О том, как венгры и сэр Петре Васт отправились в Венгрию, а господин Ваврен со всеми своими галерами вернулся в Черное море.

Стр.145-151

Когда генерал-капитан увидел, что они пробыли там уже более трех часов, но до сих пор не было вестей ни от Кардинала, ни от его галер, то он был крайне обеспокоен. Время, когда те должны были прибыть, уже прошло, с учетом попутного ветра, который даже усилился с тех пор, как они остановились. Он не знал, что ему ответить Влахам, согласиться или нет, потому как не знал о том, что же могло случиться, что бы так задержать Кардинала. Так, он решил спросить совета у знающих приближенных, что были с ним на галерах, и те ответили: «Валахи предложили атаковать замок завтра на восходе. Если вы откажете, то это будет расценено как оскорбление, позор и неуважение к их гостеприимству. Если даже сейчас пока нет Кардинала, скорее всего к вечеру он прибудет». Надеясь, что Кардинал вскоре прибудет, потому что без него толку буде мало или вообще не будет, господин Ваврен ответил Влахам: «Я надеюсь на то, что Монсеньер Кардинал прибудет сегодня ночью и вместе с ним прибудут мои остальные галеры. Тогда я буду готов со своим войском к утру. Сообщите мне, когда вы желаете выступать, я присоединюсь к вам, и мы нападем на крепость». Так валахи удалились, наступила ночь, застав генерал – капитана и остальных в его галере обеспокоенными тем, что не было вестей от Кардинала и его галер. Однако, не знали они ничего об неблагоприятных событиях, о которых я расскажу вас сейчас. Когда Кардинал отправился вслед за ними, его галера села на мель, так они и потратили 4 часа, разгружая ее сначала, а затем, снова загружая, что бы сдвинуть с места. Турецкие войска, что находились в Силистре, подумали, что те хотят обмануть их, надеясь, что те последуют за этими галерами вслед по суше, что позволило бы трем остальным галерам внезапно вернуться и захватить город. Тогда турки решили вернуться обратно в город, что бы тот ночью охранять. И как вы поймете, это и станет причиной того, что будет завоевана крепость Тутракан. Если бы турки по суше проследовали за этими галерами до того места, где те остановились, то не сдали бы крепость, как Силистру, крепость та была в Болгарии на греческой стороне реки.

Господин Ваврен приказал своим людям нести вахту всю ночь, с оружием наготове. На следующий день с рассветом, как только валашские войска переправились через реку на барках, они послали к Господину Ваврену, дабы напомнить ему о данном обещании. Он тут же приказал протрубить сбор и поднять якоря, дабы следовать за валахами так быстро, как они только могли. Однако, валахи уже поспешили и успели высадиться на сушу до него, и как только они сошли на берег, то около ста пятидесяти, или примерно так, турок тут же атаковали их и заставили отступить, сев опять в барки. Люди господина Ваврена, при том, были хорошо оснащены. Он прибыл на своих двух галерах и подоспел на помощь валахам с артиллеристами, канонирами и стрелками с кулевринами, это позволило им перегруппироваться и снова высадились на сушу следующим образом. Господин Ваврен приказал нести знамя герцога Бургундии одному смелому эсквайру по имени Дьерик Вьяне, родом из Голландии. Вооруженные войска и команды галер должны были следовать за этим знаменем, , под которым всегда сражался Господин Ваврен.

Уже при первом столкновении им удалось отбросить турок с такой силой, что они заставили их отступить на внешний двор , взяв эту часть почти штурмом. Расположенная на реке Дунай, крепость Тутракан состояла из четырех частей стены, расположенных в форме прямоугольника таким образом, что в каждом углу было небольшая башня, а в четвертом располагалась большая квадратная башня, прочная и высотой, по меньшей мере, десять футов. Турки забрались по деревянной лестнице вверх, над лестницей были массивные неукрепленные своды, сделанные из дерева, с использованием деревьев тогда, когда те дают сок. Выше располагалась большая навесная бойница, с широкими мостовыми проходами из деревянных досок, с которых турки могли хорошо оборонять башню. Внешний двор, окружавший башню и три стены, был уже позади, окруженный глубокими рвами и частоколом. Несмотря на все препятствия, как вы уже прочли, он был захвачен с первой попытки, за чем последует вскоре и позорное поражение турок. Их преследовали с таким напором, что у тех не оставалось возможности начать обороняться, они быстро попрятались в крепости и башне.

