ПОЯВЛЕНИЕ ГЕРМАНЦЕВ

Первые сообщения о варварских народах на дале­ком севере Европы стали доходить до Средиземномо­рья в конце VI и V вв. до н. э. Мы знаем, что у древ­нейших греческих авторов были кое-какие сведения о Северной Европе. Правда, Гекатей в VI в. и Геродот в V о германцах не упоминают, для этих писателей северные варвары делились на кельтов на северо-за­паде и скифов на северо-востоке. Отдельные упоми­нания о народах, которые много позже были призна­ны германскими, начинают встречаться с IV в. до н. э. В первой половине этого столетия Пифей, греческий купец из Массилии (современный Марсель), совер­шил прославившее его путешествие на северо-запад, в ходе которого он обогнул Британию. Пифей также узнал кое-что о прибрежных районах северной Герма­нии, поскольку он упоминает тевтонов — германское племя, жившее в Дании, которое три столетия спустя обрушилось на Римскую империю и вызвало первое крупное столкновение между римскими легионами и германскими воинами. Очевидно, что многие более поздние писатели заимствовали сведения из рассказа Пифея, и возможно, что он записал многое о конти­нентальной Германии. К сожалению, ничего из этих записей до нас не дошло.

Великое вторжение народов, называвших себя кимврами и тевтонами, в Южную Европу в конце II в. до н. э. впервые заставило римлян осознать мощь северных народов и ту угрозу, которую они представляли для северных границ Рима. К несчас­тью, хотя мы и можем составить себе четкое пред­ставление о ходе этого короткого, но жестокого на­шествия, у нас нет никаких свидетельств того вре­мени о культуре и нравах агрессоров. Однако даже сам сюжет этой истории выглядит захватывающе. Кимвры и тевтоны начали массовое переселение со своей северной родины на юг. Это был не просто военный набег: варвары везли с собой в телегах жен и детей. Может быть, их заставило отправиться в путь обширное наступление на их земли моря, ко­торое, наверное, закончилось страшным наводнени­ем, таким, как наводнение октября 1634 г., ради­кально изменившее береговую линию Фрисландии (провинция Нидерландов. — Ред.) и ее островов.

Сначала дорога привела переселенцев в Богемию, а потом — на территорию современной Югославии. Вслед за тем они повернули на запад, и, поскольку теперь они направлялись к северным границам Ита­лии, римская армия двинулась на перехват. Римля­не потерпели сокрушительное поражение в Норее, близ современной Любляны, а германцы продолжа­ли свой путь на запад. Обойдя стороной Италию, к 110 г. до н. э. они дошли до восточной Франции, надеясь поселиться близ римской границы, охваты­вавшей тогда нынешний Прованс. Снова начался бой, и опять римские легионеры были посрамлены. После дальнейшего путешествия на север по доли­не Роны кимвры и тевтоны разгромили еще одну римскую армию у Оранжа. Чтобы победить варва­ров, потребовался один из величайших полководцев Рима и масштабная реформа армии. Все эти блуж­дания варварской орды наряду с тем, что во вторжении участвовали целые семьи, видимо, означают, что кимвры и тевтоны искали новую землю для по­селения. Действительно, по меньшей мере однажды они просили римлян предоставить им территорию, однако те ответили отказом. Таким образом, варва­ры отнюдь не пытались с ходу атаковать римские провинции.

