением, стремлением к витиеватым фразам создает видимость интеллекту­ала. Уверенность в себе и в своих начинаниях у чрезмерно возбуди­мого психопата, его ловкость, умение в ряде случаев держаться с достоинством или ложь с яркими и красочными «доказательствами» психопата-псевдолога внешне производят впечатление интеллек­туальной одаренности. Однако при близком рассмотрении они оказываются никчемными личностями, у которых глубокая патоло­гия эмоционально-волевой сферы сочетается с аномалией синтеза, дефектом осмысления поступков и с прожектерством.

В норме невозможно такое положение (вне аффективного ил­люзорного восприятия), чтобы личность, обладающая интактным интеллектом, отвечала нелепыми, противоречащими элементарной логике и личным интересам реакциями. Авторы, придерживающие­ся той точки зрения, что интеллект при психопатиях является ин­тактным, тем самым расценивают расстройство эмоционально-во­левой сферы вне мыслительной деятельности. Между тем психи­ческий акт является целостным и единым процессом, поэтому такой отрыв следует рассматривать как механистический.

Эмоциональное реагирование является следствием восприятия человека и его суждений о предметах и явлениях. Человек эмоци­онально реагирует на ситуацию в соответствии с тем, как он ее понимает. Поэтому все ■-шоцип имеют интеллектуальное содержа­ние, они невозможны без интеллектуальной или рациональной основы. Эмоции страха, негодования и последующие действия появляются лишь после того, как человек оценит обстановку, после того, как он сообразит, что происходит. Понимание обстановки осуществляется путем мыслительных операций. Если психопат со­вершенно неадекватно относится к ситуации, то это вызвано де­фектом суждения, искаженным пониманием ситуации, неумением осмыслить воспринимаемые явления.

Для лиц, страдающих психопатией, характерна интеллектуальная ущербность, тесно связанная с ситуацией, при которой мышление теряет свои корригирующие свойства. Однако психопатическая интеллектуальная дефектность не тождественна олигофренической. Психологические компоненты интеллекта психопата (память, объем знаний, оперирование изолированными понятиями) полноценны, формальные знания не ущербны. У него расстроены понятийные суждения и умозаключения, критическое отношение к ситуации и к самому себе. При тяжелых формах чрезмерно возбудимой, орга­нической и псевдологической психопатии патология мышления приобретает тотальный характер. Кроме того, нарушается формаль­ная интеллектуальная деятельность (расплывчатость, фрагменг- ность воспроизведения приобретенного опыта, дисфория, конфабу- ляции и др.).

Своеобразие патологии мышления у психопатов заключается в недостаточном контроле второй сигнальной системы, диссоциации сигнальных систем, отвлекаемое™, невозможности сосредоточения, слабости активного торможения, склонности к искаженному вос­приятию. Эти явления, как правило, в большей мере свойственны органическим, чрезмерно возбудимым и истерическим психопатам. При исследовании способности таких больных к образованию ис­кусственных понятий, суждений и умозаключений оказывается, что многие из них испытывают затруднение при выделении основ­ных признаков, образовании индуктивного умозаключения.

При исследовании лицевой психомоторики по метрической шкале Л. А. Квинта у многих детей, страдающих психопатией, отмечаются неполноценная моторика, отставание показателей по отношению к возрастным (на 2—5 лет), обилие движений, дисмимия и дискор- реляция между показателями лицевой психомоторики и показате­лями общей моторики (А. И. Селецкий, 1981). При попытке втор­гнуться во внутренний мир больного наблюдаются грубый цинизм, плач без слез, причитания, гримасы, мелкие гиперкинезы мышц рта, стереотипии в виде скрежета зубами, контрактуры отдельных мышц лица, неадекватное мимическое беспокойство и др.

Существующие психологические методы исследования не дают возможности обнаружить достоверные нарушения мышления не только у психопатов, но и у лиц с более грубыми деструктивными аномалиями. Иногда дебильность дошкольника, прошедшего меди- ко-педагогическую комиссию и клиническое обследование, выяв­ляется только во время занятий в массовой школе вследствие на­грузки на интелектуальные и речевые функции.

Методика определения интеллектуальных способностей с по­мощью метрической шкалы А. Бине и Ж. Шарко, на которую воз­лагали много надежд, себя не оправдала, так как у лиц с психопа­тиями наблюдается выраженный разрыв между удовлетворитель­ными показателями психометрических тестов, полученными при исследовании в условиях лаборатории, и мыслительными наруше­ниями в практической жизни.