Пока не было понятно, как лучше было атаковать крепость, поскольку башня представляла из себя довольно сложное препятствие, позволявшее успешно охранять стены крепости. Те турки, что находились в навесной бойнице и деревянных проходах, метали сверху большими камнями и скидывали бревна так, что было невозможно подойти ближе. Тогда, господин Ваврен приказал доставить восемь пушек с галер. Они нацелили их на навесную бойницу и внешние подмостки. Туда же приказали стрелять и лучникам, артиллерии и стрелком с кулевринами, те стреляли по мишени так сильно, что ни один из турок не смог оставаться на виду. Тогда остальные войска бросили все силы, что бы захватить сам замок с четырех сторон и так они заняли все, кроме основной большой башни.

Когда они вошли внутрь, то увидели , что деревянная лестница полностью завалена обломками сводов. Завал быстро разобрали, согнув железные наконечники копий и сделав из них крюки, сбросив своды на землю. У турок в башне не осталось средств защиты, кроме самой башни и деревянных проходов, а пушки, артиллерия, стрелы и кулеврины не позволяли им высовываться наружу. Однако саму лестницу турки защищали хорошо, поскольку там находились небольшие открытые участки и два барбакана, вытесанных из камня. В результате, люди атаковавшие лестницу и пытавшиеся взобраться вверх, часто падали и ломали свои щиты. Некоторые так и пострадали. В такой ситуации вопрос о штурме не стоял, поскольку по лестнице в башню попасть было невозможно. Для того, что бы взорвать башню, не зная тогда, что она было очень массивной, генерал - капитал послал людей на галеры, что бы те принесли большие железные ваги с расщепленными наконечниками. Тогда один Влах рассказал ему, что когда он был рабом у турок, не пленником, то сам носил камни и известь к этому месту, потому был уверен, что башня эта была массивной, и это еще не учитывая высоту лестницы. Это так озаботило атаковавших, что они заявили, что башня была неуязвима.

К тому времени турки уже вели переговоры с Влахами, притворяясь, что хотят сдаться. Однако, они это делали для того, чтобы остановить нападение, ведь турки никогда не были верны своему слову. Казалось, они выжидают, надеясь , что скоро к ним прибудет подмога. Тогда генерал-капитан и Валашские войска решают убрать деревянный частокол вокруг двора и заставив принести каждого столько, сколько он только мог, они смогли навалить его у той части стены, которая была защищена от ветра. Они носили частокол до тех пор, пока он не стал доставать навесную башню, которая также была из дерева. Первыми частокол стали носить господин Ваврен и сын Валашского Господаря. Потому и остальные стали оживленно подтягиваться и носить частокол, нагружая его на телегу, неся каждый столько, сколько только мог унести. Так, менее чем за два часа им удалось перевезти внушительное количество частокола, кто связками, а кто как. Они сложили частокол так, что он доставал до навесной бойницы довольно легко и почти н утруждаясь. Им удалось проделать это так легко, потому как никто из турок не решился показаться на портиках, потому как бойницу обстреливали пушки и кулеврины, а на башне не было других мест, откуда можно было бы защищаться.

Штурм начался на восходе солнца накануне дня святого St.John Decollace (или John de Collace , я так и не нашла русского варианта этому имени, наверно, как обычно, все довольно просто будет), 1445 года. Господин Ваврен и валашские войска решили, что лишь одна часть их людей должна принимать участие в штурме, в то время, как другая отправиться восстанавливать силы и перевязывать раны в лодках. Когда же они восстановят силы, то придут штурмовать башню, в то время, как другие пойдут отдыхать.