Эта драматическая встреча севера и юга обострила интерес греко-римских авторов к северным варварам. Греческий писатель Посидоний, творивший в первой половине I в. до н. э., создал ныне утраченное пове­ствование о вторжении кимвров и тевтонов, которое было широко использовано в позднейших компиля­циях. Он был первым, кто отделил германцев, как особый варварский народ, от кельтов и скифов. В последние годы жизни Посидония произошло второе масштабное столкновение Рима с германцами — речь идет о кампаниях Юлия Цезаря в восточной Франции против орды германцев под предводительством Ари-овиста, намеревавшихся осесть в понравившейся ме­стности. Цезарь не только сам описал эти кампании, он также дал очерк социальной организации и обыча­ев германцев. Хотя очерк в некоторой степени, воз­можно, и основан на рассказах таких людей, как По­сидоний, у Цезаря сложился личный опыт общения с людьми, проживавшими на обоих берегах среднего Рейна. Однако следует помнить, что Цезарь отнюдь не был в первую очередь бесстрастным этнографом. Он стремился к высшей политической власти, а в ка­честве историков такие люди опасны. Естественно, в своих «Записках» Цезарь с самой лучшей стороны показал собственные достижения, изображая при этом германцев дикими и неукротимыми врагами римского государства. Подчеркивая дикость и могу­щество германских воинов, он ясно давал понять, какую службу сослужил Риму, остановив их вторже­ние в Галлию.

Цезарь был первым, хотя и не последним рим­ским автором, который называл германцев полны­ми дикарями — feri. Галлов можно было цивилизо­вать контактом с Римом, а германцы оставались feri. Цезарь особо подчеркивает различия между галлами и германцами. Он представляет Рейн как великую границу между Галлией и Германией, признавая при этом, впрочем, что в былые времена некоторые пле­мена переправлялись через Рейн из Германии и се­лились в северной Галлии. То, на чем Цезарь так настаивал, — что Рейн является четкой границей между кельтскими и германскими народами, теперь считается пропагандистской выдумкой Цезаря. На­роды, которые жили к востоку от среднего Рейна, никак нельзя было назвать ни чистокровными кель­тами, ни чистокровными германцами, хотя их мате­риальная культура была в большей степени кельт­ской, чем германской. К этому мы еще вернемся.

После Цезаря римская армия в течение почти со­рока лет не пересекала Рейн (теперь ставший север­ной границей Рима в Западной Европе) с захватничес­кими целями. Затем, примерно с 12 г. до н. э. по 9 г. н. э., император Август организовал серию кампаний, намереваясь провести границу к северо-востоку от долины Рейна, возможно по Эльбе. Это великое сра­жение выиграли варвары. Римские армии вынуждены были отступить на западный берег Рейна, и большое наступление римской державы за Рейн и Дунай было прекращено. После возобновления контакта с обита­телями областей к востоку от Рейна римляне начали приобретать новые сведения о германцах. В результа­те торговых отношений варвары севера стали гораздо ближе к Риму, и писатели I в. н. э., особенно Плиний Старший, постепенно знакомили с ними римскую публику. Почти в конце столетия, в 98 г. н. э., появи­лась одна из первых работ историка Тацита — корот­кий трактат о германской земле и ее обитателях. «Гер-мания», как обычно называют эту работу, была напи­сана на злобу дня, но в то же время это был самый детальный рассказ о германских учреждениях и обы­чаях, и это единственная подобная монография, по­священная варварскому народу, которая дошла от античности до наших дней. Ученые эпохи Ренессан­са называли «Германию» «золотой книгой», и она та­ковой и является. Тацит не был лично знаком с на­родами, которые он описывал, однако наблюдения римских офицеров и воинов дали ему информацию, которая не зависела от Посидония и Цезаря, и при этом, разумеется, не была устаревшей. Это наш ос­новной источник по ранним германцам.

После яркого света, который пролила на Германию «Германия» Тацита, наступили настоящие «темные века». Вплоть до IV в. дошедшие до нас литературные труды практически не говорят о германцах ничего достойного внимания. Поскольку в отмеченный пе­риод происходили широкомасштабные переселения и перегруппировки народов, для нас это невосполнимая утрата. Во II в. римляне установили искусственную границу, чтобы связать долину среднего Рейна с Ду­наем близ Регенсбурга. Эта граница, которую обычно называют лимесом Верхней Германии и Реции по римским провинциям Верхняя Германия и Реция, которые она опоясывала, простояла только до 260 г. Потом она рухнула под давлением варваров: это была первая римская граница в Западной Европе, которая не выдержала их напора.