Критерием нарушений интеллектуальных способностей психопа­тов является клиническая и педагогическая практика, которая сви­детельствует о том, что у них на фоне формально сохранного интел­лекта отмечаются аффективная логика, отрыв от действительности, парциальная дефективность мышления, нарушение критичности и отсутствие способности понимать свою неполноценность. Таким образом, психопатия — не только дисгармония эмоционально-во­левой сферы, но и аномалия интеллекта, патология разума.

Профилактика отклоняющегося поведения, обусловленного пси­хопатическим развитием, должна начинаться от рождения ребен­ка (гигиена брака, беременности, родовспоможение, исключающее трлвму). Хлрлкюр лечебно-педагогических мероприятий зависит or формы психопатии, ее патогенеза и ведущих клинических прояв­лении. Гллиную роль при этом играет лечебная педагогика, а меди- к.шептолпая терапия является дополнительным мероприятием.

И случае утрированного преобладания в коре большого мозга процесса возбуждения с выраженной гипердинамичностью приме­няют нейролептические средства (аминазин, стелазин, неулептил и др.), антидепрессанты и транквилизаторы (мепротан, элениум, седуксен, тазепам и др.), дробные дозы инсулина. При преоблада­нии процесса торможения используют препараты, обладающие <1 пмулирующим действием. В тяжелых случаях, когда не удается улучшить условия в семье, в школе, ребенка с психопатией следует госпитализировать в психиатрический стационар. Чрезмерно воз­будимых психопатов, проявляющих дезорганизаторские тенденции и антиобщественные склонности, необходимо обучать в специаль­ных школах особого режима.

И основу педагогических мероприятий должны быть положены данные исследования И. П. Павлова и его последователей о значи­мости тренировки для укрепления нервных процессов, «переделки» I пил психической деятельности. Наряду с лекарственной терапией и социальными мероприятиями (удаление из конфликтной обста­новки, направление в интернат, специальную школу) большое зна­чение имеет просветительная работа среди родителей по предупреж­дению и коррекции психопатических проявлений у детей. Посколь­ку психопатия формируется с детства, то главное внимание должно быть сосредоточено ил организации правильного воспитания (кор­рекции и услопиих детского сада, школы, специальной школы, пси- хоиенрологического диспансера).

Важную роль в формировании личности играет трудотерапия. Однако для того, чтобы трудовая коррекция была эффективной, нужно правильно выбрать вид труда. Не следует, например, все вре­мя тормозить ребенка с чрезмерно возбудимой психопатией, ибо нужно дать выход его двигательной энергии. При этом важно пере­ключить энергию с низших влечений на высшие потребности и тру­довые установки, чтобы ребенок (подросток) получал удовлетворе­ние от своего труда и у него воспитывалась ответственность перед коллективом (работа в кружках, мастерских, спорт, участие в са­моуправлении). Педагогические мероприятия должны сводиться к тому, чтобы разрушить у психопата установку на переоценку себя и недооценку других, раскрыть перед ним достоинства окружаю­щих, мобилизовать его самокритичность, отмечая утрированные стороны его личности и указывая путь к их устранению.

Коррекция психопатических проявлений заключается в рацио­нальной психотерапии и создании таких условий учебы, труда и

быта, которые не способствовали бы усилению аномальных черт и возникновению декомпенсации.

Наряду с антиобщественным поведением у лиц, страдающих психопатией, проявляется и ряд положительных, общественно одо­бряемых потребностей. Некоторые из них неудовлетворены собой, просят помощи, пытаются занять полезное место в окружающем мире. Опыт свидетельствует о возможности компенсации у таких больных ряда психопатических проявлений, о перевоспитании пси­хопатической личности. Поэтому психотерапия в широком смысле слова (убеждение, рациональная психотерапия, терапия по методу прерывания условной связи, внушения наяву, во сне, самовнушение методом Куэ, аутогенная тренировка и др.), создание атмосферы доброжелательности, уюта и внимания имеют большое компенса­торное значение. Примером тому является опыт А. С. Макаренко, перевоспитавшего не только педагогически запущенных детей, но и воспитанников, страдающих психопатией.

Поскольку дети с психопатией игнорируют мнение коллектива, не могут занять в нем достойное место, то успех их перевоспитания в значительной мере определяется тем, насколько родители и педа­гоги-воспитатели сумеют пробудить их социальную активность, включить их в содержательную жизнь, что способствует коррекции у них интеллектуальной неполноценности.

ГлаваXXIII