Когда дерево было выложено с одной стороны стены башни и доставало так высоко, насколько только можно было добросить, войска подожгли частокол. Огонь принялся и их взорам предстал впечатляющий и одновременно пугающий вид разгорающегося пламени. Но что бы заставить пламя гореть еще выше, они кидали сверху вязанки овса и бобов и так до тех пор, пока пламя не достигло крыши башни, сделанной из деревянной кровли, гонта. Огонь стал перекидываться на крышу и барбаканы , и увидев это Христиане ликовали. (*Переводчик на англ. видно дословно перевел устойчивое французское выражение «crier Noël», передав его, как «shouted «Noël» , т.е. Кричали «Рождество!», которое дословно так и звучит - «кричать Рождество!», а на самом деле, это устойчивое французское выражение, значит оно – ликовать, торжествовать).

Генерал – капитан и его окружение – включая капитана его галеры, крайне отважного человека - подошли ближе к башне, что бы стать перед лестницей и проследить, если вдруг турки будут пытаться выбраться. На деле так те и поступили, когда пламя стало их доставать, они отворили дверь башни. Судя по звуку засова, турки торопились выйти наружу. Когда дверь отворилась, субаши спокойно проследовал вперед, в одеждах из ярко красного дамаста с воротом из дорогостоящей такни), наброшенным на плечи, он смотрел на Христиан злобным взглядом (*Автор пишет ткань janne, но я, к сожалению, не смогла найти информацию что за ткань имеется ввиду. Кроме того, что она дорогостоящая, и переводчик на англ. также не очень понял, что за ткань, потом оставил слово курсивом, как название). Затем довольно спокойно и хладнокровно, не говоря ни слова, он взялся обеими руками за края одежды на уровне пояса, распахнул ее и достал свой меч. Спрыгнув вниз со ступенек, он направился вперед, желая поразить генерала-капитана, ударив его по голове. Однако, сзади него уже стоял казначей с галеры генерала-капитана, тот подался вперед и ударил турка по шее алебардой , что была в его руке. Турок замертво упал на булыжник, которым был вымощен внутренний двор. Так , вскоре все турки из башни были либо убиты, либо пленены.

Но в это время, на сторону христиан, среди которых были разные нации, пришлось несчастье. Они теперь сражались не с турками, а между собой за пленников и Господину Ваврену было крайне трудно их развести и успокоить. Он понимал, что не может заставить их разойтись, размахивая мечом в обоих направлениях, как ему бы этого тогда хотелось, и он крикнул, что все турецкие пленники должны быть убиты. У тех, у кого не оказалось пленников и те, кто не участвовал в пленении турок, выполнили приказ с большим удовольствием. Они убили турок, когда те были уже чей-то собственностью. Однако, к тому моменту как все турки уже были перебиты, то остальные снова затеяли дележ, в это раз поссорившись из-за награбленного, растаскивая одежду с турок во всех направлениях, так, что каждый что-нибудь да утащил. После они спорили из-за мечей и сабель, деля их так, что одним доставались сабли, другим ножны, одним лук, другим колчан.

Господин Ваврен был крайне расстроен и зол ввиду того , что подобные ссоры происходили среди христиан, и которые он сам не мог уладить так, как бы ему этого хотелось. Ругань и разборки прекратились, когда уже ничего не осталось и все так и разошлись с тем, что могли унести, кто обратно на галеры, а кто на барки.

К тому времени солнце уже село, и густой туман начинал стелиться по реке. Тогда к господину Ваврену пришел Господарь Валахов и пожаловался на то, что люди генерал - капитана лишили его войск добытого. На что господин Ваврен ответил, что его люди жаловались на Валахов, обвиняя их в том же. Веря в то, что такого объяснения будет достаточно, Ваврен надеялся, что сможет удалиться на свою галеру, что бы отдохнуть и восстановить силы. Однако, венгры и валахи люди горячего нрава и крепкого слова, и они продолжали разбираться с генерал - капитаном даже тогда, когда он снял с себя все свои доспехи. В результате, Ваврен почувствовал озноб и начал подозревать о том, что может, а фактически и случиться с ним позже. Так, он решил ответить валахам: «Уже стемнело. Если придут турки, они нас схватят, наши галеры и артиллерию. Возвращайтесь на свои барки, а я вернусь на галеру, а завтра мы заставим наших людей решить этот вопрос» Закончив переговоры, он их оставил.

