Ot ABTОPA

Станиславский создал «систему».

Лучшие режиссеры рассказали о своих творческих принципах,поде­лились своим опытом.

Но наглядные уроки режиссуры — спектакли мастеров, а спектакли, как известно, сходят с репертуара. Историки театра больше говорят о пьесах и очень мало о режиссуре.

Главное в режиссуре — работа с актерами. Истина эта от многократ­ных повторений не стала аксиомой. Поэтому по сей день режиссуру часто путают с педагогикой.

Утверждение, что актер — центральная фигура театра, стало уже трюизмом. А руководят театрами режиссеры. И проблема «актер и режис­сер» никак не сходит с повестки дня. Дело дошло до попытки определить правовые нормы отношений актеров и режиссеров.

Где кончается творческий спор о месте режиссера в современном театре и начинается выяснение «кто главнее», порою определить очень трудно.

Проблема режиссуры современного театра запутана, сложна, обросла тысячью сомнительных показаний, субъективных оценок, предвзятых пред­ставлений

Какие права ррл<иссер узурпировал, какие дарованы ему Талией и Мельпоменой, в' .яснить уже невозможно. Теория режиссуры только складывается. Исюрия ее не написана.

Одни драматурги смотрят на режиссеров как на агрессоров, другие — как на соавторов Одни актеры считают, что роль ему должен сделать режиссер, другие делают ее сами, и режиссер им нужен для контроля и порядка.

По-разному определяют режиссеры меру ответственности за игру актеров, круг своих прав и обязанностей.

«Режиссером надо родиться», •—■ сказал Вл. И. Немирович-Данченко. Ибо режиссура — призвание. Но режиссеров учат и воспитывают. Значит, режиссура — профессия. Однако умело ставят спектакли не только отме­ченные печатью гения, не только обученные и воспитанные. Режиссура, оказывается, может стать и ремеслом.

Хотя проблемам режиссуры посвящены многие книги, сборники, статьи, молодые режиссеры продолжают задавать вопрбсы о форме спектакля, мизансценировании, ритме, композиции и других сторонах режиссерского искусства. Им интересно все, что относится к режиссерской профессии, к режиссерской технологии, даже к режиссерскому ремеслу, разумеется, лишенному бранного оттенка.

Автору «этюдов» посчастливилось видеть ряд блестящих спектаклей, общаться с некоторыми большими мастерами сцены. Кое с кем судьба свела его как ученика, помощника, сотрудника.

За тридцать с лишним лет я видел более пятидесяти спектаклей, поставленных Г. А. Товстоноговым в театре, по телевидению, в театраль­ных школах. Более десяти лет я вижу его на репетициях и уроках.

Все это позволило мне отважиться на непривычный для режиссера писательский труд.

Разрозненные мысли о трудном, не всегда благодарном, но увлека­тельном деле адресуются молодым режиссерам.

Этюды не претендуют на решение всех проблем режиссерского искус­ства. Проблемы идейности разработаны теоретиками и успешно решаются практиками. Уровень же мастерства, профессиональности режиссуры, как мне кажется, еще отстает от требований театра. Поэтому именно этой стороне автор уделяет преимущественное внимание. Само собой разу­меется, что идейность и мастерство можно разделить только условно, для удобства изложения. Автор, рассматривая некоторые профессиональные, технологические проблемы, вопросы формы, не оговаривает в каждом слу­чае, что форму нельзя отрывать от содержания, мастерство от идейности, полагая, что читатели сделают это сами.

Только частично этюды касаются работы с актером. Работа с драма­тургом здесь рассматривается лишь с особых, чисто режиссерских позиций.

История возникновения этой книги проста.

Случилось как-то мне заменить уехавшего из города руководителя режиссерского курса. Курс IV. Выпускной. Я попросил каждого из сту­дентов составить список тем и проблем, которые их более всего интере­суют. Он оказался огромным. Но все, буквально все, хотели побольше узнать о мизансценировании. Когда я попытался собрать все, что знаю об этой стороне профессии, выяснилось, что моих знаний на полугодовой курс явно недостаточно. С той поры и по сей день я не могу избавиться от чувства вины перед студентами.

Профессионально умелый, опытный режиссер не выделяет мизансце-нирование в самостоятельный этап работы. Но как трудно начинающему режиссеру, как не просто и опытному режиссеру находить внешнюю, пла­стическую форму спектакля!

Только ли опыт, практика могут избавить начинающего режиссера от мучительного ощущения неуверенности, возникающего, как только ото­двигается репетиционный стол' Мне кажется, что рассказы о мизансцен-ных решениях мастеров режиссуры пригодятся режиссерской молодежи, ищущей общие принципы внешней, пластической композиции спектакля.

Научить мизансценированию нельзя, конечно. Но не все в искусстве мизансценирования непознаваемо. Уж одну-то — две печати из семи, кото­рыми опечатана эта тайна, профессиональные режиссеры могут сорвать.

Книга не претендует на безупречно объективную оценку спектаклей, актерских и режиссерских работ. Ее пристрастность автор и не пытается прикрыть. Некоторая назидательность, от которой ему не удается осво­бодиться, объясняется не столько уверенностью в непогрешимости, сколько годами педагогической работы. Однако автору менее всего хотелось, чтобы размышления о режиссерском творчестве превратились в поучения.

Многие считают, что дальнейший рост театра сдерживает драматур­гия. «Не тот драматург».

Другие полагают, что трудности современного театра связаны с тем, что «не тот актер пошел».

Некоторые обвиняют в бедах сегодняшнего театра самих зрителей. «Не тот зритель».

А может быть, «не тот режиссер»? Попросту не очень профессио-нальный