Он отправился в свою каюту на галере, где с трудом разделся, потому как весь взмок, обмылся так тщательно, как смог, и надел чистые одежды, накинув сверху плащ из собольего меха. После чего он поднялся на палубу в сопровождении медиков, хирургов и врачей, и отправился к больным и раненым, и присутствовал пока тех осматривали и лечили. С двух галер пострадало почти 30 или даже 40 человек, но из тех, кто были приближенными господина Ваврена, пострадал лишь Дьерик Вьяне, который нес знамя герцога Бургундии. После того, как осмотр раненых был окончен, он отправился отобедать чем Бог послал, ведь из провизии, что у них оставалось, были лишь хлебные лепешки, которые они сделали за день до этого, а из питья оставались только прокисшее вино и вода. Хорошие вина либо кончились, либо превратились в уксус, поскольку войска уже так долго были в море.

Видимое в ночи даже через густой туман, пламя , что бушевало как снаружи, как снаружи, так и внутри башни, выглядело как один большой тлеющий уголь, такими красными были стены крепости. Люди из Пикардии тогда сказали, что , что для ночи святого Иоанна (St.John Decollace) лучшего огня они не пожелали бы.

В ту ночь генерал – капитан приказал пришвартовать галеры на расстоянии дальше полета стрелы от берега, установив ночной дозор и приказав всем спать при оружии, держа то наготове. Сам он спал на корме галеры, держа также при себе все свое оружие. Ночью стража слышала громкие крики и жалобные стенания, доносившиеся со стороны крепости, но никто не мог понять, кто именно это был, было слишком темно и туманно. На рассвет они смогли увидеть нескольких турок, целующих тела умерших и оплакивающих их. А когда совсем рассвело, они увидели огромное количество турецких войск, расположившихся выше на горе или внизу долины, каждый из них держал за узды свою лошадь. Стража тут же сообщила от увиденном господину Ваврену, который поднялся, лишь услышав эту новость. Когда он увидел их знамя, он понял, что то были войска из Силистры. Он приказал нацелить на них пушки и начать огонь. Это быстро разбудило турок, заставив спешно сбежать через гору.

Некоторые валахи сошли на берег, где они обнаружили несколько, где они обнаружили несколько подземных амбаров. Я расскажу вам как. В этих землях люди часто вырывают большие ямы, похожие на подземелья, где они хранят пшеницу, овес и другие различного рода зерна, а саму яму покрывают сверху большими камнями. Наутро, после столь туманной ночи, почва у таких ям не была сырой, что указывало на то, что в этом месте было зернохранилище, которое принадлежало местным жителям деревни при крепости Тутракан. В амбарах были конские бобы, горох пшеница, все зерно в полной сохранности было доставлено на галеры, им смог пользоваться каждый. Всем казалось, что это манна небесная.

Сразу после восхода прибыли и галеры монсеньера кардинала и сэра Реньо де Конфиде. По поведению Кардинала было видно, что он расстроен тем, что крепость атаковали в его отсутствие. Господин Ваврен поприветствовал его, когда галера того проходила мимо его судна, но Кардинал повернулся к нему спиной. Господин Ваврен был озадачен тем, что бы такое поведение могло значить, что заставило Кардинала не ответить на его приветствие. Кардинал приказал сбросить якорь довольно далеко от господина Ваврена, который тут же приказал позвать к нему сэра Реньо де Конфиде. Когда же он увидел, что сэр Реньо отправился к Кардиналу, то тоже сел в лодку командиром галеры и отправился к Кардиналу. Когда он все же прибыл к галере Кардинала и поприветствовал его, Кардинал сообщил ему, что тот свершил великий акт измены , о чем он непременно сообщит Папе и всем христианским правителям. Он стал угрожать и двум капитанам господина Ваврена, что были с ним, говоря: « Вы причина этой измены. О чем я сообщу Дожу и Синьории Венеции».

Господин Ваврен был полностью ошеломлен таким заявлением и покорно спросил кардинала: «Монсеньер, не будете ли вы так добры, рассказать мне, как же я совершил этот акт измены, и я отвечу вам немедленно». Кардинал ответил ему, что причина была в том, что тот не сообщив Кардиналу и не спросив его разрешения, начал штурм крепости Тутракан. В ответ на это, Ваврен принес свои извинения и сообщил, что когда он оставил кардинала, он почти ничего не знал о крепости и шел совсем не для того, чтобы ее атаковать. И то, что он сделал, было делано под давлением Валашских войск, которым требовалась его помощь и которые первыми выступили на сушу. Когда Ваврен прибыл, те уже отступали, успев атаковать турок. Потому, было просто необходимо и неизбежно оказать помощь Валахам в их намерениях и потому его деяния невозможно расценивать как его вину или акт измены. Более того, поскольку он не желал, чтобы о нем больше говорили как о виновном или обвиняли его в измене, он был готов отстаивать обратное , если понадобиться и в сражении с кардиналом, как подобает знатному человеку, как он.

Кардинал ответил, что он священник и не желал, да и не мог участвовать в подобного рода сражениях. На что Ваврен ответил, что его предложение не касалось лично его. Однако, если священник когда-либо сообщит обо всем Папе и христианским правителям, то его скорее прославят, чем будут винить. «И если вы сами подумаете о том», добавил он, «то, что я сделал, помогая завоевать крепость Тутракан, прославить не столько меня, а скорее вас, ведь вы мой главнокомандующий».

Когда кардинал выслушал Ваврена, его злость немного поутихла, однако он продолжал разговаривать несколько оскорбительно. Господин Ваврен не стал долго с ним задерживаться, отправившись на свою галеру, куда прибыл сэр Реньо де Конфиде. Он сообщил ему о своем недовольстве: «Слышали ли вы те нелестные слова, что говорил обо мне Кардинал? Вы, кто принадлежит к доблестным господинам герцога Бургундского и получает от него награду за службу свою. Я ваш капитан. А вы не поддержали меня своим словом, так, как следовало бы вам. Из чего я могу заключить, что вы также недовольны, как и Кардинал». На что сэр Реньо де Конфида ответил: «Я не знал бы что бы сказать, кроме того, что вы уже сказали. Кардинал и все мы были крайне раздосадованы, что не участвовали в захвате крепости». После чего, генерал-капитан потребовал его ответить: « Так что же помешало вам и Кардиналу последовать за нами сразу же, как и было условленно ранее?» Тогда Реньо де Конфиде рассказал ему в чем суть дела, объяснив, что галера Кардинала села на мель, и что им пришлось все разгружать ее и даже использовать другие галеры, что бы вытянут галеру Кардинала из мелководья. Все это время турки из Силистры следил за ними, они ждали в боевой готовности и до конца дня не решались покидать крепость. Господин Ваврен ответил, что это было проведенье Божье, что их галера села на мель: « Потому как прибудь вы в назначенное время, быть туркам в Тутракане еще до нас. Тогда обороняли бы они его лучше, а мы бы на сушу и ступить не смогли бы».

В то время настоятель Константинопольского католического монашеского ордена, основанного св. Франциском Ассизским, был на галере Кардинала, уважаемый человек, доктор богословия и праведный церковник. Когда господин Ваврен покинул галеру кардинала, то начал увещевать Кардинала за то, что говорил он так жестоко и озлобленно с генерал - капитаном: это могло дурно сказаться на всей армии, а вот благой поступок помог бы смягчить то, что Кардинал сам прибыл не вовремя. Слова настоятеля так повлияли на Кардинала, что он послал его к господина Ваврену, дабы передать генерал – капитану мальвазию, хлеб и галеты, потому как на борту галеры Ваврена ничего такого уже почти не осталось.

Когда Сэр Реньо де Конфиде увидел настоятеля на галере, то сказал генерал – капитану: «Капитан, я вижу, что между монсеньером кардиналом и вами установилось перемирие. Я вернусь тогда обратно с Настоятелем и сообщу господину Кардиналу о том, что вы мне раньше сказали о том, что только по проведению Божьему, галера Кардинала попала на мель».

Как только настоятель и Реньо де Конфиде ушли, к генерал – капитану пришли люди Господаря Валахии, разбившие лагерь из палаток и шатров на берегу реки, чтобы сообщить о том, что недалеко, на большом острове, на расстоянии одного дня пути при попутном ветре, находится крепость Джурджу. Крепость была в четыре раза больше крепости Тутракан и располагалась на большом острове, потому можно было либо сразу атаковать ее , либо сначала осадить крепость, не боясь подмоги со стороны турок. Генерал - капитан ответил подданным Господаря: «Отправляйтесь к монсеньеру Кардиналу и сообщите ему эти новости и узнайте, что он думает по этому поводу». Так те и сделали. Когда Кардинал подробно опросил людей Господаря о ситуации, то ответил им: «Нам нужно, чтобы господин Ваврен прибыл сюда, для того, что бы вместе решить этот вопрос, но я уверен , что он не захочет прибыть ко мне, я боюсь, что когда он покинул мою галеру, он сказал себе, что больше ноги его здесь не будет». Несмотря на это, он тут же призвал наставника и сказал ему: «Возвращайся к господину Ваврену незамедлительно и сообщи ему, что я прошу его лично прибыть на мою галеру, дабы обсудить со мной то, что сообщили Валашские войска, потому как я не хочу принимать решения без него. И разговаривайте с ним так, чтобы он непременно согласился». Наставник был рад выполнить указание Кардинала. Он тут же отправился к господину Ваврену и передал ему сообщение от Кардинала. На это господин Ваврен ответил: «Нет нужды мне идти туда. Кардинал может сам принять то решение, которое видится ему верным и либо осадить, либо штурмовать. Я последую за ним в любом случае, потому передаю ему и его людям привилегию первыми начать битву или осаду. Отныне он сможет всегда наслаждаться славой и своей доброй репутацией, а я не буду получать оскорблений, как в последний раз». Наставнику такой ответ пришелся совсем не по душе, и он сказал, что сейчас было неподходящее время, что бы так разговаривать, даже не смотря на его озлобленность на Кардинала из-за того, что тот ему сказал. Он стал настаивать так сильно, что, вышло так, смог убедить его и привести сэра Реньо де Конфиде и господина Ваврена к Кардиналу. Только прибыв, они обменялись приветствиями, Кардинал снова пересказал им все, что сообщил ему Валахи и спросил господина Ваврена о его мнении. Господин Ваврен ответил: «Я никогда не видел эту крепость. Очевидно, здесь надо спросить мнение главнокомандующих Валашскими войсками о том, как лучше поступить, поскольку им известно много больше». Когда они спросили главнокомандующих Влахов, те охотно поделились своим мнением. Лучшее, что можно сделать для Христиан, Кардинала и генерал – капитана Бургундии, повинуясь воле Князя Валахов, осадить крепость. Они добавили, что Князь уже приказал доставить две большие бомбарды именно для этого.

Господину Ваврену не терпелось двинуться вперед и он сказал Кардиналу: «В этом случае мы можем лишь выбирать – идти или нет, и только. Если вы пожелаете, я могу присоединиться к вам со своими галерами и сделать все, что только смогу дабы помочь вам. Но если вы захотите направиться сразу в Никополь, тогда скажите, сообщите, что вы хотели бы делать в сложившейся ситуации. Это то, что я вкратце могу сказать по этому поводу». Тогда Кардинал ответил ему: «Тогда, высокопочтенный господин, если бы вы, как я, были легатом Нашего Отца, а я, как вы, был бы генерал – капитаном Бургундии, что бы вы сделали на мое месте?». «Я» - ответил господин Ваврен, « отправился, дабы обследовать крепость и сделал бы все, что от меня требовалось, учитывая, что сообщили главнокомандующие Влахов о том, что место это не раз было причиной немалых бед для Христиан. Зная силу Валашских воинов, которых в 6000 человек с двумя бомбардами – а что еще важно, у меня также есть хорошие бомбарды – мы должны довольно быстро либо одержать успех, захватив крепость, либо нет. Валахи говорят, что в крепости всего было около 300 турок. Потому я бы с радостью отправился ее атаковать». «Вот и хорошо», ответил ему Кардинал, «Пусть так и будет во имя Господа нашего Бога! Давайте же, не станем задерживаться ни на минуту! Здесь нам больше делать нечего». И только приняв это решение, каждый из них сел в свою галеру. Валашские войска тем временем разрушили и снесли две стены крепости Тутракан и уже вернулись на свои барки. После чего галеры подняли паруса и отправились вперед, подгоняемые попутным ветром.